От лица Леры
Я всё ещё держала его за руку. Не потому, что он мне нравился, не из-за нашего поцелуя. Мне просто надо было чувствовать, что кто-то здесь, рядом. Что я не одна. Разговаривать с мёртвым, по словам людей, человеком — явно не нормально.От лица Паши
Я не знаю, что к ней чувствую. Ничего. Пустоту. Не знаю, зачем я поцеловал её, дал надежду на что-то, возможно, не так ей, как себе. Я не понимаю её. Абсолютно. Сначала она остаётся возле этого озера, потом ведёт себя, как непонятно кто. Но всё же я не отпускал её руку. В гараже было темно. — Есть кто-нибудь? — Лера впилась ногтями в мою руку. Кто-то из толпы со свадьбы зажёг свет. В углу, на стуле, с ружьём в руках, сидел механик. — Назад! Назад все! — дрожащим голосом проорал он и наставил ружьё на нас. Лера стояла немного впереди меня, и я быстро отошёл назад, оттащив её к себе. — Он приходил ко мне… Андрюха… И я обещал рассказать… и расскажу. Прошлым летом я его машину ремонтировал… И тормоза специально сломал… Он заплатил мне… — указывая на жениха, механик говорил обрывками. Я рукой завёл Леру за спину и ощутил дрожь по её телу. — А тогда мама сильно болела, деньги были нужны очень… Он этим воспользовался… В итоге и мама умерла, и Андрюха погиб… Не могу я так больше. Я рассказал. А вашу машину я починил, хорошо починил… — он повернулся ко мне, сказал последние слова и… выстрелил в себя. Я моментально повернулся лицом к Лере и прижал её к себе, чтобы она не видела этого. Она уткнулась лицом мне в плечо. Её колотила дрожь. — Пошли отсюда, — отцепляя от себя девушку, я быстро развернул её к двери, обняв за плечи, быстрым шагом вывел её из гаража, где всё было забрызгано кровью. Лёха и Настя вышли вместе с нами, а Гоша чуть позже. Следователь вывел жениха в наручниках. — И что, его теперь посадят? — я первый отошёл от шока. — Нет доказательств. Но обещаю, Екатерина узнает всё. — Нет смысла тут оставаться, пошли, — все пошли к машине, кроме Леры. Она стояла возле меня, и по её щекам текли слёзы. — Что с тобой? — я прекрасно понимаю, какие эмоции она пережила только что. Если нам уже приходилось видеть смерть, то ей определённо нет. Она молча уставилась на меня. В её глазах был страх. Боль. Отчаянье. Прямо как и у меня. Я обнял её за плечи, её колотило. Я снял куртку и накинул на её плечи. Все ехали молча. Лера уже не плакала и почти сразу отдала мне куртку. Она отвернулась к окну, как и все, кроме Лёхи. Пошёл дождь. Дворники ровно чертили полукруг. Все, кроме меня и Леры, уже спали. — Может всё-таки объяснишь, почему ты так себя ведёшь? — Как «так»? Что тебе опять не нравится? — Всё! Сначала ты выделываешься, как последняя шлюха, потом — будто в той комнате ничего не было, а теперь берёшь за руки? Что я по-твоему должен думать? — Не преувеличивай, — в её тоне читались злость и раздражение. — Что преувеличивать? Хочешь сказать, что это не так? — Хочу сказать, что ты завышаешь свои умственные способности. Думать — явно не твоё, — съязвила она. — С тобой невозможно разговаривать! — А со мной и не надо разговаривать, окей? В той комнате ничего не было, поцелуй был не в губы, а я тебе на него не отвечала! — она демонстративно вытащила наушники из кармана, и, заткнув уши, снова отвернулась к окну.