В травы

Панси привела с собой не только Забини, который весь ужин травил байки о преимуществах высшего магического образования, а также соблазнял Драко безоблачным студенчеством, но и Флинта, который говорил исключительно о квиддичных побоищах и славных школьных деньках. Гарри едва терпел его бесцеремонность под плохо сдерживаемое веселье Паркинсон, но Драко был так счастлив, что портить ему вечер не хотелось категорически. Сославшись на срочные дела и не слишком заботясь о том, насколько жалко выглядит, Гарри аппарировал в Министерство, где его поджидали собственные друзья, разгребающие бумажные завалы в министерском архиве. Шел третий час бдений, и в окна уже начал струиться лунный свет, когда Рон принес колдовской каннабис. Гарри вопросительно посмотрел на Гермиону, но она лишь пожала плечами и отвернулась к окну, об­ветша­лые до­ма за которым выглядели особенно уныло в ясную ночь. - Давайте, - сказал Рон, тряхнув колбой с сухим растением внутри, и Гарри чуть не дал деру. - Нам всем не помешает расслабиться, - в редких случаях Рон говорил этим своим уверенно мягким голосом, и тогда отказать ему в любой шалости не представлялось возможным. Да и расслабиться герою, вот уж правда, было просто необходимо. - Ну, только если в научных целях, - неожиданно легко согласилась Гермиона. Она положила перед собой чистый лист бумаги и самопишущие перо, а документы, с которыми работала, сложила в папку, запечатав сложным заговором. - Для записей, - пояснила она свои действия. - Я ещё вчера хотела провести этот эксперимент и подробно изложить всё, что буду чувствовать под действием препарата. Гарри пожал плечами. То, что Невилл рассчитывал на ответную услугу, даже успокаивало немного, ведь иначе Министр был бы должен ему то самое право неожиданности, которое никого и никогда не доводило до добра. В то же время легализация колдовского каннабиса, пускай и в медицинских целях, не казалась Гарри такой уж хорошей идеей, но делать нечего - долг платежом красен. Герой как раз думал о том, как отсрочить неизбежное, когда Рон произнес заклятие дегидрации, а Гермиона достала из кармана мантии трубку, в которую они поместили высушенный растительный препарат. - Завтра не забудьте, пожалуйста, что я был категорически против, - акцентировал их внимание Гарри. - Так и запишем, - сообщила Гермиона листу бумаги перед собой. Самопишущие перо послушно взмыло в воздух, но Гарри лишь махнул рукой на потешавшихся друзей. У них было право подколоть его, ведь от былого доверия, царившего в гриффиндорском трио, остались лишь невинные недомолвки. Друзья явно спланировали "стихийные" посиделки, и это тревожило и трогало одновременно. Они не задавали друг другу неудобных вопросов, просто пускали трубку по кругу и болтали о ничего не значащей ерунде, так что Гарри и сам не понял, как заговорил о том, что его тревожило. После их с Драко визита к Невиллу таких тем оказалось сразу несколько, и они сплелись в единый больно жалящий геройское эго змеиный клубок. - Я - Министр магии, - сокрушался Гарри, - мой кабинет выступает против домашнего насилия, и я не имею морального права публично осуждать такое и при этом поднимать руку на своего мужа, даже если он буквально выпрашивает. Вот почему я сказал, что не могу больше, - тут герой затравлено посмотрел на шокированную такой откровенностью Гермиону, - получается, что я - лицемер. И это не говоря уже о том, что браки вроде заключают не для того, чтобы силами мериться, мой явно пошел не так. Всё это было лишь верхушкой айсберга, на который герой налетел с размаху в тот день, когда избил Захарию Смита. Невилл своими расспросами указал герою на наличие куда большей проблемы, чем можно было представить. Драко имел над Гарри непостижимую власть, и впервые столкнувшись с последствиями своего зависимого положения, герой сразу же решил развестись с мужем, оборвав таким образом становившуюся проблемой связь. Даже Волдеморт не выводил Гарри из себя так, как это делал Драко Малфой, и даже самому себе герой не признавался в том, что боится навсегда потерять контроль и окончательно слететь с катушек рядом со строптивым аристократом. Теперь Гарри совершенно точно знал, что готов простить мужу что угодно, и всех его гипотетических или даже реальных любовников в том числе, как бы невыносимо больно от этого ни было. На самом деле не было другой такой вещи, кроме разлуки, которую Гарри Драко не простил бы, и это, пожалуй, было главной причиной, по которой герой никогда не признавался мужу в любви: чувство, снедавшее его изнутри, было чем-то гораздо, несоизмеримо большим. - Ты неправ, дружище, - тем временем возражал Гарри Рон. - Вы ведь парни, а для парней это обычное дело - потолкаться немного. - Хочешь сказать, что домашнее насилие - это только для женщин, которые в отношениях с мужчинами?! - возмутилась Гермиона. - Осторожнее, Рон, - хохотнул Гарри, - это скользкая тема, ведь гендерное равенство никто не отменял. - Ну, - Рон лениво почесал затылок, - мой друг, Минтстр магии, уже работает над этим, нет? Гарри лишь рассмеялся. Настроение успело подползти к отметке "очень хорошо", когда Гермиона со всей дури лупанула его по предплечью. - Что вы там о домашнем насилии говорили?! - прорычал она, для верности царапнув друга отросшими ноготками. - Вообще-то, я не уверен, что нам стоит обсуждать мою личную жизнь, - озвучил герой запоздавшее сожаление о несдержанности. - Брось, Гарри, мы ведь твои друзья, - Гермиона явно обиделась, - не говоря уж о том, что как глава пресс-службы я должна учитывать риски разглашения подобной информации для кабинета. - В этом случае мне вообще не стоит быть здесь, - заметил Рон невпопад, посерьезнев. - Ещё недавно я был её личной жизнью, - сказал он, взглянув на Гермиону. - А теперь мы снова друзья, - подхватила она. - И если личная жизнь - это не то, что стоит обсуждать в кругу друзей... - как ни в чём ни бывало продолжил Рон. - Мне ясна твоя мысль, - перебил Гарри, немного шокированный не столько новостями, сколько слаженным поведением распавшейся парочки. - Значит, вы расстались? Друзья синхронно кивнули. - Я должен поздравить вас или посочувствовать, не пойму?! - Гарри переводил ошарашенный взгляд с Гермионы на Рона и обратно, но их лица не выражали ни малейшего отношения к произошедшему, как будто речь шла о ком-то другом. - Поздравить, - наконец произнесла Гермиона, и одновременно с этим Рон сказал: - Посочувствовать. - Ничего не понял, - пробормотал Гарри, резко вставая со своего места, - но спасибо, что проинформировали. Мне нужно переспать с этой мыслью, она слишком впечатляюща для меня. Пока. К своему же собственному удивлению Гарри сказал то, что думал, и прежде чем оставшиеся сидеть за несгораемым архивным столом друзья успели возразить, герой исчез в камине, левитировав им недокуренную "трубку мира". Очутившись в собственной спальне, Гарри несколько минут привыкал к темноте - в это время уличные фонари уже не горели, - поэтому Драко в своей постели он не увидел, а скорее почувствовал. Тот мурлыкнул нечто неразборчивое во сне и послушно повернулся на бок, давая мужу больше места, чтобы устроиться на ночлег. Гарри порадовался, что побочным действием колдовского каннабиса является нестояк, - вот уж расслабляет, так расслабляет, - и приготовился к бессонной ночи рядом с супругом, но неожиданно быстро задремал, убаюканный его мерным сопением. - Пахнет дымком, - промурлыкал Драко, подкатившись к герою под тёплый бок. Сам он пах огневиски, о чем разморенный близостью желанного тела Гарри решил умалчивать. - Обещай мне кое-что, - вместо этого потребовал он, крепче прижав к себе разомлевшего со сна аристократа. - М-м-м?! - промычал Драко, подавив зевок. - Мы никогда не расстанемся, - Гарри прижался к мужу ещё сильнее, и тот уже не сдержал зевка. - Никогда, - оглушительно щёлкнув челюстью, подтвердил он.