Туман

Капитан Воробей грохнул пустой кружкой об стол и уставился куда-то мимо присутствующих затуманенным, остекленевшим взглядом, словно забывая про свою увлекательную историю. Теперь он сидел, неподвижно уставясь в одну точку, и продолжать рассказ явно не собирался. Сейчас он находился в той стадии опьянения, когда обыкновенный забулдыга просто валится под стол и засыпает. Но любопытных слушателей такой поворот событий вовсе не устраивал, и они с разинутыми ртами ждали, когда Джек в очередной раз вернется с небес на грешную землю. Однако их долготерпение вскоре истощилось, а Дик Хоук не выдержал первым, и потряс его за плечо: - Э-эй, Дже-ек, дружище... да ты совсем заснул, что ли? Чего дальше-то было, а? Подарил ты розовые цветочки этой своей... малолетней возлюбленной до того, как ее в койку затащить, или же после обрадовал? Некогда ведь, поди, было..., - понимающе хохотнул он. - А может, она тебе этот шикарный букет вместе с корнями в отмытую с душистым мылом задницу засунула, за то, что ты на чистом полу грязными сапожищами наследил? - и тут же от души заржал в голос, а следом за ним и вся честнАя компания, собранная за столом. - Нет, мистер Хоук, здесь вы в корне неправы, - быстро выплывая из пьяной прострации, мрачно отозвался Джек. - Не успела... Но о том, что случилось дальше, мне бы очень не хотелось говорить, джентльмены... Для меня это - слишком больная тема, - он тяжело вздохнул и многозначительно покосился на свою пустую кружку, которую ему тотчас же наполнили. - Да чего уж там, приятель, если начал, говори, как есть, не тяни..., - хором загалдели все заждавшиеся слушатели, нервно ерзая на скамейках. - Да-да, Джек, уж давай, не ломайся - поведай нам, своим собратьям - пиратам, чего там у вас случилось. Что, парень, наверное, захотел, да не смог, после своей этой... "дутой" проблемки-то? Или вредная девчонка не дала? - и вся дружная компания пьянчуг снова дружно заржала, будто табун жеребцов. - Вот только не нужно этих пошлых намеков, джентльмены, - сурово нахмурился Джек, уже в который раз прикладываясь к кружке. - Не угадали - ни то, ни другое... Ладно, черт с ними, с воспоминаниями - так и быть, расскажу. - он махнул рукой и очень выразительно покачнулся на лавке, рискуя свалится с нее. - Хоть я торжественно поклялся самому себе, что ни единая живая душа, до тех пор, пока жив капитан Джек Воробей, не узнает о произошедшем... Ну, кроме весьма малочисленной команды моей старушки "Жемчужины", а теперь еще и вас, господа..., - и снова поднял кружку, хитро подмигнув собутыльникам. - Дело в том, джентльмены, что в тот прекрасный вечер один очень больной во всю голову пират, то есть я, совершил очень скверный, да что там скверный, просто вопиюще отвратительный поступок. И даже изрядная порция крепкого барбадосского пойла, принятого на острове вместе с моими парнями для поднятия настроения, и вдобавок к нему, сильная жара служат для такого "подвига" крайне слабым оправданием... Э-эх, если бы я мог тогда знать, чем все закончится... То лучшее, что мог на тот момент сделать - это подскользнуться на мокром полу своей каюты и хорошенько припечататься к нему всей дурной башкой, в которую вечно лезут всяческие.. глупости..., - Джек, утерев мокрые усы, еще раз тяжко вздохнул и дальше продолжил свой увлекательный рассказ... ***** Теперь мы остались с Элен вдвоем, и я мог без всяких помех дать полную волю своим нескромным желаниям. Девушка по-прежнему не замечала меня, и увлеченная оттиранием застарелого пятна с шершавых досок пола, старательно работала тряпкой, беззаботно напевая какую-то лирическую песенку. Зато ее тугая попка маячила перед моими горящими глазами, и совершая энергичные полуобороты, то поднималась вверх, то опускалась вниз. Я немного постоял, с затаенным дыханием пожирая хищным взглядом беспрестанно мелькающий перед ним такой доступный соблазн, чувствуя, как задремавшее на время вожделение тут же закипело с новой силой, наливаясь горячей тяжестью в паху и требовательно оттопыривая правую штанину, уже во весь голос заявляло о себе. Только сейчас бороться со своими мужскими потребностями вовсе не собирался, а лишь в предвкушении облизнулся, и стараясь двигаться, как можно бесшумнее, подкрался к ничего не подозревающей девушке, опустился на колени позади нее и жадно обхватил поперек талии, прижимаясь всей своей выпирающей нижней частью к предмету своих мечтаний. Конечно, я прекрасно понимал, что Элен такое подлое, наглое нападение совсем не понравится, но также втайне надеялся незамедлительно загладить свою вину всеми известными способами. От моей неожиданной, стремительной атаки с "тыла" девушка чуть не подпрыгнула, резко вздрогнув, пронзительно вскрикнула, и едва не растянувшись на мокром свежевымытом полу, уперлась в него локтями. Она попыталась повернуть голову и изо всех сил в панике рванулась, но одна рука уже крепко держала ее, а другая отобрала тряпку, отшвыривая прочь. - Тс-с, тише, детка, - жарко зашептал я, наваливаясь на перепуганную до полусмерти крошку, и не позволяя ей разогнуться, продолжал удерживать вырывающуюся Элен в таком недвусмысленном положении. - Не стоит так громко кричать... Иначе вся моя любопытная команда услышит, бог знает, что подумает и соберется перед дверью. А ведь нам с тобой лишние свидетели сейчас вовсе не нужны, неправда ли? Ну, чего ты так напугалась, любимая? Успокойся, ведь это всего лишь я... - Джек, дьявол тебя разбери, что ты себе позволяешь? - гневно прошипела Элен, возмущенно ворочаясь в моих соскучившихся объятьях, чувствуя, как знакомый до боли и торчащий колом предмет настойчиво уперся ей пониже спины. - И мы с моим меньшим братцем тоже очень рады тебя видеть, - медовым голосом пропел я, нащупывая застежку на ее бриджах и принимаясь торопливо расстегивать ее. - А ты сама виновата - нельзя стоять в столь привлекательной позе на пиратском судне, где полно изголодавшихся по женскому телу мужчин. Это чревато... Но тебе на этот раз просто сказочно повезло... Ведь так к тебе мог подкрасться, кто угодно... И схватить тебя также, как я сейчас схватил... А раз ты уже попалась, детка, пора исполнять супружеский долг... - Какой еще такой супружеский долг? Что ты несешь? Джек, пожалуйста, хватит... Отпусти меня... Не буду, не хочу это делать... вот так, - нервно дрожа, испуганно пролепетала Элен, уже догадавшись, что за всем этим последует. - Ну, к чему такие предрассудки, солнышко? - притворно удивился я, героически справившись с противной застежкой. - Уверяю, тебе понравится, и скоро ты сама убедишься, как была неправа. И ведь именно эту любовную позу ты такими горящими глазами разглядывала в той пикантной зеленой книжке, не так ли? А я всего лишь хочу сделать тебе маленький сюрприз, - и начал проворно стягивать с дрожащей от страха и праведного негодования девушки бриджи. - Джек, это отвратительно и гадко... Мне это совсем не нравится... Сейчас ты обращаешься со мной, будто с какой-то бордельной гулящей девкой, - все еще продолжала упорствовать Элен, но сопротивляться, однако, перестала, понимая, что это бесполезно. И лишь обреченно вздыхая, послушно приподнимала коленки, позволяя мне беспрепятственно стащить с нее этот мешающий, ненужный предмет одежды. - Твоя неправда, любовь моя, с бордельными девками у меня совсем другое обращение..., - весело отозвался я. - А в том, что мы с тобой делаем, нет ничего постыдного, отвратительного и гадкого. Это вовсе не так страшно, как тебе кажется... Пригнись немного пониже, солнышко..., - и довольно мурлыкнув при виде соблазнительного зрелища, открывшегося моему плотоядному взору, развел ее ноги на нужную ширину, усаживаясь между ними поудобнее на колени. - М-м, детка, какая же ты сладкая, - задыхаясь от нахлынувшей жаркой волны, прошептал я, прижимаясь губами к упругим выпуклостям, и провел пересохшим языком по их гладкой розовой, как у младенца, коже. Руки нетерпеливо нырнули к девушке под рубашку, и ложась на грудь, стали игриво поглаживать вмиг затвердевшие соски. Под этими ласками Элен замерла, тут же переставая сердиться, и лишь часто, прерывисто вздыхала. Гулкое биение ее грозящего выпрыгнуть наружу сердца эхом отдавалось в моих ладонях, одна из которых уже устремилась к ней в самый низ живота, и шустрые пальцы, перебирая мягкие шелковистые завитки, забрались в теплую ложбинку... Надо сказать, что поспешные занятия любовью были для меня крайне привычным делом, только сейчас торопиться решительно не хотел. И хоть великий соблазн, а самое главное, требующая удовлетворения страсть вперемежку с убойным барбадосским пойлом, бьющие ключом во все места, уже лезли в драку с желанием загладить свою вину. Только в этот вечер я собирался подарить Элен несколько необычные ласки, в которых меня замечательно просветили шустрые красотки одного портового борделя, куда в первый раз заглянул "на огонек" в пятнадцать лет, только тогда по молодости и глупости все творящееся там повергло меня в полнейшее изумление... А потом за долгие годы лихой пиратской жизни много раз успешно оттачивал свое мастерство не столько на бордельных мисси, сколько на вполне приличных барышнях и дамах. Ну, а теперь пришла пора обрадовать Элен. - Джек, какой же ты ужасный развратник, - задыхаясь, прошептала она. - А теперь и я с тобой вместе... Никогда тебе этого не прощу. - Ну, солнышко, это мы еще посмотрим..., - насмешливо промурлыкал я. - Помнится, в прошлый раз тебе очень понравилось... Просто сегодня приоритеты чуть-чуть изменились, - и раздвинул ее ягодицы, провел языком меж ними вниз, проскальзывая мимо узкого еще не зажившего отверстия. Минуя соблазн проникнуть внутрь, он нащупал плотный бугорок, прикрытый двумя нежными лепестками, от мягких прикосновений тотчас же ставший набухшим и влажным. Элен с приглушенным стоном легла грудью на пол, а искусный танец гибкого языка делался все изощреннее, теперь к нему присоединились зубы, слегка прикусывающие полыхающую плоть, которую я жадно втягивал губами, с наслаждением посасывая, ощущая во рту неповторимый вкус истекающего обильного сока, и чувственные стоны вздрагивающей, изгибающейся девушки усилились. Тогда мой ловкий палец нашел меж приоткрытых половинок тугую сжимающуюся ямку и осторожно вторгся внутрь... - Ай, Джек, что... что это ты делаешь? - Элен дернулась и беспокойно завертелась, пытаясь избавиться от нахального постороннего предмета, находящегося у нее в таком интересном месте. - Тш-ш, тише, солнышко... Сейчас узнаешь, - хрипло прошептал я, обливаясь потом от бурлящего желания, раздирающего на части все мое измученное естество. - Просто расслабься и расставь ножки немного пошире..., - на что она лишь покорно исполнила мою просьбу. - Вот так, умница... А теперь садись ко мне на руку, смелее, не бойся, - и не дожидаясь, пока девушка сделает это сама, свободной рукой обхватил ее поперек бедер, и резко потянул вниз, с силой вталкивая палец в неподатливую глубину. Элен тихонько пискнула, насаживаясь на него. - Все, все, моя сладкая, больше не будет больно, - я ласково погладил дрожащую и ойкающую девушку по спине. - Только ты нагнись еще чуть-чуть, мне так будет легче, а тебе приятнее, - и слегка поворачивая, начал шевелить им, ощупывая и нажимая на одну очень чувствительную точку, горячую и бьющуюся, словно второе сердце, добраться до которой можно лишь через такой необычный "тайник". Девушка громко застонала, устремляясь за работающей внутри рукой, в то время, как другая моя рука снова пробралась к ней под рубашку, сжимая налитЫе округлости, игриво пощипывая заострившиеся соски, и убегала вниз живота, по пути забираясь в крошечную впадинку пупка. А достигнув цели, проскальзывала между ног. Пронзительные стоны Элен стали почти непрерывными и она, невольно направляясь навстречу движениям пальца, каждый раз сама принимала его в себя, судорожно извиваясь от обжигающего удовольствия. Медленно подводя девушку к высшей точке, уже и сам не мог больше сдерживаться - кровь яростно стучала в висках, в ушах шумело, низ живота немилосердно горел огнем, а отяжелевшие, переполненные яички немилосердно ломило, делая неутоленную плотскую потребность до боли нестерпимой. Тогда со стоном вытащил руку и торопливо сдернул с себя штаны, выпуская на свободу разбухшее, горделиво вздымающееся и нервно вздрагивающее мужское достоинство... "Конечно, мне не слишком по душе такие пикантные развлечения, но только теперь и сам не прочь побаловаться в этой жаркой дырочке. А некоторым дамам очень даже нравится, когда им вставляют в "другие ворота", - подумал я, потихоньку теряя рассудок от распирающего все места возбуждения. - Думаю, и эта доведенная до исступления крошка не будет против, а по-моему, сама этого очень хочет...Ну, что же, посмотрим..." - Сейчас, сейчас, детка, подожди немного - задыхаясь, прошептал я, вставая на колени и с грохотом сбрасывая оружие, при котором еще до сих пор находился, нагнул девушку к самому полу, приподнимая повыше ее заднюю часть, так что Элен прижалась к нему грудью, возвращаясь в позу "кошечки", пошире раскрыл ягодицы и снова ввел уже оба влажных пальца внутрь тут же сжавшейся ямки, посильнее растягивая ее, отчего крошка болезненно пискнула. - Тш-ш, тише, сладкая моя, не сжимайся так... Расслабься и позволь им проникнуть поглубже. Послушай, солнышко, а давай мы на этот раз вот сюда..., в попку побалуемся? - моя свободная рука нежно поглаживала нервно вздрагивающие половинки, а пальцы продолжали разминать неподатливые стенки тугого отверстия. - Она такая восхитительная, и я совсем не прочь познакомиться с этой твоей девочкой поближе. Не бойся, я буду осторожен, обещаю, и мой "парень" проскочит в нее мягко, как по маслу, ты даже боли не почувствуешь, если не станешь напрягаться. А я смогу излить в тебя свое семя, не боясь, что ты забеременеешь. - Нет! Нет - нет, Джек, пожалуйста, не надо... ту-туда... Слышишь? Что ты еще п-придумал? - вдруг перепугалась Элен и тревожно заерзала, пытаясь приподняться. - Я... вот...ту-туда... бо-боюсь, это все равно очень бо-больно... Давай, как обычно, как в первый раз, ладно? - Глупенькая... Ну, чего ты так испугалась? Ведь мы уже и так этим занимаемся, а тебе очень нравится. А в жизни все нужно попробовать, особенно, если ты этого хочешь. Это местечко уже готово, и я войду в тебя очень быстро, раз и все... Тебе не будет больно...,- и продолжая уговаривать, добрался до чувствительной "струны", которую стал так настойчиво шевелить, что девушка снова громко застонала, сама принимая в себя мои пальцы. Тогда я решил, что это есть знак согласия, торопливо извлек их наружу, и тут же уперся изнывающей, разбухшей плотью в расслабленное покрасневшее отверстие, с силой втискиваясь в него. - А-ай, Джек, ну, пожалуйста, хватит! - Элен вскрикнула от боли и завертелась, пытаясь освободиться от этого весьма крупного и длинного предмета внутри, но я придавил руками ее поясницу, и не позволяя разогнуться, удерживал норовящую отползти от меня крошку в такой неудобной для какого-либо сопротивления позе, но зато самой подходящей для продолжения начатого. А вклинившись расставленными коленями между ее широко разведенных ног, не давал Элен вернуть им привычное положение. Все это уже походило на самое настоящее изнасилование, да еще в извращенной форме, и мне, как джентльмену, следовало отстать от упорствующей девушки. Вот только было слишком поздно, а из-за изрядной порции выпитого рома разум покинул дурную башку своего измученного хозяина, и остановиться я уже не мог. - Джек, да слышишь ли ты меня!? Ты совсем пьян, что ли!? Перестань толкать его дальше... Ну, если ты так хочешь меня, сделай это... не ту-туда... А как в первый раз..., - сдерживаясь изо всех сил, чтобы не расплакаться, снова стала упрашивать Элен. - Нужно было сказать об этом пораньше, цыпа, так долго не раздумывая... Давно бы уже по-старинке управились. А ведь, когда в твоей ране копался, ты героически это терпела... Вот и теперь придется немного потерпеть, - задыхаясь от похоти и закипающей злости, прохрипел я, и окончательно теряя рассудок, продолжал яростно вталкиваться в тугую, жаркую глубину. Элен замолчала, и робко всхлипывая, тихонько поскуливала от боли. - В попку давать тоже больно бывает, особенно, в первый раз... А потом, глядишь, и понравится, некоторые мисси туда даже больше любят, и сами свои сладкие половинки с превеликим удовольствием раздвигают.. Сейчас я вставлю его поглубже, и ощущения у тебя, детка, будут совсем другие. А если будешь визжать, сжиматься и дергаться, станет еще больнее. Упрись-ка, цыпа, покрепче руками в пол, - и вцепившись в ее бедра, резко подался вперед, одновременно притягивая крошку к себе, мощным ударом вгоняя ей до упора толстый ствол всей его напряженной длиной. Элен пронзительно взвизгнула, а я, не дождавшись, пока она успокоится и немного привыкнет, с полузвериным рычанием стал бешено вколачиваться в раскрытое тело, с громкими хлопками ударяясь о подставленные ягодицы, и каждый раз подтягивая к себе отчаянно вскрикивающую крошку, заставлял двигаться вместе со мной в одном темпе. И еще через несколько сокрушительных толчков со стоном замер, чувствуя, как извергнутое семя изливается внутри тесного обжигающего пространства. И тут же, обессиленный, в блаженном опустошении рухнул на пол, увлекая за собой дрожащую, всхлипывающую Элен, и едва не перевернул стоящее рядом ведро с грязной водой. Падая, я придавил собой оказавшуюся внизу девушку, но она тут же проворно выбралась из под меня, и поникшее мужское достоинство легко выскользнуло из ее тела, а Элен отползла в сторону, подхватила валяющиеся бриджи и впопыхах стала натягивать их, не сразу попадая ногами в штанины. Ее трясло, словно в лихорадке, а поднявшись, она пошатнулась и чуть не упала, торопливо справляясь с застежкой, пряча раскрасневшееся, залитое слезами личико и едва сдерживая рвущиеся наружу рыдания. - Детка, ну, хватит, не надо... Успокойся, - немного отдышавшись, с трудом проговорил я, пытаясь приподняться, и запутался в спущенных штанах, торопливо надевая их. Как тут же заметил, что мой изрядно потрудившийся "парень" перепачкан кровью, и она - не моя... И хоть кровь после таких любовных занятий, к которым почти силой принудил Элен, была нередкостью, сейчас ее вид меня очень неприятно озадачил. Ведь сначала я подумал, что девушка просто противится некоторой их необычности, а по своей природной вредности громко пищит от возмущения. " Да-а, приятель, ну и скотина же ты," - с презрением заявил проснувшийся зануда-Джек-второй и в негодовании заткнулся, не желая более иметь дело с таким извращенным негодяем. Я стоял, виновато хлопая глазами, не зная, что могу сказать в свое оправдание раздавленной всем случившимся Элен, и осторожно подойдя к ней, попробовал обнять: - Иди ко мне, солнышко... Я, правда, не хотел обидеть тебя... И даже не подумал, что тебе может быть так больно..., - но тут она, вырвавшись из моих рук, кинулась к ведру, в которое ее тут же стошнило. - Г-грязный ублюдок..., - задыхаясь и захлебываясь от вновь подступающего приступа дурноты, прошептала она. - Ненавижу тебя... Не смей прикасаться ко мне... Слышишь? Я промолчал и отошел в сторону, со стыдом и сожалением слушая и глядя, как Элен выворачивает наизнанку, налил ей воды, и подойдя к измученной девушке, с виноватым видом протянул ей кружку. - Детка, на, выпей, и тебе полегче станет... Знаю, я сволочь, гадкий бесстыдник и мерзкий развратник... Можешь обозвать меня, как больше понравится, и хорошенько врезать по моей похабной, отвратительной роже - не обижусь, - и с готовностью подставил физиономию, снова пытаясь обнять Элен. Но она не стала бить меня, а вышибла из рук протянутую кружку, и как ошпаренная, шарахнулась прочь, утирая слезы и сверкая заплаканными изумрудными глазищами: - Ты больше не дотронешься до меня... Никогда! Я - не твоя собственность, и не бордельная девка, с которой ты можешь развлекаться, как в твою дурную башку стукнет, в уплату за спасение моей никчемной жизни, которой вовсе не дорожу..., - и кинулась к дверям, по пути наступая на лежащий возле входа букет благоухающих розовых цветов, ставший уже таким ненужным и лишним, рванула щеколду и выскочила на палубу, громко хлопнув дверью. Я же, все еще плохо соображая, не успел ее остановить, да и по правде сказать, не слишком-то стремился, в надежде, что у разнервничавшейся и оскорбленной, но отходчивой крошки закончится истерика. И она немного успокоившись на свежем морском воздухе, сама вернется в каюту. Ведь с корабля ей все равно некуда деться. Разве только за борт, но это вряд ли. Если бы из-за таких пустяков все женщины начали топиться, то славный род человеческий давно бы прервался. А Элен, скорее всего, рванула к нашему мудрому шаману искать утешения... "О-о, не-ет... Вот только этого еще не хватало. О таких вещах Дарки знать совсем необязательно, и со своими "семейными" проблемами мы уж как-нибудь сами разберемся..., - с ужасом подумал я, доставая фляжку и жадно приложился к ней. - А если у Элен, и вправду, от боли в одном поврежденном месте и обиды еще и разум повредился, что ей взбредет в голову выложить старику обо всем, случившемся здесь? Нет уж, такого допустить решительно нельзя. Ее нужно срочно вытаскивать от Дарки из пиратника, если, конечно, она там". А с палубы раздавался громкий похабный хохот - ведь мои парни не страдали глухотой, и разумеется, прекрасно слышали все, что творилось в каюте их кэпа, а может, и нарочно подслушивали под дверью. А теперь в пьяном подпитии радуясь жизни, от всей широкой пиратской души праздновали это знаменательное событие, отпуская грязные насмешки и гнусные шутки. "Вот дьявол..., - со злостью подумал я. - Хорошо отдохнул ты, парень, нечего сказать...Теперь эти жеребцы будут ржать над устроенной тобою "цветочно-букетной" оргией очень-очень долго. Даже на глаза своей лихой команде показываться не хочется. Но только весь этот балаган нужно срочно прекратить." Я еще раз для храбрости мощно хлебнул из фляжки, и выходя из каюты, со злостью растоптал растрепанный розовый веник, валяющийся на чисто вымытом полу, и бывший еще совсем недавно моим шикарным букетом, который я так стремился подарить Элен. " Ну, и подарил же ты ей, приятель... Хорош подарок, нечего сказать", - и отшвырнул смятые цветы в сторону, но не успел даже толком выйти наружу, как оживление на палубе заметно усилилось, а ко мне на всех парусах, чуть не сбив меня же с ног, подлетел встревоженный Гиббс: - Джек, что это бы-было, а? - мой верный боцман, хоть и делал встревоженно-глупый вид только что с Луны свалившегося парня, который ничего не слышал и не понял, но его вечно опухшая и слишком честная для джентльмена удачи рожа и заплывшие глаза так и порывались расплыться в понимающе-похабненькой ухмылке. - Где? Что было? Что-то я ничего не слышал. Наверное, очень крепко спал, да..., - и состроив самую праведную физиономию только что проснувшегося человека, обвиненного сразу во всех смертных грехах, сурово зыркнул на команду, заранее прекращая всяческие попытки зубоскальства. Только мои опасения были очень даже напрасны - источником такого радостного гогота послужил мистер Раджетти, который со своим единственным и неповторимым глазом при свете судовых фонарей что-то умудрялся рисовать на сырых досках палубы, да еще в таких потемках. - Ну, ладно вам, кэп, - начал обижаться Гиббс. - Или мы с тобой, Джек, больше не старые приятели? конечно, это не мое дело, но вы с мисс Элен что, поругались? А может быть, даже подрались? Вы там так кричали... Вернее, мисс Элен... Кхм... - Ай, Гиббс, ну, вечно ты с глупостями пристаешь..., - с деланной небрежностью отмахнулся я от него. - Ну, разумеется, нет... И не ругались мы, и не дрались, а просто... громко спорили... По одному очень деликатному вопросу...Вот и все. - Хм... Только спор-то у вас вышел какой-то... весьма... странный и очень уж громкий..., - Гиббс хитро посмотрел на меня. - И с глупостями это вовсе не я пристаю, а ты... К молоденьким барышням... Да так, что они от тебя в слезах выбегают... С железной решимостью за борт выпрыгнуть... - Чего-о? - я в ужасе вытаращил глаза. - Приятель, ты чего такое несешь? Лишний хмель в башке бродит? Где Элен? - Ничего у меня нигде не бродит, - он укоризненно глянул на меня. - Это у тебя, видать, кое-что слишком часто бродит, и всегда не там, где положено. Да не волнуйся ты... Никуда твоя рыженькая зазноба прыгать не собиралась, это я так, к слову сказал. А к какому, ты и сам прекрасно знаешь. Элен - слишком умная девочка, чтобы из-за таких, как..., ну, ладно, неважно... Постояла, в воду поплевала и дальше пошла. А куда она потом с палубы отправилась, я толком не видел. Наверное, к Дарки в пиратник. Или к Чарли на камбуз. А больше-то ей пойти некуда, в трюме ей делать нечего. Не на мачту же она, в самом деле, залезла... - А кто ее знает..., - буркнул я и поморщился. - Ладно, все понял. И учту на будущее, что из-за таких, как... ну, неважно, умные барышни не топятся... И, кстати, очень правильно делают. На душе у меня было крайне гадко и мерзко, а тревога все настырнее шевелилась внутри скользкой, холодной змеей. Я не стал долго разговаривать с Гиббсом, и быстро спускаясь вниз по скрипящей, еле живой лестнице в темный, душный пиратник, очень надеялся, что девушка, все-таки, там... Но Элен в нем не оказалось, а вся матросня была на палубе, кроме нашего всеведущего шамана, который, видно, от души хлебнул какого-то своего чудодейственного зелья. И теперь мирно дрых безмятежным сном младенца, храпя, как стадо бизонов... Я не стал будить крепко спящего Большого Черного Змея, да это было и ни к чему, и крепко призадумался: "На камбуз она точно не пойдет... После того, как невольно ославил Элен на все судно, вряд ли она захочет маячить на глазах у моих парней... Скорее всего, забилась в какой-нибудь тихий уголок, каких на "Жемчужине" немало, и страдает там в гордом одиночестве..., - от этих мыслей сердце у меня болезненно сжалось. - Нет, так не пойдет. Сейчас спущусь в трюм, а если ее и там не найду, то все судно перетряхну, к чертовой бабушке, и обратно в каюту притащу хоть силой. Э-эх, не умею извиняться, но раз уж сам эту... проблемку создал, сам ее и разгребать буду...", - подумал я и выбрался из пиратника, оставляя нашего всемогущего шамана дальше общаться с духами в его крепком праведном сне. Подозрительный шум, доносившийся из глубины темного трюма, я услышал еще на лестнице, и быстро сбежал вниз...