В травы

Гарри Поттер был волшебником, поэтому в существование рая и ада он не верил. Вообще, вопреки всем попыткам Волдеморта посеять в нём упаднические настроения, герой как-то не задумывался о конечности собственной жизни, да и вероятное бессмертие души наводило разве что на мысль о крестражах, что, конечно, не могло считаться приятной или хоть сколько-нибудь приемлемой ассоциацией. Теперь Гарри знал: ад пахнет горелой малфоевской кожей, обугленными ресницами и бровями. У Малфоя был свой собственный, особо приметный запах, неподвластный пламени, тлену, забвению... Преследовавший Гарри всякий раз, стоило тому провалиться в зыбкую муть беспамятства, удушающий и лишающий воли к жизни без обладателя этого запаха древний, как мир магии, аромат. Малфой пах сладким чаем. И домом, которого у Гарри никогда не было. В его душистом молчаливом присутствии крылась разгадка всех секретов мироздания, Гарри знал это теперь совершенно точно. Потому что Малфоя больше не было рядом. Был ад на земле - пустота от осознания этого факта и боль, как будто кто-то со всей силы дал герою в живот. И тот выдохнул, а вдохнуть уже не смог. Не смог почувствовать уже ничего, кроме разъедающего внутренности аромата касторки. Так пахло больничное крыло. Гарри знал это, потому что он не раз получал в живот, приходя в себя на кушетке. Чего он не знал, так это того, как выжить в этом нещадном смраде, и жив ли он вообще. Возможно, это его бесплотный дух витает по Хогвартсу в поисках Малфоя?! - И слышать ничего не хочу! Обычно Гарри перемещался в небытие, из которого приходил, при попытке сосчитать, в который раз оказался среди живых. - Грейнджер, даже не думай открывать рот, пока я не закончил... На этот раз Гарри насчитал целых восемь раз, а сознание все не ускользало от него. - Грейнджер, я не закончил... Наверное, потому что он услышал наконец голос Малфоя. - Да вы заслуживаете быть не только проклятыми... Возможно, он и раньше приходил на голос Малфоя, Гарри не знал. Навещал ли его Малфой до этого?! - Нет, мне просто интересно, вы всерьез рассчитывали убить величайшего темного волшебника бладжером или просто решили сыграть с ним перед смертью в квиддич?! Следовало отдать Малфою должное - это была смешная шутка. Сказанная в неподражаемой малфоевской манере, она была хороша ещё и по смыслу, часто уступавшему исполнению, когда речь шла о Малфое, вот только не в этот раз. - А в следующий раз, когда он воскреснет, вы пойдете на него врукопашную?! По-видимому, Гермиона, все же, что-то отвечала Малфою. Гарри не смог бы с уверенностью утверждать, что это была она - из-за странного треска, заглушающего все звуки, не являющиеся малфоевским голосом. - Да, - наконец произнес Драко, и треск прекратился. - Ты права, он, конечно же, не воскреснет. Гарри не понравилась подчёркнутая горечь в малфоевском голосе. Он попробовал сообщить об этом и столкнулся с полной невозможостью обозначить своё присутствие. - Теперь ему незачем воскресать. Гарри был готов поклясться, что в этот самый момент Малфой смотрит прямо на него, ну или что там от него осталось. На какую-нибудь вещь, с которой связан его, Гарри, неупокоенный дух?! - Вы угробили его! Вы - кучка идиотов! В малфоевском голосе было столько отчаяния, что дальше Гарри предпочёл бы не слушать. К сожалению, блаженное беспамятство на сей раз изменило ему. - Я больше не могу это выносить, - сказал Малфой так, что Гарри захотелось избавить его от мучений. - С меня хватит! Делайте, что хотите! После этих слов наступила ожидаемая пауза, и Гарри вдруг с удивлением понял, что это конец, так отныне звучит его тишина. Но что означает эта самая тишина? Конец чего? Этого Гарри понять не успел - запоздавшие небытие вдруг навалилось на героя со свойственной ему неотвратимостью.