***
Они лежали, тесно обнявшись, отдыхали и целовались. Ни один не хотел начинать разговор, опасаясь словами разрушить волшебство единения. Каждый надеялся, что это не разовый секс, но и спрашивать, предлагать и уговаривать партнера не спешил, боясь услышать жестокие слова. — Это только действие препарата, — вздохнув, констатировал Арден. — Конечно, гормоны взыграли, — согласился Тау. — Завтра действие прекратиться, ты в мою сторону и не посмотришь. — Ну да… Закончится, — согласился Тау. — А ты мне снова вколешь… Вопрос ребром —, а себе-то ты еще будешь колоть? — Не думаю, что это хорошая идея… Еще немного — и я б не смог остановиться, я мог бы тебя изнасиловать… — Х-м-м, — издал непередаваемо ироничный звук Тау. — Может, не надо было останавливаться… Может, я к этому стремился… Я хочу продолжать эксперимент, хочу, чтобы ты также участвовал в этом. И хочу, чтобы это повторилось… не один раз. — Ладно, завтра посмотрим как ты с утра запоешь… А сейчас айда в душ! — Душ… Там Брендон в душе уже почти час! Может ему там плохо стало от препарата? Они всполошенными лосями ломонулись в санузел, едва не своротив дверь вместе с прилегающей стеной. Ворвавшись в тесную комнатку, они увидели забившегося в угол Брендона, который, закрыв глаза, самозабвенно терзал свой член в тщетной попытке получить облегчение. Из его зажмуренных глаз сочились слезы досады, сквозь сцепленные зубы вырывались мучительные стоны. Видно, что перегруженный учебой Брендон не особо умело занимался этими манипуляциями, неопытной рукой он больше раздразнился, чем получал удовольствие. Парни, успокоенные, что их друг жив, цел и почти в порядке, переглянулись, поняв друг друга с полувзгляда и с одного слова: — Препарат? — Препарат! Поможем? — Поможем! Они в четыре руки подняли Брендона, оттранспортировали на кровать. Его горящую плоть усмирил ласковыми губами Тау, а Арден поцелуями изучал губы, не забывая ласкать во всех доступных местах. От таких изысканно-пряных ласк Брендон совсем потерял связь с реальностью, воспринимая это как волшебный сон или галлюцинацию от передоза лекарств. Боясь в любой минут очнуться от сладкого наваждения, он окунулся в ранее неизведанные пучины наслаждений. Он вцеплялся в волосы Тау, его плечи, ласкал склонившуюся спину, целовался с Арденом, инстинктивно понимая и принимая всё, чем одаривали его в этот момент. От вида обоих своих соседей, ласкающих самым неприличным образом, Брендон настолько перевозбудился, что через пару минут задрожал, замер, прижал поплотнее голову Тау и излился в горячую глубину. — О-о-о! — его страстный стон как благодарность звучал в их ушах. - О, прости, я не подумал… — его смутил вид пухло-развратных губ Тау, в уголке которых виднелись белесые пятнышки спермы, которые тот провокационно облизал, а затем торжествующе улыбнулся и произнес, поочередно смотря в глаза Брендона и Ардена: — Все отлично! Не бери в голову! Добро пожаловать в тройственный союз!6. Тройственный союз
26 мая 2015 г. в 18:33
Поселяясь в общежитие для первокурсников, он зазевался на минутку в холле, заметив какого-то миловидного юношу, глазеющего на него, и в этот момент на него налетел ящик. Нет, не так… на него из двери вывалил ящик с тренажерами смуглый курчавый парень с озорными глазами. Вместо извинений он с негодованием стал спорить: кто виноват в инциденте. Арден, перевозивший в контейнере все свои лабораторные образцы нервных цепочек из нано-кристаллов, услышав звон разбивающегося стекла так и обмер. Выругав неуклюжего брюнета, открыл ящик и убедился, что самые ценные образцы целы. Это успокоило и в то же время дало возможность рассмотреть противника — невысокого крепыша, дерзкого и острого на язык.
Каково же было его удивление, когда волею судеб или решением коменданта их поселили в одном блоке: шатена-первокурсника Брендона, который первым встретился в холле, брюнета Тау-Грира, который своими тренажерами чуть не погубил результаты эксперимента и его, Ардена, уже опытного студента и опытного любовника.
С первых минут у Ардена вспыхнула симпатия к такому правильному Брендону, но, также помимо его воли, в чертах смуглого пухлогубого, похожего на купидона из старых картин Тау он стал улавливать лицо своей юношеской мечты. Странные мысли и желания посещали его голову, ранее занятую только учебой и наукой. Исподтишка он наблюдал за соседями, любовался, иногда позволяя себе предаться мечтам.
Первый месяц Арден только присматривался к соседям, не мог остановиться на влечении к кому-то одному. Он ловил себя на мысли, что они оба нравятся по-своему. Тау-Грир цеплял жизнерадостностью, неиссякаемыми шутками, веселым нравом, но в то же время под маской веселого рубахи-парня скрывался стальной характер, бульдожья хватка и железное упорство в достижении своих целей. Как железная рука под бархатной перчаткой. А Брендон был совсем другой — необычайно эрудирован, с феноменальной памятью и острым умом, обладал знаниями в самых разных областях и в то же время был трогательно-беспомощен в многих бытовых вопросах. Хоть он и ненамного ниже и слабее Ардена, но тому почему-то захотелось оберегать и защищать. И пусть он ему и нравился, но удостаивать его званием «Временный секс-партнер на время учебы» как-то не хотелось. Просто тянуло к нему, но и к Тау-Гриру тянуло.
Эти странные чувства сбивали с толку, не поддавались логическому объяснению. Поэтому Арден отложил решение этого вопроса на время, наблюдая иногда, как Тау посматривает в сторону Брендона, а иногда в его сторону они оба бросали взгляды, особенно когда думали, что он не видит. Время бежало, но дальше взглядов дело не шло. Арден уже подумывал поискать кого-нибудь среди лаборантов, договорившись о совместном регулярном сексе для здоровья, раз у него соседи — нерешительные девственники. Арден, с головой ринувшийся в науку, даже помыслить не мог, что, как более опытный он сам бы должен обозначить заинтересованность. И только через месяц, показывая соседям личные фотографии с экрана компа, он мимоходом продемонстрировал несколько фото Руфуса, притом часть была их совместные фото в лаборатории, а часть — фотоотчет, как Руфус изменялся под действием препаратов.
Если черты лица Руфуса никак не изменились, то фигура поменялась кардинально: исчезли тонкая цыплячья шея, узкие плечи, худая сутулая фигура маленького роста. А появился мощный рельефный торс, мускулистая шея, сильные плечи и руки с явно выраженными бицепсами и трицепсами. Парни оценили фото Руфуса, задали пару наводящих вопросов о действии препаратов в общем и личной жизни Ардена в частности. И сделали для себя определенные выводы: «Понятно, если у него такой красавчик был в любовниках, мне там точно ничего не светит!» — опечалился Брендон. Но Тау-Грир смотрел глубже, все выпытывал о действиях препаратов, о побочных эффектах и влиянии на нервную систему. Его прагматичный разум уже наметил некоторые пункты плана.
Сперва в разговорах с Брендоном он ненавязчиво подвел к мысли о тренировках, затем — к идее увеличить плечевой пояс и мышцы методом Ардена. Арден в этот момент испытывал новый препарат — улучшенную смесь из прошлых изобретений, и был только рад добровольцам. На лабораторной живности все опыты были проведены, результаты обещали стать выдающимися, и он, ни минуты не сомневаясь в удачных результатах, похвалился еще одним удачным изобретением.
Тау-Грир прекрасно разобрался в его специфике и из всего рассказа отметил и запомнил один побочный эффект — увеличение либидо. Именно из-за этого эффекта все и затевалось: у Тау-Грира был кое-какой сексуальный опыт со сверстниками из пансионатов и колледжа, но он впервые ощутил, что его тянет не просто как к партнеру по сексу, а прорезается нечто новое — особо теплое отношение, очень похожее на первую влюбленность. Он, не пуская на самотек, просчитал и сделал все, чтобы его чувство не осталось безответным. Но самое страшное — его чувство было сразу к двоим… Он долго думал, как совместить, не потерять ни одного, не оскорбить предложением… И его врожденная практичность выдала план — если они утром проснутся все втроем в одной постели после ночи крышесносного секса, если все будут довольны и удовлетворены… И Тау, все рассчитав, начал претворять свой план в действие.
Осталось привлечь Ардена к их компании «подопытных мышек». На удивление, ему это легко удалось: тот повелся на элементарное «Слабо» и притворное недоверие, высказанное Тау:
— А это точно безвредно?
— Я уже десятки доз вколол и себе, и Руфусу.
— Докажи! Введи себе сейчас! Если безвредное — двойная доза не повредит? Вколешь, чтобы я видел? — в карих глазах Тау дразнились бесенята, полуулыбка блуждала на устах, смотрел он пытливо и ожидающие. Арден, как завороженный, не сводя взгляда с этих лукавых глаз на автопилоте взял шприц-автомат и два раза нажал. В его предплечье впились по очереди две иглы с экспериментальным лекарством. Торжествующая улыбка Тау была ему наградой. В его сторону протянулась рука, и прозвучало требование:
— Коли и мне двойную дозу! — а затем Тау повернулся в сторону Брендона. — Брен, ты с нами? Не испугаешься в самый последний момент?
— Ну вы, парни, совсем уж меня за труса не держите! — Брендон, хоть и чуял в этом всем какой-то подвох, но отступать не собирался. И на это было две причины: чуть улучшить свою внешность, добавив немного мускулатуры, и немного сблизиться с парнями. И бесстрашно протянул вперед руку.
Арден решительно поднял шприц, проверив наличие в обойме одноразовых сменных игл, взглянул на протянутые две руки и сделал нужные инъекции.
— Что теперь? Можно на тренажеры? — спросил Тау.
— Нужно! Чем больше двигаешься, тем больше вырастут мышцы, — ответил Арден.
Брендон еще с полчаса читал какой-то учебник, но потом тихонечко выскользнул в душ, едва дождавшись, когда Арден выйдет оттуда. Входящего Ардена встретил Тау, мокрый от пота, взъерошенный, с каким-то ожидающим взглядом. Арден, несмотря на то, что уже дважды за полчаса отдрочил в душе, от вида блестящего от пота полуголого тела Тау чуть не взвыл, пребольно закусил губу, пытаясь сдержать возбуждение. Теперь он остро пожалел о том, что повелся на эту авантюру, вколол себе препарат, да еще столь большую дозу. Его член опять налился пульсирующим желанием, рвался из одежды, своим напором чуть не сметая все преграды. Он смутился от одной мысли, что столь сильное возбуждение будет замечено соседями. Арден развернулся, собираясь сбежать в лабораторию, то ли найти тихий уголок, где никто не помешает спокойно дрочить, то ли попробовать найти среди лаборантов секс-партнера на ближайшие время. Но в этот момент его остановил окрик Тау:
— Куда? Ты же не бросишь меня в таком состоянии? — и столько страдания было в голосе Тау, всегда неунывающего Тау, что Арден запнулся на пол-шаге, повернулся:
— Это всё действие препарата, надо сутки перетерпеть, оно пройдет само. А если я воспользуюсь твоим состоянием — завтра ты очень пожалеешь о своей невинности. Поэтому я пошел…
— Не уходи! Во-первых, кто тебе сказал, что у меня это первый контакт с парнем? А во-вторых — это я планировал тобой воспользоваться… Это же я тебя заставил принять препарат! Что, и теперь сбежишь? — голос Тау сочился ехидством, но в душе все трепетало, он сыграл ва-банк, и только от того, как поведет себя Арден будет ясно — выиграл он главный приз или все проиграл.
Арден мозгом понимал, что Тау не нежный любовник-пассив, а такой же зверь-самец, секс с которым может вылиться в любую непредсказуемую ситуацию, но тело требовало своего, а душа давно тянулась к смуглому соседу. Он словно во сне сделал шаг-другой в сторону тренажеров. Тау двинулся навстречу, словно опасаясь, что тот передумает и сбежит. На полпути они столкнулись, обхватив друг друга за плечи, то ли в очень плотных объятиях, то ли в несколько деликатных борцовских захватах. Они еще какое-то время тискались, прижимаясь вздыбленными пахами, потираясь и довольно урча. Затем неосознанно переместились в сторону кровати, целуясь, кусаясь и перекатываясь.
Тау-Грир добрался наконец-то до вожделенного тела, ведь ради этих минут он изобретал различные уловки, пошел на странный эксперимент, терпел страшное возбуждение, полчаса сбрасывая напряжение только в спортивных занятиях. Хоть ему хотелось прижаться к Брендону или Ардену, в крайнем случае сбежать в душ. И теперь, когда один из желанных парней оказался в его объятьях, он не смел сильно напирать, хоть во всех своих отношениях раньше он был активом, но и почти двухметровый гигант Арден не производил впечатления слабого изнеженного гея, любящего подставляться. Долей секунды пронеслись мысли, но нахлынувшее желание было так велико, обостренная препаратом чувственность дарила такие переливы эмоций, даже простое поглаживание сквозь одежду приносило неизведанные доселе наслаждения, что Тау махнул на все рукой: «Пусть будет, как будет! Ради такого парня можно и нижним побыть!»
Он изучал все его изгибы, впадинки и выпуклости, обцеловывая везде, где мог дотянуться, лаская ладонями, прижимаясь всем телом. И если первые мгновения их объятия напоминали борцовскую схватку за лидерство, то в какой-то момент они переступили эту грань — жесткость сменилась нежностью, они получали удовольствие не только принимая ласки, но и даря их друг другу. Тау с удивлением отметил, как усилилась его чувствительность кожи: его член просто изнывал в предвкушении, тончайшие касания ткани вызывало болезненное возбуждение. А кончики пальцев, оглаживающие спину и плечи Ардена, совсем сводили с ума своего владельца — он и не подозревал, что его пальцы так чувствительны. Или ему не попадался столь желанный объект…
Одной рукой продолжая ласкать любовника, другой Тау сдернул спортивные шорты и белье, отбросив все в сторону, и тут же потянулся к паху Ардена. Через секунду тот был обнажен и их члены встретились, прижатые плотно между телами. Несколько толчков и они едва не излились. Тау чуть отстранился, сдвинулся губами по груди и животу серией быстрых поцелуев, понимая, что в данную минуту на такую нужную глупость как прелюдия, смазка и растягивание нет времени. Он быстрым движением нырнул вниз, не оттягивая момента, моментально захватил губами кончик члена, облизал головку, словно пробуя на вкус и найдя его превосходным, тут же всосал почти полностью в глубину. Опыт в такого рода делаху него был совсем мизерный, он чаще получал такие ласки, чем дарил, но желание доставить удовольствие любовнику пересилило все табу и неумелости.
А Арден, с первых минут отдавшись страсти, почти забыв, кто он, где и с кем, стонал в такт движениям, едва сдерживаясь от надвигающегося оргазма. В стонах он чуть не произнес имя «Руфус», но тут же опомнился, взглянул на партнера, и потрясенно затряс головой, отгоняя видение: его юный любовник из, снов преклонив колени, самозабвенно сосал, облизывал, ласкал его член. То ли у него давно секса не было, то ли с препаратом переборщил, но Арден готов был кончить от одного вида согнувшегося у его паха Тау. Он едва сдерживался на грани, желая продлить волшебные мгновения. Он ритмично двигался, в такт выстанывая от полноты чувств и уплывая от реальности в сферу чувственных ласк. Его член находился во рту невероятного любовника, который жарко засасывал и глубоко в горло принимал, едва не давясь, иногда легонько царапая кончиками зубов. Одна ладонь гладила его ягодицы, вторая ласкала яички, а иногда и ствол члена. Темные кудрявые волосы рассыпались по лобку, щекоча и смешиваясь со светлыми, что марсовой дорожкой пролегли от основания члена до пупка. Арден зарылся в эти волосы ладонями, поддерживая ритм, постанывая в такт и прижимая голову любовника в порыве страсти. Его возбуждение достигло пределов, граничащих с оргазмом. Он на секунду остановился, повернув лицом к себе партнера и довольно кивнул: «Тау-Грир! Мой!»
Совершенно немыслимым усилием воли он сдержал накатывающий оргазм, опасаясь, что после этого волшебство закончится. Даже тени сомнения в нем не возникло: стоит ли… «Стоит!» — решил он и немедленно перевернулся. Член Ардена остался напротив рта любовника, но и до предела налитый, с яркой головкой член Тау вызывающе качнулся напротив губ Ардена. Первые мгновения Арден, совсем не имевший такого опыта, просто наслаждался своими ощущениями от ласк Тау, но еще мгновение — и его губ коснулась нежная кожа головки, он несмело попробовал ее кончиком языка: чуть солоноватая, с терпким ароматом, но отторжения не вызвала. Он, осмелев, сомкнул кольцо губ вокруг темной головки, ладонью зажав ствол. Он в своей неопытности еще инстинктивно опасался сильно погружаться в глубины неизведанного. Но рот Тау творил волшебство, и он поддался ему, двигая головой в том же темпе, насаживаясь ртом, лаская языком и тщательно оберегая от зубов. Ритм увеличивался, градус повышался, стоны звучали все громче и требовательнее, движения убыстрялись. Жар от паха, казалось, распространялся по всему телу, охватывая горячим дурманом голову, с плывущим сознанием и руками, ищущими самые чувственные точки на теле. И этих точек оказывались тысячи. Все тело являлось обостренно-возбужденной эрогенной зоной, пусть это состояние и было вызвано препаратом, но на это было всем плевать. Главное — это желанное тело в руках, возможность доставить удовольствие, сладкий миг предоргазменной дрожи и сам оргазм, разделенный на двоих. Два сильных тела сплетались на кровати, в два голоса постанывая от избытка чувств, два рта синхронно захватывают до предела обострившийся чувственный орган любовника, четыре сильных руки прижимают, ласкают, неосознанно добавляя остроты момента. Страсть накаляется: еще больше жара в голосе, пошлые стоны стали громче, разбавленные пошлым чмоканьем, скорость нарастает, доводя до последней черты, еще миг и…
Арден сам не понял, как увлекся, влился в этот ритм и, подведенный к самой грани, не выдержал столь сладкой пытки, взвыл торжествующе и кончил. Тау-Грир мощно всосал все, что вылил на него Арден, двинулся еще пару тактов и присоединился к любовнику, и в оргазме, сотрясающем тела, и в крике, ознаменовавшем удовольствие.