В травы

В министерском атриуме гулял сквозняк. Именно на него Гарри был склонен списать мурашек, покрывавших кожу при упоминании Малфоя. - Гарри, - Рон вложил в это обращение все своё беспокойство, ещё и путь новоиспеченному министру заступил, и Гарри с удивлением и ужасом осознал, что готов уступить. Конечно, это было разумно, но в первую очередь унизительно. Герой и сам понимал, что не может вечно бегать от Малфоя. Не то, чтобы тот героя преследовал, стоит признать, но так дольше продолжаться не могло. Люди шептались у Гарри за спиной. Он буквально кожей ощущал их недоумение и повисающие в воздухе вопросы о совместной жизни геройской четы. - Не сейчас и не здесь, Рон, - Гарри попытался отсрочить неизбежное, но одного взгляда на решительно выдвинутую вперед челюсть друга было достаточно, чтобы понять - спорить с ним бесполезно, лучше хоть на пядь уступить. - Хорошо, - процедил Гарри сквозь зубы зло, и если бы в этот момент он мог видеть себя со стороны, то поразился бы тому, как похож на Драко. - Мне просто интересно, когда это вы вдруг стали такими друзьями?! Не ты ли ненавидел его и кривился при одном упоминании о Малфоях?! Рон выглядел растерянным ровно секунду, так что геройское торжество продлилось недолго. - Гарри, - наконец укоризненно произнёс он, улыбаясь, как девица, не сразу распознавшая заигрывания незадачливого кавалера. - Это ведь Драко. Он же твой муж. Он спас тебе жизнь, и он любит тебя. - Ах, он уже Драко! - не то, чтобы Гарри хотел показаться громким, шумным или разгневанным. Просто он и был разгневан, а шум шел в комплекте к грому и молниям, которыми он готов был осыпать любого, кто наступит на больной мозоль по имени Малфой. Если уж совсем на чистоту, на лучшего друга этот убийственный посыл не распространялся; герою просто страстно хотелось знать, с чего это тому мерещатся всякие небылицы. Вот, например, любовь Драко, которую тот наверняка проявил к своему мужу, когда оставил его валяться овощем на больничной койке и метаться между жизнью и смертью, а сам преспокойно отправился восвояси. Где же тут любовь?! Герой четко помнил чувство потери, переполнявшие его в тот день, когда он всё-таки поборол свою смерть и открыл глаза. Утрату нужно было срочно восполнить, и это стремление превратило длительный процесс восстановления геройских сил в агонию. Дни сменялись ночами, полными одиночества и сомнений, так ли уж нужно возвращать себе мужа, который, кажется, и вовсе позабыл о данных клятвах. - Гарри, - мягко вторил этим неутешительным мыслям Рон, на всякий случай сделав герою знак молчать. Гарри покосился на секретаря, проследив за многозначительным взглядом друга, и едва не присвистнул. - Бэддок, - с чувством выплюнул он. - Как можно быть таким сплетником?! У Вас на лице написано, что Вы сейчас же побежите к Скитер. Не стыдно?! Бэддок предсказуемо проблеял нечто невразумительное, а Рон быстро проговорил театральным шёпотом, от которого мурашки пошли по телу: - Не здесь. Поговорим у тебя в кабинете. - Да как угодно! - воскликнул Гарри в сердцах. Свой кабинет он ненавидел уже хотябы потому, что не стремился быть министром и долго отказывался. - Ещё один слизеринец на мою голову, - сообщил он створкам лифта, удачно отрезавшим их с Роном от нерасторопного Бэддока, - которого мне, между прочим, навязала Гермиона. - Ты же знаешь, что Гермиона всегда права, - ответил на это Рон примирительно. Гарри запоздало подумал, как глупо, должно быть, выглядит, но ничего бы не смог поделать с этим, даже если бы захотел: одна мысль о Малфое превращала его во взбешенную истеричку. А думать о Малфое - увы! - в последнее время Гарри приходилось часто. Не проходило и дня, чтобы кто-нибудь не напомнил герою невольно, а то и злонамеренно, что у него вроде как есть муж. - Гарри, - мягко окликнул Рон с выражением вежливого недоумения на лице, свойственным всем закреплённым за четой Лонгботтомов санитарам. Гарри только взмахнул полами мантии, выходя из лифта. Как же он устал от всех этих дебатов на тему Малфоя. В министерстве, все же, было прохладно, так что Гарри невольно поежился. Свой так называемый кабинет он проклинал почем зря. Его раздражали штрихи колониальной роскоши, привнесенные в строгость отделки Кингсли, да и просто сам факт: пришло время сменить боевого товарища и наставника на ответственном и незавидном посту Министра магии. - Гарри, - Рон попытался возобновить прерванный разговор, но лишь вызвал огонь на себя. В прямом смысле слова, так как Гарри, распахнув двустворчатые двери с латунными ручками, прошел прямо к противоположной стене и, недолго думая, шагнул в камин, обдав подоспевшего друга жаром пламени. - Малфой-мэнор, - назвал он пункт конечного назначения, как будто проклятие выплюнул, и раздражающее недоумение на веснушчатом лице исчезло во взрыве летучего пороха, ловко вброшенного в камин за секунду до принятия самого сложного в жизни героя решения.