Сизигия

      В состоянии отца Гермионы на вторые сутки начался прогресс. Сначала — изменения в электроэнцефалограмме, и уже через день кривые уверенно сигнализировали о положительной динамике. Врачи приступили к интенсивной терапии. Меры предосторожности, принимаемые Снейпом и юной волшебницей, граничили с паранойей, но подозрений в том, что Грейнджер ночами покидает Хогвартс, пока ни у кого не возникло. Мракоборцам было не до дежурства в магловских больницах — стычки с протестующими становились ожесточённее.       На исходе пятого дня в Хогвартсе объявился ван дер Меер с хорошими новостями — мистер Грейнджер пришёл в сознание. Рон Уизли, нещадно терзаемый чувством вины за свою оплошность, приложил гигантское количество усилий, чтобы добиться у координатора разрешения посетить больницу. Именно в эту ночь Снейп не мог сопровождать ведьму — Фоули наконец-то дал ответ. Благосклонность руководителя группы мракоборцев, приставленных к школе, была весьма к месту. Заклятье слежения, правда, не убрали, но на сей раз сотрудники Министерства были уведомлены о том, что мисс Грейнджер будет отсутствовать. Её перемещения в рамках конкретного объекта были вполне допустимы.       Пока Гермиона и её вынужденная охрана находились в Лондоне, зельевар не терял времени даром. Он достиг немалых успехов в том, чтобы контролировать собственный облик и удерживать его изменённым лишь частично, в соответствии с «легендой». Для полного преображения приходилось принимать оборотное зелье каждые три часа, иначе восстановление привычного (для дементоров) вида наступало в принудительном порядке.       Тщательно рассчитав промежуток времени, в течение которого легко поддерживать вид наполовину иссохшего трупа, маг был практически готов к беседе с нынешним советником. Правда, очень уж хотелось удавить манипулятора сразу, как только явится. Но всему своё время — предводитель шайки фанатичных кретинов за свой «Амаурозис» дорого заплатит. Даже если проклятье не оправдало себя благодаря скудоумию исполнителя.       Появление официально мёртвого героя войны и дважды оправданного Пожирателя смерти для Конрада не прошло без последствий. Гость выплыл из темноты величаво и неторопливо — пусть предатель получше рассмотрит специально для него сотворённый кошмар. Жёлтая, с сизым оттенком полуистлевшая кожа, непомерно заострённые черты лица, восстановился также опухший шрам от укуса Нагайны, причём с добавлением характерной воспалённой гнильцы. Плюс сильно иссушенные конечности и заметное отсутствие рёбер. Творческий подход к реализации «псевдо-легенды» произвёл неизгладимое впечатление — Фоули моментально стошнило, а маг с удовлетворением отметил: внешность подобрана удачно.       — Если ты закончил, то давай сразу к делу, — с отвращением выплюнул Снейп, всем своим видом показывая, что не намерен простоять здесь вечность. У Конрада планы были сходные, и он с облегчением ухватился за первую же ниточку, позволяющую отвлечься от созерцания полутрупа перед собой.       — Не думал, что ты рискнёшь прийти сюда, — признался чиновник, торопливо утирая запачканные губы платком. «Я тебе не по зубам», — последовал безмолвный ответ. Вспомнив о выдающихся способностях к легилименции, приписываемых Мастеру зелий, мужчина мысленно укорил себя за неосторожность и продолжил: — Я был уверен, ты вообще в не состоянии что-либо делать. Тело ведь так и не нашли.       — Я не оставляю сувениров, — надменно оскалился «живой труп». — А ты хочешь кусочек?       Обтянутая полупрозрачной кожей рука с хрустом потянулась к распухшей шее, намереваясь позаимствовать памятный фрагмент от подгнившего шрама. Советник запротестовал, для ясности ещё и замахав руками:       — Нет-нет, спасибо!       На нездоровом лице Северуса обозначилась зловещая ухмылка.       — Разумный выбор. Яд Нагайны не слишком полезен для здоровья. Ты рассмотрел моё предложение?       — Да, — кивнул Фоули, из последних сил сдерживая новые рвотные позывы. — Ты уверен, что не хочешь… хм… присоединиться?       — Даже если бы хотел, сейчас я этого делать не буду. Надеюсь, не надо объяснять, почему?       Костистая ладонь снова поползла вверх, к отметине от зубов змеи Волан-де-Морта. Чиновника всё-таки вырвало, и, глядя на это бесславное зрелище, бывший шпион порадовался, что почти не имеет внутренних органов на данный момент. Иначе он рискует присоединиться к этому вывернутому наизнанку бурдюку с непомерными амбициями в его стремлении испортить здесь экологию.       — Не надо… — наконец отозвался Конрад, очищая специальным заклятьем испачканные платок, брюки и ботинки. — Меня всё устраивает, но сумма…       — Не лги мне, — грозной тенью навис над ним зельевар. — Я знаю, сколько ты имеешь. Сказки о нищете прибереги для Трэверса, этот идиот купится и не на такое.       Советник даже в лице переменился. Сумма-то, в целом, реальная, даже не огромна — лишь крайне высока. Но ведь бюджет для грядущего мероприятия уже сверстан, и…       — Как хорошо ты его знаешь, — отвлечённо произнёс мужчина, стараясь выиграть время.       Однако подобные трюки со Снейпом давно не работали.       — Лучше, чем ты. Я жду!       Хищное выражение… лица? черепа? трупа? ясно говорило о том, что терпение у бывшего Пожирателя на исходе. С учётом его досье промедление — фатальная ошибка для колеблющейся стороны, Фоули прекрасно осознавал это.       В итоге жажда власти одержала победу в мятущейся душонке.       — Я согласен.       Тёмный маг удовлетворённо кивнул. Рыбка захватила наживку, и дальнейшие мелочи уже ничего не могли изменить.       После встречи Северус сильно задержался, навестив ставшую практически родной тюрьму. Правосудие в Министерстве хоть и трещало по швам, но на свой лад продолжало работать, и в данном случае бывший шпион не имел ничего против их жестокости в вынесении приговоров. Раздавать «поцелуи» направо и налево маг считал неосмотрительным; кроме того, оголодавшие дементоры не всегда могли отпустить жертву в нужный момент, но тут могли вмешаться патронусы охраны.       К визиту в Азкабан действие оборотного зелья прекратилось, и назойливые возгласы «собратьев» усилились до мозгоразрывающего грохота. В таком состоянии возвращаться в Хогвартс рискованно, поэтому, когда зельевар, насытившись, отправился обратно, часы почти пробили полночь. В лаборатории царило оживление. Ведьма явно не планировала спать, обложившись внушительной стопкой книг, рядом крутился Уизли, по обыкновению размахивая руками и громко вещая о чём-то своём, и Снейп не отказал себе в удовольствии понаблюдать за этим балаганом.       — Герм, ради всего святого — какого соплохвоста тебе сдалась эта бредятина? — вопрошал рыжий аврор, покручивая пальцем у виска.       — Рон, не всё, чего ты не понимаешь, является бредятиной, — назидательно сообщила Гермиона, переворачивая страницу. В толстенном фолианте по философии, который пестрел умозрительными заключениями на грани тихого помешательства, пока не встретилось ни единого слова по искомой теме. Но волшебница упрямо продиралась сквозь трудно читаемые фразы в поисках ответов. Притаившийся в портрете Мастер зелий ничем не обнаружил своего присутствия, и глотнувший свободы мракоборец не стеснялся в выражениях.       — Куда мне, дураку, — с издёвкой тянул он, едва не смахнув со стола чашку с чаем и блюдце с остатками торта, купленного по случаю поправки главы семьи Грейнджер. — Моих мозгов хватит только краткое содержание оглавления прочитать. Это вы с профессором гении…       «Какое тонкое замечание. Даже два», — не без сарказма отметил Снейп, продолжая молчать.       — Он — точно, — согласилась ведьма, на миг оторвав взгляд от страницы. — Насчёт себя пока не стану утверждать.       — Да ладно? — Уизли мимоходом отправил в рот новую порцию сладкого. — М-м-м… фа-фофу-фафать…       — Прожуй сначала, — усмехнулась волшебница. Аврор резво зашевелил челюстями и вскоре сумел озвучить своё бесценное мнение без посторонних призвуков:       — Я хочу сказать… ну сама подумай: что Снейп без тебя может? Ни зелья сварить, ни книжку прочитать. Он-то вот, — парень невежливо ткнул ложечкой в лицо портрету, и тёмный маг с трудом удержался, чтобы не влепить затрещину нахальной рыжей физиономии. — А ты здесь!       Гермиона вскинула на друга осуждающий взгляд.       — Не начинай, — строго предупредила она. — Мы уже говорили на эту тему, и моё мнение остаётся прежним.       «Где-то я это уже слышал», — вспомнил Северус. - Правда, при иных обстоятельствах. Постоянство, определённо, — признак мастерства».       — А надо бы! Надо бы поменять, — без тени скромности заявил Уизли таким тоном, словно собирался открыть миру величайшую истину. — Вот, например. Кто тебе книги достал, а?       — Твой отец, — Грейнджер озадаченно моргнула, не уловив смысловой связи между последним предложением и предыдущими речами старого друга.       — Ну отец и отец, неважно, — отмахнулся тот, — это ведь я его просил. То есть мне плюс один балл. Считаем дальше. Ты кое-что просила сделать — я сделал. Ещё плюс… ну, думаю, тут потянет на все десять, — парень поднял перед собою ладони, оттопырив пальцы и тем самым показывая, насколько высоко он оценил опасность мероприятия по сокрытию зелья невидимости. — Уже одиннадцать! А вот ещё: это я уговорил ван дер Меера, чтобы тебя отпустили в больницу. Ты не представляешь, что это за скот! — в сердцах воскликнул аврор, вспомнив сверхдипломатичную беседу с координатором.       — Отпустите Гермиону, пожалуйста! Ведь это её отец! Она же чуть с ума не сошла от горя!       — Уизли, ты меня под трибунал хочешь загнать? Даже не подумаю.       — Юнус, ты… блин, да ты сволочь, понял?! Если б твоему папаше раскроило череп трубой, ты бы тоже сидел и в потолок плевал?       — А вот с этого места поподробнее.       Дальнейший разговор живописал всеми красками цензурной и не очень брани, но об этом Рон предпочёл не рассказывать, ознакомив подругу лишь с результатом.       — Короче! Это ведь тоже я устроил. Такая перепалка была, ух! Чёткий полтинник, — убеждённо резюмировал он, прекратив счёт на пальцах, поскольку для сложения столь крупных чисел десяти единиц было явно недостаточно. — Смотри: один плюс десять и плюс пятьдесят. Шестьдесят один балл! И это я только о самом главном говорю!       «Главное — за годы учёбы в Хогвартсе вы хотя бы научились сносно считать», — прокомментировал Северус, с интересом ожидая финала сцены.       — Ну и что ты хотел этим сказать? — всё ещё недоумевала Гермиона. — Ты же не просто знанием арифметики хвастаешься? Хотя если и так, ты молодец, — девушка улыбнулась, сглаживая неловкость, потому что ноздри Уизли затрепетали от обиды. Он надулся и уселся за стол, одним махом прикончив остатки торта и запив угощение чаем.       — Я не про то! Я про то, что вон я сколько всего сумел. А твой обожаемый профессор чем занимался? Корчил рожи из картины? Ну ладно, состав зелья назвал. Тоже мне, великий подвиг…       Гермиона нарочито медленно заложила страницу закладкой и следом так оглушительно захлопнула книгу, что на столе взвизгнули чашки.       — Ты. Понятия не имеешь. Что он. Для меня. Сделал, — процедила она с таким нажимом, будто собиралась распластать Рона на полах подземелий. — И если ты опять начнёшь этот разговор…       — Я бы не начинал, если б ты хоть раз дала мне закончить! — возмутился Рон, в ответ шарахнув кулаком по скамье. Рука тут же противно заныла, но Уизли не обратил на это внимания. — Герми, ну открой же ты глаза! Эти твои глупые затеи, книжки… Он умер, понимаешь? Умер! А вокруг тебя живые люди! Слушай, когда всё закончится… — слова рвались с языка быстрее, чем парень успевал их произносить. — Ну, то есть, когда этих дураков переловят, и станет спокойно… давай попробуем сначала, а? Вот прямо совсем сначала. Давай?       Девушка обречённо возвела глаза к потолку.       — Рон, ты неисправим. И ты опять меня не слышишь. Я тебя очень люблю, правда, но ты мне как брат, понимаешь? Ну не могу я по-другому. И пробовать смысла нет.       — Скажи честно: есть кто-то, — брякнул рыжий аврор, взъерошив и без того торчавшие в разные стороны волосы. Потом зачем-то стал наливать чаю, на полпути спохватился, отставил посуду в сторону, сложил блюдца одно на другое… Гермиона не отвечала. Сейчас её лицо было таким же непроницаемым, как у слизеринского змея. Она действительно была хорошей ученицей, и даже Рон догадался о причине, по которой стучаться в её сердце теперь бесполезно.       — …он?       Мастер зелий ощутил постыдное желание раствориться в красках.