Мой "Новый год"

       Утром проснулся ни свет ни заря, будто и не спал вовсе, а только и ждал этого утра. Димка заполонил все мои мысли, манящий запах чувствуется везде, кажется, что он рядом. От одного представления, как я его обнимаю и ласкаю, тело отзывается настоящим вулканом. Представлял как пройдет знакомство, перебрал множество вариантов, очень волнуюсь из-за предстоящей встречи. Принял душ и все процедуры гигиены, завтрак, одевание. Завязав галстук темной стали, я сам себе подмигнул, ну чем не красавец альфа. Строгий, мой любимый, костюм тройка цвета темного кофе хорошо сочетался с моей внешностью. Светло русые волосы, стандартная стрижка, чуть отросли, и челка на бок прикрывает правую бровь, а на макушке волосы непослушным торчком стоят. Поход в спортзал три раза в неделю тоже не безрезультатный. Прекрасное подтянутое и накаченное тело, а с моим ростом дают великолепный эффект этакого мачо. Только никто не может поверить, что я обычный препод, да еще и рисования. Своей внешностью я гордился, а сейчас тем более, ведь я нашел свое счастье, удержать которое поможет и замечательная внешность.        Собравшись вышел из дома, завел машину и по магазинам - цветы, игрушка, гостинцы. Перед этим отправил сообщение Диме, что скоро буду, но ответ так и не пришел. И вот стою я теперь перед квартирой Малыша при полном параде. Сердце ухает с силой, готовится выпрыгнуть из груди. Переминаюсь с ноги на ногу, думаю что говорить, как преподнести родителям Димы. Огромная мягкая игрушка в виде тигра подмышкой, просто большой букет белых роз и два пакета с фруктами, вином и вкусностями должны произвести хорошее впечатление, я надеюсь. Напряженно стою и сверлю взглядом дурацкую дверь, уже минут как десять, так как запах течного омеги, да и еще моего омеги, медленно, но верно туманит голову. Я даже не сразу сообразил, а тут жадно стараюсь уловить нотки блаженного аромата. Надо звонить, только я не успел протянуть руку к звонку, как меня чуть не убили этой же открывающейся дверью. Вылетает Артем, по виду и его состоянию складывается впечатление, что он крос пробежал. Весь всклокоченный, пуховик не застегнут, шапку при виде меня перестал стараться натянуть, едва завязанные берцы синего цвета.        - Владимир Павлович? - смотря на меня испуганным и взволнованным взглядом, прошептал омега, - О нет! Только не сейчас! Нельзя! - постарался закрыть передо мной дверь, да не тут-то было, я уже влетел в квартиру. Всучил все свои подарки Артему, отодвинул, чтоб не мешался, и почти в два огромных шага дошел до комнаты Димы. Его запах ранетки сразу унес все мои мысли и переживания, открывая дверь звериным инстинктам. Я подсобрался, жадно вдыхаю пьянящий аромат омеги, тело напряглось в натянутую струну, готовая вот вот лопнуть. Мой омега лежал на кровати свернувшись калачиком и поскуливал. Он напряжен, красные щечки, слезятся глаза, слипшиеся от пота волосы, вздрагивает и потирает пах. Выдав не то хрип, не то стон, Дима приподнялся и затуманено на меня взглянул, чуть подползая к краю кровати.       - Хочу тебя... - простонал мой Малыш. Я от этого призыва сорвался: в мгновение ока скинул с себя всю верхнюю одежду и пиджак, с жилеткой и рубашкой вообще не церемонился, а просто сорвал все пуговицы, освобождая свое тело от ненужной одежды. Навис над своим омегой, он так и лег обратно полубоком, только голову ко мне повернул и протянул руку к щеке. Оглаживает мои скулы, подбородок, прикоснулся к губам словно стараясь перенять мое напряжение. Я как послушный "зверь" начал вылизывать его сладкие пальчики, посасывать их, урчу как кот. Жар наполняет огненной лавой все тело, его прикосновение отдаются ожогом, по хлеще раскаленного железа. Оторвавшись от его руки и пальцев, наклонился и впился в его губы, тут же подминая омегу, разворачивая к себе. Он тоже не бездействует, расстегивает мои брюки, освобождая вмиг окаменевшую плоть. Касается, выбивая из меня прерывистое дыхание, оглаживает и отпуская, поднимаясь холодными пальчиками по моему торсу, вверх по груди, ласкает мои плечи. Его холодные прикосновения вызывают стаю мурашек и дикую дрожь напряжения. Это крышесносно. Я оглаживаю его шею, опускаясь все ниже, проскальзываю под майку, стараясь ее как можно скорее снять, разрывая при этом поцелуй, тоже проделываю и с его штанами, которые от смазки мокрые и дурманящий запах снимает все оставшиеся предохранители. Снова, уже более агрессивно, впился в губы омеги, кусаю, рычу, подминаю, слизываю кровь, проступившую от укусов. Дима дрожит, что-то пытается прошептать, притягивает ближе, трется об меня всем телом, извивается на кровати. Отрываюсь от податливых губ и приподнимаюсь, хочу полностью рассмотреть Малыша. Длинный, жилистый, подкаченный, чувствуется пресс, кожа нежная и бархатная, как у всех омег, но по-своему отличается, острые и крепкие плечи, длинные руки, мягкие чуть мокрые волосы. Карие глаза, в которых я просто утопаю, как в бездне.       - Малыш, ты прекрасен! Мой омега! - выдыхаю я. Раздвигаю его ноги, ласкаю внутреннюю сторону бедра, опускаюсь к сжатому подрагивающему розовому колечку и всовываю один палец, продолжая оглаживать дрожащие бедра. Навалился полностью на Диму захватив одну ногу под коленку и закинув себе на плечо, целую шею, палец внутри легко скользит. Мой маленький стонет, хрипит, судорожно хватает воздух. Добавил еще второй, потом и третий пальцы, они с хлюпающим звуком ходят внутри, задевая блаженную точку. Я теряюсь в животных инстинктах, тело бьется в агонии призывая схватить свою добычу. Он давно готов принять меня, умоляет быстрее взять. Еще пара рывков пальцами в желанном теле и Дима выгибается, цепляясь за простынь и выпуская белесую жидкость себе на живот, выкрикивая немой стон. Я не дал ему отдышаться, рывком разворачиваю, укладываю на живот и приподнимаю за бедра, заставляю прогнуться в спине, пристраиваю свой изнывающий член к дрожащему в судороге кольцу мышц, истекающему смазкой. Толчок, и я уже внутри, вырывая из Димы вскрик, колечко мышц жадно меня сжимает. Еще толчок и обдает безумным жаром, от которого спускаю тормоза, выходя на безумный ритм. Тело все горит в предпосылках взорваться, омега подливает огонь своими рваными криками и стонами, я навалился сильнее на него, вдавливая в кровать, уткнулся в шею. Под инстинктами владеть и не отдавать, удлинились клыки и, уже не думая, я впился в основание шеи и плеча. Не расслабляя укус, держу его, омега кричит, а я чувствую подкатывающую границу. Пара рывков и я с рыком кончаю внутрь, полностью придавив своего малыша и не давая пошевелиться. Узел не заставляет себя ждать и, пока он набухал, я скатился на бок и разомкнув клыки, принялся зализывать ранку, блаженно поглаживая тело омеги. Дима дернулся и заскулил, понимая, что узел связал нас минимум на час.       - Зачем, Владимир? - прошептал Дима сорванным голосом.       - Тише, мой маленький, все хорошо. Лучше поспи, пока узел не ослабнет, - и продолжил вылизывать стекающие капли крови с красной метки. Дима сильнее ко мне прижался и чуть всхлипывая, уснул, следом и я провалился в сон, сжимая в объятиях своего омегу.        Проснулся я от понимания, что меня сверлят взглядом. Инстинкт самосохранения заставил открыть глаза и приподняться. "Жопой чую, тебе конец" - проорал мой внутренний голос. Перед нами стоял отец Димы, взглядом убивая не одну сотню раз. Дима соскользнул с моего члена и попытался прикрыть нас одеялом, испугано поглядывая на отца.       - Ты - в ванну, а ты - ко мне, на кухню! - прорычал злой от негодования отец, развернулся и вышел из комнаты. Дима на его слова лишь кивнул и потихоньку, кряхтя, сполз с кровати, едва вставая на ноги. В дверях его встретил папа, подхватил под руки и увел приводить в порядок. Я мгновение еще посидел, потом быстро сполз, натянул брюки и накинул рубашку без намека хоть на одну пуговку. Тяжело вздохнув заправил ее немного в брюки и направился на кухню. Отец, довольно здоровый бета, от приклада которого я точно испущу дух, стоял возле открытого окна и нервно курил. Спустя пару минут он выкинул окурок и указал сесть за стол, что я в целом послушно сделал.       - Ну, давай знакомится, Константин Петрович, - выдал здоровый военный, от взгляда которого мороз прошел по хребту.       - Тараненко Владимир Павлович, преподаватель ИЗО и альфа вашего сына, - выдал я, нервно сглатывая.