Сизигия

      Рон не стал засиживаться и вскоре отправился спать. Едва это произошло, Гермиона быстрым «росчерком» палочки наслала на лабораторию заглушающие чары и поднялась из-за стола.       — Я знаю, что вы здесь. Выходите, — приветливо улыбнулась она, и маг не замедлил покинуть своё двумерное убежище. Объёмным он нравился себе гораздо больше, да и цвета воспринимались лучше. Не говоря уже о мелких бытовых удобствах, о коих Снейп, по собственным ощущениям, уже был готов написать полноценный трактат.       Впрочем, радужные мысли быстро канули в лету, когда Грейнджер открыла рот. Вопрос вертелся на языке вот уже минут десять, с тех пор как Рон изрёк сакраментальное местоимение, отразившее всю глубину его переживаний.       — Вы ведь всё слышали, профессор.       — Уизли потерпел неудачу на любовном поприще, — неопределённо шевельнул плечом зельевар, — что ещё можно сказать. Разве то, что главным конкурентом он видит меня.       — А он прав? — остро взглянула Гермиона. Снейп чуть не поперхнулся воспоминанием о недавно принятом оборотном зелье.       «Внезапно».       — Полагаю, это решать вам, — осторожно проговорил он, но волшебницу ответ не устроил.       — Я уже давно решила. Я хочу знать, что думаете вы.       Повисла долгая пауза, в течение которой Северус, не веря собственным ушам, терялся в догадках: так ли он понял то, о чём его спросили? Легилименцию маг приберёг на крайний случай. Иногда интуиция подсказывала вернее любого чтения разума.       — Мисс Грейнджер, — начал Снейп, мысленно набрав полную грудь воздуха. — Ваша личная жизнь — это ваша личная жизнь. Я не вправе давать советы по этому поводу.       — Вы хотели сказать: «мне всё равно», — уязвлённо хмыкнула ведьма. Зельевар покачал головой.       — Не совсем.       Гермиона нахмурилась.       — А что тогда?       Снейп опёрся спиной о собственный портрет, сложив руки на груди.       — Почему вы меня об этом спрашиваете? Я, как вы знаете, во всех смыслах далёк от сферы личных переживаний в столь юном возрасте. А у вас есть отец и мать…       — Поэтому меня это не касается, — нетерпеливо закончила волшебница.       — А вы хотите, чтобы касалось?       На сей раз от вопроса в лоб опешила Грейнджер. Только сориентировалась намного быстрее.       — Хочу.       «Какой двусмысленный ответ».       — И в каком же качестве?       — Явно не отца и не матери, — без тени сомнения заявила ведьма. Северус умолк, поскольку услышанное никак не вязалось с его картиной мира. Нацепив самую ядовитую ухмылку в своём арсенале, маг медленно развоплотился, не меняя позы, и остался левитировать над полом со сложенными на рёбрах кистями рук.       — Посмотрите на меня, мисс Грейнджер. Внимательно посмотрите. И ответьте: что вы видите?       Волшебница нимало не смутилась. Даже подошла ближе, сокращая между ними расстояние.       — Вас, профессор. И если вы собирались меня удивить, то попробуйте что-нибудь другое.       «Знаменитое гриффиндорское упрямство во всей красе», — мысленно съязвил зельевар. Ведь это просто невозможно! Рыжеволосый балбес прав в основном своём заявлении, но, чтобы молодая, здоровая, сильная ведьма могла предпочесть Снейпа Уизли… хорошо, пусть не Уизли, а кому-то другому, но всё же!       Быть может, тёмный маг спит? Точно нет, ведь ему не нужен отдых. За последние полгода Северус ни разу не испытал желания смежить веки и понаблюдать причудливые картины, рисуемые спящим мозгом. До своей смерти, правда, он чаще видел непроглядную тьму с зельем без сновидений, чтобы не мучили кошмары, но тем не менее. Зельевар не спит. Это абсолютно непреложная истина. Аксиома.       Тогда, быть может, мисс Грейнджер пребывает в объятиях Морфея? Снова нет: она не похожа на спящую; от неё не пахнет каким-либо зельем; нет и следа «Конфундуса», «Обливиэйт» или «Империо». Да и кто бы наслал такое в Хогвартсе? Здесь же повсюду авроры, они в состоянии определить сотворение подобных чар. С этим справится даже такой непроходимый тупица, как Уизли. Если верить тому же Найджелусу, мальчик демонстрировал приличные успехи в работе. Кроме того, во сне люди часто не способны читать, а ведьма незадолго до личной встречи штудировала фолиант. Разве только её разум вдруг перестал адекватно воспринимать действительность по другой причине. Проще говоря — не бредит ли она?       — Вы сошли с ума, — прозвучал категоричный итог, пока шпион воссоздавал прежний вид. — Не думал, что моя лучшая ученица больна некрофилией.       Во взгляде напротив мелькнул затаенный упрёк, но тут же угас, сменившись чем-то другим.       — Некрофилия — это тяга к мёртвым. Я люблю живых.       — Таких, как Уизли?       Гермиона сделала новый шаг вперёд, оказавшись так близко, что Снейп увидел в её глазах собственное двойное отражение.       — Нет. Таких, как вы, профессор.       Маг предпринял последнюю попытку исправить ситуацию.       — Не следует путать привязанность с благодарностью, — скучным голосом произнесло чёрное изваяние. — Мои усилия не пропали даром, и этого довольно. Что касается первого…       По лицу Северуса пробежала тень.       — Я располагаю лишь пустой оболочкой, которая ни на что не способна. И даже ей осталось немного. У вас впереди целая жизнь, а вы собрались потратить отпущенное время на погоню за призраком Азкабана?       Во взгляде ведьмы пережатой пружиной развернулась тоска, полоснувшая Мастера зелий сильнее любой связки «Круцио» в исполнении Волан-де-Морта. И вдруг Гермиона засмеялась — невесомо и нежно.       — Я такие вещи никогда не путаю, — улыбаясь, заявила она. — Кроме… некоторых изменений, другие аргументы есть?       Разумеется, нашёлся не один десяток объяснений и причин, но под тёплым ласковым взглядом все они казались бессмысленными. А переспорить гриффиндорца — бесполезное дело, сродни попытке заставить Тёмного Лорда заняться благотворительностью. Словно в подтверждение выводов, которые яркими молниями мелькали в уме Снейпа, пальцы Гермионы совершенно по-свойски зарылись в чёрные волосы, отбрасывая назад короткие непослушные пряди, бережно гладили ледяные висок, скулу, щеку…       — Значит, вам вообще нечего возразить, профессор, — подытожила девушка, заметив спонтанное, бесконтрольное движение Снейпа, когда он машинально стиснул её руку своей, и посерьёзнела. — Раз можно сотворить подобное, значит, есть и обратный путь. К тому же…       Ведьма оборвала себя на полуслове, отыскивая силы высказать что-то ещё. Мастер зелий внимал ей, кажется, всем телом, но продолжения фразы не последовало. В мёртвой груди глухо возмущалось несуществующее сердце, которому были безразличны доводы рассудка и которое требовало того, на чём владелец давно пытался поставить крест.       — Да, мисс Грейнджер? — маг в конце концов не выдержал, выпалив эти три слова на одном дыхании; слишком быстро для того, чтобы безразличный тон мог кого-то обмануть. И Гермиона решилась договорить.       — Каким бы ты ни пришёл, Северус, — с невероятной заботой прошептала она, прижавшись к широкой чёрной груди и согревая ледяные губы горячим живым дыханием. — Не отталкивай меня. Пожалуйста…       Вместо ответа крепкие сильные руки сомкнулись на её талии, привлекая к себе с абсолютно недвусмысленным намерением более ни за что не отпускать.