Кровавый Клоун

Он шел по улице, мало разбираясь в том, что вообще происходило вокруг него. Его, не понятно, каким образом занесло в это место, и он думал лишь о том, как бы выбраться из этого странного диковинного мира. Врата не открывались по его приказу, а эти странные штуковины, проезжающие иногда мимо него, настораживали. Кто бы думал, что врата его забросят сюда, а потом так вообще возвращать назад не захотят. Он остановился, вновь сосредоточился, вспоминая знакомую и грустную мелодию, как он ее играл в первый раз, как он возвращал всех к жизни, как он назвал Ее солнышком. Его солнышком. Он так желал того, чтобы она светила лишь для него. Но сейчас он один бродил по темной улице ночного города, не особо понимая, куда попал. Глаза вновь ослепила фонари странной штуковина, так что Аллену пришлось зажмурится. От какого-то непонятного отчаяния захотелось выть, хотя ничего особенного и не произошло. Но это одиночество, которое его преследовало всегда, казалось бы, сейчас накрыло его с головой. Он один в этом мире. Ноги устали, да и сам он устал. Захотелось присесть, и Уолкер заметил неподалеку лавочку. Странно было, он ни на что не обращал внимания, кроме дороги. Но вот он заметил одинокую лавчонку, и Аллен медленно, еле перебирая ногами, подошел к ней. Хотел было уже бухнуться, но… — Ваш белый плащ точно испачкается, если вы сядете, — вдруг проговорил кто-то, что заставило Аллена слегка удивиться. Он обернулся, и увидел… девочку. В темном парке — а Аллен каким-то образом оказался там — никого не было. Только он, да эта девочка лет одиннадцати-двенадцати. Она улыбалась, но улыбка ее была какой-то печальной. Глаз он ее не разглядел, было темно, а фонарь рядом как некстати, был перегоревший. Зато из темноты точно выделялись рыжие, огненно-рыжие волосы этой девочки, невероятной длины. Невольно Уолкер вспомнил своего учителя, и на миг ему подурнело. Но он опомнился. — Правда? Я как-то даже не задумался об этом. Я долго был в пути, и очень устал, — ответил, наконец, Аллен, чуть улыбнувшись в ответ. — Юная леди, что вы делаете одна в такой час? — А… — она немного замялась, потом хихикнула. — Вам действительно хочется знать, что делают маленькие девочки одни, в темном парке, ночью? Аллен немного напрягся. Кто знает, что ждать от этого странного мира, может, тут тоже есть акума, и эта девочка… Нет, глаз бы сработал. Хотя, опять же, кто знает, как действует этот мир на него. Ведь Аллен даже не активировал чистую силу, а плащ как-то сам собой появился после перемещения. Плащ и маска. Но рука не поменялась, более того, она стала… обычной. То, о чем столько мечтал, чего он так хотел когда-то давно… Здесь, в этом мире, это сбылось. Но радости это, отчего-то, не принесло. — Может, юная леди потерялась? — спросил Аллен. — Юная леди знает свой город, как свои пять пальцев! Она не могла заблудиться! — проговорила девочка, вытянув руку и растопырив пальцы. Затем она нахмурилась, поднесла руку ближе. — Не помню этого шрама. Аллену захотелось рассмеяться. Эта девочка была такой забавной. И напоминала ему одновременно и Элен, и Кросса. Последнего, возможно, из-за волос. Он не видел отчетливо лица девочки, но уже представлял знакомые серые глаза, чуть вздернутый нос. Интересно, у этой девочки была такая же длинная челка на один глаз? — Так если знает, что же тут делает? — Просто гуляю, — улыбнулась она. — Кстати, а вы что, клоун? Аллен опешил. Такого заявление было странным и неожиданным. Хотя бы потому, что на Уолкере не было грима и одеяния клоуна. — Почему ты так решила? — тут же сказал он. — Не знаю… Белый плащ и маска… Просто мне… мне так кажется. Странная девочка. Что было странного, кроме того, что ночь на дворе, а она тут «гуляет»? Аллену было с ней как-то слишком… тепло и хорошо. А так же было ощущение, что она что-то могла о нем знать. А еще… Он не понимал. Он мог смело назвать ее странной, но что-то в ней было не так… Что же? Что не так? Он никак не понимал. Возможно, ему казалось, словно бы она не из этого мира, словно бы она под эту обстановку не подходит. Лишняя, но какая-то слишком родная. — Может, вас проводить до дома, юная мисс? На что девочка просто фыркнула и… пошла своей дорогой. Неожиданный поворот. Аллен мог бы отпустить девочку, почему-то ему казалось, что она не пропадет, но он не мог этого сделать. Он совсем не из тех людей, которые могут спокойно пройти мимо просящего о помощи, или мимо девочки, которая бродит ночью непонятно, где. — Эй! Подожди, пожалуйста! Уолкер обернулся вслед девочки. Перегоревший фонарь на пару мгновений мигнул, и вдруг словно бы все краски стали на свои места, очертания всего вокруг приобрели правильную форму, будто бы изображение стало четким. И тогда Аллен понял, почему ему было холодно. Это не из-за всепоглощающего чувства одиночества (хотя и без этого не обошлось), а из-за того, ч то вокруг все было белым бело. Здесь, вокруг него, уже вовсю брала верх зима. И дошло это до Аллена, когда он увидел, во что была одета девочка. Как же он так упустил такую несомненно важную деталь? А девочка, между прочим, была одета очень тепло, конечно, когда на улице такой мороз. А его самого согревал только его плащ. Девочка же, услышав оклик, остановилась и обернулась. Она выглядела недовольной, вроде бы даже разозленной. Похоже, ей не нравилось то, что Аллен пристал к ней с вопросами. По крайней мере, так решил сам виновник недовольства девочки. На деле же решила уйти потому, что этот странный парень относился к ней, как к маленькой. Вы не подумайте, она действительно была еще слишком маленькой для того, чтобы ходить одной по городу ночью. Но для девочки это не было преградой, все-таки, она действительно знала эту местность, как свои пять пальцев. Знала, как убежать, если вдруг что случится, знала, куда пинать. Она ощущала себя бесстрашной, и уж совсем не нуждающийся в чужой опеке. А эту опеку, похоже, как раз и пытался предложить этот парень. Конечно, взрослые уже не раз говорили, что она маленькая, пытались ее проводить. Пытались вразумить, объяснить, что ей не подобает так себя вести. И она к этому привыкла. Но почему-то именно этот парень заставил ее возмутиться такому отношению с его стороны. Для полного унижения не хватало еще, чтобы этот седовласый парень сел перед ней на корточки, чтобы быть с ней на одном уровне. Тогда у этого странного незнакомца впоследствии был бы сломан нос. — Чего тебе? — грубо спросила рыжеволосая девчонка, обернувшись. — Где мы вообще находимся? — спросил, отчего-то, Аллен. Наверное, его напугало недовольство девочки. Он не стал говорить, что проводит ее, лучше сменить тему, а иначе он останется в этом парке один. Снова один… -Ты какой-то странный, — она не ожидала такого вопроса, а потом грубо фыркнула, сложив руки и посмотрев на Аллена будто бы сверху вниз (хотя она была намного ниже Уолкера). — Сначала я поддержала твой концерт, притворившись, что мне лет пять, но потом меня эта ситуация начала раздражать. Ты серьезно? Мы в парке, оглянись по сторонам. — Нет, я не это имел в виду. В каком я городе, в какой стране? Какое сейчас и число и год? — наконец, осознал свое положение Аллен. — Ты выпил много, что ли? Хотя, на пьяницу не похож, — девочка нахмурилась, а потом, увидев отчаяние во взгляде седовласого, тяжело вздохнула. — Мы в *****. Город *****. Год 2010, а вот число… Она не успела договорить, потому что ее неожиданно для нее самой (а для парня уж тем более) прервали. — Вот она! Ловите ее! — услышала рыжая знакомые для нее голоса. Она тут же, осознав, что происходит, сорвалась с места, почему-то хватая нового «знакомого» за руку. Вместе с ним она побежала прочь из парка, таща за собой опешившего от такого поворота события Аллена. Тот, конечно, сообразив, что несколько мужчин не самого презентабельного вида бегут за маленькой девочкой, прибавил шагу, чтобы рыжей не пришлось всерьез тащить его. А потом он и вовсе начал бежать впереди, таща уже саму девочку за собой. Та, на самом деле, была удивленная такой прыти, но была рада, потому что с таким балластом в виде этого белобрысого, она бы далеко не убежала. Поэтому она старалась не отставать. И вот, наконец, когда парочка пробежала несколько кварталов, а разъяренные голоса позади стихли, двое забежали в небольшой переулок, который был плохо освещен, и остановились. Их дыхание сбилось от долгого бега, поэтому они оба часто дышали, пытаясь прийти в себя. И спустя минуту тишины, девочка вдруг засмеялась, из-за чего Аллен удивленно на нее взглянул. Смех у нее был звонкий, радостный и искренний, а Уолкер в который раз убеждался, что встретил кого-то совсем странного. Даже Элен, вроде как, не была такой ненормальной, как эта странная рыжая девочка. Но ее смех был такой радостный, что Аллен и сам проникся, и вот он смеялся вместе с ней. Так, как не смеялся уже очень давно. — Мне давно не было так весело! — проговорила, наконец, она сквозь смех. — А что? До этого было все плохо? — спросил Уолкер. Девочка перестала смеяться, взгляд ее стал каким-то задумчивым, и она посмотрела куда-то вдаль, далеко, будто сквозь дома и весь город вообще. Аллен понял, что задел какую-то острую тему, что девочка так резко переменилась в лице. Было в ней что-то такое… Он все еще ощущал это. Но что с ней было не так, он сказать не мог. Где-то внутри поселилось странное убеждение, что этой юной особе совсем не место в этом… мире? Будто бы она слишком яркая для него, а этому миру так не достает красок, что он пытается поглотить эту девочку, загрести в свои лапы, но у него ничего получалось, потому что она сама боролась с этим что есть сил. — Скорее… скучно… — наконец, подала она голос. — Я так жажду приключений, что сама их нахожу, что даже убежала в эту ночь из дома… — В «эту ночь»? Убежала из дома? — удивился Уолкер, не понимая, что такого особенного в этой ночи, и почему она убежала? Может, ее там обижают? — Вот только не нуди, ладно? — закатив глаза, ответила девочка. — Не нуди? — опять же не понял Аллен. Иногда эта девочка говорила какие-то непонятные слова… как Элен. Снова. Будто бы это один и тот же человек, и в то же время — нет. И ведь в переулке опять было трудно увидеть оттенок глаз, разглядеть получше черты ее лица. — Ну, что-то типа: «Ты что, маленькие девочки не должны сбегать из дома! Тебя, наверное, родители уж обыскались» и так далее. — Ладно, не буду я ничего такого говорить, даже и не собирался. Просто… ответь на вопрос, пожалуйста. Ты сбежала только ради того, чтобы найти приключения? — На свой любимый и многострадальный по моей же вине зад, да, — хихикнула девочка, и Аллену вновь привиделось, будто бы сейчас с ним говорит его подруга. — А… твое «в эту ночь» означает, что сегодня… — Аллен не закончил предложение, как бы ожидая, что его закончит девочка. — Ах, да! Ты же меня, почему-то, про дату спросил! А я тебе и сказать не успела, нас те придурки отвлекли… Ты… — Придурки? — прервал ее Уолкер, вопросительно склонив голову влево, снова услышав незнакомое слово. — Ну, те, что за нами бежали. Ты словно недалекий какой-то, серьезно, — девочка фыркнула, а потом с сомнением оглядела недоумевающего парня. — Кстати, да, почему они за тобой бежали? — Аллен вспомнил еще один вопрос, который он хотел задать. — А… Ну, я в дурака у них выиграла несколько раз, весь выигрыш себе забрала, а они разозлились, побежали за мной. Я от них, думала, оторвалась, вот в парке решила затеряться. Встретила там тебя, а потом… Ну, а потом ты уже сам знаешь. Аллен впал в прострацию, осознавая, что она все больше и больше походит на ту самую девушку с удивительными волосами и красивыми глазами цвета стали. Только вот у этой девочки, которая стояла перед ним, был совсем другой оттенок волос. Да и она была сейчас в другом мире, взрослая, и, кажется, не настолько ненормальная. — Ты кстати, чего, головой ударился, или что? — хмыкнула девочка, отвлекая Аллена от своих мыслей. — Я когда тебя увидела, подумала, что ты с праздника или на праздник идешь, ну, массовик-затейник. Ооо, судя по твоему взгляду, ты понятия не имеешь, кто это… — Я… я потерялся, — признался Аллен, а потом мотнул головой, вспомнив, о чем девочка говорила ранее. — Погоди, ты переиграла взрослых мужчин в карты? И взяла весь выигрыш? — Что, не веришь мне? — девочка прищурила глаза, а потом начала шариться по своим карманам. — Я могу доказать! — Не надо! Я верю, просто… как ты их обыграла? Неужели они были настолько неважными игроками? — поинтересовался он. Кажется, ему неплохо удалось отвлечь девочку от вопроса о том, кто он вообще такой и что здесь делает. — Ну… да? — с каким-то странным вопросом произнесла девочка. — Ты что, сжульничала? — догадался Аллен, тут же вспомнив истории Элен о том, как она научилась играть в покер и жульничать у каких-то сомнительных людей в сомнительном клубе. И о том, как она, развлечения ради, переигрывала мужчин, которые играли иногда в карты во дворе. — Просто перемешала карты так, как было удобно мне, — пожала плечами рыжеволосая, будто бы это было обычным делом. — Это и называется жульничеством, — Аллен вздохнул. — Что, будешь меня осуждать? — Нет, я и сам неплох в этом, — Уолкер улыбнулся, и, предрекая возможные вопросы девочки, напомнил о своем изначальном вопросе. — Так какой сегодня день? — А! Точно! Совсем я с тобой заболталась! Сегодня тридцать первое декабря, до нового года, думаю, около часа. И тут Уолкер будто бы застыл. Хотя, почему, «будто бы»? Он действительно застыл, пытаясь осознать простую мысль: «девочка сбежала из дома в новогоднюю ночь только ради каких-то приключений». Хотя, если я скажу, что эта мысль была простой, я совершу ошибку. Потому что такая мысль… вряд ли у кого вообще появлялась в голове. Наверное от того, что мало кому доводилось видеть девочек лет десяти сбегающих из уютного дома в холодную новогоднюю ночь ради какой-то призрачной возможности разбавить свою скучную жизнь каплей адреналина. Так что Уолкер не сразу вернулся «к реальности». Ему пришлось задать несколько вопросов, только чтобы убедиться в абсурдности этой странной мысли. — И ты ушла из дома? — Ну да. — Уточню, ушла из уюта и тепла, там, где твои родные собираются справлять праздник? — Угу. — Я тебя не понимаю… — Порой, я сама себя не понимаю, — захихикала девочка. Вновь это, вновь сейчас с ним говорила Элен. И Уолкер был уже на девяносто процентов уверен, что перед ним она, точнее, ее маленькая версия. Прошлая, если быть точнее. Но как тогда вышло? У него получилось перейти с помощью ковчега не только через миры, но и через время? В любом случае, сейчас нужно было напомнить этой рыжеволосой о том, что она натворила. — Знаешь, я думаю, что твоим родителям важно то, чтобы ты была в этот день с ними. Рыжая тут же взглянула на Аллена, чуть нахмурившись. Вновь нравоучения. Она устала от них. Она была рада поболтать с ним, ведь он отринул все эти вопросы, смирился, решил говорить с ней, как с равной. И вот снова. Да, он говорит правильные вещи, но сейчас девочке совсем не хотелось это слышать. — И оставлять их одних, с твоей стороны, было эгоистично и глупо. В этот день, пока ты еще не повзрослела, лучше быть с семьей, радоваться с ними, праздновать с ними. — Я чувствую себя там чужой, — буркнула девочка и, обиженно надувшись, она отвернулась. Аллен удивленно приподнял брови. — Почему? Это ведь твои родители, как можно… — Я знаю, но… иногда мне кажется, словно бы я… я же приемная, а от того у меня ощущения, будто бы я чужая для них и для всего этого мира. Аллен на секунду затормозил, ведь он сам это ощущал. То, что эта девочка будто бы не создана для всего этого мира. Но потом он продолжил. — Но тем не менее… Твои родители ведь тебя любят? — спросил Аллен, а девочка кивнула. — И ты понимаешь, как они за тебя волнуются. — Ой, да я иногда целый день дома не появляюсь, — девочка махнула рукой, мол, не важно, они привыкли. — Но не в этот день, — продолжал настаивать Аллен. — Я уверен, они всегда за тебя очень волнуются… — Ну да. Просто ты не понимаешь! Сегодня я не могла просто сидеть дома, я должна была уйти, мне было… очень-очень-очень скучно! — Ты поступила эгоистично, — подвел итог Аллен, скрестив руки и строго посмотрев на девочку, которая тут же виновато опустила голову. Если это действительно Элен, то, похоже, она просто изменилась, поняла, что поступала неправильно. Однако Аллен помнил, ее скука так и не развеялась, пока она не оказалась в его родном мире. — Я понимаю, но… — пробурчала девочка, а потом взглянула на Аллена каким-то странным взглядом. — Так, мы идем к тебе домой! — произнес парень, скрепив зубы. Ему не нравилось так командовать, но ему и не нравилось то, как отвратительно повела себя эта рыжая со своими родителями. — Но… — взгляд ее был умоляющим, он взяла его за рукав, смотрела на него. — Что «но»? — Аллен попытался посмотреть на нее жестко, и, похоже, у него получилось, потому что в следующую секунду девочка поникла и смиренно опустила голову, отпуская рукав Уолкера. — Ничего, пойдем, — проговорила юная особа и потопала в сторону своего дома, который находился, на деле, достаточно далеко. Аллен пошел за ней, смотря в ее спину. Он быстро ее нагнал, но шел все равно чуть поодаль от девочки, иногда поглядывая на нее. Девочка не произнесла не слова, но она, очевидно, чувствовала взгляды Уолкера, но ничего по этому поводу говорить не стала. Около получала они оба шли в тишине, кажется, каждый погруженный в свои мысли. Девочка, наверное, про себя ругалась на него, думал Аллен. Поэтому он ломал голову, как ее приободрить, вновь развеселить ее, начать разговор. Однако она сама первой подала голос, чему Уолкер сильно удивился. Похоже, она проглотила обиду, и смирилась с правотой парня. — Я вспомнила! Ты сказал, что тоже умеешь жульничать в картах! — Э, ну да, — протянул Аллен. — А в покер умеешь играть?! — она взглянула на Уолкера, ее глаза, казалось, загорелись какой-то идеей, а, может, то было восхищение. — Ну… да. А что? — Просто я сейчас только учусь этой игре, точнее, изучаю способы обхода… — Ах ты маленький шулер! — Аллен усмехнулся, а девочка ехидно захихикала. — И что, правда-правда умеешь играть? По тебе не скажешь! — Ну… я когда-нибудь тебе это докажу. — Но у меня сейчас нет с собой карт, поэтому я не смогу узнать! — воскликнула девочка с легким возмущением. — Поверь мне, узнаешь, — Аллен улыбнулся, вспомнив сложную игру в Азиатском Подразделении, когда никто из них двоих не вышел победителем. А выигрышем было желание. Точно… желание… Уолкер как-то погрустнел, и это заметила рыжая. — Узнаю или не узнаю! Я знаю одно точно: ты — козявка! — произнесла девочка и захихикала, отчего Аллен опешил. А потом неожиданно в его лицо полетело нечто белое. То был снежок, который смачно впечатался в лицо Уолкера, смывая его удивление и грусть. Послышался звонкий смех. Рыжая во всю смеялась, схватившись за живот, и Аллен почувствовал злость. Это была не та страшная злость, гнев, не-е-ет, это было то возмущение, которое заставило Уолкера подойти к сугробу позади него, сгрести в руки снег и кинуть белый снаряд в не унимающуюся девочку. Хотя и было холодно голыми руками собирать снег, это того стоило. Рыжая прекратила смеяться, когда снежок попал в ее плечо. Она взглянула на остатки снега на куртке, а потом взяла и собрала новый снаряд. Аллен скрылся за сугробом, начав лепить снежки и бросаться ими в девочку, а та в ответ. Завязалась битва не на жизнь, а на смерть, то была Великая Битва Снежками, она вошла в историю, ее запомнили на веки, и еще будут упоминать в течение многих тысячелетий. Уолкер все же, в какой-то момент, решил закончить эту битву, просто повалив девочку в сугроб. Она выбралась из снега, злобно пыхча, и, встав на ноги, начала забрасывать парня снегом, даже не снежками. Тот пытался уворачиваться, но выходило так себе, отчего Аллен с ужасом подумал, что эта девочка сущий дьявол. «Такое ощущение… будто бы я это уже где-то видел», — пронеслось у него в мыслях, когда двое решили вернуться на дорогу, чтобы, наконец, дойти до дома рыжей. Они тогда проходили мимо большой городской елки, которая светилась всеми огнями. Вокруг нее стояла большая толпа, парочки делали фотографии, кто-то стоял с бенгальскими огнями, кто-то со стаканчиками в руках, в которых было что-то пенное. Веселился народ еще до начала Нового Года. А все это действо освещали разноцветные огоньки, которые расходились от елки в разные стороны. — Смотри! — произнесла рыжая, когда они проходили мимо. Аллен уследил за тем, куда указывает девочка, и увидел одну из игрушек, которые красовались на елке. То была рыбка. Хотя нет, стоило бы сказать, что это была «рыбища». — Это наш класс делал. Точнее, я и еще трое моих одноклассников. Вырезали мы все вместе, а клеила я и Вилка. А разукрашивала все только я! В этот момент Аллен вспомнил, что девочка все же была девочкой. Она была младше его лет на шесть точно, училась, как он понял, в школе. И, похоже, жила она в счастье. Только ей чего-то не хватало все это время. И обрела она это, отправившись в его мир. Почему? Что же такого было там, у него, чего не было здесь? — Чудесное украшение, правда. — Только наш класс так отличился, а все остальные фантазии не проявили, кроме, кажется, старшего класса, они сделали подушку-сердце. Они стояли вдвоем на этой площади, где было много-много людей, которые решили встретить новый год на улице. Кто-то там говорил, что осталось всего ничего до нового года, кто-то там разговаривал о подарках, кто-то что-то дарил, а кто-то так вообще пил. Но эта парочка — девочка десяти лет и парень лет шестнадцати — стояли там, и, словно бы, не было никого вокруг, только они, и этакая странная новогодняя ночь. Аллену было весело, девочке было тепло и приятно на душе. Ей хотелось, чтобы она никогда не забывала этого нового года, ведь он оказался самым лучшим в ее еще пока короткой жизни. Ведь, почему-то, с этим парнем рядом она не ощущала себя чужой в этом сером мире, который будто бы только притворялся интересным. А потом они двинулись дальше. По пути то плюхаясь в сугробы, делая снежных ангелов, то играя в снежки, то смеясь. Это было так по-детски, так весело, что они не замечали ничего, даже времени, которое неумолимо шло вперед. Аллену даже показалось, что сейчас, здесь, он наконец наверстывал те минуты детства, которые упустил, работая в цирке мальчишкой на побегушках. Хотел бы он родиться в этом мире… Они даже не заметили салюта, они не заметили вскриков толпы о том, что новый год наступил. Они просто веселились, и каждый забыл о том, что их гложет. Аллену словно бы нужна была эта ночь, чтобы отвлечься от проблем его мира: от графа, от Апокрифа, от Ноев, от Черного Ордена и Ватикана. А рыжеволосой… было так скучно, ей казалось, что весь мир словно чужой, словно она не отсюда, словно бы… ее кто-то ждал, где-то далеко, так далеко, что она бы не смогла добраться дотуда сама… И такое чувство внутри… Словно бы чего-то не хватает, словно бы у нее что-то отняли, нечто важное, какую-то часть ее души, и от этого ей становилось так дурно и так… больно. Но сейчас, с ним она чувствовала себя действительно нужной. Словно бы этот парень как раз таки оттуда, где находится ее дом, словно бы он… одна из той частички, что не хватает ей, ее душе. И они наслаждались каждым мгновением. Но вот, улыбка пропала с лица юной особы, Аллен же нахмурился. Девочка указала на обвитый гирляндами дом, стоящий неподалеку, и он понял — они пришли, а, значит, и беззаботности конец. — Ну что, тебе пора идти, — проговорил Аллен, не скрывая боль в голосе. — Я не хочу. Мне кажется, словно бы сейчас я отпущу тебя и… снова все станет таким чужим и неправильным. — Элен, — вдруг начал Аллен, а девочка вздрогнула, ведь она не называла своего имени. — Ты меня обязательно встретишь. В будущем, точно. Встретишь, обещаю. И ты найдешь свой дом, ты вернешься туда, где тебя ждут. Это будет скоро, ты только верь и жди. Даже если ты вдруг забудешь этот вечер… — Не забуду, — проговорила рыжевласка, внимательно смотря на парня перед собой, пытаясь прочесть то, что он чувствовал. Его глаза вдруг стали излучать такую боль, что ей самой стало плохо. Что же с ним случилось? Кто он? Она ведь так и не смогла расспросить его. Почему он знает ее? Почему раньше не называл по имени? Столько вопросов, но она уверена, что он не ответить, лишь грустно улыбнется. И откуда такая уверенность в этом, она не понимала. Что же он сейчас чувствовал? — Кто знает, — пожал плечами Аллен и заметил, как заискрились слезами щеки этой девочки после его слов. Ему стало еще хуже, но он продолжил. — Ты главное запомни, точно запомни, что настанет тот момент, когда ты найдешь ту самую нужную частичку. Что ты вернешься к себе домой. — Хорошо, я постараюсь, Аллен, — улыбнулась девочка, а потом, крепко обняв на прощание своего нового друга, еле сдерживая слезы, она потом побежала домой, стараясь не оборачиваться назад, ведь тогда она бы не смогла уйти. Уолкер же стоял и смотрел ей вслед. Он увидел, как открывается дверь ее дома, как ее мать обнимает ее крепко-крепко, упрекает в чем-то, чуть ли не с плачем. Отец говорит что-то, а потом семья заходит в дом. В окне можно было увидеть, как семья садится за стол, а девочка вытирает слезы и что-то говорит. Аллен тяжело вздыхает. Ему не хотелось прощаться с ней. Ему не хотелось возвращаться. Но он понимал, что время пришло. — Сколько сейчас время? — спросил Уолкер в пустоту. Ему никто не ответил, однако Аллен поднял голову и посмотрел на ветви дерева, которое стояли рядом с ним. В этот момент на его щеку опустилась первая снежинка, тут же растаяв, оставляя призрачную каплю, так похожую на слезу. Хотя, кто знает, может быть это была вовсе не снежинка? — Я знаю, что ты там. Кто-то там сверху тяжело вздохнул, а потом с веток деревьев спрыгнула тень. И вот перед Алленом предстала девочка. У нее были красные волосы, даже не просто рыжие, будто бы кровавые. И она даже была чем-то похожа на Элен, тем же возрастом. Одета девочка была совсем не по погоде: черные шорты, к которым крепились красно-черные чулки, красная кофта с черно-красными длинными рукавами и черная жилетка. Хотя, чего говорить о ней, сам Аллен не был одет по погоде, но он не сильно ощущал окружающий его холод. — Около двух часов ночи, — ответила ему девочка. — А что? И вообще, когда ты понял, что я тут? — С самого начала. Ты следила за ней с самого начала. Ты ведь Виолетта, да? — Откуда ты знаешь? — девочка удивилась, а потом осмотрела Аллена. А потом она, будто бы что-то поняв, ахнула, отступив на шаг назад. — Ты Чистая Сила Элеоноры, — проговорил, все же, Аллен, улыбнувшись уголками губ. — И унесла ее в этот мир, чтобы спасти ее. Я знаю это. А так же знаю то, что ты сотрешь ей память. — Ты не должен здесь находится! Она не должна была тебя видеть! — воскликнула девочка, а потом забурчала себе что-то под нос, нахмурившись, будто бы рассуждая. — Он прав… мне придется… Как же он тут появился, неужели грань миров… — Она же вспомнит? — отвлек ее от размышлений Аллен, и Вилл вновь обратила на него свой взгляд. И этот парень, то, с какой надеждой он смотрел на нее, поразило ее до глубины души, даже несмотря на то, что она, будучи Чистой Силой души иметь не должна. — Когда-нибудь вспомнит этот вечер? — Конечно! — Виолетта улыбнулась, поняв, что она сделает. — Она будет верить в то, что ты ей сказал. Я сделаю все, чтобы она смутно помнила все произошедшее, возможно, как сон. — Элен, — тихо под нос произнес Уолкер, изображение перед глазами поплыло, выражение лица Вилл поменялось на обеспокоенное, она что-то говорила ему, но он уже не слышал. — Я так скучаю по тебе, Элен. В этот момент его поглощает тьма, все вокруг пропало. И он один остался в кромешной темноте. Аллен подумал, что он снова будет один, снова в полном одиночестве он будет брести в поисках света, а его все не будет. Однако он услышал чей-то голос. Он оборачивается туда, откуда он услышал его, и видит маленькую белую точку впереди, которая осветила его самого. Оттуда вновь доносится такой знакомый теплый голос. — АЛЛЕН! — кричит она, и Уолкер решительно шагает вперед. Именно оттуда и доносится Ее голос. Такой любимый, такой знакомый, такой родной и долгожданный. — АЛЛЕН! — повторяет она вновь, и вот… он доходит до конца… вспышка света… и…

***

Я резко открываю глаза. Понимаю, что плачу. Но я даже не знаю, почему… Потому что мне грустно, или потому, что я счастлива, что вспомнила этот день, с воспоминаниями и самой Вилл? Тем не менее… Аллен был в моем мире… Когда же это… случится? Но… Я хочу еще раз провести такой день вместе с ним. Я хочу, чтобы все это кончилось, чтобы он снова искренне улыбался, чтобы его глаза светились счастьем, чтобы его взгляд не был грустным. Именно в те мгновения он был счастлив, забыв обо всех проблемах. Я хочу снова увидеть это… И я сделаю все, что могу… Кстати, когда там рождество?..