Туман

В этот прекрасный солнечный день церковь полна народу, а значит, тут намечается какое - то очень торжественное событие.. Величественные звуки органа возносятся ввысь, прокатываясь гулким эхом под сводами божьего храма. Священник в парадном облачении, с Библией в руках.. "О-о-о, так ведь это же венчание! Вот только интересно, чье... Да какая, к черту, разница! Свадьба - это просто замечательно! Обожаю свадьбы! Налить всем по чарке!" - Джек Спэрроу, подойдите к своей нареченной невесте..., - властно приказывает святой отец громоподобным голосом. "Что-о? Так жених, это я? Когда же я успел? Забавно до дрожи, а кто же тогда невеста? Та-ак, сейчас посмотрим", - и тут же вижу возле алтаря изящное создание с рассыпанными по плечам рыжими кудрями, прикрытыми легким флером фаты. "Значит, невеста - Элен? Не-ет, так не пойдет! - в отчаянии вскричал я. - Конечно, очень люблю эту крошку, но жениться на ней вовсе не собирался! Я еще слишком молод, и к кошмарам семейной жизни совсем не готов!" Да еще, к своему величайшему ужасу, обнаруживаю, что одет в ненавистную кумачовую рубашку, а вместо родных пиратских штанов на мне красуются легендарные дамские шелковые панталоны с брабантскими кружевами, не так давно извлеченные из своего сундука в присутствии мисс Робертс. Тогда, обливаясь холодным потом, начинаю пятиться к выходу, намереваясь дать деру из церкви, но только не тут-то было. Выросшие, словно из под земли, Гиббс и Дарки с суровыми рожами грубо хватают меня под руки и безжалостно тащат обратно к алтарю, будто бесцеремонные подручные палача, волокущие на эшафот приговоренного к казни. - Джентльмены, стойте, стойте, подождите... П-предлагаю пе-переговоры..., - изо всех сил упираюсь я. - Венчание нужно немедленно отменить... Ну, или отложить на... неопределенное время. Поймите меня правильно, я не могу жениться в таком жутком... наряде. Это неприлично... Я только сменю это... кружевное безобразие и тотчас же вернусь, обещаю, - но непреклонные Гиббс и Дарки были глухи к моим убедительным просьбам и уговорам, возвращая едва не удравшего незадачливого жениха назад к его будущей второй половине. - Сбежать хочешь, дорогой!? - Элен цепко ухватила меня за руку. - Врешь, любимый, не уйдешь! Продолжайте, святой отец, не тяните время, - кивнув священнику, сладко пропела она и повисла у меня на шее, впиваясь в мои губы хищным поцелуем. -.... Объявляю вас мужем и женой! - торжественно провозгласил тот. "М-м-м, бр-р-р...", - лишь жалобно простонал я, задыхаясь в нежных объятьях любящей новоиспеченной супруги, и провалился в теплую, мягкую пустоту, ударяясь в этой пустоте обо что-то очень твердое.. Когда же, проснувшись, с трудом продрал глаза, то увидел, что лежу на полу, а золотистые солнечные лучи, врываясь в каюту, заливают ее своим ярким светом. С палубы доносились оживленные голоса и громкий гогот отоспавшейся довольной матросни, занятой своей привычной судовой работой. "Вот, че-ерт, ну, и со-он, - тихо ужаснулся я, вытирая со лба струившийся противный пот. - Ха, женить меня хотели, как бы не так, - и кряхтя, поднялся с пола, потирая ушибленные места. - Не родилась еще на свет Божий та женщина, которой удастся затащить под венец капитана Джека Воробья. А обручальное кольцо на безымянный палец надеть-то мне впопыхах позабыли, недотепы..." И тут увидел, что моей несостоявшейся супруги нет на месте, зато на подушке вместо ее рыженькой головки с почетом возлежала ненаглядная кукла Элен и таращила на меня глупые синие глазищи. А аппетитный запах мясной каши, стоящей на столе, приятно щекотал обоняние, наполняя своим ароматом душную каюту. "М-да-а, оказывается, от бабы на корабле тоже бывает польза, - усмехнулся я. - Вот только интересно, где она сама..., - и от души зевая, сладко потянулся. - Но как же, все-таки, это замечательно - снова просыпаться на своей старушке "Жемчужине", в своей родной каюте, пусть даже и на полу". Я подошел к чуть приоткрытой двери, высунул нос наружу, и тут же наткнулся взглядом на Гиббса, так сильно и грубо обидевшего меня во сне. А мой боцман, ничего не подозревающий о своих недавних злодеяниях, тоже заметил позднее пробуждение своего кэпа, и расплываясь во всю вечно опухшую рожу самой добрейшей улыбкой, тотчас радостно причалил ко мне. - Добрый день, кэп! - ухмыльнулся он. - Однако, вы, сэр, долго почивать изволили. А если ты, Джек, мисс Элен ищешь, так она в пиратнике, пошла Дарки навестить, - сказал Гиббс, глядя, как я продолжаю озираться по сторонам. - И заодно поесть ему отнесла. Я вытаращил глаза, услышав, что Элен решилась отправиться в пиратник, но ничего не сказал. Конечно, с одной стороны, мне это не слишком понравилось, но ведь не бежать же за ней вниз, на потеху своим матросам вытаскивая оттуда за руку. Видно, девушка, терзаемая жгучим чувством вины за свою "лекарскую помощь" очень переживала и тревожилась за старика. А ее горячее желание убедиться, что с нашим приболевшим шаманом все в порядке, было вполне понятным. - И тебе не хворать, приятель... Как он? - коротко спросил я, про себя тут же махнув рукой на самовольную вылазку Элен. - Живой помаленьку, - Гиббс задумчиво почесал в затылке. - Только слаб очень, даже из гамака выбраться у него сил нет. Да еще парни расспросами одолевают. Прилипли к старику, как назойливые мухи... Все про увиденное во время обряда просят рассказать, да... Я уж их и гонял, и ругал - ничего не помогает, - он растерянно развел руками. - Ведь говорил же ему - оставайся в моей каюте, - сердито сказал я. - Не будет там покоя. Так нет же, этот старый упрямец, все-таки, поперся в пиратник... А наш шаман-то, оказывается, силен, - тут же произнес с уважением. - Другой бы на его месте после всего ноги протянул, а он - ничего, молодцом держится. - Да-а, Джек... Нашему старику, видать, крепко досталось от этих мерзких тварей, - сочувственно вздохнул Гиббс. - А запашок-то от Дарки идет тако-ой, что хоть нос зажимай. Наверное, они, эти сволочи, его всего своей поганой вонючей слизью обгадили. Кто же, на самом деле, умудрился так обгадить старину Дарки, я, разумеется, говорить не стал. О том, как мы с Элен героически пытались вернуть его к жизни, моему болтливому боцману знать вовсе необязательно. - Ах, да, приятель, чуть не забыл, - зевая, сказал я. - Немного попозже возьми кого-нибудь из парней - нужно вернуться на берег и забрать наши оставленные там пожитки. Завтра - послезавтра в море выйдем, хватит нам уже в этом милом заливчике толкаться и от безделья дурью маяться. Впрочем, я и сам с вами на берег отправлюсь. Возникла крайне острая нужда... А тебе, дружище, придется вместо меня на судне остаться... - Есть, кэп, - бодро ответил Гиббс. - Прямо сейчас и скажу ребяткам... И правильно, Джек, - чуть тише добавил он. - Нечего нам на этом прОклятом богом и забытом людьми островке зря торчать. Ну его, ко всем чертям, со всеми его джунглями, заброшенными индейскими поселениями и прочей бесовщиной. Гиббс вернулся к своим прерванным делам, а я - в каюту, запирая за собой дверь. Ведь теперь мне тоже предстояло одно очень важное дельце, а именно, капитану Джеку Воробью срочно требовалось привести себя в порядок, возвращая своей изрядно помятой и оборванной персоне соответствующий капитанскому званию вид. Добрый глоток крепкого рома и вмиг проглоченный обед, принесенный заботливой Элен, тотчас разогнали остатки сна. Я быстро умылся, с отвращением прикасаясь к отросшей щетине, эта колючая поросль на моей физиономии давно нуждалась в бритье, только с этой процедурой было решено пока повременить. А для начала сбросил с себя перепачканную, разорванную, дурно пахнущую рубашку, открыл сундук и одним махом вывалил из него на пол все разнообразное содержимое, в котором начал азартно рыться. Но не успел основательно приступить к поискам, как тут же по великому закону подлости наткнулся на свою опостылевшую кумачовую рубаху и скомканные вместе с ней кружевные панталоны, уже начавшие преследовать меня в кошмарах... "Та-ак, приятель, что найдено, то - дар Божий", - скрипя зубами, со злостью подумал я, и не выдержав, тихо взвыл, в ярости отшвырнул ногой в сторону свой "свадебный" наряд, в порыве праведного гнева раскидывая всю эту возвышающуюся кучу барахла... И тут мне неожиданно посчастливилось - среди валяющегося на полу тряпья я отыскал еще целых три белых рубашки, две из которых оказались совсем чистыми. Настроение у меня сразу же поднялось, а когда на самом дне сундука вдруг нечаянно обнаружился большой кусок давным-давно позабытого душистого мыла, то моя душа возликовала, и покрытое засохшими ссадинами тело, плохо отмытое в ручье, зудящее от мази вперемежку с потом, стало чесаться еще настырнее. Хоть мыться очень не любил, считая это занятие пустой тратой времени и бесполезным расходом воды, только сейчас времени с водой было навалом, а все мои движимые и недвижимые части громко требовали внимания к себе. И именно поэтому так рвался со своими парнями на берег, одержимый одним сильнейшим желанием - отмочить, наконец, свою вековую пиратскую грязь. Но если рубашка и мыло благополучно нашлись, то штанами я был совсем небогат - одни, очень грязные, сейчас красовались на мне, а другие, которые почище, валялись, порванные сзади по шву, и эта отличительная примета запомнилась очень хорошо. Тогда, выудив их из кучи одежки, я с тяжким вздохом приготовился вооружиться иголкой с ниткой, только с радостью обнаружил, что огромная прореха уже кем-то аккуратно зашита, но никак не мог припомнить, когда успел ее ликвидировать. "А, все-таки, баба на борту может приносить немалую пользу", - ухмыльнулся я, торопливо стаскивая с себя замызганные штаны, и уже приготовился облачиться в другие, к которым Элен успела приложить свои ловкие ручки, как тут на меня нежданно свалилась еще одна большая радость - искалеченное мужское достоинство вернуло свои былые размеры, переставая болеть, отвратительные кровавые волдыри исчезли, и теперь кожа на пострадавшем причинном месте, слабо почесываясь, сильно шелушилась. Только все это были уже сущие пустяки, и не стоило обращать на них внимания. Я едва не подпрыгнул от счастья, разглядывая предмет своих переживаний со всех сторон, а для пущей уверенности даже слегка подергал, и окончательно убедившись, что он крепко держится на своем законном месте, возблагодарил небеса в смуглом лице нашего всемогущего шамана за такое чудесное исцеление от этого ужасного "дутого" недуга. "Не-ет, что ни говори, а удача все еще при мне, - подумал я, вздыхая с облегчением. - А значит, кое-какие... радости жизни тебе снова доступны, старина Джекки", - и облизнувшись в предвкушении этих самых радостей, еще раз мечтательно вздохнул, торопливо забрался в зашитые штаны, нырнул в чистую рубашку, натянул сапоги, нацепил всю остальную амуницию и вышел на палубу. Но спускаться в темный, душный пиратник решительно не хотелось... Хотелось просто стоять, любуясь лазурно-голубым небом, безоблачным после прошедшего проливного дождя, и своей залитой солнцем старушкой "Жемчужиной", с наслаждением подставив лицо легкому, игривому ветру, вдыхать неповторимый запах моря и терпкий аромат сырого корабельного дерева, слушая радостные вопли горластых чаек, стаями кружащих на кораблем. Я немного посмотрел, как мои парни, последнее время такие недовольные, хмурые и угрюмые, с явной неохотой выполнявшие свою судовую работу, теперь шустро и проворно сновали по палубе, отпуская грубые, соленые шутки и довольно гогоча. Словом, наша жизнь снова возвращалась в привычное русло, и это было превосходно. - Сэр, наши изящные гондолы готовы, - подошел ко мне Гиббс. - Парни уже ждут вас... - Чудненько... Пусть забираются в шлюпки, а я очень быстро присоединюсь к ним, - и собрался уже спуститься в люк, но тут из него показалась рыженькая макушка, и следом за ней сама Элен, громко сопя, стала неуклюже выбираться на поверхность. - О-о, мисс Робертс, какая встреча! - с веселым ехидством поприветствовал я запыхавшуюся девушку, подавая ей руку. - Дорогуша, ваше поведение просто возмутительно - мало того, что вы без разрешения покинули мою постель и каюту, так вы еще положили мне под бок свою белокурую лупоглазую дочурку. Наверное, для того, чтобы "старому хрычу" одному спать не так страшно было, не правда ли? А затем, не обмолвившись ни единым словом, вы забрались в "пиратник"... Нехорошо-о..., - беззлобно отчитал я Элен, попутно окидывая ее изящную фигурку хищным взглядом. - Извини, Джек..., - она виновато опустила глаза. - Но ты так сладко и крепко спал... Мне просто стало жаль будить тебя из-за таких пустяков. - Глупости, дорогая... Тебе нужно было все равно растолкать меня, тем более, что этому "старому хрычу" и так удалось слишком долго заспаться, - недовольно сказал я. - И потрудиться сообщить, куда ты направляешься... - Да, но, Джек, разве я не могу свободно перемещаться по кораблю без твоего разрешения? - удивилась она. - А если мне, к примеру, приспичит выйти по какой-нибудь естественной надобности, тоже должна буду отчитаться перед вами, сэр? - Не нужно изощряться в остроумии, цыпа, - слегка рассердился я. - Речь сейчас вовсе не об этом. Разумеется, ты имеешь полную свободу перемещения, куда твоей душе угодно, только в случае с "пиратником" и трюмом не грех бы и мне сказать, где ваше упрямое, беспечное высочество в случае чего можно будет отыскать. Не забывай, что ты находишься не на "Лианде", а на "Черной Жемчужине", которая является пиратским судном. Смекаешь, о чем я? - Смекаю... - Ну, вот то-то же... В следующий раз, когда тебе снова приспичит забраться вниз к матросне, будь так любезна, поставь меня в известность, - строго сказал я, но тут же сменил гнев на милость. - Мало ли, что... Ладно, проехали... Как там наш отважный шаман, чудом выживший после твоего "лечения", а, господин великий лекарь? - и усмехнувшись, очень захотел ущипнуть Элен за аппетитную филейную часть, но под любопытными взглядами парней с сожалением придержал руки. - Ему уже гораздо лучше, - сконфуженно пробормотала девушка, снова припоминая свой недавний "грешок". - Просто Дарки еще очень слаб, но это скоро пройдет. А если ты собрался к нему, то лучше не ходи - он только что уснул и будить его не нужно. - Понятно, - вздохнул я. - Ну, что же, тогда, конечно, пусть спит себе на здоровье. Я и не собирался его будить. Кстати, дорогая, хочу обрадовать тебя - мы сейчас отправляемся на берег, так что, ты очень вовремя выбралась из пиратника на свет божий. - Это, конечно, очень хорошо... Только..., - тут Элен замялась. - Джек, позволь мне остаться на "Жемчужине". Понимаешь, у меня после проведенной в шлюпке ночи от ее сидушки вся... все тело болит. И потом, я хотела сделать кое-какие свои... дела. - Хм, интересно..., - нахмурился я. - Если с первым аргументом все ясно, то второй мне совсем непонятен - какие это такие "свои дела" успели у тебя появиться, дорогая, из-за которых ты при своей любви к чистоте даже отказываешь себе в удовольствии поплюхаться в воде? - М-м, можно, пока не стану отвечать на ваш вопрос, сэр? - Элен хитро взглянула на меня. - Узнаете, когда вернетесь. Ведь, как понимаю, на берегу вы долго не задержитесь. А поплюхаться в воде я еще успею. Помнится, кэп, вы сами говорили, что "Жемчужина" снимется с якоря только послезавтра. Значит, нужно будет снова вернуться на остров за пресной водой. И у меня еще будет время вдоволь поплескаться... - Да, пожалуй, ты права. Так все оно и будет, - я ненадолго задумался. - Ну, ладно, не хочешь снова болтаться с нами в шлюпке - не надо. Оставайся здесь, делай эти свои... важные дела, - и даже обрадовался появившейся прекрасной возможности в отсутствии Элен отмочить свою вековую грязь, не подвергаясь атакам острого язычка вредной девчонки. - А на берег перед отплытием мы еще заглянем. Только, чур, вести себя примерно - не напиваться, не буянить и не приставать к матросам с нескромными намерениями. Идет? Учти, мистер Гиббс мне все расскажет... - Джек! Что за пошлый вздор ты несешь! - сверкнув изумрудными глазищами, возмущенно пискнула она. - И тебе счастливо оставаться, детка! - хохотнул я. - Кстати, огромное спасибо за обед и за штаны, - нежно шепнул ей на ушко, и звонко чмокнув в щечку, направился к заждавшимся меня парням. В скором времени наши "изящные гондолы" отвалили то борта "Жемчужины", и мы сами не заметили, как под свой громкий гогот от собственных шуток добрались до острова. На берегу мы тут же дружно принялись за работу: первым делом сняли парусиновый навес и бережно свернули его, затем собрали сваленные под ним пожитки, подмоченные попавшим на них проливным дождем, сгрузили все это в шлюпку вместе с любимым котлом Чарли, так благоразумно прихваченным с судна хозяйственным коком. Наконец, весь скромный, нехитрый скарб был собран, и вместе с исчезновением нашего маленького лагеря этот берег снова опустел, как прежде, возвращая своей дикой красоте первозданный покой, так грубо нарушенный незваным появлением человека. Теперь всем нам потребовался небольшой отдых и уставшие парни развалились на рыхлом песке, а некоторые залезли воду, спасаясь от палящих солнечных лучей, стремительно набравших силу после недавно прошедшего дождя. Тогда я тоже решил заняться своим очень важным делом, которое привело меня сюда вместе с остальными, и прошелся немного вдоль берега, отойдя подальше от своих отдыхающих ребят, нашел местечко поудобнее, стащил сапоги, достал из кармана так удачно найденный кусок мыла, стащил с потной головы промокшую косынку, разделся и забрался в воду, кряхтя и фыркая от удовольствия. Надо сказать, что вода в заливе была солоновата, и не годилась для питья, зато для хорошего мытья оказалась вполне пригодной. Окунувшись с головой, я снова выбрался на берег и яростно начал намыливать все прилагающиеся ко мне движимые и недвижимые части, включая и саму эту засаленную, косматую голову, что было весьма нелегким делом. Мыться с мылом уже давно отвык, оно настырно лезло в глаза, гадко щипало их, вышибая слезы, но я, отчаянно чертыхаясь и отплевываясь, мужественно терпел добровольную пытку, устроенную самому себе, изо всех сил оттирая прихваченной чистой тряпицей свою застарелую грязь. Стараясь хоть как-то скрасить такое нудное, противное занятие, стал думать о чем-нибудь очень приятном, и тотчас же вспомнил нашу первую ночь с Элен, ее трепещущее в моих жарких объятьях гибкое, упругое тело и восхитительное ощущение тугой неподатливой тесноты внутри него... Как на грех, эти сладкие воспоминания пришлись на тот момент, когда тщательно намыливал одно очень чувствительное к прикосновениям место, которое тут же незамедлительно отреагировало, и напрягшись, подскочило торчком, полностью готовое к применению, едва не вырвавшись из скользких рук. А его незадачливого хозяина обдало мощной волной жара с пяток до макушки. "Э-э, не-ет, так не пойдет... Ведь так и самого себя поиметь недолго, - подумал я, задыхаясь от громкого, требовательного зова не вовремя проснувшейся плоти, и поспешно убрал руки прочь. - Не хватало мне еще самоудовлетворением заняться для полного счастья... Что стоим, кого ждем, приятель? - и попытался уговорить этого нетерпеливо вздрагивающего " Мистера Хочу". - Умерь свой напрасный пыл, парень, и потерпи немного. Будет и на твоей улице праздник, но только, увы, не сейчас", - и пулей влетел в воду, несколько раз нырнул, смывая с себя густую мыльную пену вместе с волнующими воспоминаниями. Я подождал, пока растревоженный "парень", смирившись со своей печальной участью, соизволит успокоиться, после этого выбрался на берег, и обсыхая, немного попрыгал по горячему песку. А потом достал из кармана маленькое заляпанное зеркальце, снова намылил изрядно заросшую физиономию, и кое-как справился с колючей порослью, возвращая своим усам и бородке прежний щегольской вид. Быстро умывшись, еще раз взглянул в зеркальце и остался очень доволен собой. Тогда я неторопливо оделся и хищно покосился в сторону "Жемчужины", очень сожалея, что предмет моего вожделения сейчас находится в полной недосягаемости. "Но ведь это - дело поправимое, - и плотоядно усмехнулся. - Не скучай, крошка, я уже иду..." И тут же вспомнил об одном очень серьезном обещании, данном самому себе, повязал красную косынку на еще непросохшую голову и бережно убрал успевший высохнуть кусок мыла в карман. Я добрался до близлежащих зарослей, и с трудом продравшись через густой кустарник, сразу же увидел то, что искал - там, среди сочной зелени, красуясь во всем своем великолепии, росли какие-то пышные ярко-розовые цветы, распространяя вокруг дивное благоухание. Их было так много, словно огромный ковер покрыл землю в этом месте, вытесняя отсюда всю другую растительность. Я полюбовался на эти чудеса природы, недолго думая, надергал целую охапку розовых цветов вместе с корнями и с треском выломился из зарослей. Порывшись в кармане, нашел коротенькую веревочку, перевязал собранный букет, еще раз оценивающе повертел его и счастливо вздохнул, представляя, как обрадуется Элен. В приподнятом настроении я гордо нес эту розовую ароматную клумбу, возвращаясь к своим ребятам, которые уже успели отдохнуть и были готовы покинуть берег, а увидев цветы у меня в руках, понимающе переглянулись, и сдержанно заухмылялись, отпуская осторожные шуточки. Но я сурово зыркнул на весельчаков, и желание зубоскалить, осмеивая своего кэпа с таким необычным трофеем в руках, тотчас же улетучилось. Между тем, время на берегу пролетело незаметно, и усталое багровое солнце медленно уходило на закат. Еще один день, проведенный возле острова, был на исходе, когда наши шлюпки подошли к "Жемчужине" и мы поднялись на борт. Однако, Элен почему-то не встретила меня... Тогда я уже собрался крепко обидеться и вышвырнуть букет в воду, но тут капитана поджидал очень странный сюрприз. Возле каюты громоздилась куча выброшенного оттуда мусора в виде пустых целых и битых бутылок, огрызков, костей, грязного рваного тряпья, среди которого я даже узнал драный женский чулок, неизвестно, какой бабой и когда позабытый в моем бывшем холостяцком жилище. А в приоткрытую дверь увидел Элен, стоящую на четвереньках, и в такой весьма привлекательной позе, отрешившись от всего земного, усердно отмывающую пол. "Так вот какое важное дело ты, дорогуша, решила провернуть в мое отсутствие, - подумал я, довольно улыбаясь. - Молодец, девочка, давно пора было здесь порядок навести". Уборка тем временем заканчивалась, и эта чистота была очень непривычной, а сама каюта стала какой-то по-домашнему уютной. Я же никак не решался туда войти, разглядывая малознакомую обстановку своего собственного обиталища, и тут мой блуждающий взгляд плавно перетек на круглую маленькую попку Элен. Эта аппетитная выступающая часть, плотно обтянутая бриджами и задорно торчащая впереди всего остального, призывно мелькала перед моими загоревшимися глазами, двигаясь в такт движениям хозяйки. Для мужчины, переполненного... впечатлениями, это было уже слишком... Пользуясь благоприятным моментом, а именно тем, что Элен не видит происходящего за ее спиной, я мягко, как охотящийся тигр, прокрался в каюту, осторожно положил цветы у входа и очень тихо запер за собой дверь.