О вечных чувствах, о людях, о нелюдях и об андроидах

Пока двигались в сторону посадочного модуля, Тау-Грир подробно выспросил у Ромеро все известные сведения о странном серебристом звере, который неспешно двигался за ними сквозь джунгли. — Я думал, что смерть меня настигла, — делился впечатлениями Тау. — Когда он меня завалил, когтями едва не пришпилил, шлем с головы сбил. Я лежу распластанный, рукой-ногой не могу двинуть, а он стоит и смотрит своими желтыми глазищами, скалится зубастой пастью и языком раздвоенным моё лицо трогает. — Ты сам не знаешь, как тебе повезло, — заметил Ромеро. — Это сродни чуду, так, словно ты вывалился в шлюз в одном лёгком скафандре с получасовых запасом воздуха и неисправными внешними антеннами, уже простился с жизнью, затем в самый последний момент не просто был спасен неизвестными мимопролетающими гуманоидами, а вдобавок приобрёл в собственность их корабли и даже планету. — Если ты помнишь, отец, — иронично усмехнулся Тау. — Я и так вывалился из звездолета в крошечной коробке без всяких надежд на спасение. Моё счастье было в том, что я не осознавал реального положения дел. Я просто спал в анабиозе пять лет, а иначе… Иначе я бы с ума сошёл. А потом меня спасли пролетавшие мимо гуманоиды, твои пираты. И они подарили мне весь мир, вселенную, жизнь, семью, и даже кое-какую перспективу в будущем. Чудо? Да, возможно… Или известная везучесть нашей семьи. И то, что этот зверь не съел меня, не разорвал, не покрошил на ровные дольки хвостом иначе, чем фартовостью нельзя назвать. Ромеро только вздохнул, вспомнив, как он сперва старался следовать за рассерженым сыном, затем пытался дозваться его по связи, потом долго искал по всем закоулкам парка, нашёл только тогда, когда привлек охрану со сканерами… Да ещё за ними дядюшка увязался, возмущенно ворчащий, что пользы от Ромеро и его отпрысков ни на грош, а проблем-то, проблем… Насчёт проблем он был абсолютно прав. Самая большая проблема всего клана была только-что решена удачливым сыном Счастливчика Ромеро. Нет, теперь прозвище Счастливчик по праву должно перейти к Тау. Да, у Ромеро была невероятная везучесть во всем, что было связано с бизнесом, но стать наследником? О таком он даже не мечтал. Этот чертов любимец фортуны смог пережить страшную катастрофу, проболтался пять лет в автономной лечебной капсуле в дальнем космосе, удачно попался на глаза спасателями. Это какую же планиду надо иметь, чтобы мелкую песчинку-капсулу в безбрежном океане космоса заметили?! А то, что он оказался в нужном секторе, и то, что сравнение генов выявило родство с сильным и богатым кланом? Даже то, что у его отца не было других сыновей и обретение наследника обрадовало всех. Даже то, что Тау умудрился получить великолепное образование военного космонавигатора, но не успел принять блокираторы и ограничители разума, которые ставили всем дипломированным специалистам, чтобы те не могли передавать секретные данные и умения, чтобы они даже не могли работать по принуждению на пиратские кланы. Клан был настолько многочислен, богат сотнями внуков и правнуков, что обычные бастарды не имели шансов войти в правящую семью. Простым пиратом — пожалуйста. При небольшой негласной протекции отцов могли немного продвинуться в карьере, получив под командование небольшой отряд или команду штурмовиков. Но Тау и тут обошел все ограничения: по крови он единственный сын и наследник, благодаря своим знаниям — очень ценный специалист, которого старейшины готовы любыми путями привязать к клану. Да, они готовы были признать его наследником, но на своих условиях: принудив взять жен из нужных семей, принять на обучение их отпрысков, быть во всем послушным и покорным. Наивные! Ромеро по себе знал, что с наличием покорности и у него самого, и у его сына большие проблемы. Покорностью тут и не пахло. Ромеро порадовался, что спонтанное решение оказалось единственно верным, что поспешно заключенный брак на четырёх с Трисс и близнецами позволил ввести Тау в семью, не спрашивая ничьего позволения. Всё получилось, словно сама Фортуна им ворожила. Но то, что выкинул Тау за последний час, не укладывалось ни в какие понятия о простом везении, это было поистине невероятное событие, за которое, может, придётся расплачиваться десятилетиями неудач. Ромеро прекрасно понимал, что ни свадьба его детей, ни возможное обучение навигации, ни даже его желание заполучить наследника не имели в глазах старого интригана-адмирала никакого значения. Захотят старейшины рода — признают Тау родственником, не захотят — найдут сотню причин, как обойти формальности, повернуть все по своему, отобрать у Ромеро его сына, принудить того выполнять приказы. Это Тау в своей неискушённости мог верить обещаниям старого змия, но не Ромеро. Но после этой эскапады с приручением питомца все изменилось. Теперь Тау становился главным лицом, диктующим свою волю родичам. Даже если он ещё ничего и не понял в расстановке сил. Тау оглянулся на предано сопровождавшего их зверя и спросил: — Отец, я так понял что дедуля не сильно будет возражать, если мы заберем себе этого ящеренка. Малышу тут скучно, ему и поиграть не с кем. Он ко мне привязался… — Тау улыбнулся весело скалящемуся монстрику, энергично машущему хвостом. — Я понимаю, что зверушка может быть дорогой и редкой, но я настаиваю! В крайнем случае выплатим её стоимость. Отец, помоги… Я верну всю сумму, как только… — Спокойно! — перебил Ромеро. — Ты опоздал с уговорами… — и видя, как погрустнело лицо сына, добавил. — Космозверь и так твой, он признал тебя хозяином и стал твоим хранителем. Тебя и твоей планетной системы! — Какой ещё системы? У меня из имущества только драный комбинезон и старая лечебная капсула в наличии. — Знаешь, сын, расскажу я тебе давнюю легенду об одном везучем пиратском капитане… Однажды сводный отряд из шести кораблей звёздных корсаров попал в ловушку, напав на добычу явно им не по зубам. Они атаковали мирный транспорт из редкими рудами металлов, рассчитывая на крупный куш, а вляпались в засаду противопиратского крейсера. Троих разнесли на атомы на подходе, ещё двоих сильно покалечили и загнали в астероидный пояс. А ещё один, самый верткий и удачливый пират успешно избежал атак и спрятался среди скопления обломков чёрных астероидов. — Чёрных астероидов? Никогда о таких не слышал! — воскликнул Тау. — Расскажи… — Есть чёрные дыры в космосе, засасывающие в себя всё, даже свет далеких звёзд. А тут встретилась подобная аномалия: облака из мелких обломков странного чёрного метала, засасывающие энергию со всех окрестных объектов. Пираты спрятались, почти спаслись, но… Вырваться из этой ловушки не представлялось возможным — все реакторы оказались разряжены, системы обесточены, жизнь на звездолете замерла. Система жизнеобеспечения не работала, от страшной смерти от удушья их отделяло несколько суток, но космический холод грозился проморозить жалкую скорлупу и убить все живое гораздо быстрее. Из двух десятков отчаянных парней осталось всего семнадцать: двое совершили ритуальное двойное самоубийство, замуровавшись в своей каюте, у одного от страшного ожидания разорвалось сердце. Кто-то из присутствующих молился, кто-то просил прощения у соратников за прошлые прегрешения, а кто-то надиктовывал на ручной коммуникатор послание родным, в почти безнадёжных чаяньях, что когда-нибудь их звездолет, превратившийся в саркофаг, вынесет на просторы обитаемого космоса, их обнаружат и об их судьбе известят напрасно ожидающих любимых. — Ромеро немного отвлекся на ветку, пересекавшую их тропинку, отвел в сторону преграду и продолжил. — В числе последних был молодой капитан, он спешил записать последнее послание своим двум женам и четырем сыновьям. Он настолько долго изливал в микрофон свою любовь, закрывшись в комнате отдыха за рубкой, что не сразу заметил в кромешной темноте какое-то светящееся пятно. Он принял все это за предсмертный бред, порождение больного мозга, поражённого дефицитом кислорода. Странное явление — в мёртвенно-чёрном пространстве на него смотрел красными глазами сияющий серебристый монстр. Смотрел, ухмылялся во всю зубастую пасть и вилял хвостом. Капитан, обрадованный собеседнику, перечитал ему послание семье, пожаловался на горькую судьбину пиратов, на неизбежность скорой смерти. Зверь ему ответил. Не спрашивай как, не знаю… Прадед не раскрыл всех секретов общения. Да, этим капитаном был наш прадед. Космозверь стал его другом, хранителем и спасителем корабля. Чёрные астероиды собирали энергию, а космозверь её использовал. Он мог влиять на эти антиэнергетические поля. Вдобавок, за чёрными облаками скрывалась червоточины, невидимый извне проход в закрытую звездную систему с пятью кислородными планетами и ещё добрым десятком бескислородных, но очень перспективных. Космозверь своей энергией мог открывать и закрывать эти входы. Без его позволения ни один корабль не мог проникнуть за эту завесу из чёрного антиэнергичного вещества, высасывающего до донышка энергию из всего, что имело неострожность приблизится на несколько парсеков. Только космозверь мог приоткрыть завесу, провести внутрь корабли прадеда, даже снабдить их огромным количеством дармовой энергии. Ведь космозверь признал капитана достойным своей дружбы и позволил оборудовать нашу первую неуязвимую базу. Капитан перевез семью и со временем основал клан. Почти сотню лет наш семья развивалась и богатела, в сфере пиратства нам не было равных, колеги нас уважали, конкуренты боялись, страховые компании готовы нам были сами платить, только бы везучий адмирал не нападал на их транспорты… — Везучий адмирал? — удивился Тау. — Да, наша везучесть происходит от него. Только распределяется неравномерно. Так вот, когда патриарху исполнилось лет сто, он объявил, что пора передать дела приёмнику, но при этом ни старшинство, ни умение интриговать не имели приоритета. Адмирал объявил, что его наследником станет только тот, кого примет космозверь, кто сумеет найти с ним общий язык. Ведь пролетать червоточеной сквозь чёрные облака можно только с помощью этого энергетического монстра. — И что, среди детишек и внуков старого пирата не нашлось храбрецов? — Храбрецов полно — умных мало! — засмеялся Ромеро. — Последние тридцать лет это самый популярный аттракцион — покори монстра называется. Все мало-мальски честолюбивые отпрыски входили в «Лабиринт Минотавра». Сотни внуков и правнуков желали заполучить наследство, но тщетно. Некоторые неделями бродили по этому заповеднику, ни разу даже следа зверя не увидев, не то, что его самого. Другие имели счастье лицезреть хранителя воочию, хотя иногда это трудно назвать счастьем. Пара молодых балбесов погибли, накинув на зверя силовую сеть и попытавшись оглушить рассеянным анигиляционным лучом. То ли неправильно выставили наведение, то ли высказали излишнюю агрессию, только брызги от растрепанных их тел запачкали полакра джунглей. — На месте космозверя я бы тоже отзеркалил на этих дуралеев их же лучи, — хмыкнул Тау. — Не велика потеря для клана! И придумали же: с плазменным ружьем нападать на единственного хранителя, способного открывать проход в эту систему… Чем они только думали?! А если бы по-случайности убили? И сидеть здесь всем до скончания веков. Да на месте прадеда я бы сам их распылил после такого… — Дед тоже так сказал. Мол, повезло, быстрой смертью на тот свет отбыли. После того случая претенденты стали осторожнее, пытались лаской и хитростью завоевать доверие зверя, покупали самыми ценными, по их пониманию вещами, самыми вкусными блюдами, один даже пытался дюжину рабынь-девственниц подарить. — Ха-ха! — заржал Тау. — И что бы он с ними делал? Съел? Или в пятнашки играл бы по парку? А может, длинными холодными осенними вечерами девицы грели бока ящера? Ха! — Не знаю, что до девиц, но незадачливого наследника зверь гнал полмили, полосуя хвостом и сдирая когтями вместе с кусками комбинезона кожу. Около десятка особо настырных юнцов получили знатную трепку. А ты просто выскочил с приёма, случайно забрел в эту часть парка, нечаянно познакомился с самым почитаемым в этом мире существом, сам того не желая, стал его другом… И в нагрузку получил ответственность за три заселенных планеты, за десятки звездолётов, за тысячи людей, населяющих этот мир, за семью и пиратский клан. — Отец! Зачем мне столько? Мне и одного монстрика достаточно. Ладно, если он им открывает и закрывает проходы, пускай я с ним послужу привратником, но… Ввязываться в внутрисемейные интриги, руководить пиратскими набегами, творить политику?! Ну, его! В чёрную дыру! Может, можно как-то отказаться? Передать кому-то? Вот хоть тебе?.. — Даже и не думай! Парни не поймут, уважение будет потеряно. Ты же сам хотел изменить — заставить пиратов осваивать новые мирные профессии, перестать бандитствовать. Вот и дерзай! Теперь все это в твоих руках! — Мне надо подумать, — в растерянности произнёс Тау, двинувшись дальше по дорожке, а Ромеро, немного отстав, вздохнул про себя: «И мне подумать необходимо…» Ромеро давно считал, что судьба ему столь благосклонно потакает в пиратстве, вздымая плату — безрадостное существование вдали от любимой и полное отсутствие сыновей. А теперь, когда он получил наследника, стал опасаться, что везучесть может ему изменить. Хотя, сперва он не воспринял слова сына об отказе от пиратского промысла: это была проза жизни, он ничего другого не знал и не умел. Да и все окружающие вели с детских лет такую жизнь. Странно, если бы он объявил, что не будет ходить в рейды, захватывать добычу, водить в битвы своих людей. Скорее всего, его объявили бы сумасшедшим или заклеймили трусом. Только Ромеро давно было плевать на мнение родственников. Ещё с тех времён, когда они сломали ему жизнь, вынудив расстаться с любимой женщиной, родившей впоследствии его единственного сына. У Ромеро промелькнула странная мысль: «Вот почему у Орсавии сын родился! Наверное, от большой любви, которой у меня с тех пор не было…» Как громом пораженный, Ромеро замер на перекрестке дорожек, обдумывая эту неожиданную мысль: «Любовь! Вот главное условие в отношениях, при которых родятся сыновья!» Значит, нужно приложить все силы, найти слова и аргументы, возможно, многим пожертвовать, чтобы сбылась юношеская мечта о счастливой семье с Орсавией. Тау давно ушёл вперёд, следуя за роботом-проводником. Ромеро, забыв, где он, замер, словно обсидановая статуя в своём чёрном комбинезоне, и неосознанно перебирал ладонью, словно гладил белокурые волосы Орсавии, мечтательно прищурившись и позволяя себе погрузиться в самые драгоценные воспоминания. — Отец! — внезапно донесся до него голос Тау. — Почему отстал? Идём? Ромеро очнулся от грёз и пораженной ахнул — к его бедру прижимался сынов хранитель-космозверь. Ладонью, затянутой в чёрную перчатку Ромеро неосознанно ласкал лобастую голову, шею, корону из рогов и кожистые складки меж ними. Зверь довольно урчал, вибрировал, извивался всеми частями тела и генерировал цветные волны на поверхности всего некогда серебристого тела. — Ох! Ничего себе! — испуганной ахнул Ромеро, до этого не боявшийся ни бога, ни черта, ни разъярённого адмирала. — Тау! Сюда бегом! У нас опять проблемы! Тау показалось, что на отца напали, до того испуганно звучал его голос. Первое, что он сделал, — послал ментальный приказ космозверю: «Охраняй и защищай! Посмотри, с какой стороны опасность?!» А в следующее мгновение уже мчался на помощь родителю, едва не крича от возбуждения, ведь давно у него хорошей драки не было. Ведь пятнашки с ящером не считаются?.. Сотню ярдов он пролетел на огромной скорости, едва не сбив спокойно стоящего отца и мягко мерцавшего зелеными волнами ящера. — Что?! Что случилось? — выпалил он, едва остановившись. — Тау-Грир, я задумался о твоей матери, о том, что сыновья родятся только у по-настоящему любящих пар. Я размышлял, об Орсавии, мечтал о несбыточном, вспоминал тот самый счастливый месяц в моей жизни… Я почти ощущал её белокурую шевелюру под своими ладонями, словно гладил её волосы… Я открыл глаза… Оказалось, что я глажу твоего космозверя, и он принимает это благосклонно. Но он ведь твой хранитель! — Отец, поздравляю! — Тау саркастично выгнул бровь и изобразил придворный поклон, подсмотренный в каком-то древнем историческом фильме. — Приветствую тебя в первых рядах руководителей этой пиратской вольницы. Теперь не отвертишься. Будем вдвоем отдуваться, разруливать ситуацию. — Вдвоём? Но разве такое возможно? — По-видимому — возможно. Главное, скрыть от посторонних, что нас теперь двое, чтобы не вводить в соблазн убить одного из нас, наиболее неудобного для старых пиратов. — Не получится! — ответил Ромеро. — Жизнь вождя клана оберегает хранитель. Кажется, он на подходе улавливает намерения агрессоров и ликвидирует на подлёте. Иначе адмирал не прожил бы столько в окружении преданных наследников. Теперь осталось решить — что дальше делать… Тау окинул внимательным взглядом серебристую фигурку ящера, прижимающегося одним задним бедром к ноге Ромеро, а головой к Тау, оценил яркое мерцание переливающихся цветных пятен на его шкуре, довольный прищур и широкую улыбку, хмыкнул и резюмировал: — Вот хитрец, вместо одного старого адмирала у тебя теперь в друзьях два самых неоднозначных и заводных парня. Ты же, дружище, эмпат? Наверное, улавливаешь мозговые волны от ярких эмоций, тёплых чувств и мыслей о любви? — космозверь в ответ на это заурчал, кивнул и растянулся пасть в ещё большей ухмылке. — Раз ты решил, что тебе нужны два эмоциональных мужика в друзьях — так тому и быть. А мы с твоей помощью наведем порядок в этой части вселенной. Раз у нас в руках оказался единственный ключ к этой дверке, значит только мы вдвоём сможем решать, пиратствовать клану и дальше, или заниматься чем-то полезным. Отец, ты со мной?! — Однозначно! Чтобы твоя мать могла гордиться своими мужчинами, если она когда-нибудь появится в наших краях… — Появится! Обязательно появится! Я же обещал! А я никогда не обещаю того, чего не могу выполнить! — и такая убеждённость звучала в его голосе, что Ромеро сам непроизвольно преисполнился уверенности, что всё будет хорошо, что всё сбудется, всё свершится…