В травы

Если подумать, больше всего в ситуации с его личной жизнью Гарри шокировало то, что он, похоже, совершенно не разбирался в людях. Мысль об этом все чаще преследовала героя с тех пор, как Рон и Гермиона начали лоббировать интересы некогда ненавистного Хорька. Глядя на подругу, колыхавшую поверхность воды в графине своими негативными эманациями, Гарри не мог поверить в реальность происходящего. - …Ты немедленно пойдешь туда и извинишься, - наконец закончила она свою гневную тираду. Гарри даже не стал спрашивать, куда его посылали и перед кем, а главное, за что он должен был извиняться. Гермиона удивительным образом умела интерпретировать любую малфоевскую выходку так, что Гарри невольно начинал понимать, что люди имеют в виду, говоря о ее извращенном чувстве справедливости. - Никуда я не пойду, - очень четко и устрашающе тихо произнес герой и сделал знак принципиарному перу продолжать. – Указ Министра Магии… Гермиона взвизгнула. Гарри нахмурился: это было уже слишком. - Выйди и закрой за собою дверь, - обманчиво мягко предложил подруге герой. - Ты меня прогоняешь?! Если бы Гарри продолжал носить очки, они бы, наверное, свалились с него, так как полезшим из орбит зеленым глазам просто не хватило бы места за стеклами. - Дружище, - вмешался Рон, и герой с горечью подумал, что он делает это в большей степени ради вышедшей из себя Гермионы, чем ради душевного равновесия Министра Магии, - но ты не можешь спрятаться от проблем в кабинете. - Вот как?! – Гарри приподнял бровь. Он действительно не мог поверить в то, какая бездна непонимания возникла между ним и его недавно еще лучшими друзьями. – Но у меня нет проблем, есть решения. Указ Министра Магии от… Принципиарное перо, послушное воле своего владельца, вновь заскрипело, выврдя предлог. - И тем не менее, ты живешь в кабинете, - Гермиона взмахнула руками, отбросив волосы со лба. Получилось так, как будто она хотела ударить героя, но передумала. - То, что мы хотим сказать, - мрачно и вместе с тем чуть более мягко подхватил Рон, - вскоре ты не сможешь больше этого скрывать от общественности, поползут слухи и… Двери распахнулись, и Гарри с надеждой посмотрел на квадрат света, упавший на пол, ожидая увидеть в тоненьком силуэте Малкольма Бэддока, но визитером, к его ужасу, оказался Малфой. - Вижу, все в сборе, - сказал он, не размениваясь на приветствия. – Гермиона, - имя было сказано практически без нажима, - Рон, дайте нам с министром несколько минут. Друзья послушно покинули кабинет: Рон чуть более неохотно, чем Гермиона. Драко рухнул в одно из неприлично мягких, по мнению Гарри, кресел для посетителей и окинул интерьер презрительным взглядом. - Итак, - поторопил его Гарри, как никогда мечтавший оказаться где угодно, только не здесь. – Чем могу быть полезен?! - Я пришел, чтобы спасти твою неразумную задницу, - Драко хмыкнул и вдруг долго и чувственно застонал. - Ты с ума сошел! Убирайся отсюда. Немедленно. Гарри вскочил со своего места и ударил кулаком по столу, чтобы не пустить его в ход. - И не подумаю, - хмыкнул Малфой, после чего издал новый протяжный стон, даже громче предыдущего. - Что ж, - сказал Гарри, - тогда придется уйти мне. Стараясь не поддаваться минутной панике, он убрал со стола все представляющие государственную тайну бумаги, запер сейф и под изумленным малфоевским взглядом покинул свой кабинет. Драко перестал издавать кошачьи звуки, от которых у Гарри кровь приливала к низу живота. Преследовать супруга он не стал. "И на том спасибо", - подумал герой. Он медленно прошел к лифту мимо недоуменно переглянувшихся Рона и Гермионы. Бэддока, хвала Мерлину, в приемной не было. Вполне могло быть, что тому не терпелось рассказать кому-то об услышанном под дверьми министерского кабинета. От одной мысли об этом Гарри стало дурно. Он ехал в лифте, люди заходили и выходили, здороваясь и прощаясь с ним. Гарри машинально кивал. Он мечтал просочиться в какую-нибудь щель, чтобы никого не видеть и чтобы никто не видел его. Потом был атриум и предательское желание аппарировать из него на край мира. Гарри уже почти шагнул в камин, когда его окликнули, и Малфой стрелой бросился к нему на глазах у изумленных ведьм и волшебников. "Если поцелует, - испугался Гарри, - я ведь его ударю на глазах у всех вот этих..." Додумать он не успел. Малфой не поцеловал его. Он всучил министру и пока еще мужу уменьшенную заклинанием корзинку. - Поттер, - шепнул он при этом зло. - Приди домой. Гарри моргнул. Раз, затем еще раз. Ни слова не добавив к своей загадочной фразе, Малфой крутанулся на каблуках и пошел прочь - к камину, в который не дал войти Гарри. Герой посмотрл на мрамор у себя под ногами. Прожилки напомнили ему о беконе, и в животе предательски заурчало. Заглянув в корзинку, он обнаружил там сендвичи, достал один, увеличил и положил в рот. Когда он возвращался к себе в кабинет, встречные ведьмы и волшебники улыбались ему, смущенно отводя взгляд, как будто стали свидетелями чего-то очень личного, чего у Гарри больше не было, и от этого на душе у героя было тяжело, но вместе с тем и немного радостно - народу не нужны были его личные проблемы; им нужен был довольный жизнью Министр магии, способный решить любой самый сложный вопрос. И сегодня он был именно таким министром, которого люди хотели видеть - тем, кому любящий муж приносит ленч. Пусть муж и был понарошку любящим, но ленч-то был настоящим.