Осколки

      Дайки со скучающим видом сидел напротив директора, сам же костлявый мужчина в костюме-тройке уставился на ученика. Неприятный старик, про такого соседские дети обязательно придумают страшилку. Кожа на лице плотно обтягивает острые скулы, маленькие глазки смотрят выжидательно и почти не двигаются, словно у старого облезлого грифа. Длинные пальцы скрюченными когтями вцепились в собственные предплечья, а старомодный пиджак выпирает на плечах. Аомине кажется, что стоит ему повернуться спиной, и там окажутся темные крылья — тусклые и, скорее всего, облезшие. Надо будет уточнить у Сацуки — в отличие от него, церемонию открытия девушка не пропускала. Несмотря на то, что директор ждет ответа, Дайки молчит. Не то чтобы он не знал, что сказать, просто ни один ответ, вертящийся у него на языке, старику не понравится. Поэтому ему остается только с любопытством и деланой гордостью рассматривать рамки с грантами на спортивное оснащение за его спиной.       — Аомине-кун!       Дайки лениво перевел взгляд на него. Голос у старика был какой-то противный, резкий, как воронье карканье, и такой же неприятный. Такой же, как и все в этом кабинете, начиная от громоздкой неудобной мебели из темного дерева и заканчивая тяжелыми занавесками, скрадывающими солнечный свет. Вот интересно, если открыть шторы, этот стервятник обратится в дым, как всякий уважающий себя тэнгу? Аомине все не мог дождаться, когда его уже отпустят с миром.       — Меня очень тревожит сложившаяся ситуация. — Пожалуй, «тревожит» это не то, что он имел ввиду — старика разве что не трясло от злости. — За три недели ты пропустил почти пятьдесят процентов занятий. Я говорю об этом сейчас, пока ситуация не стала безнадежной.       Аомине думает о Сацуки, которая обязательно съест ему весь мозг, когда узнает, зачем его вызвали к директору, а еще о том, что через два дня выходит новый журнал с милашкой Май-чан. И ему до ужаса хочется спать. Может, не стоит зевать во время такой прочувственной речи директора?       Бесспорно, надо было согласно покивать и сказать «я-больше-так-не-буду-честно-честно», только Аомине никогда не умел говорить людям то, что они хотели слышать. Вот говорить все, что вертится на языке — это в его стиле. Заговаривать зубы — это задача таких, как Акаши. Мягко, тоном любящей мамочки, от которого всё равно почему-то волосы дыбом вставали: будучи капитаном команды в Тейко, он умудрялся не только выбить лишние часы для тренировок, которые вообще-то по уставу и нормам нагрузки запрещены, но и убедить перенести экзамены для шести учеников, потому что у них товарищеский матч. Разумеется, очень-очень важный. Помимо всего прочего, у него был талант говорить что-то так, что слова сами врезаются в кору головного мозга и никакой шоковой терапией не изгоняются. Сказал же он, что хочет посмотреть, кто из шестерки самый сильный. Любопытно ему, видите ли, стало, а они всей командой, захлёбываясь собственным величием, злорадно отдали честь капитану и расползлись по разным школам, но все равно в итоге устроили ему то еще шоу со спецэффектами. Дайки ухмыльнулся своим мыслям, в его понимании оно того стоило. Во всяком случае, благодаря Тецу он вспомнил, каково это — играть в баскетбол с азартом, выкладываясь на полную.       — В старшей школе все по-другому, — вещал директор. — Да, у вас больше свободного времени, но эта свобода предполагает ответственность. Никто с вами нянчиться не будет. Ты и только ты сам решаешь, как будет выглядеть твоя дальнейшая жизнь. Здесь ты закладываешь ее фундамент и обеспечиваешь себе будущее. Неужели хочешь поставить свое будущее под угрозу…       Он пытался. Нет, серьезно, Дайки всеми силами пытался не зевнуть во весь рот, но попытка с треском провалилась. Ну, хотя бы этот стервятник замолчал, жаль, что только на минуту.       — Аомине Дайки! — прокаркал он. — Твоя успеваемость оставляет желать лучшего! Ты учишься по спортивной стипендии, а это значит, что ты обязан участвовать в клубной деятельности! Допустимый рейтинг успеваемости — пятьдесят пунктов! Ты в рейтинге сорок третий. Если не повысишь свою успеваемость, ты будешь отстранен от занятий в клубе, пока не исправишься. Надеюсь, ты это понимаешь.       Бесит. Кому вообще этот рейтинг нужен? Имаёши таскался за ним весь третий курс средней школы, только чтобы он вступил в их обожаемый клуб. Как же Дайки сейчас хотелось иметь способности Тецу, чтобы незаметно свалить уже из этого гнездовья. Что там нужно сделать, чтобы учителя отвалили? Состроить умильную мордочку в стиле Кисе и заверить, что он исправится. Правда-правда, вот прямо сейчас и начнет.       Основные уроки уже закончились, и все ученики высыпали в коридоры, сбиваясь в группы: кто-то шел домой, кто-то на дополнительные занятия, кто-то в клубы. Одиночки с трудом протискивались мимо столпотворения, завидуя смуглому баскетболисту, прямиком направляющемуся к своему шкафчику и не обращающему внимания на возмущение оттесненных сверстников. Добравшись до шкафчика, Аомине оглянулся в поисках розовой шевелюры, но в поле видимости ее не оказалось.       — Сацу!       Стоящие рядом по обе стороны парень и девушка подпрыгнули на месте, а подруга так и не объявилась. Аомине пожал плечами, вытащил спортивную сумку из шкафчика и направился домой. Хорошо, что Сацуки свалила одна, сегодня с него хватит воспитательных нотаций.       К несчастью для Аомине, Сацуки никуда не ушла, а стояла возле парадного входа, вежливо выслушивая сбивчивое признание очередного идиота. Дайки уже со счета сбился, сколько их было с начала учебного года. В средней школе, когда Сацуки начала носить школьную юбку и с умильным выражением наблюдать за тренировками Тецу, Дайки с ужасом осознал, что его друг детства, оказывается, девчонка. В старшей школе он с отвращением понял, что у него однозначно развился братский комплекс. Была очень соблазнительная мысль подойти, хлопнуть несчастного по плечу и посоветовать ему свалить подобру-поздорову, но три года под чутким руководством Акаши научили его не будить лихо, пока оно мирно прикорнуло в раздевалке. Дайки обошел парочку по дуге, потому что конкретно сейчас в его интересах было, чтобы девушка его не заметила, что было весьма проблематично, учитывая его рост. Вообще-то академия Тоо славится по большому счету своими спортивными клубами, но это не мешает Дайки выделяться даже среди спортсменов. Он уже почти обрадовался, что без происшествий добрался до школьных ворот, но сегодня был явно не его день.       — Дай-чан! — Звонкий голос подруги заставил его зажмурится. — Ты куда собрался?       Маленькое свирепое нечто смотрело на него снизу вверх, но Аомине на всякий случай сделал шаг назад. Недостаток роста делает людей очень агрессивными. Память услужливо подсунула всю знакомую мелочь ниже ста семидесяти пяти сантиметров, и он согласно кивнул своим мыслям. Определенно.       — На тренировку?       — Это что, вопрос? Зал в другой стороне. Ты же обещал мне не пропускать.       — Тц!       Дайки, сунув руки в карманы, с независимым видом отправился в сторону зала. Где-то глубоко-глубоко внутри кольнуло что-то похожее на совесть — в конце концов, Сацуки единственная, кто от него еще не отмахнулся. Но это совершенно не значит, что она его не раздражает своей опекой.       — Наберись уже ответственности.       — Достала, — бросил он через плечо. — Я же иду на тренировку, видишь?       — Не обязательно делать это с таким видом, будто делаешь всем одолжение. Вы же команда, Дай-чан. Не будешь ходить на тренировки — не сможешь сыграться с ними. Я думала, ты это понял, когда команда Тет-куна победила.       — Хочешь сказать, это из-за меня мы продули? Вот уйду из клуба, и побеждайте без меня.       Дайки с грохотом захлопнул дверь раздевалки перед носом девушки. Она промывает ему мозги тем, что и так понятно, и это раздражает больше всего. Он не был полным идиотом, чтобы после того, как его разгромили, не понять: непобедимого Аомине Дайки нет и, наверное, никогда не было. Поколение Чудес уже в средней школе играли на уровне старшеклассников, и, разумеется, сильных соперников у них было немного, а благодаря системе тренировок Акаши их силы только росли. Неудивительно, что никто не выдерживал конкуренции.       Аомине пробовал сработаться со своей командой, но баскетбольный клуб Тоо не то место, где это возможно. Каждый из основного состава был сильным игроком, привыкшим считать себя центром игровой площадки в клубах средних школ, и, как следствие, не приспособленным к командной игре. Дайки было абсолютно все равно с ними тренироваться или же без них. В итоге разницы не было никакой: они были объективно слабее, а против его напора могла сработать какая-нибудь тонкая стратегия, а не эгоистичное желание разбить его в одиночку. Помучив себя на тренировках две недели, он снова на них забил, все равно он там ничему не научится.       — Ты не можешь уйти из клуба, — ворвавшись, продолжила она распекать друга, — у тебя спортивная стипендия.       — Ничего, что это мужская раздевалка? — поинтересовался Дайки, стягивая через голову рубашку вместе с футболкой, после чего так же клубочком запихнул их в шкафчик. — Свали, дай хоть переодеться спокойно.       Он с усмешкой потянул ремень брюк. Ага, сейчас, смутишь Сацуки полуголыми спортсменами, краснеть она умеет только в обществе Тецу. А вот смутить вечно копающегося Сакурая было не сложно, и в итоге тот, залившись краской, едва не залез в шкафчик, пытаясь скрыться от девушки.       — Ой, Сакурай-кун, ты еще не в зале? Прости, я тебя не заметила.       Парень, извинившись, выскочил из раздевалки, по пути натягивая футболку. Сацуки оценивающе оглядела принт — завитый в сердечко полосатый кошачий хвост.       — Эмм, Сакурай-кун… — окликнула его Сацуки. Ее голос потонул в хохоте Аомине.       Бедняга так переволновался, что выскочил из раздевалки, забыв обо всем: и о незакрытом шкафчике, и о разложенной на скамейке аккуратно свернутой школьной форме, и о оставшихся здесь же форменных шортах.       В зал Аомине вошел, победно раскручивая в руке шорты товарища по команде.       — Ничего не забыл, лапуля? — зычный голос Аомине разнесся по залу, игнорируя шум тренировки, крики парней и звук мячей. Все те, кто не заметил готового провалиться сквозь пол переминающегося у дверей Сакурая, тут же оглянулись, чтобы посмотреть на весь этот цирк.       Сакурай покраснел еще гуще, а повисший на нем Аомине шепотом доверительно добавил:       — Сацу котят оценила.       Готовый умереть от стыда, Рё выхватил злополучные шорты, поспешно натянул их и скрылся среди игроков.       — Вы только гляньте, кто явился, — протянул Вакамацу, сверля Аомине взглядом. Дайки его проигнорировал. Ему было не особенно интересно, о чем он там треплется, все равно Аомине был сильнее. Вакамацу ему завидовал, потому что ему никогда не добиться таких же результатов. И Аомине, и вице-капитан оба это знали. Поэтому Вакамацу бесился, в то время как Аомине было все равно.       Сацуки, выполнив роль конвоя, занялась обязанностями менеджера. Работу «подай-принеси» она благополучно скинула на второклассницу, занимающую ту же должность, а сама оккупировала внимание капитана. Материала пока было немного, все же тренировочные матчи только-только начинались. Команды, вышедшие в полуфинал, еще только отходили от нашумевшего Зимнего кубка, а с утренней тренировки Ракудзан Акаши ее вежливо выпроводил, впихнул в свою машину и приказал водителю «доставить мисс по первому разряду». Не иначе, чтобы убедиться, что больше вылавливать ее сегодня не придется. По мнению Сацуки, было бы куда вежливей позволить ей посмотреть тренировку, но спорить с Акаши было чревато. Зато она полюбовалась видом шокированных одноклассников, ведь не каждый день она подъезжает к школьным воротам на дорогой машине с личным водителем. На игру с Хирофуми к ним она тоже не попала, но насмотрелась на других соперников. Капитан Тоо к её анализу оставался скептичен, хотя и не игнорировал. Имаёши не глуп, просто слишком рассчитывает на этих заносчивых лбов.       Звук с силой отскочившего от стены мяча заставил Сацуки прерваться, а капитан прикрикнул на игроков, чтобы были поосторожней, не хватало травмировать такого золотого менеджера. Сацуки смотрела на игру и даже здесь видела недостатки: кому-то следовало сменить диету, кто-то должен подкачаться, отработать броски… а кому-то уже стоило взяться за голову. Проблему Дайки девушка разглядела только после того, как их разнесли соперники — он просто не мог сыграться с командой и ни разу не приложил к этому ни малейших усилий. Сацуки вздохнула, глядя на его игру: в одиночку влиять на него у нее уже не получается.       Аомине резко сбавляет скорость, пропускает летящий откуда-то сбоку пас. Его возьмет следующий за ним по пятам Сакурай и забьёт, если его никто не блокирует. Дайки не привыкать играть чуть больше чем в полсилы и пропускать удачные передачи, позволяя влиться в игру другим, иначе все очки соберет он один. Ему надоедает слушать нравоучение семпаев и нытье товарищей по команде из-за того, что он не дает остальным играть. Как будто то, что они делают, можно назвать баскетболом.       «Если бы я играл против тебя, мне бы не хотелось, чтобы ты играл в полсилы».       В какой-то момент он просто перестает сдерживаться и отбирает у кого-то, подвернувшегося под руку, мяч. Кажется, они сейчас в одной команде. Или нет. Ему все равно. Аомине мчится к кольцу, не замечая ни криков семпая, ни ошарашенных его сиянием других игроков. Никто не встанет у него на пути, они просто боятся, что их снесет его напором. Под самым кольцом Вакамацу умудряется выбить у Дайки мяч. К третьему блокшоту он почти готов признать, что Вакамацу можно назвать соперником. Он, словно озлобленный Кисе, прыгает с ним на одну ступень, но дотянуться не может. Бесится. Рычит. Ошибается. Это забавляет. Дайки видит, как он тяжело дышит — Вакамацу сложно поддерживать такой темп игры. Спасибо и на этом, семпай. Дайки довольно ухмыляется. Следующий блок не выходит, и Вакамацу падает, а Аомине с легкостью забивает трехочковый. У аса на редкость довольный вид. Протянутую в помощь руку Вакамацу отпихивает. Взгляд полыхает яростью, он даже не наорал на Аомине за грубую игру или еще за что-нибудь. Вывести из себя вице-капитана проще простого.       — Хватит дурака валять. — К ним подошел капитан с сияющей улыбкой. — Вы тут не одни. Если так хочется поиграть вдвоем, то так уж и быть. Аомине, Сакурай, Вакамацу — желтые. Остальные — красные. До пятидесяти очков.       Сакурай с щенячьим восторгом нацепил номер-майку и ринулся в бой. Для него играть с такими игроками — честь и почет. Похоже, из всей основы он один еще радуется возможности просто погонять мяч. Капитан наблюдал за своим замом, тот только раздраженно передернул плечом.       До пятидесяти очков дело так и не дошло. Аомине уже порядком надоело следить за вялым передвижением мяча по площадке.       — Вакамацу, ты не можешь отдать мне нормальный пас?       — Я был за средней линией, как я по-твоему должен отдать пас через ползала?       — Силенок маловато?       Вакамацу подлетел к нему, вцепился в футболку, и Дайки, насмешливо глянув, оттолкнул его. Игра с Аомине вымотала, он почти выбился из сил и, не удержав равновесие, рухнул на задницу. Это оказалось последней каплей. Вакамацу взбесился и налетел на Аомине с кулаками. Тот бы в долгу не остался, но нарушителей облепила команда. Сзади и по бокам напирали игроки, не давая шанса даже развернуться. Дайки раздраженно сдал локтями назад, отпихивая всех не в меру сердобольных. Сзади пискнула Сацуки, и Аомине, испугавшись, тут же ринулся к подруге. Вакамацу, воспользовавшись моментом, ощутимо врезал ему по челюсти. Его тут же уложил на пол капитан, злобно сверкая очками. Аомине, сообразив, что до сэмпая ему сейчас не добраться, протянул Сацуки руку.       — Да приди ты уже в себя, Аомине!       Сацуки в сердцах треснула его папкой с данными по голове. Аомине раздраженно цыкнул, подцепив за капюшон девушку, поставил ее на ноги и, развернувшись, вышел из зала. Он не видел, как та обеспокоенно смотрела ему вслед.       — А ну вернись, Аомине!       Голос взбешенного капитана отлетал от стен притихшего спортзала. Имаёши предпочитали не злить. Дайки предпочитал, чтобы его не трогали.       На выходе школьные ворота удостоились пинка. Какого черта все, чем он дорожит, исчезает, проскальзывая сквозь пальцы, словно песок? Одно и то же раз за разом. Так было, когда его родители развелись и мать ушла в другую семью. Тогда Аомине съедал рожденный вместе с ним собственнический дух. Он просто не мог принять, что его мама будет матерью еще для кого-то, и, разумеется, он остался с отцом, с течением времени сведя всё общение на нет. Так было с Тецу, которого он сам оттолкнул, когда тот пытался хоть как-то ему помочь. Позже, наблюдая с трибуны, как он отдает их тайные пасы кому-то другому, Аомине кипел от злости. Даже баскетбола он вот-вот может лишиться из-за каких-то тупых рейтингов. И Сацуки он наконец-то надоел… Каменный кокон, который он выстроил вокруг себя, разлетался мелкими песчинками: на них не обращаешь внимание, пока не замечаешь оставленную ими брешь.

***

      Мяч в очередной раз отскакивает от кольца. Одинокий стук, нарушаемый только его тяжелым дыханием и отдаленным шумом машин на дороге. Пустая баскетбольная площадка — это, пожалуй, то, что никогда не изменится. В пустых залах он провел, отрабатывая навыки, столько времени, сколько не длится ни один игровой сезон.       Бросок, удар, подбор.       Куроко до деталей повторял движения Мидоримы и Хьюги — все впустую. Будь он чуть менее упрямым, давно бы послал все к чертям, но Тецуя не из тех, кто может себе позволить сдаться из-за неудачи. В баскетболе он нашел свое убежище, свой монастырь, на площадке он чувствует, что на самом деле живет. Он больше не тот ребенок, мимо которого мчатся потоки людей, на его пасы рассчитывают. На него полагаются. Пока он в игре — все хорошо.       Куроко оставалось надеяться, что команда возьмется за ум к началу игр. Тецуя вполне был способен играть, и не устанавливая контакта с игроками, — так он играл в Тейко, когда Аомине стал уже не нужен. Такой стиль игры подходит для команд с индивидуальной стратегией, но с Сейрин такая техника не пройдет, их тренировки были направлены на командную игру. В одиночку могут играть только Кагами и Теппей, но их двоих недостаточно для победы на национальных. Особенно, если у них мозги на место не встанут. Куроко честно пытался что-то придумать, но в голову ничего не приходило. В игре он чаще полагается на интуицию, чем на систему, тонкая стратегия всегда была прерогативой других. К тому же, вряд ли Рико позволит что-то предложить, она слишком ревностно относится к своему положению тренера.       На площадку, звонко лая, примчался щенок. Завозился под ногами, играясь, принялся покусывать кроссовки хозяина.       — В чем дело, Нигоу?       Куроко потрепал щенка по голове. Такого скудного внимания малышу показалось мало, он ринулся к скамейкам, перевернул школьную сумку, выхватил торчащую проездную карту и умчался в сторону школы.       — Эй, отдай!       Пришлось догонять разыгравшегося щенка. Поймать пушистого хулигана удалось только за школьным двором недалеко от спортзала. Пожёванная карта выглядела уныло, но для использования вроде бы еще годилась. Было бы досадно, если бы она потерялась. Мимо Куроко к залу прошел капитан. В другое время фантом обязательно бы поздоровался, но сейчас привлекать внимание к себе не хотелось.       Куроко оглянулся на звонкий смех. Перед входом в зал стояла Сацуки в окружении игроков. Как всегда полна энтузиазма. Было в ней что-то от Аомине, такое же неудержимое, напористое. Так же, как и Дайки, она неслась вперед, сметая преграды на пути. Момои из тех девушек, которые получаются из вчерашних пацанок: смелая, умная и внешними данными не обделена, чем, к слову, без зазрения совести и пользовалась. Хлопая большими искрящимися глазами перед соперниками, позволяла пускать на нее слюни издалека и на тренировках выкладываться на полную, чтобы показать себя. А сама в это время кропотливо собирала информацию, анализировала и передавала обработанные данные своей команде. На скабрёзные шуточки и откровенную провокацию не реагировала или отшучивалась, философски рассуждая: «Что с парней возьмешь?». Что сказать — достойный осколок Поколения Чудес.       Вот и сейчас она лишь отмахивалась от обступивших ее парней во главе с Кагами. Форвард что-то ей сказал, и с лица девушки тут же пропала улыбка. И хватает же у Аомине мозгов отпускать ее черт знает куда, думал Куроко. Кагами ее чем-то расстроил, и это ему определенно не нравилось. Тайга протянул руку к Сацуки, но поймать успел только воздух — ойкнув, она рухнула на появившегося позади Куроко.       — А ты что тут делаешь? — удивленно дернувшись, резко спросил Кагами, злясь, что добычу увели из рук.       — Я учусь вон там, — честно ответил Куроко, для наглядности махнув в сторону учебных корпусов. Парни бездумно повернулись на жест, а когда Кагами опомнился и осознал, что над ним просто издеваются, ни девушки, ни фантома на месте уже не было.       Территорию школы они покинули быстро. Недавно ушибленная рука, за которую вел Тецуя, безбожно ныла, но Сацуки ни за что бы не попросила ее отпустить. Она смотрела на Куроко, опережающего ее на шаг. С виду он был, как обычно, невозмутим, но сложно было не почувствовать его напряжения. Куроко Тецуя сердился. Оставалось надеяться, что не на нее. Сацуки думала, что Тецуя поможет ей придумать что-нибудь с Аомине, но, похоже, ему самому не так сладко. Что у них в команде стряслось? Кагами нес очевидный бред, не мог Тецу его специально травмировать, а вот разозлиться вполне мог, тому же Аомине раньше периодически перепадало. Сколько же с парнями проблем. Сацуки тяжело вздохнула.       — Прости, — подал голос Куроко, — посмотришь тренировку в следующий раз.       До парка они дошли быстро. Чужая рука приятно грела ладонь. Сколько Тецу себя помнил, он всегда был один. С поступлением в баскетбольный клуб все изменилось — с тех пор его всегда окружала команда. Даже когда они перешли на индивидуальную игру, Акаши загонял до полусмерти Аомине с Мурасакибарой, не то что хилого фантома. Тогда ему некогда было об этом думать, единственным желанием было добраться до кровати раньше, чем заснуть.       После того, как его отстранили от тренировок в Сейрин, он снова ощутил то нескончаемое одиночество. Снова стал никому не нужен. Как-то неожиданно выяснилось, что кроме команды вокруг него больше ничего нет. Он чуть крепче сжал ладонь девушки.       — Момои-сан… я рад, что ты пришла.       »…даже если ради тренировок», — закончил он в мыслях.       Позже Сацуки и Тецуя сидели на лавке перед прудом и болтали о всякой ерунде. Точнее, это Сацуки болтала за двоих. Тецую это более чем устраивало. Он спокойно цедил шейк, иногда вставляя пару слов. Она не спрашивала ни о Кагами, ни о тренировках, ни о том, почему он не тренируется. Тецуя сначала настороженно ожидал подвоха, но девушка старательно обходила тему «Сейрин». Было похоже, что лишившись возможности помочь обществу в лице своей команды, она решила компенсировать потраченное время пользой лично для себя, а именно — оккупировать все свободное время Куроко. Он был не против.       — …Помнишь, как вы тренировали свой супер-пас? Вы возились с ним не меньше недели, и это накануне важной игры! Мне приходилось вытаскивать вас двоих из зала за уши!       — Ты пришла за нами только один раз. У нас тогда впервые получилась эта передача, а ты пригрозила все рассказать капитану, если мы не прекратим сидеть в зале до полуночи.       — Ты тогда почти жил у Дайки целую неделю, — смеясь, напомнила Сацуки.       Куроко не согласился. «Почти жил» у Дайки он года два. Сначала Дайки проявлял гипертрофированную заботу о Куроко, когда он только вливался в темп тренировок основы, потом они стали друзьями, и Дайки был категорически против того, чтобы отпустить его куда-то домой, когда «тут такая классная игра вышла». Даже тогда, когда, казалось бы, от их дружбы ничего не осталось, он иногда просыпался на диване в гостиной Аомине. Отпускать на автопилоте передвигающегося Куроко было страшно. Кто капал на мозги Аомине в то время — Акаши, Сацуки или собственная не вовремя просыпающаяся совесть, Куроко не уточнял, но был несказанно благодарен.       Тецуя поймал себя на мысли, что упустил тот момент, когда разговор от сложных тестов перешел на Акаши, который выгнал девушку с тренировки, а с него — на воспоминания о Поколении Чудес. Куроко мысленно дал себе подзатыльник, с Момои нужно быть осторожней. Так вот, как она заговаривает зубы несчастным соперникам. Бедняги, наверное, даже не подозревают, что выдают ей всю интересующую информацию. Не зря же Кисе советовал держаться подальше от умных девушек. Момои Сацуки есть Момои Сацуки, с этим ничего не поделать.       — Ты опять поругалась с Аомине-куном? — как обычно прямо спросил Куроко. Момои на мгновение растерялась, запнулась на полуслове.       — Не то, чтобы… — Она ушла в себя, роясь в поисках подходящего ответа, и успокаивающе поглаживала забинтованную руку. Что-то к вечеру она совсем разболелась, не хватало еще растяжение получить.       — Мне кажется, Дай-чан больше не любит баскетбол.       — Это невозможно, — категорично заявил Куроко. Так уверенно, что Сацуки не посмела возразить.       — Ты прав, Аомине Дайки и баскетбол могут существовать только вместе.       — Что у тебя с рукой?       — Неудачно упала на тренировке, — отмахнулась она, — но я рада, что Тет-кун за меня волнуется.       — На тренировке? Аомине-куна решили заменить на тебя? — пошутил Куроко.       — Ха, точно. Вице-капитан был бы только счастлив. Дай-чану чего-то не хватает для игры. Похоже, приглядывать за ним одной у меня уже не выходит.       Напиток вдруг показался ему безвкусным. Все эти разговоры об Аомине, прогулки с Кисе и чужие игры бередили старые раны, но судьба, как будто в насмешку, снова и снова перекрещивала их пути.       — Я не думаю, что в этот раз смогу чем-то помочь.       Куроко говорил так тихо, будто стыдился сказанного. Он рад бы помочь Аомине, но это бы значило снова попасть в ловушку страшного слова «надежда». Его друзья остались в средней школе, этого не изменить.       — А я думаю, что сможешь! — Сацуки подпрыгнула на месте, снова сияя голливудской улыбкой. — Почему бы тебе с ним не поговорить?       — Что я ему могу сказать, если он даже тебя не слушает?       — Знаешь, я думаю, именно тебя он услышит.       Куроко грустно усмехнулся.       — Акаши-кун мне тоже самое тогда говорил, а в итоге мы совсем разругались. Только это стало уже неважно, потому что капитан тоже слетел с катушек, и команда превратилась в черте что…       Тецуя отставил пластиковый стакан. Что-то он разошелся. То, что он накручивает себя из-за своей команды, не значит, что можно срывать раздражение на окружающих.       — Тет-кун…       Сацуки виновато коснулась его руки. Куроко вздохнул. Это отвратительно — расстраивать девушек. Особенно, если эта девушка — Сацуки.       — Прости. Конечно, я поговорю с Аомине-куном, если ты хочешь.       — Отлично. — Она вскочила на ноги. — Едем в Сюндзюку.       — Нет.       — А?       — Уже поздно, — пояснил Куроко. — Я потом не смогу вернуться.       — Останешься у Дай-чана.       — А что, если он со мной даже разговаривать откажется? Не хотелось бы торчать на станции до утра.       — Ты все еще на него злишься? — поникла Сацуки. Её явно расстраивало то, что Тецуя такого мнения о друге. Аомине, конечно, виноват перед ним, но не оставит же он его на улице.       Тецуя откинулся на спинку лавочки и протянул руки, отгораживаясь от увядающего солнца. Молочная кожа светилась по контуру от ярких лучей.       Злится ли он, обижен ли? Будь он силен как Аомине, стал бы таким как он? Этого он не знает. Он был зол на Поколение Чудес за то, что они, зазнавшись, ринулись навстречу палящему солнцу, оставив свою Тень на земле, потому что он был совсем не против сгореть вместе с ними. Сейчас мысли об этом вызывали только грусть. Наверное, в чем-то он и сам виноват, с его-то титаническим упорством он мог до кого-то достучаться. Ну, или врезать хорошенько Аомине, в конце концов. Иногда помогало.       — Мы нормально не разговаривали почти год. Предлагаешь мне заявиться к нему домой ни с того ни с сего? Это было бы довольно грубо.       — Тогда переночуешь у меня.       — Твои родители будут в восторге, — заверил ее Куроко. — Забыла, как ты меня им представила?       Сацуки невинно похлопала глазками.       — Я встречусь с ним в выходные, так будет удобно?       — Почему не завтра?       — Я обещал встретится с Кисе-куном в Сюндзюку, он, кажется, не хочет ехать на съемки один.       — Странно, обычно он никого не приглашает на работу. Мне как-то пришлось его уговаривать, чтобы он взял меня в агентство.       Впрочем ответ ее не интересовал. Она хлопнула в ладоши, отгораживаясь от прошлой темы, и уперлась руками в колени Куроко, отрезав ему все пути к бегству.       — Отлично, теперь ты. Почему ты не тренируешься с командой? — Её лицо вдруг стало обеспокоенным. — Ты ведь не болен?       И на что он только рассчитывал? Куроко задумчиво пробежался глазами по парку, отыскивая Нигоу. Сацуки снова перегородила ему обзор.       — Не игнорируй меня. Тет-кун, я же волнуюсь.       — Я в полном порядке.       — Тогда что случилось?       Если рассказать, что его не допускают к тренировкам, придется выложить и все остальное, а углубляться в эту тему ему не хотелось. Впрочем, управу на девушку у него была.       — Ты голодна? — вместо ответа поинтересовался Куроко с абсолютно невинным видом.       — Что?       — Ты ведь сразу из школы. — Школьная сумка и толстовка академии Тоо, надетая вместо форменного пиджака, сдала Сацуки без слов. — Через улицу открылось новое кафе, я там еще не был, не хочешь заглянуть? Я угощаю.       — Тет-кун, ты такой нечестный, блин.       Куроко только улыбнулся в ответ.

***

      Она была счастливой донельзя, даже не смотря на то, что едва успела на последний поезд. Окрыленная свиданием (и пусть кто-то попробует возразить!) и мыслями о том, что Тецуя и Аомине наконец-то помирятся… и вспомнила, что Тецуя не ответил ни на один вопрос касательно его тренировок!       «Ты мне за это заплатишь».       Сацуки ничуть не сомневалась, что Тецуя правильно поймет отправленную смс. Подумав, девушка следом отправила еще и гневный смайлик.       «Будь осторожна по дороге».       Иногда его хотелось придушить не меньше, чем Дайки. Сацуки изобразила удушение телефона. Тецую просто так не разговорить: он умел не только оставаться незамеченным, но и мастерски отмалчиваться. Не зря у неё была теория, что способности ребят — это отражения их, без сомнения, отвратительных характеров.       — И что мне делать с этими баранами? — спросила Сацуки плюшевую панду, которую Тецуя выиграл для нее в автомате.       В Сейрин что-то творится, это и полному идиоту понятно. Куроко было не выгнать с тренировок, даже когда он получал растяжения или еще по какой-то причине не мог играть. Тогда он просто сидел на скамейке или помогал Сацуки с полотенцами и водой, а тут проходит мимо зала, даже не заглянув. Еще этот Кагами… Нет, она совершенно точно не может ждать еще два дня.

***

      Вернувшись из душа, Аомине обнаружил разрывающийся телефон. Он несчастно застонал в голос, представляя, какой разнос ему устроит подруга за его поведение, и, не глядя на экран, рявкнул в трубку:       — Сацуки! И не начинай!       — Мине-чин опять поругался с Момо-чин? — спросила «Сацуки» голосом Мурасакибары.       Аомине оторвал телефон от уха, чтобы удостовериться в личности собеседника.       — Какого хрена тебе от меня надо, Мурасакибара, в одиннадцатом часу?!       — Ака-чину скучно. Придешь?       Сначала Аомине решил, что ему послышалось, потом подумал, что Акаши совсем оборзел. У него, вообще-то, своя команда есть, пусть и работают ему психотерапевтами, а еще через мгновение — что бывший капитан позвонил только Мурасакибаре, и его это взбесило еще больше.       — С какой стати я должен куда-то идти на ночь глядя?       Мурасакибара на том конце пробурчал что-то невнятное и отключился. Аомине набросил полотенце на голову и уселся перед компьютером, врубая игрушку. Он не собирался никуда идти, у него крайне паршивый день! Только еще бывшего капитана для полного счастья сегодня не хватает. Дайки просушил волосы, швырнул влажное полотенце куда-то за спину. Раздался грохот: это полотенце врезалось в полку над кроватью, пошатнув тонкий баланс барахла, сваленного на нее. Журналы вперемешку со школьными табелями успеваемости и методическими брошюрами разлетелись по комнате. Оттуда же рухнул небольшой позолоченный кубок за личный зачет в игре и подкатился к ноге — старая награда еще со времен второго состава в средней школе. Аомине выругался и пинком загнал кубок под кровать. И чего, спрашивается, этому принцу дома не сидится? Он нацепил самую не мятую на вид футболку, раздумывая, не позвонить ли Тецу. Ему из Аракавы ехать далеко, почти час, это если он вообще согласится. Аомине прошел мимо дрыхнущего перед телевизором отца, зацепил по пути ветровку и болтающуюся с возвращения из школы у порога спортивную сумку, которую он собирал по привычке, и вышел из дома. Мурасакибара не сказал, где они договорились встретиться, но та площадка, где они обычно играли, когда Акаши требовалось немного свободы, была в станции от дома. Шагая к парку, Аомине все еще ругал капитана на чем свет стоит, но в глубине души был рад. С ними ему не придется подстраиваться ни под темп игры, ни под них самих.       На место он пришел раньше всех. Мурасакибара живет в соседнем районе, Мидорима за пять станций отсюда, а Кисе еще дальше. Акаши, как обычно, припрется позже всех. Во-первых, едет он из пригорода, во-вторых, приходить вовремя ниже его достоинства — не дай бог Его Величеству придется кого-то ждать. Так было заведено, просто это Акаши и с этим можно только смириться. Акаши никогда ни под кого не подстраивался и, что было гораздо важнее, никого не подстраивал под себя. Он с энтузиазмом коллекционера изучал чужие заскоки и, если мог, их использовал. Старая площадка пустовала. С их последней игры старушку обновили: покрасили сетку и приварили кольца. Теперь Дайки мог оторваться, играть одному на пустой площадке ему давно не доводилось. Кажется, он забросил не только клуб, но и вообще баскетбол. Почти забыл, как здорово чувствовать шероховатость мяча под пальцами, сконцентрировать все чувства только на этом. Мяч и кольцо впереди, он так играл сколько себя помнил. Мяч он вел неровно, обходя воображаемых соперников: шустрого легкого форварда, уворачивался от напора атакующего, мчался навстречу цели. Им не хватает его упорства. Стук мяча — это ритм его сердца, позволить кому-то оборвать его подобно смерти. Обойти центрового, неприступной стеной опекающего кольцо. Прыжок. Секундный полет кажется вечностью, крылья ему заменяют уверенные взгляды его команды. Они рассчитывают на него. Данк.       — Мурасакибара! Смотри куда прешь, — недовольный голос Мидоримы разрушил атмосферу, возвращая в реальность.       Мидорима не упал от столкновения со здоровяком только благодаря реакции последнего, успевшего поймать его за кофту.       — Почему Мидо-чин стоит в проходе? — спросил Мурасакибара, сдавая с потрохами упрямого шутера.       — Я как раз собирался зайти, — раздраженно отговорился тот.       — Йо, народ, — поприветствовал бывших товарищей повеселевший Аомине.       Мидорима кивнул, размышляя куда пристроить жестяной чайник, являвшийся, очевидно, очередным талисманом. Как всегда одетый с иголочки и с сумкой на плече, как на настоящую тренировку. Дайки знал: помимо одежды в недрах этой сумки найдется еще много всякой, несомненно нужной, фигни. Мурасакибара чем-то приветливо хрустел. Вместо спортивной сумки у него был обычный школьный рюкзак, по большей части забитый сладостями. Позаботиться о сменной одежде ему и в голову не пришло.       Аомине знал их, как самого себя. Он смотрел на парней с каким-то смешанным чувством и задавался вопросом: почему, чтобы собраться просто поиграть, им непременно нужен пинок Акаши?