Беззаконие любви

      Кто целуется лучше: мужчины или женщины? Правильный ответ — тот, кого ты любишь.              За десять лет Адам так и не забыл поцелуи Джимми, просто не смог. Честно пытался, но не смог, уж очень много времени они потратили на практику и оттачивание мастерства. Когда-то они даже спорили, кто из них лучше целуется. Адам тогда настаивал на своей кандидатуре, но в глубине души считал, что это Джимми. Он даже догадывался, что его парень считал точно так же. В итоге оба оставались в выигрыше.       Сейчас они целовались у входной двери в дом Янгов. Адам чувствовал, как в спину упиралась дверная ручка, а ногой он задел выпавший из рук кейс. А его руки прижимали к себе возмужавшего ботаника.       — Постой, — отвернулся Адам, прерывая поцелуй. Джимми прижался губами к его щеке и замер. Адам машинально гладил его спину, пытаясь собраться с мыслями. — Почему?       — Хочу нормально попрощаться, — ответил Джимми. Он начал покрывать лицо бывшего мужа поцелуями.       — Я помолвлен. — Адам не проинформировал Джимми о своей личной жизни, а скорее напомнил сам себе, что в Чикаго его ждала прекрасная Лора, у которой на пальце кольцо с огромным бриллиантом. Купленное на зарплату, которую ему выписал мистер Мейсон, ее отец.       — Ты никогда не изменял своим женщинам? — Джимми не остановился, но немного отстранился.       — Я никогда не изменял тем, кого люблю, — уточнил Адам.       В ответ Джимми звонко, по-настоящему весело рассмеялся. Он легонько щелкнул Адама по носу, отчего тот отпрянул и слегка ударился затылком о дверь.       — Извини, — Джимми подавил смешок. — Просто ты, наверное, хороший адвокат. Грамотно ушел от вопроса.       — Стараемся, — Адам тоже заулыбался, но постепенно его улыбка увяла. — Так что, думаешь, мы не усложним все, если…       — …Если займемся страстным сексом и проверим, кто чему научился?       Голос Джимми и то, как он произнес эту фразу... Адам мгновенно потерял нить разговора, потому что в его воображении появилось несколько неприличных сцен, в которых он выступал актером второго плана. Главная роль была у Джимми.       Адам решил, что лучше потом, когда будет обо всем жалеть, сам себе скажет, что надо было думать тем, что в голове, а не тем, что в штанах. Но это потом.       — Ты изменился, — прошептал Адам, — стал более раскованным, что ли. — Он коснулся пальцами подбородка мужчины и очертил линию скулы.       — Тебе кажется, — отрицательно покачал головой Джимми.       Он наклонил голову и «поймал» пальцы Адама. Он прихватил их губами и втянул в рот, стал медленно и влажно посасывать их. У Адама по всему телу прошла дрожь возбуждения.       — Нет, мне не кажется.              В общежитиях не было двуспальной кровати, что было большим упущением. Это Адам понял, когда обзавелся огромной кроватью в приличной квартире в Чикаго. Тогда он очень много работал, чтобы сделать себе имя и впечатлить своего работодателя, мистера Мейсона. Времени на отношения не было, поэтому женщин он находил только со строго определенной целью. Те, кого интересовало замужество и семья, ему не подходили, а свободные и сексуально раскрепощенные — в самый раз.       Иногда Адама посещали мысли, что с таким же успехом он мог подцепить кого-нибудь в гей-баре, но никогда этого не делал. Он не потакал своим настоящим желаниям.       — У тебя были другие мужчины?       Джимми Янг, возмужавший и похорошевший, демонстрировал произошедшие с его мускулатурой изменения. Он обнаженный разлегся на кровати и выжидающе смотрел на Адама. На Адама, который сейчас стыдливо отводил глаза.       — Какой ответ ты хочешь услышать?       — «Нет».       — Тогда нет, — улыбнулся Адам.       У него не было других мужчин, ни одного. Поэтому сейчас Адам испытывал смущение, которое его раздражало — он взрослый и уверенный в себе и своем мастерстве в качестве любовника мужчина. Тогда почему он ведет себя как подросток, впервые оказавшийся на заднем сидении пикапа с подружкой. Ну, или приятелем.       — Раньше ты больше смущался, а теперь мы словно поменялись ролями. — Адам нервно засмеялся и тоже начал снимать одежду.       — Скоро мы поменяемся ролями и кое в чем другом.       Адам замер и недоверчиво посмотрел на Джимми. Тот молча кивнул, отвечая на невысказанный вопрос: «Да-да, милый, тебе не послышалось».       — Ну…       — Ты против? — Джимми перестал лежать, сел на кровати, прикрыв свою наготу подушкой.       — Нет! Просто… — Адам сел на кровать рядом с бывшим мужем. У него пропал настрой. — Просто это неожиданно. — В ответ Джимми пожал плечами.       — Тогда, десять лет назад, я тоже хотел попросить тебя об этом, но как-то не хватало духу.       — Что? Постой, почему?       Адам сильно удивился и еще сильнее расстроился. Ему казалось, что их отношения были основаны на честности друг перед другом. Они никогда ничего не утаивали и спокойно обсуждали любые темы. И вот сейчас, десять лет спустя, Адам узнал, что Джимми ему что-то не договаривал и, возможно, даже чувствовал себя некомфортно.       — Я был ужасным бойфрендом, — Адам отвернулся от Джимми.       — Ничего подобного. — Адам почувствовал, как его обвили крепкие руки и притянули к себе, прислонив к обнаженной груди. Губы поцелуем коснулись правого уха, которое обдало теплым дыханием. — Ты был отличным парнем и мужем, не вини себя одного во всем. Я подпитывал твою паранойю, потакая нашей абсолютной секретности. Твоя страсть к романтике исказила и мой взгляд на вещи. Мы ведь были молоды и не думали ни о чем, кроме нас самих.       — Почему ты тогда не говорил мне о своих желаниях в постели?       — Не знаю, — Джимми пожал плечами. — Был не уверен в себе, наверное. И не хотел делать то, что тебе не понравилось бы.              Странное у них выходило прощание. Адама одолевали ностальгия, грусть, разочарование. И особенно сожаление. Он сожалел об ошибках, совершенных тогда, и сожалел о тех, что, наверное, совершит сегодня. Прощание должно подталкивать к тому, чтобы забыть, начать новую жизнь, а их только напоминало о прошлом, причем Адама оно только тянуло назад.              — Мне бы понравилось.       — Хочешь проверить? — уточнил Джимми. Он переместил правую руку на грудь Адама и, нащупав рубашку, стал расстегивать пуговицы.       — А ты времени за десять лет не терял, — усмехнулся Адам.       Он позволил собственным желаниям увлечь себя. В прошлый раз, когда он так забылся, Адам оказался в кладовке магазинчика с упаковкой пива и Джимми, который своим признанием потянул его на эксперименты, повлекшие за собой прекрасные окончательно подошедшие к концу отношения.                     Деловые костюмы и фирменные рубашки — обычная повседневная одежда любого хорошего адвоката. С ними надо быть осторожнее, это не какие-то там джинсы и футболки, которые можно засунуть в шкаф абы как. А Адам был именно хорошим адвокатом, который понимал роль внешнего вида в глазах клиентов, судей и присяжных, и одевался соответствующе. И вот сейчас вещи Адама, идеально выглаженные и статусные, небрежно свисали со спинки кровати, постепенно сползая на пол.       В отличие от Джимми, который очень быстро и уже давно избавился от одежды и не выглядел хоть немного смущенным, Адам, которого раздевали медленно, не знал, куда деть свое лицо. Он умел быть по-настоящему бесстрастным, в суде это необходимо, но сейчас он забыл обо всех своих навыках.       Джимми видел на его лице каждую эмоцию. И читал его словно открытую книгу, как и раньше. В его воспоминаниях Адам был увереннее, но ведь тогда у него не было груза в виде отвратительной сцены, разрушившей их отношения. Не надо об этом сейчас. Они ведь специально в последний раз занимаются любовью, чтобы закончить отношения с приятным послевкусием. Любовью. Без преувеличений — это именно она, любовь. Многие люди сохраняют остатки чувств даже после расставания.       На кровати Адам лежал на спине, а Джимми вытянулся рядом. Он закинул ногу на Адама и вообще практически лежал на нем.       — Ты очень сильно изменился, — сказал Адам, когда отпрянул от Джимми. Ему нужен был отдых от глубокого, страстного и обезоруживающего поцелуя.       — В лучшую сторону?       — Пока не знаю.       — Но целуюсь я все равно лучше тебя, — Джимми приподнялся и склонился над Адамом, чтобы поцеловать его и убедить в своих словах.       Джимми действительно изменился за десять лет. Внешне уж точно. Он стал крепче, поэтому сейчас руки Адама обнимали уже не субтильного ботаника, а настоящего мужчину.       — Не буду с тобой спорить, — покачал головой Адам, откидываясь на подушку.       Все происходило так медленно. После того, как оба оказались обнаженными, они только и делали, что целовались. Им нельзя было спешить, потому что слишком отвыкли друг от друга, нужно было вновь изучить, понять, отметить изменения и только потом насладиться.       — Ты все еще любишь нести романтичную чушь во время секса? — с улыбкой подколол Адама Джимми. Его рука впервые опустилась ниже положенного.       — Только не говори, что моя чушь тебе не нравилась… — Адам практически жалобно посмотрел на бывшего мужа.       — Дурак, — рассмеялся Джимми. — Я обожал ее.              Сегодня романтическая чушь была неуместной, поэтому Адам больше молчал, лишь иногда отвечая на вопросы или что-то шепча.       Нет, мне не больно, продолжай.       Да, так очень хорошо…       Остановиться? Не смей, Джимми.       …люблю…       Я не говорил такого, тебе послышалось.       …люблю…       Не было такого, хватит фантазировать, лучше иди сюда!       Ты прекрасен, и я…                     Наутро Адам проснулся в объятиях Джимми. Не просто рядом, а в коконе из его рук и ног. Было невозможно выбраться и при этом не разбудить хозяина спальни. Вчера они уже попрощались, слова, сказанные сегодня, будут просто данью вежливости.       Адам сбросил с себя руку и встал с кровати, он услышал, как стал ворочаться и потягиваться Джимми.       — Сейчас я провожу тебя.       Не вставая, Джимми потянулся к тумбочке и вытащил из ящика очки, которые носил дома, когда было лень заморачиваться с линзами. Адам замер, когда увидел такого привычного Джимми. Джимми-из-прошлого. Джимми-которого-я-любил. Джимми-которого-я-все-еще-люблю.       — Что такое? — Джимми даже слегка смутился под пристальным взглядом.       — Н-ничего.       Что с ним происходило? Адам не понимал, почему ему так сложно проститься с Джимми: он без него десять лет прекрасно жил, а теперь вдруг не может насмотреться.       Они спустились вниз, где Джимми открыл перед Адамом дверь. В этот раз он не хватал его, а, наоборот, с улыбкой подтолкнул вперед, когда тот замешкался в проходе.       — Счастливо!       — Да, спасибо. Тебе тоже не хворать.              Адам вернулся в номер гостиницы. Сейчас ему надо было открыть ноутбук и купить билеты на самолет, позвонить Лоре и сказать, что он все уладил и возвращается, открыть рабочую почту и убедиться, что ничего срочного за время его отсутствия не произошло. Ему пора возвращаться. В Чикаго, в свою крутую успешную жизнь, которой он будет хвастать на встрече выпускников колледжа на десятилетнем юбилее.       Так почему же он все еще сидел в кресле и бессмысленно смотрел перед собой, прокручивая в голове события этой ночи? Было хорошо, даже прекрасно — лучше, чем с кем-либо еще. Идеально. Мужчины… все-таки их тела привлекали Адама больше. Или только одно тело — Джимми.       Порывшись в кейсе, Адам достал документы на развод. Две копии, а ведь одну нужно было оставить Джимми. Ничего, отправит потом по почте или…       Адам рывком разорвал документы, ради которых сюда приехал.       — Это все ошибка, — прошептал он. — Одна большая ошибка.       Выудив из кармана телефон, Адам привычным жестом разблокировал его и набрал на быстром наборе.       — Бейли!       — Лора, милая, нам нужно поговорить.