В травы

Терри Бут тушевался, и в другой ситуации Гарри вытряс бы из него душу, но утром Драко был особенно нежен, что не располагало к эмоциональному насилию. - Рон? - Гарри совсем по-малфоевски приподнял бровь, когда Терри в шестой уже, наверное, раз, принялся виниться перед героем в расчете хоть на какую-то реакцию. Сил на это у Гарри не было от слова "совсем". - Фигня выходит, - резюмировал Рон. - Вот и я того же мнения, - кивнул Гарри. - Иди-ка ты, Терри... восвояси, пока я не передумал. Благо, на этот раз Бут послушался. - Работать лучше надо, - проворчал Рон вслед сотруднику. И Гарри, до поры воздерживавшийся от комментариев, не мог с ним не согласиться. - Я тоже хорош, - сказал герой, когда дверь его кабинета закрылась за подчинённым. - Возьму, пожалуй, аврорат под личный контроль. Рон лишь с сожалением покачал головой. - Мы ведь договорились, дружище, - Гарри потрепал его по плечу. - Меня одну волнует то, что кто-то раскопал могилу Реддла-старшего? - насупилась Гермиона. Гарри посмотрел на неё с интересом. Юбка карандаш и блузка с жабо, мантия небрежно распахнута - простота хуже воррвствв. Некстати вспомнилось, что вслед за осенью обещают весну, сплошное пакостное межсезонье. - Чего ещё от Снейпа ожидать, - проворчал Рон. - Всех запутал. Гермиона вздрогнула при упоминании заветного имени. Гарри сделалось не по себе, и он поднялся, не в силах совладать с напряжением, прошелся до окна, вид из которого Драко предлагал заколдовать, прянул к стеклу и, надышав на него, стал возить пальцами, выводя бессмысленные узоры. - О чём ты думаешь? - спросила незаметно подкравшаяся Гермиона. - Кабинет поменять хочу, - неожиданно для самого себя понял Гарри. С того момента прошло не меньше недели недовольных малфоевских взглядов и неуютных слякотных вечеров. Расследование снова зашло в тупик. Гарри спасался от навязчивых мыслей и природного увядания крепким чаем и ожиданием Рождества. Впрочем, теперь, когда Малфой заведовал ремонтными работами в Министерстве, у героя появился благовидный предлог перебраться в приглянувшийся кабинет. Естественно, Рон соседству не обрадовался, но Гарри решил попросту не обращать внимания на предсмертную агонию чужой несбывшейся мечты. Несколько дней Министр вел себя так, как будто занимает должность главы аврората - посещал тренировки, наводил мосты с подчинёнными, муштровал и очаровывал. Драко к нему на уровень не спускался - колдовал в святая святых. Гарри с нежностью вспоминал враждебный взгляд супруга, обнимающего какой-то рулон. Этим своим взглядом Драко окинул кабинет, с которым герой собирался расстаться, и принялся наводить красоту, засучив рукава. Жизнь шла своим чередом, и наученный горьким опытом Гарри знал, что должен радоваться затишью, но сил принимать активное участие в своей собственной судьбе вдруг не стало вовсе, и герой сначала занял позицию стороннего соглядатая, а затем и вовсе сбежал от того, что видел, в свои юношеские мечты. - Каков вопрос, таков и ответ, мистер Поттер, - Снейп ссадил Мягколапа с колен, не преминув погладить его по холке. - Или вы подозреваете меня в неком злом умысле? Про себя Гарри отметил нежность, с которой зельевар касался крёстного. - Это всего лишь формальность, - сказал Гарри печально. - Вы же понимаете. - На самом деле нет, - упорствовал в своём неведении Снейп. Гарри кротко вздохнул - всё своё свободное время он старался проводить с Мягколапом. Теперь, когда тот почти не превращался в тень человека, которым некогда был, экономя тем самым жизненные силы на трансформации, такое внимание казалось закономерным. Подобное поведение анимага было хорошим знаком, так как он возвратил себе выдержку, но были в том, чтобы длительное время оставаться животным, и недостатки. Вот почему даже Снейп, крайне неохотно разлучавшийся со своим любимцем, всё-таки вручал Гарри поводок на часок-другой; общение с племянником попросту очеловечивало анимага. - Они как Франкенштейн и его чудовище, - заметил Рон, которого Гарри иногда брал с собой в качестве моральной поддержки. Снейп как раз притворил за ними дверь, с явным трудом отказавшись от лишнего часа в обществе Мягколапа. - Глядя на них, не думаю, что Снейп занят ещё чем-то, кроме реабилитации крестного, - признал Гарри с некоторым сожалением. - Как знать, - Рон лишь пожал плечами, - это же Снейп. Может, Мягколап - его награда за службу... Они избегали называть Сириуса по имени, как будто он не имел ничего общего со своей анимагической формой, и Гарри мучился от недосказанности, но не находил в себе сил связаться с Люпином и сообщить тому о воскрешении друга. - Что ж, - резюмировал Рон, чья провокация не возымела реакции, - теперь, когда самое сложное позади, я оставлю тебя подумать над моими словами. Не забудь, что вечером мы встречаемся с Невиллом. Оказаться в "Эдипе" в компании подчинённых, праздновавших расставание Лонгботтома с Ханной Эббот, было для геройской психики едва ли не большим испытанием, чем ежедневный выгул Мягколапа. Тем более что обсуждать свои сексуальные предпочтения и меряться членами разгоряченные тренеровкой авроры начали ещё в душевой. Как холостой колдомедик Невилл тоже был не прочь обсудить физиологические потребности, так что Гарри вдруг иначе взглянул на свою интимную жизнь. Хотя о том, что размером мироздание его не обделило, герой, конечно же, знал и так. Пришлось уйти, не дожидаясь Рона, до того Гарри чувствовал себя чужим на общем празднике жизни. Идея спрятаться от мужа на чердаке заслуживала лучшего воплощения, но вышло так, что Малфой обнаружил пьяного мужа, раскинувшегося звёздочкой на пыльном полу. Рядом в беспорядке валялись скомканные письма. - Я все могу объяснить, - сказал аристократ при виде этой картины. - Да? - задремавший было Гарри пьяно сощурился. - Объясни тогда, почему чердак моего дома похож на детскую. Драко переступил с ноги на ногу. В пятне света, льющегося на него снизу вверх, было видно, как вода стекает со светлых волос на бежевый плащ. В опущенной руке аристократ держал сложенный зонт. Тот мелко подрагивал вслед за трясущейся малфоевской рукой, и Гарри понял: муж его в бешенстве. Тем не менее, Драко сел на пол по-турецки, обозрел старинные игрушки, сгруппированные по кучкам, после чего спросил: - Насколько всё плохо? Зонт он положил рядом, приготовившись слушать. Гарри посмотрел в лицо своего прекрасного мужа с тоской и болью, после чего испытал прилив желания умереть.