American dreams in an English village (Американские мечты в английской деревне)

      Как только начались летние каникулы, Альфред предложил отпраздновать наши дни рождения вместе. Его был четвёртого июля, мой же на две недели позже, и мы подумали, что имеет смысл устроить большую совместную вечеринку. На тот момент мы ещё не предупредили своих родителей, и, конечно, моя мама решила всё испортить.       Это было утро среды, я сидел на кухне и завтракал, как вдруг медленно вошла она, в новом платье и с картой в руке. - Мы летим в Германию!       Я выронил сэндвич и уставился на неё. - Когда? - В пятницу. Мы уедем на целых две недели! Звучит прекрасно, не так ли? – она протянула мне карту с отмеченным на ней маршрутом и пару фотографий отеля. Выглядело заманчиво, но не так, как идея Альфреда насчёт шоколадного фондю. При взгляде на фото колбасного рынка я поморщился. - Но мы уедем в мой день рождения! – возмутился я. Мать села рядом со мной и надела самую доброжелательную улыбку – ту, которую обычно используют взрослые, когда объясняют тебе, что умнее и благоразумнее их ты, кем бы ни являлся, никогда не будешь. - Мы отпразднуем твой день рождения в Мюнхене, сладенький. - Но я хочу провести его с Альфредом! - Ты можешь отпраздновать его с Альфредом в следующем году, – она вздохнула, подобрала мой сэндвич, а затем прошлась своими длинными ногтями по моим волосам. – Не усложняй, Артур. Твой папа оплачивает эту путёвку своими кровно заработанными деньгами.       Я вновь отложил свой сэндвич, а потом отодвинулся на стуле от кухонного стола. - А вот если вы купите только два билета, он сбережёт эти кровно заработанные деньги, – в тот момент я насмехался над мамой. Она встала и гневно воскликнула: - Ты должен проявлять хоть немного уважения к своему отцу! – Я оттолкнул сэндвич. - Я и так проявляю к нему достаточно уважения! – Она пододвинула бутерброд обратно. - Не смей кричать на меня! - Хочу и кричу! – Я не рассчитал силу и хотел бы, чтобы сэндвич просто упал на пол, но в это самое время в дверях появился отец, и хлеб с маслом и сыром полетели прямо на его новую рубашку. Вначале он уставился на возникшее пятно, а затем на меня. Я смотрел на него большими испуганными глазами. – Я не имел ввиду, что… - Что ещё за перевод продуктов! – закричал он и убрал с рубашки сыр. Кусочек упал на пол, и мама пошла поднимать его. Папа направил свой взгляд на меня, его лицо пылало. – Ты немедленно идёшь в свою комнату! - Но пап! - Сейчас же! – Я считал это несправедливым. Мама начала заливаться слезами и пыталась оттереть пятно на рубашке отца. Я вышел из кухни, чтобы подняться наверх, как вдруг, не успев перейти порога, услышал презрительное: - И почему мой сын не похож на Альфреда?       Я развернулся и со всей дури ударил отца по ноге; он вскрикнул, а я убежал в свою комнату, не желая быть пойманным. Я думал, что он прибьёт меня, если я не заблокирую дверь, перекрыв её своей кроватью. Папа стучал кулаками, требуя открыть, но я просто сидел, заткнув уши пальцами, на постели и громко кричал, что не слышу его. Крупные слёзы катились из моих глаз.       Я знал, что не являюсь идеальным сыном, даже рядом не стою. «Середнячок», хотя в классе по большей степени я был лучшим. Это, правда, не касалось спорта, но кому взбредёт в голову, что я побью в этом Альфреда? Я действительно не обладал какими-то навыками, не был милее или сильнее других мальчиков из класса. И что бы я ни предпринимал, ничто не делало отца счастливым. Но я всё равно считал несправедливым тот факт, что он хотел бы себе в сыновья Альфреда, а не меня.       Я не знаю, сколько просидел так, крича, но в какой-то момент я понял, что они ушли, и перестал что-либо говорить. Горло болело; я не знал, что делать, я чувствовал себя просто ужасно, но точно понимал, что плохую новость придётся рассказать Альфреду, поэтому я пошёл увидеться с ним. Дверь мне открыла его мама. Она сказала, что он ушёл минутой раньше вместе с отцом на ранчо; тут я неожиданно осознал, что знаком с Альфредом уже год, а ещё ни разу не видел его лошадь. Это почему-то так меня расстроило, что я начал плакать. Я просто не мог остановиться, даже когда миссис Джонс впустила меня внутрь, сделала мне чашку чая и пыталась сказать, что это нормально. - Что случилось, Артур? – спросила она и пробежалась пальцами по моим волосам, причём делала это гораздо приятнее, нежели моя мама. Мамины ногти постоянно царапали кожу, но эта дама знала, как правильно проявлять нежность. Я просто не мог сдержаться. - Мы… мы хотели отпраздновать дни рождения вместе, – говорил я. – У Альфреда была идея, как всё устроить. Мы составили замечательный план, но теперь я должен поехать на колбасный рынок… а я не хочу, я вообще не люблю всякие там сосиски… папа очень рассердился и прогнал меня, и сказал… - Я снова начал всхлипывать. Сомневаюсь, что миссис Джонс действительно имела какое-либо понятие, что случилось, но, несомненно, понимала, что происходит. Все двери и окна были открыты из-за жары, и она могла слышать любой, даже самый маленький звук, доносящийся из нашего дома. Она обняла меня, прижала ближе к себе и сказала: - Всё хорошо, я понимаю. – Она похлопала меня по спине. – Всё хорошо, Артур.       Я действительно успокоился; всё закончилось тем, что я просидел у миссис Джонс ещё два часа. Мы посмотрели один из её фильмов, тот, о котором постоянно говорил Альфред. Мать никогда не показывала мне фильмы для взрослых, поэтому я испытывал к этому неслабый интерес, а мама Альфреда тщательно объясняла мне про актёров, которые играли, и рассказывала слухи об их личной жизни. Я выпил три чашки чая и съел тарелку печенья, прежде чем сказал ей, что мне необходимо вернуться домой. Она не была обрадована, провожая меня до двери, и сказала, что я могу приходить и видеться с ней, когда мне заблагорассудится. - Ты можешь рассказать мне всё, что тебе захочется. Альфред ничего не узнает, – пообещала она, и я крепко обнял её.       Когда я пришёл домой, мама чистила ступени лестницы, а отец читал газету. Со мной никто не заговорил, только папа кинул злобный взгляд в мою сторону. Я быстро вошёл в свою комнату и сел за стол. Я не знал, как провести остаток дня. Я настолько привык быть в окружении Альфреда, что не мог вспомнить тех вещей, которые делал до того, как он приехал в деревню. Я схватил листок бумаги и начал что-то рисовать. Медленно среди каракулей стал вырисовываться единорог, и я начал размышлять, чем американский единорог отличается от английского. Надо будет спросить об этом у Альфреда.       Я был так увлечён своим рисованием, что не заметил, как за окном потемнело. Неожиданно в дверь постучалась мама. Она принесла для меня тарелку с ужином, и я почувствовал облегчение от того, что мне не придётся сидеть за одним столом с папой. Она поставила на мою парту тарелку и присела на кровать, в то время как я приступил к еде. - Мы решили, что ты не поедешь с нами в Германию, – сказала она тогда. Я посмотрел на неё и улыбнулся. - Здорово. Я не хочу туда. Я могу просто остаться с Альфредом, – ответил я, но она отрицательно покачала головой. - Мы не можем нагружать семью Альфреда на целых две недели, – сказала она, хотя у меня было чувство, что они были бы не прочь. Мама выглядела уставшей. Она потёрла лоб и вздохнула. – Я разговаривала с твоей бабушкой, и она будет рада твоему приезду. Ты останешься с ней на несколько недель.       Я поморщился и разрезал картофель пополам. - Почему именно у неё? - У неё славная ферма с милыми детишками в округе, с которыми ты сможешь играть, – я печально вздохнул и посмотрел на неё. Она глядела на меня молящими глазами. – Прошу тебя, Артур… Я всего лишь хочу расслабиться за эти несколько дней отдыха.       Я скрестил руки, дабы казаться важным, медленно зевнул и отвёл взгляд. На несколько секунд я почувствовал к ней жалость. Не так уж легко делить кров с таким человеком, как мой отец. - Хорошо, я поеду навестить её.       Она встала и провела рукой по моим волосам, на этот раз не царапая кожу. Затем она поцеловала меня в лоб. - Замечательно. Мы отвезём тебя завтра. – Она ушла, а я посмотрел на свою еду, надув губы.       Я не хотел ехать к бабушке. Она была хорошей леди, но со странностями: жила одна на своей ферме и говорила, что компанию ей составляют животные. Я думаю, что для того, чтобы оставаться в здравом уме, необходимо поддерживать связь хотя бы с несколькими людьми. Особенно когда употребляешь в пищу тех самых животных, с которыми живёшь. Я до сих пор помню, как в детстве она принесла мне цыплёнка, я дал ему имя, заботился о нём. А потом она убила его, подала мне на ужин и сказала, что это входило в её планы всё время. Я думаю, что она просто сошла с ума, когда увидела, как я давал моему цыплёнку немного экстра-корма, предназначенного для остальных.       У меня не было другого выбора хотя бы потому, что я не мог больше огорчать отца. Я попрощался с Альфредом следующим утром. Когда я вышел, он ждал меня возле живой изгороди. Отец загружал вещи в автомобиль, чтобы отвезти меня. Я подошёл к Альфреду. - Так значит… Две недели? – он улыбнулся, но было что-то натянутое, неестественное в изгибе его губ. Я неловко пожал плечами и прислонился к изгороди. - Да… - Альфред сорвал с неё листик и повертел его в руках. - Здорово. Мы сможем устроить шоколадное фондю в следующем году, – сказал он. Я бросил взгляд на отца и прислонился к изгороди. - Я не хочу ехать к бабушке, – ответил ему я; Альфред посмотрел на меня грустными глазами. Он больше не улыбался. - Я знаю… - Он бросил листик на землю и потоптался на нём. – Вот отстой! – я удивился, увидев рассерженного Альфреда, поэтому я потянулся, чтобы схватить его руку, так как он начал ломать живую изгородь. - Остановись, Альфред. Всё будет хорошо, я ведь приеду назад. – Он освободил руку и ушёл. Я следил за ним, стоя на носках и видя, как исчезает его светлая макушка. Папа позвал меня: - Артур, пора! – я вздохнул и пошёл за ним. - У меня живот болит, – пробурчал я. Он сел на водительское кресло. - Это потому, что ты съел все сладости. Садись. – Я сел, как он велел, и посмотрел в окно, чтобы увидеть смазанный силуэт Альфреда на месте нашего расставания, но его нигде не было видно.

***

      Поездка была ужасной. Отец всю дорогу молчал, что нервировало меня. Я пытался читать комикс, но от этого у меня только разболелась голова, и в итоге я уставился в окно. Я смотрел на летящих высоко в небе птиц и представлял, что это словно быть Суперменом, и удивлялся, зачем Бетмену крылья, если он даже летать не может, и что было бы, если бы люди имели крылья. Будь у меня крылья, я бы слетал во Францию и плюнул на жителей Парижа. У нас когда-то был ученик по обмену из Франции; он постоянно насмехался надо мной и говорил всякую чушь на французском. Когда я сказал, что не знаю французского, он посмотрел на меня будто с сочувствием. Он говорил, что я «ничего не добьюсь», если не выучу язык любви. Я не был уверен, что прям уж ничего не добьюсь, но он, казалось, думал, что это очень важно, так что я сказал, что всё необходимое заполучу и без этого тем или иным путём. Тогда это его рассмешило. Я опустил стекло и представил, что Альфред помог бы добиться мне цели – что бы это ни было.       Добраться до дома бабушки мы смогли за два часа. У неё была небольшая ферма за пределами близлежащей деревни, и когда-то она много говорила о том, что продаст участок и переселится в один из больших городов, чтобы не ходить так далеко за её любимыми сигаретами. Она была курильщицей. Мама говорила, что курить плохо, но всё же никогда не упоминала об этом, когда бабушка приходила и курила в нашем доме. Сейчас она стояла снаружи с сигаретой в зубах и дёрнулась, как только увидела меня. Папа остановил машину, я выпрыгнул и побежал обнять её. - О, дорогой, как ты вырос! – сказала она и прищурила глаза, скрытые за толстыми стёклами её очков. - Ты это и на Рождество говорила, – напомнил я, и она погладила меня по голове. - Да, и ты, несомненно, подрос с Рождества. - Вот его вещи. – Отец поставил передо мной сумку и кивнул головой бабушке. – Ну, я поеду.       Бабушка выглядела растерянной. - Ты не зайдёшь на чашку чая? – спросила она, но папа уже возвращался к машине. - Я должен ехать домой, – сказал он и заколебался. – Спасибо за помощь. - За помощь? – Бабушка смотрела вслед уезжающему автомобилю. Она почесала шею и вздохнула. – Я никогда не пойму, о чём говорит этот человек. - Я тоже. – Я взял вещи и посмотрел на неё. – Можно мне чашку чая, пожалуйста?       Она улыбнулась и положила руки мне на плечи. - Конечно, дорогой. А сейчас расскажи, что ты делал все эти дни.       Это был вопрос, который она задавала мне каждый раз при встрече, но я был так счастлив быть подальше от отца, что сразу стал рассказывать. Мы вошли на кухню; я говорил о единорогах, которых рисовал, и она попросила, чтобы я нарисовал ей одного. Я пообещал, что сделаю это. Затем я рассказал ей про Альфреда. Она выглядела самоуверенной и потянулась за новой сигаретой. - У него блондинистые волосы?       Я ошеломлённо кивнул. - Откуда ты знаешь? - О, бабушки многое знают, – она со вздохом присела, вытянула свои костлявые руки и улыбнулась мне с сигаретой в зубах. – Он, кажется, хороший ребёнок.       Я кивнул и посмотрел на свой чай. - Он мой лучший друг. - М-м-м… А пирожные он любит? - Я думаю, любит… Но откуда ты?..       Она ничего не ответила. Вместо этого бабушка начала рассказывать мне о том, как Элвис стал тайной любовью всей её жизни. Я учтиво слушал и одновременно разглядывал ковёр с цветочным рисунком, её голубые башмачки возле двери и картинки с котиками на стенах. От её дома веяло старой одеждой и духами с тяжёлым старушечьим запахом. Мне он очень не нравился, так что я извинился и ушёл в ванную комнату. Там тоже пахло, но только хозяйственным мылом; я смог открыть окно и впустить свежий воздух. Я не хотел покидать это место и две недели снова и снова слушать бабушкины истории. Я сел на пол, посмотрел на свои ноги и заметил, что мои пальцы довольно тонкие: у Альфреда они сравнительно крупнее. Его мать иногда называла их клубничками, так как когда мы играли, они всегда "разбухали" и краснели. Я считал это забавным, но Альфред постоянно возмущался по этому поводу. Отец говорил, что мне запрещено каким-либо образом выражать своё недовольство. Я удивился бы, если бы ему понравилась такая сторона Альфреда.       От скуки я начал ходить вдоль полок и ящиков. Я мог слышать, как бабушка готовит ланч, так что в запасе у меня было много времени. Я нашёл несколько старых гигиенических подушечек на дне одного ящика. Однажды, когда я был ещё совсем "зелёным", я поранил колено. Мама тогда ушла в город, так что никак не могла помочь мне. Я попытался быть большим мальчиком и достать пластырь, чтобы заклеить рану, но в конце концов использовал вместо него гигиеническую подушечку. Отец тогда всё не мог перестать смеяться. Теперь я знаю, что это были они. Я положил подушечки обратно и открыл шкафчик под раковиной. Там было немного туалетной бумаги, несколько тюбиков шампуня и длинная зелёная штуковина. Я потянулся и вытащил её. Эта зелёная штука выглядела чуднОй. Я видел такую одну в мамином шкафу под одеждой, но никогда не рассказывал ей. Я знал, что это было нечто личное. Но что это за вещь, которая пришлась по вкусу маме с бабушкой? Я повертел зелёную рукоятку. По форме это напоминало мужской половой орган, но этого просто не могло быть. В любом случае, для чего это тогда нужно? Особенно женщине. Я поднёс это к своим брюкам, для эксперимента. В этот момент в дверь постучалась бабушка. - Ланч готов. - Иду.       Я быстро положил штуку обратно туда, где её нашёл, и помыл руки. В любом случае, в этом не было ничего занимательного. Сейчас мне интересен ланч. Мой живот больше не болел, а просто выл от голода. Я открыл дверь и побежал исполнять его желание.

***

      Жизнь у бабушки была довольно тихой. Я не хотел играть с другими детьми, в большей степени потому что они издевались надо мной из-за густых бровей. Вместо этого я проводил время, лёжа на лужайке и считая проезжающие мимо автомобили. И только в воскресенье я заметил, что в этом местечке что-то изменилось: построили новый загон. По нему ходила лошадь и щипала неподалёку травку. Я пошёл спросить об этом у бабушки, и она ответила, что этого коня содержит её сосед. Тогда я пошёл к соседям спросить, могу ли я прикасаться к животному, но мне не разрешили, так как это была не их лошадь. Так что я сел и стал смотреть, как она гуляет неподалёку. Я представлял, как может выглядеть конь Альфреда. Скорее всего, он был похож на этого скакуна. Высокий, вороной. Поистине крутая лошадь, но непохожая на единорога. Я всё равно не мог представить, как Альфред будет ездить верхом на единороге. От этой мысли я хихикнул.       В среду бабушка пекла пирог. Замечательные запахи наполнили дом, и она сказала, что к пирогу нам нужно молоко, дала мне деньги, чтобы я сходил и купил. Она предложила мне свой велосипед, но я решил пройтись пешком, потому что любил не спеша прогуливаться вниз по дороге к деревне. Мне было недалеко. На полпути показались двое мальчуганов на великах. Они стали медленно подъезжать ко мне, а один из них плюнул в меня. - Прекратите это! - сказал я и вытер щеку.       Парень рассмеялся и вновь плюнул. Я ускорил шаг, но они легко нагнали меня. - Ты случаем не педик из дома старой леди? - Я не педик, - пробурчал я.       Другой мальчуган прокатился вокруг меня и продолжил ехать уже с другого края, заставляя меня двигаться в сторону. Я чувствовал себя зажатым и окружённым, удерживал взгляд на дороге и старался идти быстро, не переходя на бег. - А выглядишь как педик, - сказал высокий парень, тот, что плюнул в меня, и, повернув свой велосипед, наехал мне на ногу. Я зарычал и толкнул велик. - Оставьте меня!       Его друг пихнул меня с другой стороны. - Только когда перестанешь быть таким дурацким! - Педик! - Высокий приблизился, чтобы хорошенько толкнуть меня, и они стали пихать меня с двух сторон. Я пытался как-то укрыться, защититься от них, но у меня в действительности не было возможности сделать этого. И когда ситуация стала безнадёжной, я ничем не мог себе помочь, кроме как пнуть преградивший мне путь велосипед. Это был тот мальчик, что катался вокруг меня, и он закричал, когда я ударом ноги сшиб его велосипед с пути вниз на край рва, проходящего параллельно дороге. Вначале я уставился на него, разинув рот, а затем стал маниакально смеяться, но долговязый парень не считал это смешным. Он спрыгнул с велосипеда, схватил меня за волосы ударил кулаком в живот. Я вскрикнул и, брыкаясь, попытался высвободиться, но он удержал надо мной верх, и я словил большинство ударов. Тем временем его друг вставал на дорогу. Он вытащил свой велосипед, после чего воскликнул: - Машина едет!        Мы втроём смотрели, как в паре метров от нас остановился красный автомобиль, и вышел отец Альфреда, а за ним и сам Альфред. - Что ещё за чертовщина? - зарычал его папа. Мальчишки отпустили меня, а Альфред подбежал и заключил в объятья. - Ал? - запинаясь, произнёс я. Он уткнулся носом в мои волосы, а затем отошёл и развернулся, чтобы ударить только бившего меня мальчика. Вместо того, чтобы сделать это, кулак Альфреда коснулся парня, что тащил свой велик, и он с криком повалился обратно в ров. Отец Альфреда присоединился и схватил высокого мальчугана. Он весь дрожал. - Тебе нельзя их бить, Альфред, я могу попасть в неприятности, - сказал он, а затем резко встряхнул мальчишку. - Хотя эти тоже. - Отпустите! Мы ничего не сделали! - закричал парень. Папа Альфреда усмехнулся. - Я не очень-то в этом уверен. - Волоча мальчишку за собой, он пошёл забрать другого мальчика. Альфред повернулся ко мне. - Ты в порядке? - поинтересовался он. Я лишь посмотрел на него ошарашенным взглядом. - Что вы тут делаете? - Мы приехали повидаться с моей лошадью, - сказал он и вытер немного крови с моих губ. - Что случилось? - Ну, я шёл за молоком... - Я показал ему деньги на молоко. Он посмотрел на них, потом на меня, а затем расхохотался. Незадолго до этого мне хотелось заплакать, но его смех позволил мне расслабиться, и я сам не смог удержаться от хихиканья. Отец Альфреда к тому времени уже посадил обоих мальчишек в машину. Потом он повернулся к нам. - Что случилось? - спросил он у меня. - Они только что на меня напали, - ответил я, чувствуя себя ужасно жалким. Впрочем, он кивнул, доверяя каждому моему слову. - Я отвезу их домой, к их родителям, и немного с ними поговорю. С вами всё будет в порядке, или вы поедете со мной? - Он взглянул на меня. А я взглянул на Альфреда. А он взял меня крепче за руку. - Мы пойдём за молоком! - заявил он, и его отец улыбнулся. - Ну так вперёд. Только поскорее возвращайся домой, понял? - Альфред кивнул. Его отец сел в машину, развернул её и выехал на дорогу. Я поморгал. - Поскорее возвращайся? Но ты живёшь очень далеко отсюда.       Альфред посмотрел на меня. - Он имеет в виду дом, где наша лошадь. - А где Ваша лошадь? - Рядом с домом странной леди.       Я толкнул его. - Странная леди - это моя бабушка. - Правда? Воу... Не ожидал. Ну и ладно, она всё равно странная. - Я посмотрел вниз на его руку, которая держала мою. И плотнее переплёл пальцы. - Пошли за молоком, хорошо? - Он кивнул.

***

      Так уж вышло, что ранчо, о котором говорил Альфред, было как раз рядом с домом моей бабушки. Он решил приезжать сюда две среды подряд, потому что были каникулы, но он понравился бабушке, поэтому она разрешила ему остаться на несколько дней, если он захочет. И он, конечно же, захотел. Он знал её, потому что часто проезжал мимо её дома, и они даже разговаривали. Именно из-за него она испекла пирог и отправила меня в город. Она думала, что я встречу его в деревне с его отцом. Так почти что и вышло.       Кончилось всё тем, что Альфред остался на всю неделю. А когда мы вернулись домой, мы решили не говорить об этом моим родителям. Даже бабушка пообещала держать рот на замке. Кажется, ей нравилось измываться над моим отцом.       Мама и папа показались мне вполне ласковыми, когда они вернулись домой. Видимо, магазин с сосисками умеет творить чудеса. Я боялся, что они привезут мне сосиски в качестве подарка на день рождения, но вместо этого мама уговорила отца купить мне книгу с принцессами, единорогами и рыцарями. Я был очень этому рад. Но мне стало ещё лучше, когда отец даже сказал, что раз в этом году ничего не вышло, мы с Альфредом можем вместе устроить вечеринку в следующем году - он даже лично пообещал позаботиться о том, чтобы она прошла классно.       В этом году мы просто отожгли. У нас с Альфредом завязалась крепкая дружба, но мама с папой всегда как-то отмалчивались, когда я спрашивал, хорошо они проводили время вместе или нет. Когда настанет время для нашего тринадцатилетия, мы решили сплотить всех вместе и устроить классную вечеринку у мамы Альфреда. Мир подростков окончательно захватил нас - отец даже тайно одолжил мне порно журнал, наставляя меня "смотреть и учиться". Я дал его Альфреду, которому это показалось очень крутым. Это меня немного разочаровало. Я хотел, чтобы он разделял моё отвращение к этому, но ему это казалось очень возбуждающим, так что я притворился, что мне это тоже нравится. Я достиг определённого момента, когда перестал слушать то, что говорит мне Иван, но чаще стал прислушиваться к Альфреду. И с этим журналом к Альфреду пришла в голову новая идея. - Мы должны выбраться в один из городов побольше. Там есть настоящие магазины с порно! - сказал он. Я сказал ему, что он не осмелится на это, и всё лето мы больше об этом не говорили. Но за неделю до начала школьного года он появился у меня в дверях с озорной улыбочкой. - Мы это сделаем, - сказал он, и мне оставалось только смириться с этим.