⁓⁓⁓
— Ешь, — некромант подвинул небольшой поднос с едой и, на всякий случай, пощупал холодный лоб девушки. Жар давно спал, да и следы пыток зажили почти мгновенно. Но Элли все равно чувствовала себя по меньшей мере паршиво. Все ее тело ныло, ломило, кости и мышцы при каждом движении отдавали сверхъестественной болью, а перед глазами настойчиво стояла легкая, словно молочная, дымка. Словом, Элли было нехорошо, и есть ей не хотелось совершенно. Уже второй день. Некроманту это не нравилось. Два чертовых дня он провел буквально прикованным к постели девчонки и не испытывал от этого никаких положительных эмоций. Конечно, вначале ему было интересно наблюдать за действием заклятия. Сильная магия, древняя; неподвластная ни чисторожденным, ни ренегатам. Корвин прекрасно понимал, что девчонке не под силу такое, да она и не ведает того, что на нее… А, впрочем, некромант уже не был ни в чем уверен. — Если ты ничего не будешь есть, то твое тело не сможет восстановиться, — сухо говорил мужчина, беря глубокую тарелку с супом в руки. Элли чуть скосила глаза на ненавистного человека. Она бы отдала все, лишь бы его никогда не было в ее жизни. Лучше бы ее продали на рудники — чисторожденный бы никогда не сунул туда носа. Интересно, насколько ему противно возиться с ней? А главное — зачем? — Я не хочу, — она слабо покачала головой. — Тогда мне придется сделать это силой, — мужчина задумчиво повертел в руках ложку и чуть усмехнулся. — Ты этому не обрадуешься. — Будешь кормить меня с ложечки? — слабо хмыкнула девушка и, закашлявшись, добавила, — хозяин. — Нет, это слишком долго и хлопотно, — он приблизился к кровати, мерно размешивая бульон и изредка зачерпывая его. — Я просто вылью его тебе в глотку. Элли непроизвольно сжала губы, всем своим видом показывая, что некромант может попытаться. Корвин не удержался и засмеялся. Забинтованная, вся в ссадинах и порезах девчонка пыталась поставить себя равной ему. Мужчина буквально впихнул тарелку ей в руки и, нагнувшись над кроватью, широко улыбнулся, отчего Элли окатило холодом. — А если ты будешь сопротивляться, — он щелкнул ее по носу, и она дернулась так, что расплескала половину супа на одеяло, — мне придется выбить тебе зубы. Ты ведь этого не хочешь? Элли, вцепившись в фарфоровую миску, судорожно покачала головой и с готовностью зачерпнула наваристую похлебку. Мужчина одобрительно хмыкнул и сел на край кровати, наблюдая, как девушка боязливо подносит ложку ко рту. Элли настороженно принюхалась, ожидая по меньшей мере острого запаха мертвечины от варева. А чем еще должны питаться некроманты? Зажмурившись, она проглотила бульон. Вопреки всякому предубеждению, суп оказался самым обыкновенным: куриным, с крупными кусками картошки и веточками зелени. Первую пару ложек Элли проглатывала с усилием, но затем, почувствовав, наконец, голод, практически залпом выпила все до последней капли. — Вот и молодец, — сухо бросил некромант, забирая тарелку и требовательно протягивая руку за ложкой, которую девушка попыталась спрятать под подушкой. — Ты же не думаешь, что сможешь убить меня ложкой? Элли в полной мере оценила свои шансы напасть на своего хозяина и послушно вернула столовый прибор. Некоторое время они оба молчали: некромант всматривался в ее бледное лицо, а Элли, кривясь от боли, пыталась устроиться удобней на чересчур мягком матрасе. — Расскажи мне еще раз о том народе, — потребовал Корвин, когда Элли в очередной раз неловко поерзав, издала приглушенный стон. — Каком? — сквозь зубы выдохнула она, чувствуя, как при каждом вдохе куда-то под ребра впиваются сотни игл. — О цыганах, так ты их называешь. Ты говоришь, что некоторые из них обладают магией? — Это бродяги, — без всякого энтузиазма начала Элли. — Эти люди, в массе своей, невежественны и суеверны; они верят в магию, за плату обещают наколдовать какую-нибудь гадость, предсказывают будущее и продают всякие оккультные безделушки. Обереги, талисманы… ничего, конечно, сверхъестественного в этом нет, цыгане вызывают лишь раздражение. А еще они продают наркотики и крадут всякое. Наши власти работают с ними, пытаются перевоспитать, но для этих людей нет никаких законов, кроме своих собственных… — Элли закашлялась и подняла взгляд на некроманта. — Я, в общем-то, больше ничего не знаю об этом племени. — Хорошо, оставим этот вопрос, — Корвин легко переменил тему, потянувшись к девушке и освобождая крепко перевязанную руку от намокших бинтов. — Раны быстро заживают, и через пару-тройку дней ты поправишься. Элли кивнула, вздрагивая каждый раз, когда его пальцы прикасались к ней. Что с ней произошло? Они, кажется, боролись, а потом Элли провалилась в какой-то бесконечный кошмар, порожденный его прикосновением. — Меня зовут Корвин, — наконец он нарушил тишину, видя, что Элли почти успокоилась. — Тебе все равно нужно обращаться ко мне как к хозяину. Ты изучала этот язык? — он протянул ей черную книгу, и Элли согласно кивнула. — Насколько хорошо ты знаешь его? — Я не все понимаю, и некоторые слова я не могу перевести на ваш язык, — она осторожно перелистала несколько страниц. — В моем мире это очень древний язык, на котором уже никто не говорит. Корвин чуть склонил голову; опять этот «мой мир». Конечно, он видел ее воспоминания, с садисткой педантичностью просматривая наиболее важные для него моменты. Но где гарантия, что они настоящие? Тот, кто заклял эту девчонку, мог вложить в ее голову чужие и лживые образы. Со временем он разберется.***
Не разобрался. Корвин, плотно сжав губы и надвинув капюшон на лицо, исподтишка смотрел на шагающую девушку, которая уверенно вела коня под уздцы. Она шла легко, непринужденно, можно было даже сказать, что с изяществом. Вообще некромант никогда не смотрел на нее как на женщину в полном смысле этого слова. Но в это утро его взгляд слишком часто обращался к ее фигуре, к ее лицу, подмечая каждую особенность, каждую плавную черту или изгиб. Нет, это не было внезапно вспыхнувшим чувством — для подобного просто не было причин. Скорее… уважение, а может быть и благодарность — девчонка вытащила его из тюрьмы, позаботилась о нем, хотя у нее была возможность удрать на все четыре стороны. В итоге, он все-таки опять ошибся на ее счет. За вынужденной покорностью и молчаливостью скрывалась очень смелая девушка, готовая рискнуть жизнью… ну, пусть не ради него, но точно ради своей цели. Это Корвина привлекало. Элли почувствовала на себе взгляд и обернулась на некроманта. — Может быть сделаем привал? — она оглядела его сгорбленную фигуру. — Ты устал, тебе тяжело держаться в седле. Корвин коротко качнул головой, жестом приказывая идти вперед. Проявление заботы? Черт подери, когда о нем последний раз заботились? Некромант усмехнулся себе под нос — эта девушка умудряется волноваться о нем; и это несмотря на то, что он, буквально два часа назад, едва не придушил ее под кустом. Ее поведение всегда было странным. Первые несколько недель в его доме она вела себя тихо, стараясь слиться с темными коридорами, раствориться в царящей там тишине. Раны быстро затянулись, от большинства не осталось даже легких шрамов, а сама девушка почти ничего не помнила. В глубине души Корвин этому радовался — он испытывал легкий укол стыда за то, что дал волю гневу не разобравшись. Элли оказалась неприхотливой слугой: ела мало, выполняла абсолютно любую работу, на которую была способна подобная ей девушка, не дерзила и была покорна. К своему хозяину она, по всей видимости, особых добрых чувств не питала, но говорить о презрении или ненависти не приходилось. Девчонка воспринимала все происходящее в ее жизни как должное и вовсе не собиралась противиться судьбе. Первую половину дня Корвин позволял ей заниматься чем угодно, и свободное время она проводила, бродя по заросшему дряхлому саду. Несколько раз некромант наблюдал, как она сидит под старым, покореженным временем дубом и плетет из травинок что-то отдаленно напоминающее венок. Только без цветов — простых одуванчиков в саду не было, а к декоративным цветам ее не подпускал садовник, хотя некроманту было абсолютно наплевать на эти клумбы. В обед за девушку бралась экономка: она нагружала Элли бельем, отправляла протирать пыль и чистить каминные решетки. А вечером, когда некромант возвращался домой, Элли призывали в библиотеку, где она, все еще дрожа от страха в обществе своего хозяина, строчкой за строчкой переводила старые фолианты. Писала она плохо, и Корвин терпеливо и снисходительно обучал ее, а заодно учился сам. Знания в голове девчонки оказались бесценными. Триста монет? Эта девушка стоила несколько десятков тысяч, и Корвин с некоторым торжеством поглядывал на ее кропотливую работу, мысленно поздравляя себя с удачной находкой. Кто бы мог подумать, что один поход в бордель может принести столько пользы. ...Некромант одним глотком допил остатки вина в бокале, с громким стуком водрузил его на столик и прошелся по комнате, разминая ноги. Девочка вздрогнула, когда он нагнулся над ее плечом, смотря на аккуратные строчки ее почерка. Даже мурашки на шее пробежали — так сильно она боялась его. — Как продвигается? — весьма миролюбиво спросил мужчина, когда Элли затравленно обернулась, выронив карандаш из пальцев. — Почти готова третья глава, хозяин, — с почтительностью проговорила она, старательно отводя глаза, не желая встретиться с цепким взглядом некроманта. — Молодец. Ты очень быстро работаешь, — Корвин уже было одобрительно похлопал ее по плечу, но передумал. — Заканчивай и иди спать. Мы продолжим с тобой завтра. Элли послушно склонила голову, и некромант, еще немного постояв у нее за спиной, вышел из библиотеки. Сегодняшний вечер и, может быть, ночь сулили массу развлечений и удовольствий, которые в последнее время почти полностью исчезли из жизни мужчины. Накинув плащ и прицепив к поясу меч, он вышел во двор, вдыхая вечерний воздух полной грудью. Он часто уезжал из дома, иногда пропадал на несколько дней, но всегда возвращался. Черный жеребец приветственно ткнулся мордой в плечо, и некромант погладил его по шелковистой шерсти. Садовник почтительно поспешил распахнуть ворота, и мужчина медленно выехал на круглую площадь. Акат был одним их старейших городов и единственным в этой части мира пережил Войну. Пережил стойко, мужественно, но претерпев множество изменений, превратившись в двухъярусную крепость. Нижний город, куда некромант сейчас направлялся, представлял собой отголоски былого великолепия. Вот на этой площади раньше находился прекрасный зал Совета, а вот здесь, на месте этого вульгарного питейного заведения…нет, Корвин не помнил. Прошло столько лет, а Война началась, когда он был совсем юношей. Может быть здесь стоял храм или театр — в те годы его это не особо интересовало. Чем дальше он удалялся от верхнего города, тем новее и уродливей становились постройки. И тем сильнее улицы были заполнены разномастным народцем. Задумавшись, Корвин и не заметил, как оказался рядом с тем самым борделем. Мысленно пожав плечами, мужчина спешился, передал поводья подскочившему мальчишке и вошел внутрь. В холле к нему мгновенно подскочил лысенький толстячок, раскланиваясь на каждом шагу и высказывая свое почтение всякий раз, когда у него появлялась такая возможность. — Нет, сегодня мне нужен ты, — с легким смешком прервал его мужчина, наслаждаясь бледнеющим и вытягивающимся лицо Ормака. — Поговорить. — Как прикажет господин, — толстячок проводил его в свой кабинет и плотно прикрыл дверь. — Прошлый ваш визит был… давно. — Вот о нем я и хочу поговорить, — Корвин уселся за стол, в кресло хозяина и с обманчиво благодушной улыбкой смотрел на своего собеседника. — Та девушка, Элли, или как ты ее называл, где ты ее взял? — Ваша милость, ни в коем случае мы не хотели оскорбить вас… уверяю, это была досадная случайность, — Ормак всплеснул руками, затравленно смотря на мужчину. — Гента, эта невоспитанная грубиянка, была наказана, а когда мы поняли, что никак не сможем перевоспитать эту дикарку — избавились от нее… — Я спросил, где именно ты нашел девчонку, — Корвин поморщился, жестом останавливая излияния толстячка. — Я купил ее на рынке, — Ормак низко поклонился. — У старого болло. — Имя? — Господин должен простить меня — я его не знаю. Но он работает с человеком; вы же понимаете насколько сильно болло презирают людей. — Как выглядит этот человек? Ормак с готовностью описал работорговца, и Корвин покинул заведение. Изначально в его планы не входило посещение невольнического рынка, но ради удовлетворения своего любопытства некромант был готов потратить лишнее время. К этому часу торги закончились, а большинство торговцев уже занавешивали клетки грязными тряпками, отправляя рабов спать. Рабы, при виде мужчины забивались в самые дальние углы; их хозяева же наперебой начинали зазывать к себе. — Знаешь ли ты торговца болло? — Корвин поравнялся рядом с просторной пустой клеткой, хозяин которой от неожиданности выронил тряпку, которой протирал толстые прутья. — Который бы работал с человеком. Блеснула серебряная монета, и торговец тут же указал нужное направление и ряд. — Духи охраняют твой путь, — Корвин спешился перед сидящим на небольшой деревянной лавке существом. Существо подняло голову: из-под капюшона грязного балахона на некроманта взглянули светлые, водянисто-серые глаза. Торговец был древним старцем: грубая серая кожа, как и у всех представителей его племени, потрескалась, покрылась морщинами и шрамами; тонкие, бескровные губы были едва различимы, а некогда острые ряды клыков стерлись, превратившись в ровные ряды тупых зубов. Некоторое время он оценивающе смотрел на Корвина: взгляд его достаточно равнодушно скользнул по одежде незнакомца, по его лицу и задержался на черном жеребце, который нервно рыл копытом землю. — Приветствую, подчиняющий духов, — наконец промолвил болло, низко, но не без гордости и достоинства, кланяясь. — Что понадобилось тебе от моего народа? Корвин уселся на скамейку, жестом приглашая старика сделать то же — разговор обещал быть долгим. Болло, древний, почти вымерший народ, свято чтили традиции и ритуалы; одна из них — отвечать за весь свой род и за все свое племя. Именно из-за этого их и осталось так мало, и любовью к кровожадным людям они не пылали. И чисторожденные не были редким исключением. Исключением был Корвин. — Несколько месяцев назад ты продал девчонку — безродную и неказистую. Болло кивнул, и Корвин продолжил. — Слабую, тощую, с большой раной на руке. Духи отвернулись от нее, и она попала в рабство; духи отвернулись от тебя — ты не мог продать ее даже на рудники… — Ты не прав, — хрипло прервал ее старик. — Духи вовсе не отвернулись от этого человека. — Вот как? Но разве может попасть оберегаемый духами человек в твою клетку? — Замыслы духов нам неведомы, — назидательно проговорил болло, по привычке слюнявя кончики пальцев, где кожа была особенно сухой и морщинистой. — То были свободные духи, не такие, что следуют за тобой, человек. — Свободные… — хмурясь, проговорил Корвин. — Где же ты нашел эту девушку? — Я нашел ее к югу отсюда посреди выгоревшего поля, — с готовностью ответил тот. — Она пролежала там много времени, прежде чем мы с помощником наткнулись на нее. Она умирала, и мы собирались вверить ее духам, но тут они явились передо мной. — Как они выглядели? — уже с большим интересом спросил некромант. — Неясно. Это был другой дух, не из нашего мира, — совсем тихо ответил болло, прикрывая глаза и мерно раскачиваясь. — Он приказал мне спасти эту девчонку; я подобрал ее и выхаживал много дней, прежде чем она смогла прийти в себя. — А потом ты посадил ее в клетку и продал, — сухо закончил Корвин, чуть высокомерно посматривая на собеседника. Этим ему никогда и не нравились болло. Вся их вера в духов и почтение к ним заканчивались, когда те пропадали из виду, и наказы их (особенно, если они касались материальной стороны жизни) забывались излишне быстро. — Не сразу, — болло качнул головой. — У этой девочки не было клейма, и я долго не мог решить, что с ней делать. Но мой юный помощник настаивал — ведь она ела наш хлеб, пила нашу воду. Возможно, я бы и оставил ее у себя в подмастерьях, приглядывая как и обещал духам, но двое помощников мне не нужны. А вот, кстати, и он… Дерек! Молодой светловолосый мужчина как раз подходил к ним, грызя на ходу спелое яблоко, небольшой мешок которых он нес в руке. Рука Корвина непроизвольно дернулась к поясу, плавным движением нащупывая рукоять меча — он знал это имя! Мужчина замер — на его чуть надменном лице читалось замешательство. Болло, не заметив секундного напряжения, жестом приказал человеку подойти, и тот, сверля некроманта недобрым взглядом, подошел к старику. — Чего ты хотел? — не слишком вежливо спросил он, косясь на некроманта, который в свою очередь отпустил рукоять меча и расслабился. Корвину показалось. Всего лишь на одно мгновение глаза этого работорговца блеснули зеленым пламенем; таким же, как и у другого человека, который когда-то давно носил такое имя. Сейчас же, когда парень подошел ближе, Корвин убедился, что зрение изменило ему. — Вот мой помощник — ему я поручил заботиться о девочке. — Твой помощник выполнял работу из рук вон плохо, — процедил некромант, припоминая воспоминания Элли. Мужчина пожал плечами, достаточно непочтительно и брезгливо смерил некроманта взглядом. — Господин должен понимать, что нельзя привязываться к рабам, — Дерек протянул мешок болло и, засунув руки в карманы грязных от дорожной пыли брюк, раскачивался на носках. — Тем более к неприбыльным рабам, от которых больше убытков, нежели доходов. Эту девчонку и на рудники-то не взяли — кожа до кости, да еще и пара недель — рука отвалится. — Ступай отсюда, — требовательно махнул рукой болло, опережая Корвина и жестом отправляя ученика прочь. Мужчине не пришлось повторять дважды. — Я не хотел его отпускать, — недовольно проворчал некромант, вставая со скамейки. — Оставь его. Он обычный невежда, которого духи обделили разумом, — болло тоже поднялся, сверля взглядом лошадь своего гостя. — Скажи мне, человек, что подчиняет духов… оно — это то, о чем я думаю? Корвин уже взобрался в седло и ласково потрепал коня по шее. — Да. — Ты далеко прошел по той стороне… — болло горестно покачал головой, и в его глазах мелькнуло сожаление. — Оставь это, — коротко приказал Корвин, беря в руки поводья. — Как далеко находится то место, где ты нашел эту девушку? — Двадцать миль к югу. Ты легко найдешь дорогу — духи указывают путь, — старик отвернулся, подобрал тряпку и принялся протирать прутья. Пришпорив коня, Корвин покинул рынок. Город остался далеко позади, начинало темнеть, когда он добрался до мертвого, словно выжженного и в одночасье сгнившего поля. Бесцельно побродив по кругу, Корвин отправился обратно; на этот раз он был полон решимости выяснить кто же такая его новая слуга.