В травы

- С чего ты вообще взял, что с нашим сексом что-то не так? Гарри не понял, орал ли Драко настолько громко, что витражное окно чердака дрожало, или это малфоевская стихийная магия рвалась из дома наружу. - Я большой, - напомнил герой неизменный комментарий супруга, за которым, как правило, следовала волна отчуждения и чувство фатальной недосказанности. - Да, и как ты мне всегда говоришь, это же хорошо, - Драко хмыкнул, цитируя мужа, а потом начал стягивать с себя плащ. - Не смей, - Гарри качнулся вперед и поймал его в охапку. Драко вырвался. - Поттер! - прошипел он. - Не выдумывай то, чего нет. Я люблю жёсткий секс. - Ты поэтому с Крамом переписываешься? - Гарри ляпнул, не подумав, и получил в награду обжигающий презрением взгляд. - Это вообще не то, чем кажется, - сказал Драко с нажимом, продолжая раздеваться. - Прекрати, - посоветовал Гарри. - Надо серьезно поговорить. Аристократ фыркнул: - Вот только о сексе я ещё с тобой не разговаривал! С минуту Гарри наблюдал, как пыль поземкой вьется у малфоевских ног, затем кивнул сам себе решительно и аппарировал с мужем в спальню, где не было лошадки-качалки, поломанных ростовых кукол и серебрящихся в лунном свете обрывков паутины. Пыли не было тоже. Гарри представил, как платиновые волосы супруга подметают ее в параксизме страсти, и вздохнул с сожалением. Перепих на чердаке, хоть и был чем-то неуважительным по отношению к аристократу, зато мог существенно разнообразить супружеский досуг. - Потом поговорим, - по-своему поняв вздох, обещал Драко. Он как-то очень быстро разделся, и Гарри, не желая отставать, последовал примеру супруга. В спальне было прохладно, но не холодно, поэтому когда аристократ призвал из ящика комода пушистые наручники, природу своего озноба Гарри угадал безошибочно. Уложив мужа голышом на заправленную постель, Драко пристегнул его к фурнитуре в изголовье кровати. Дрожал он при этом ничуть не меньше самого героя, и покрывало из-под мужа выдергивал с явным нетерпением. - Я и так никуда не собирался, если что, - пошутил Гарри, плюхнувшись голым задом о скользкий шелк. Ему сложно было относиться к ситуации серьезно. - Ты обещал давать порулить, - напомнил Драко, взглянув в геройские глаза в немом обожании. Это был голодный, отнимающий волю взгляд, от которого мгновенно делалось не по себе, так что Гарри облизнул губы и молча кивнул. Драко растаял в блаженной улыбке. Он льнул, как вторая кожа, и герой не знал, радоваться ему или огорчаться по такому приятному вроде как поводу. Письма Крама от стараний аристократа менее реальными не стали, лишь сильнее жгли глаза непрошенными слезами. Похабные строчки словно отпечатались на обороте сетчатки, и теперь накладывали отпечаток на все увиденное. Драко старался, словно от этого зависела вся их последующая жизнь, и Гарри не исключал, что так, возможно, оно и было. Впрочем, старательность в постели и раньше являлась отличительной чертой Драко Малфоя на ряду с зажатостью. - Дай мне потрогать тебя, - попросил герой, устав получать, не давая взамен, но аристократ лишь отрицательно качнул головой: - Скажи, где ты хочешь, я сам всё сделаю. Гарри так и не понял, что на него нашло. Смотреть на мужа, растягивающего себя, было ничуть не менее, а то и более волнительно, чем ощущать его близость кожей, вплоть до шершаво твердых сосков, казавшихся почти острыми в тесноте намертво сплетённых тел. Драко то обнимал до суставного хруста, то отстранялся, притирался и вновь обнимал, а когда не обнимал, выполнял команды. Некоторые - с оттяжкой, нехотя, как своенравная течная сучка. Поначалу Гарри нравилось ощущать власть над мужем на расстоянии. Казалось, одного звука геройского голоса достаточно, чтобы довести аристократа до предела, за которым не было места его обожаемым манерам и приличиям.Однако вскоре Драко задышал часто, лаская себя то ритмично, то страстно-прерывисто, и Гарри вдруг пронзило острым, как зубная боль, дежавю. Муж тут же кончил под его предосудительным жадным взглядом, но герою было не до наслаждения своим влиянием, такая бездна отчаяния разверзлась перед ним, будто антимост протяженностью из прошлого в настоящее. Как тогда, когда пропавший Драко всюду мерещился своему герою, Гарри испытал тоску и смятение. - Я соскучился, - прошептал аристократ, прильнув к широкой мужней груди, и если у Гарри ещё оставалось хоть какое-то терпение, в этот самый момент оно с треском лопнуло. Видимо, треск издали разломанные наручники, но Гарри нисколько не сожалел об их судьбе, пока притягивал Драко ещё ближе, вовлекая в головокружительный поцелуй. Хотел бы он быть более нежным и менее напористым, но по закону подлости именно этим геройским планам никогда не суждено было сбыться. Впрочем, Драко не жаловался - на этот раз его бёдра двигались именно так, как надо - вперёд и вверх, и недовольным он тоже совсем не выглядел, хоть герой и вколачивался в супружеское нутро без предварительных ласк и какой-либо подготовки. Вслушиваясь в сладчайшие невнятные стоны, Гарри представлял, что трахает свое благозвучное сокровище в луже крови ненавистного Крама. Внезапно Драко перестал стонать, как заведённый, и сквозь шум крови в ушах Гарри расслышал "люблю тебя", прежде чем успел стать свидетелем фейерического оргазма и кончить самому. Последнее Драко прокричал бы, если бы не брызнул врассыпную тугими каплями из-под чувственных смуглых пальцев, внезапных, как вор в подворотне. - И я тебя, - Гарри поцеловал мужа в висок и в кончик рта, а когда тот повернулся, подставляясь под геройский жадный рот, то и вовсе очертил языком обе малфоевские скулы, уклоняясь от поцелуев.