Шоколад

Неа, удобно устроившись в мягком кресле, с гордостью смотрел, как на рояле играла его племянница. Хоть девушка и была напряжена из-за того, что рядом сидела ее подруга, неожиданно навестившая их — Канда, но держалась она за инструментом правильно и красиво. Руки последовательно двигались по клавишам, рождая сильную, динамичную и вдохновляющую композицию. Реквием… Неа любил его. Мужчина с легкой улыбкой вспомнил, как учил Аллен его играть. Как она боялась своих ошибок, из-за чего часто хотела бросить музыку. Была зажатой, все твердила: «Я никогда не смогу научиться играть, как ты». Теперь же она была словно чем-то вдохновленная. «Она так выросла… Наша Аллен», — с удовольствием подумал Неа и перевел гордый взгляд на сидящего напротив брата, но… тот был неожиданно серьезным и бледным. «Что?» — мужчина слегка нахмурился, проследил за его взглядом, и, поняв, что тот наблюдает за Кандой, непонимающе приподнял бровь. «Что не так?» — Уолкер-младший, хоть и сам видел Канду Юу впервые (да и Аллен никогда не рассказывала ему о своих подругах), но не мог понять такого напряжения со стороны Маны. Может, она просто ему не понравилась? Но почему? Мужчина хотел уже послать брату вопросительный взгляд, но тут музыка прекратилась. — Фух! — Аллен шумно выдохнула, подняла взгляд к потолку и заулыбалась каким-то своим мыслям. — Даже полегчало. Плавное эхо от только что законченной композиции еще несколько секунд висело в воздухе, пока полностью не растворилось. — Потрясающе, — немного нервно улыбнулся Неа. Он не лицемерил, он действительно считал, что Аллен молодец, но непонятное беспокойство брата неожиданно передалось и ему. Он снова посмотрел на Ману, и на этот раз получил ответный, все такой же напряженный взгляд. Тем временем Аллен развернулась к ним: — Это ведь ты меня играть научил, — она улыбнулась дяде. Мана на секунду прикрыл глаза, но через мгновение взял себя в руки и улыбнулся. Что-то не давало ему покоя. И Неа даже не мог предположить, что именно. Несколько секунд стояла тишина, пока Аллен не опомнилась вдруг и не обратилась к гостье: — А, точно. Канда, ты ведь хотела поговорить? Идем ко мне в комнату, ладно? Взгляд Канды, направленный на Аллен, был каким-то отсутствующим, но, едва в нем появился слабый блеск, она кивнула и встала. Движения девушки были неспешными и напряженными, словно ей было тяжело двигаться. Через несколько минут обе девушки удалились в комнату Аллен, прихватив с собой чашки с ароматным чаем и парочкой шоколадных кексов. Как только в зале воцарилась полная тишина, Неа еще несколько минут не решался заговорить с братом. — Что это было? — приподняв бровь, наконец, спросил он, — ты побледнел и выглядишь напуганным. Так рассматривал ее подругу. Ты что-то… увидел? Неа спросил — и замер, ожидая ответа. Мана поджал губы и посмотрел в потолок. — Я немного растерян. Поверишь ли ты, если я скажу? — как-то быстро, но неуверенно произнес он. Мужчина в ответ изумленно сощурил глаза, пристально всматриваясь в лицо брата. — Растерян? Это на тебя не похоже. Ты же знаешь, я всегда тебе верю. Ну же, что случилось, братец? — Уолкер-младший встал со своего места и подошел к Мане, садясь на подлокотник его кресла, — ну? Тот медлил с ответом. Он обогнул взглядом рояль, а затем взглянул на дверь в комнату Аллен. — Видел ее глаза? — тихо и с ужасом спросил он. — Чьи? Аллен? — не понял Неа. — Нет. Ее подруги. Уолкер-младший задумался. Подруга Аллен? Ну да, было в ней что-то таинственное. Но так бывает со всеми людьми. Так что вряд ли Мана забеспокоился бы из-за этого. А на глаза ее Неа и вовсе не смотрел, он не имел такой привычки, в отличие от брата. Что же Мане удалось прочитать в ее глазах? — Предположим, видел. Но я не умею читать людей по глазам, как ты. А что насчет тебя? Что тебя так забеспокоило? Думаешь, Канда плохой человек, и Аллен лучше не общаться с ней? Мана неожиданно печально усмехнулся. — Нет. Нет, дело совсем не в этом. Тут другое. Что-то очень… сложное, — затем он выдохнул, — едва я открыл дверь, и увидел, как она на меня посмотрела, меня в дрожь бросило, — он на секунду запнулся, — ее глаза были настолько равнодушные и пустые, словно у куклы, понимаешь? Не знаю, заметила ли это Аллен, но такие глаза бывают только… — Мана поджал губы, не договорив. Неа внимательно слушал. «Только у душевнобольных, что ли?» — удивился он про себя. — Душевная травма? Говори уже, как есть, братец, не томи, — подбодрил он Ману, не очень понимая, почему тот медлит. Тот лишь вздохнул. — Я столько лет уже работаю, а все еще мурашки по коже. У нее были отчаянные глаза. Глаза, в которых ясно читается желание умереть. Я много таких глаз видел. Это не просто душевная травма — это настоящие душевные муки, — он мотнул головой, — скорее всего, у нее депрессия, причем запущенный случай. Возможно она даже сидит на каких-нибудь таблетках. — Что? Какая еще депрессия? Ты серьезно? — переспросил ошеломленно Неа. Он плохо разбирался в клинической психологии, психиатрии, да и вообще в любых ее областях, и потому здесь мог полагаться только на разъяснения брата. Но совершенно ясно он знал одно — Мана в таких вещах ошибается крайне редко, либо не ошибается вовсе. Уолкер-младший помнил брата, когда тот только начинал посвящать всего себя этой непростой науке. Он помнил, как восхищался Мана тем, что по глазам можно действительно многое сказать о человеке, как он любил повторять известную всем фразу о том, что «глаза — это зеркало души». И, становясь все опытнее с каждым новым этапом обучения, Мана, в конце концов, имел «ключик» к любой душе. Но чем больше несчастных людей он встречал, тем чаще хотел он этот «ключик» выбросить и навсегда забыть. Неа осознавал: будь он на месте Маны, знай он все то, что знал и видел его брат, точно свихнулся бы. Все-таки, жить в этом мире, будучи человеком разумным, невероятно тяжело. Масла в огонь добавляло еще и то, что, даже несмотря на многолетний опыт, Мана, как он сам считал, так и не научился быть до конца стрессоустойчивым — порой он переживал за человека, пришедшего к нему за помощью, больше, чем за самого себя. Поэтому он любил повторять, что психолог из него не ахти, и что не стоило даже начинать это, когда он и сам склонен к стрессам и имеет тонкую душевную организацию. Неа не спорил с ним, так как не разбирался в некоторых тонкостях непростой для его понимания профессии, но, тем не менее, не был согласен, считая брата отличным психологом. Он считал, что нет лучшего качества для психолога, чем эмпатия. Желание умереть. То, что он прочел в глазах подруги Аллен. Но почему? — Да, серьезно. Депрессия, — повторил Мана и вздохнул, — опасная вещь, особенно, если не выявить ее природу вовремя, а к врачу обращаются далеко не все. Конечно, я могу ошибаться, но… совершенно ясно одно — Канда мучается. Что-то ее мучает. А ее движения видел? Такие, словно она в трансе и не соображает, что делает, такое бывает от некоторых таблеток. Неа сглотнул. — Мне становится жутко от твоих слов, — сказал он. — Что может не давать ей покоя? Трудное детство? Трагедия в прошлом? Мана лишь плечами пожал и покачал головой. — Не имею понятия, — признался он, — для депрессии не всегда нужна причина. — мужчина глубоко задумался. — Но чаще всего причинами являются и травмы, и стресс, и длительные болезни, это не редкость. Она может возникнуть совершенно внезапно у любого человека. Просто в один момент он теряет радость и любовь к жизни. Ничего его не радует, все, что раньше приносило удовольствие, становится безразлично. Как бы то ни было, — мужчина сглотнул и с горечью продолжил, — нередко это кончается суицидом. Наступила звенящая тишина. Неа смотрел в пол, не решаясь ничего говорить, однако в его голове одна за другой возникали панические мысли. Поймав одну из них, он, как и брат, стал бледным и, собравшись, задал интересующий его вопрос. Он наконец понял, что именно так сильно напугало мужчину. — Мана, как ты думаешь, Канда может… может покончить с собой? Она — подруга Аллен, и если это случится, для нее это будет ударом, — мужчина поджал губы, не зная, что еще сказать, — может, стоит вмешаешься? — Каким образом, Неа? — вздохнул тот в ответ, — подойти и сказать, что у нее глаза печальные? Спросить, не хочет ли она поговорить об этом? Ей это точно не понравится. Она должна сама решить, нужна ей помощь или нет. Бывает и так, что человек не готов расстаться с депрессией. Если у нее это больная тема, я могу сделать только хуже. Я буду периодически интересоваться ее состоянием у Аллен, и если пойму, что ситуация критическая — немедленно вмешаюсь и запишу ее к знакомому врачу. — Снова ты чужие проблемы берешь на себя, — выдохнул Неа. Мана печально улыбнулся. — Ты же знаешь, я не могу по-другому. Тем более, в этот раз речь идет о подруге Аллен, моей дочери. Ты знаешь, этот возраст — он такой тяжелый. Аллен никогда не была трудным ребенком, но я очень боюсь увидеть когда-нибудь такие же глаза, — он на секунду запнулся, — у нее. Я знаю, каждый подросток сталкивается с такими мыслями рано или поздно. Но я боюсь вовремя их не заметить. Неа испуганно распахнул глаза. — Почему? Почему ты думаешь, что у Аллен тоже может думать об этом? У нее ведь все хорошо, правда? — Я так не думаю, — тут же оправдался Мана, — и разумеется, не позволю этому случиться! Просто волнуюсь за нее, — он снова перевел взгляд на дверь в комнату дочери, — иногда колода тасуется очень странно. Я лишь искренне надеюсь, что ей ничего не угрожает. Я не хочу, чтобы она менялась. Но она скоро станет совсем взрослой, и я прекрасно понимаю это. Мне очень хочется, чтобы в этот период рядом с ней был человек, который бы придавал ей сил и сглаживал ее страхи… Частично я взял это на себя, но она все больше отдаляется, что нормально. Сейчас мы редко делимся чем-либо друг с другом… Сейчас все иначе. Неа погладил его по немного спутанным волосам. — Эй, все же будет хорошо. Все проблемы решаемы, сам же любишь повторять. Такими речами ты и меня в эту самую депрессию загонишь. Мана слабо улыбнулся. — С твоим простым отношением к жизни, братец, загнать тебя в нее может и не получиться. Мне бы поучиться у тебя не усложнять себе жизнь. Веселый смех Неа немного приободрил психолога. — Ну, а насчет Канды, — немного подумав и успокоившись, продолжил мужчина, — я не собираюсь вмешиваться в ее дружбу с Аллен, или лично в ее жизнь. Во-первых, Канда не прибежит ко мне рассказывать о своих проблемах, хотя я уверен, что они есть. А во-вторых… Канда сейчас не одна. Когда я впервые услышал о ней от Аллен, ее глаза прямо-таки горели. Аллен дорожит ей, очевидно, она не даст Канде этого сделать, это точно. Знаешь, — тут Мана внезапно замолчал, задумавшись, как лучше сказать, — я думаю, это хорошо, что они дружат. Привязанность, чувство, что ты кому-то нужен — чаще всего они придают мотивацию. Другими словами, возможно, сильные эмоции ее растормошат. Вот так. Ведь когда человека постоянно кто-то окружает, ему некогда копаться в себе и обдумывать свои проблемы. Это как ковырять рану. Чем больше ковыряешь, тем больше болит. Так она никогда не заживет. Неа не отрывал взгляда от брата. Все еще испуганного, но вместе с тем со светящимися надеждой глазами. — Если все так, как ты говоришь… А в этом я не сомневаюсь. То общение с нашей Аллен и правда пойдет Канде на пользу, — Неа все обдумал и в следующее мгновение слабо улыбнулся, просияв. — Она любого своей теплотой согреет. Вся в отца. — Перестань, — Мана слегка смутился и рассмеялся, — но ты прав. Аллен и в правду очень теплая, как солнышко. И такая… добросердечная. Она выросла именно такой, какой я хотел бы ее видеть. Это, несомненно, хорошо, но, Неа… — добавил он тише, — в таком случае можно тебя попросить? Тот слегка напрягся. — Конечно. Уолкер-старший вздохнул и устало прикрыл глаза. — Приглядывай за ними, ладно? Если что-нибудь случится с ней, или с Кандой, а меня рядом не будет… Поддержи мою дочь, хорошо? — Что ты имеешь в виду? — еще больше прежнего удивился Уолкер-младший, — брось. Что может случиться? Все будет отлично. И будь уверен, я всегда поддержу Аллен. Она же мне самому как дочь! Мана благодарно улыбнулся брату. — Спасибо. Секундная тишина сбила Неа с толку. Он не совсем понял, к чему брат вдруг высказал такую просьбу, но слишком хорошо его знал, чтобы оставить ее без внимания. — Я, кажется, понял только что, что ты имел в виду, — вполголоса произнес он, — ты все-таки беспокоишься, что эта привязанность… Связь, которая возникнет между девочками, каким-то нехорошим образом повлияет на Аллен? — Депрессия, конечно, не заразна, но… все же, я немного волнуюсь. Я не могу знать наверняка, только предполагать. Я, скорее буду рад, если они будут дальше дружить. Но я лишь хочу, чтобы Аллен не менялась. Главное для меня — чтобы она не растеряла ее лучшие качества, — ответил Мана, поджав губы. — Она сильная, — твердо сказал Неа, — к тому же, у нее есть замечательный отец, — он вздохнул, еще несколько секунд размышляя над словами брата, — ты сказал: «Если меня рядом не будет»? Что ты этим хотел сказать? Ты… сам-то как себя чувствуешь? Он знал, что Мана часто болеет и не мог не спросить. — Это не то, что ты подумал, Неа. Голова болит… — после секундной паузы сказал Уолкер-старший, — но я в полном порядке, правда. Я пойду… помою чашки, — он встал и ушел в кухню. — Иногда ты меня пугаешь, — прошептал Неа вслед и прикусил губу. Прошло некоторое время, из комнаты Аллен вышла Юу. Неа тут же разволновался, стараясь уловить в ее поведении хоть что-то, о чем говорил Мана. Но у него не вышло. Канда улыбалась. — Уже уходишь? — спросил он у девушки, а через секунду заметил в Аллен некие изменения. Тогда он сразу почувствовал облегчение и заулыбался, — ух ты, — он даже присвистнул и решил, что Мана тоже должен это видеть, — братец, иди сюда, тебя ждет сюрприз! — Что такое?! — живо поинтересовался Мана, выбегая из кухни, но замер в проходе, смотря своим внимательным взглядом то на Канду, то на Аллен. Поняв, что все в порядке, он слегка задержал взгляд на Юу, а потом с улыбкой обратился ко второй:  — Ты кто такая и куда дела мою дочь? — со смешком поинтересовался он у Аллен. Мана отметил про себя, что впервые видит макияж на ее лице. Он был простеньким, но девушка словно расцвела, и в ее взгляде появилась искорка небывалой уверенности. Аллен смутилась и в шутку возмутилась: — Канда мне всего лишь подвела глаза! — затем махнула рукой, — да ну вас. — Девочка растет, а ты все ее за малышку держишь, — обратился к Мане довольный Неа. Беспокойство психолога окончательно сошло на нет и он даже решил позволить себе немного пошутить. — Конечно, держу, — спокойно отозвался он, потрепав дочь по волосам. Неа был настроен еще долго шутить по этому поводу, «ненавязчиво» намекая на то, что совсем скоро Аллен приведет в дом жениха, похожего на отца, и смотреть, как на это реагирует иногда слишком беспокоящийся Мана. Уже чуть позже, когда с глупой улыбкой на лице девушка провожала подругу, оба брата с легким волнением наблюдали за тем, как Канда, слабо усмехнувшись, потрепала Уолкер по волосам. Совсем как недавно это сделал ее отец. Мана выдохнул, внимательно смотря на эту очаровательную картину, а после сел в кресло с дико бьющимся отчего-то сердцем, отчего-то подумав: «Как ты там сказал, Неа? «Похожего на отца»? Что, если это будет выглядеть немного иначе, чем ты предполагаешь?» — До встречи, Мелкая, — дверь захлопнулась, а Неа все так же не мог отвести взгляда. Лишь когда Аллен обернулась, он сглотнул, взял себя в руки и, сообразив что-то, спросил: — Что это было-то? Одна странная, почти нелепая мысль прокралась в его голову. «А что, если это будет не совсем дружба? Это выглядело уж слишком…» — и тут же прервалась веселым вопросом Аллен. — А что было? — девушка осталась невозмутимой. — А ничего! — передразнил её Неа, — ты нервы отца-то побереги, а то он сидит, крестится сейчас, — он ухмыльнулся, не упустив возможности подколоть брата. Мана тихо шикнул на него, и его щеки слегка покраснели. — Наглая ложь! — оправдался он. Однако поселилось и где-то внутри Маны странное замешательство. Он задумался. «Интересно, он не мог подумать о том же, о чем и я?» — сообразил Неа. Аллен прыснула и, пожелав обоим братьям спокойной ночи, скрылась в комнате. Неа с улыбкой покачал головой и вернулся к Мане. — Кажется, её подруга выглядела повеселевшей, — тихо, полувопросительно сказал он. Мана все еще был озадачен. — Кажется, у них все хорошо, — он выдохнул и наконец улыбнулся, — они поладили. Теперь я почти уверен, если они будут вместе, все обойдется. — Вот и отлично, братец, — Неа слегка потрепал его по непослушным волосам, как недавно это сделала Канда с Аллен, — одним поводом для беспокойства меньше… не так ли?

***

В зале стояла полная тишина, только эхо от недавно сказанных Кандой слов нарушало ее. Мана и Неа сидели в последних рядах, так же тихо и завороженно смотря на сцену, как и все в зале. «Как она изменилась… — подумал Мана, — даже ее движения… Сейчас там стоит словно совсем другая Канда. Не та, которую я видел впервые в своей квартире… Не могу поверить, она поборола это!» Нежный голубоватый свет, направленный на сцену, отражался на нарядной рождественской мишуре, бросал свои блики на воздушные шары, украшавшие все вокруг, а люди молчали, ожидая чего-то поистине волшебного. Тем временем Юу продолжила говорить в микрофон: — Это можно назвать почти что импровизацией. Я исполню песню, — ее голос звучал как-то глухо и печально, но Мана понял, что в них сквозит такая надежда, какой раньше у нее просто не могло быть, — и, скорее всего, она вас не впечатлит, потому что это будет без музыки. Вообще, — Юу опустила глаза, — чтобы я могла собраться, прошу дать мне несколько секунд абсолютной тишины. Мана чувствовал себя странно. Он был напряжен и обеспокоен, и вместе с тем он хотел слушать то, что будет дальше. Определенные мысли закрались в его голову еще в тот момент, когда открывался занавес перед первой песней ребят. Он разглядел со своего места, как Канда, прежде чем повернуться лицом к зрителям, мягко поцеловала его дочь в лоб. Уже после этого мужчину охватило странное беспокойство. А когда он услышал слова песни, которую исполняла девушка… Он все понял. И сейчас не знал, чего ожидать. Воспользовавшись тишиной, Мана решился обратиться к сидящему рядом бледному и задумчивому брату. — Не буду долго объяснять в этот раз, Неа, — шепотом произнес мужчина, запнулся, прикусил губу, после чего с трудом и легким страхом продолжил, — я думаю, что первая песня была адресована Аллен. Между нашими девочками, определенно, что-то происходит. Тот застыл, понимая, что Мана только что озвучил мысль, которую он сам долго не решался додумать до конца. Сердце упало вместе с последней надеждой, что всё это только кажется. Он серьезно посмотрел на брата. — Мана, я… тоже так подумал, — так же шепотом ответил он, — Похоже на то, что Канда полюбила Аллен как… девушку. Возлюбленную. Но ведь это значит, что… — Неа вдруг растерялся, не зная что и сказать, а это было совсем ему не свойственно. Он сделал почти отчаянное лицо, — ведь мы можем ошибаться, так? Мана тихо вздохнул. Он и понятия не имел, как теперь объяснить брату свое смятение, но вместе с тем легкую… радость? — Тут все как на ладони. Что же ты по этому поводу думаешь? — мужчина пытался говорить мягко и не пугать Неа, но оба прекрасно понимали — их ждет серьезный разговор. Тот тяжело вздохнул. — Черт возьми, я не знаю, — устало сказал он, — если это действительно правда и чувства Канды взаимны, то… я теряюсь, Мана, — вдруг развел руками он и быстро заговорил, — я знаю, это в какой-то мере не до конца принято в обществе и повлечет проблемы для девочек, но, — он осекся, — это ведь моя племянница, и я приму её любой. Хоть я и не совсем понимаю такие отношения, — наконец, закончил Неа. Он выглядел подавленным. — Пожалуйста, не подумай, я хочу для Аллен только счастья, но откуда нам и ей самой знать, что <i>это — правильный выбор? — Другого я от тебя и не ждал, — признался Мана и задумчиво проговорил, — кто тебе сказал, что это неправильные отношения и неправильный выбор? Если уж речь зашла об этом, люди с «правильной» ориентацией тоже не застрахованы от неправильного выбора. Так что же тебя беспокоит в данной ситуации? Неа задумался. — Ну, например, у них не будет собственных детей. Но ведь они девочки, и материнство заложено в них природой… — он провел рукой по лбу, понимая, что несет полный бред. Ситуация выбила его из колеи. — О, да брось, могут быть и них собственные дети, но это не нам решать. Это ее тело и жизнь тоже ее, я никогда не стану на нее давить по этому поводу, — еле выговорил Мана и прикусил губу, — мне столько раз приходилось видеть подобное, что такие ситуации меня уже не удивляют и я, как психолог и ученый могу с уверенностью сказать, что «неправильной» ориентации не существует, так что чувства Канды совершенно естественны. Но мне как-то не по себе от того, что моя дочь… «другая». Это такая тяжелая ноша, даже сейчас, в двадцать первом веке. Но знаешь, пожалуй, я подозревал это. Сам вспомни. Аллен действительно никогда не интересовалась мальчиками, даже когда наступил тот самый возраст. Ох. Разговор явно не в то время и не в том месте. Обсудим это в другой раз, ладно? В конце концов, мы даже не можем точно сказать, знает ли об этом Аллен. Скорее нет, но я примерно представляю себе ее мнение на этот счет. Зря я не затрагивал с ней эту тему и не рассказал, что такое тоже возможно и это абсолютно нормально. Мне кажется, она испугается, если узнает о чувствах Канды. Но мне не хотелось бы, чтобы это испортило их отношения. Это может быть ударом для них обеих. — Ты прав, Мана… ты как всегда прав, — Неа вздохнул и попытался расслабиться на мягком кресле. Но паника, не смотря на слова брата, не оставляла его. Тем временем со сцены уже звучал плавный, завораживающий голос Юу. Неа под звуки ее песни погрузился в свои мысли. Сейчас он запутался в них, хотя понимал, что к Мане следует прислушаться — он немало разрушенных судеб повидал. И конечно, не хотел ранить Аллен в такой непростой ситуации. Он знал, что рано или поздно к его племяннице кто-нибудь испытает подобные чувства, но чтобы вот так, и так скоро! В любом случае, у каждого человека есть право выбора, и Аллен — не исключение. Если она выберет Канду, то мужчина твердо решил, что поддержит её и никогда не станет обесценивать ее чувства. Он надеялся, что Мана расскажет ему больше, как только они останутся наедине. Неа обязательно его расспросит обо всем. — Вслушивайся в слова, — шепотом посоветовал Мана, — в этой песне еще больше намеков. Я буду удивлен, если Аллен еще ничего не поняла.

Скоро я вспомню, как летать… Небо открою в своих снах… Вслед за любовью Назад В потайную дверь…

Слова звучали нежно, печально, и казалось даже, что девушка просто шепотом напевает их в микрофон. И действительно, слушая Канду, Неа всё сильнее убеждался в том, что вывод вряд ли был ошибочным. В этой песне смешались и горькая печаль, и светлая, сильная надежда. От такого невероятного дуэта и проникновенного голоса Канды по спине пробежали мурашки. «А все-таки Мана был прав… В этой песне видно все, что Канда пережила. Она действительно вспомнила, как быть счастливой?» К голосу Юу вдруг плавно добавилась такая же нежная, грустная мелодия, идеально слившаяся с ним в одну волшебную песню. Неа увидел, как там, далеко впереди, за роялем, кусающая губы от напряжения, стоит Аллен, которая перебирает пальцами клавиши вместе с Роад. Сидящий неподалеку от Маны пожилой мужчина с пышными, торчащими во все стороны волосами, достал носовой платок и пустил слезу. Спустя еще немного времени, когда песня уже подходила к концу, внимательно слушавший ее Мана тихо добавил: — Может, это и к лучшему для Канды. Именно рядом с Аллен ее душевные муки кончились. Но не начались бы они теперь у Аллен. Я готов поспорить, для нее все это впервые. Неа нахмурился. — Чёрт. Надеюсь, если это случится, она найдет в себе силы открыться нам. Особенно тебе, — ответил он, — ты бы точно смог и поддержать её, и дать нужный совет не только психолога, но и отца. — Но если она будет слишком напугана и побоится сказать, я не смогу ей помочь. Принуждать ее, конечно, ни в коем случае нельзя. Мы не должны лезть не в свое дело и вообще показывать, что мы обо всем знаем, это не тот случай и сильно отталкивает. Здесь нашей Аллен поможет Канда. Если Аллен не оттолкнет ее чувства, то… они вместе найдут выход и решат, стоит ли делиться таким с нами. Ну, а если же оттолкнет и сделает Канде больно… И если Аллен хоть немного похожа на меня — ее это просто сожрет. — А что, если и Аллен тоже влюбится в Канду? — Неа напряженно думал. — Я как раз думаю об этом, — ответил ему брат, — я даже считаю, что так и случится. Она буквально помешана на ней в последнее время, ты разве не заметил? Быть может, она уже полюбила ее. Я хорошо знаю свою дочь. В любом случае здесь последнее слово за ней. И вряд ли у нее есть право на ошибку. — Черт, как все это сложно! — едва не воскликнул Неа, и некоторые из зрителей обернулись к нему, смотря с осуждением, поэтому он заговорил тише. — Как вообще к этому пришло? Все так быстро случилось, я не заметил. — Я и сам растерян, братец, — вопреки своим словам, Мана говорил спокойно и ровно. — Но она уже не малышка, помнишь? Она у нас умница и со всем справится. Если это то, чего хочет моя дочь, я дам ей полную свободу. Ей нужно дать время. Мы не можем вмешиваться, лишь наблюдать. Помнишь, ты сказал, что скоро она приведет в дом жениха? — от него послышался слабый, наполовину печальный смешок, — я сказал, что приму любой ее выбор. Так вот, от слов своих я не откажусь. Я должен был быть готов к чему-то такому. К тому же... Канда, очевидно, очень нежно к ней относится и ни за что не обидит. Неа устало потер переносицу, а затем с усмешкой посмотрел на брата. — На такой «свадьбе» я точно напьюсь. — Не переживай ты так. Еще не хватало, чтобы Аллен узнала о том, что мы тут уже обсуждаем то их «свадьбу», то детей. Хороши родственнички… мы не должны подавать виду, — Мана вздохнул и вдруг, повеселев, положил руку на плечо подавленного Неа, — пью с тобой. Раз такой повод, я себе это позволю. Тот вытаращил глаза. — Серьёзно? — он тихо засмеялся, — тогда зачем ждать «свадьбы», давай прямо сегодня пьянку и устроим? — Неа весело посмотрел на брата. — Я смотрю, твои переживания как рукой сняло, как я про алкоголь заговорил. — Психолог ты, братец, хороший. Душевный, — улыбнулся Уолкер-младший. — Но ни в коем случае не дома. Пить идем в бар. — До самого утра, — констатировал Неа. — С ума сошел? Тогда Аллен на всю ночь одна останется, — моргнул Мана, — Хотя, впрочем, может, она захочет провести это время с Кандой? Ух, будь это какой-нибудь парень, я беспокоился бы гораздо больше. — Пожалуй, — Неа призадумался, — Канда действительно вызывает гораздо большее доверие. Что ж, ты меня окончательно успокоил, — в это время песня, которую оба брата все же слушали краем уха, кончилась, и люди начали подбадривать выступившую бурными овациями. На край сцены бодро выскочил рыжеволосый парень в кроличьих ушках и в зажигательной манере, приобнимая Аллен и Канду, представил их публике. — Ну что, идем к ним? Не удивлюсь, если они победят, — улыбнулся Мана, и оба брата, поднявшись со своих мест, пробрались через толпы встающих людей. Спускаясь вниз, они увидели, как у самой сцены Аллен бросилась к Канде и крепко обняла ее, что-то неразборчиво при этом восклицая. От ее слов на лице Юу все шире расползалась мечтательная улыбка. Наконец, когда Мана и Неа были уже почти возле них, донеслись слова Уолкер: — И в обиду я тебя не дам! Хочешь верь, хочешь нет, но ни одному парню я тебя трогать не позволю! БаКанда, ты мне очень, очень нужна. Братья многозначительно переглянулись и поняли, что ни в чем не ошиблись. Но они были просто рады, что все случилось именно так.</i>

***

На заснеженный город опустилась густая зимняя темнота. Зажглись теплым бронзовым светом фонари, осветив снежинки, медленно танцующие над землей. Прохладный ветерок, несший их, колыхал сухие ветки погрузившихся в сон темных деревьев. Луна ярким пятном висела в небе, окруженная россыпью искорок-звезд. Ночной город затих, предаваясь дреме в уютных объятьях пышных снежных сугробов. В комнате Аллен приглушенно горела непогашенная настольная лампа. Вокруг было невыносимо тихо, и лишь тяжелые удары сердца раздавались в груди девушки, заставляя ее чуть ли не вздрагивать от этого странного щемящего чувства. «Я люблю тебя всем своим сердцем…» — эхом повторялось в ее голове признание Канды. Секунды длились непозволительно долго, а тишина все затягивалась. Уолкер лежала в объятиях Юу — напуганная, немного бледная. И она почувствовала, будто в один момент что-то навсегда изменилось. Это чувство казалось Аллен таким странным, что она растерялась. — Боже мой, Юу, все это время… — словно бы сломанным голосом проговорила девушка. «Как это возможно? Она была влюблена в меня, а я не замечала! Или не хотела замечать?» — тяжело сглотнув, Аллен попыталась приподняться, чтобы заглянуть Канде в глаза. Внутри все замерло в непонятном томлении, но слишком ощутимое чувство тревоги не покидало девушку. Канда лежала прямо под ней и боялась сделать вдох. Ее взгляд был наполнен обреченностью, но вместе с тем она достаточно нежно, не сильно прижимала хрупкое тело Аллен к себе. — Именно. Все это время речь шла о тебе. Я люблю тебя, — едва слышно, но твердо повторила Юу. Пути назад уже не было. — Не считаешь меня больной? Сто процентов, так и есть, я реально больная. Но что мне делать? Это чувство… оно такое сильное... — девушка прикрыла глаза и ее губы вдруг задрожали, — я пыталась, но не могу от него избавиться. Это как наркотик. Было невыносимо страшно. Вдруг сейчас все разрушится? Все, чего она так ждала, к чему так долго шла, произошло. Девушка чувствовала себя бессильной и уязвимой, но не собиралась отказываться от своих слов. Они были самыми искренними. Что же ответит Аллен? Оттолкнет, назовет чокнутой? Начнет… жалеть? Сердце Аллен колотилось внутри так сильно, что трудно и больно было дышать. Она чувствовала под собой теплую кожу девушки, глубоко вдыхала ее запах, напоминавший шоколад или корицу, едва уловимый, но безумно приятный и родной. — Канда… — ее губы задрожали и она накрыла их рукой, стараясь это скрыть. Все то напряжение, которое сопровождало ее вот уже несколько дней, растворилось, оставив самые нежные чувства. И они настолько переполнили девушку, что глаза наполнились жгучими слезами. «В таком случае мы обе больные», — подумала Уолкер, коснувшись пальцами прохладной руки Юу. Девушка в ответ на это вздрогнула и перехватила ее руку, сжав в своей. «И что это значит? Неужели, я ей…» — сердце Канды забилось еще быстрее прежнего. Аллен приподнялась и нависла прямо над девушкой, глядя на нее полными слез глазами. — Это так странно, — прошептала Аллен, — странно и страшно, но… — она зажмурилась, кусая губы. От переполняющих ее эмоций хотелось разреветься вслух, но она не могла позволить себе этого — за стеной, в комнате папы, находился Неа. «Она боится меня?» — поняла Канда. — П-прости, — Юу неожиданно для самой себя запнулась, сглотнула и горько усмехнулась, — конечно, я и сама это понимаю. Прости меня. Я, наверное, испортила всю нашу… «дружбу», — свободной рукой она робко коснулась щеки Аллен, большим пальцем стирая влажную дорожку, оставленную слезой, — я не хотела. Может, было бы лучше, если бы ты сейчас меня прогнала... — Что? — Аллен моргнула, шмыгнув носом. При виде такой Канды сердце Уолкер вмиг болезненно сжалось, и она выпалила: — ни за что! Почему ты так жестока к себе? — Канда отвела взгляд, а Аллен охватил такой страх, что она сжала руку Юу крепче, не отпуская. Больше всего на свете она боялась сейчас ранить ее или наговорить глупостей. Слова были прерывистыми и умоляющими, — конечно же, я не собираюсь выгонять тебя, Юу! Ты же помнишь, как я говорила, не отвернусь от тебя? Посмотри на меня… — попросила она, прижавшись к Юу ближе. Канда тут же почувствовала это движение, отдавшееся жаром во всем теле. От того, что девушка была так близко, захотелось сжаться и закрыться. Юу замерла и медленно перевела взгляд снова на Аллен. Ее глаза были прямо напротив, а горячее дыхание обжигало и без того красные щеки. — Мелкая, не надо, — выдохнула Юу умоляюще. Аллен смутилась, но не отвела глаз. — Ничего не изменилось, слышишь? — прошептала она, — ты по-прежнему моя лучшая под… — Уолкер помотала головой. — Нет, теперь я не знаю, как это назвать, ты нечто большее, но ты же понимаешь? — девушка с мольбой посмотрела на Юу. «Боже, какой безумный вечер! — отдавались в голове панические мысли, — папа, умоляю, прости меня, но я сошла с ума… Я ее люблю больше всех, больше жизни, я клянусь, это так! Я даже не могу это передать словами! Но если я скажу это сейчас… это будет значить, что пути назад нет. Я так боюсь ошибиться… Прости, папа. Я ужасная дочь». Девушка с ужасом поняла, что не может дать Юу ответ… прямо сейчас. Юу прикусила губу и зарылась пальцами свободной руки в свои влажные волосы, хмуря брови. — Я ведь не шучу, понимаешь? Кто о таком вообще шутит? Не хочу, чтобы ты боялась меня… Почему-то у Юу было чувство, словно она вот-вот запаникует. Не хватало сейчас словить паническую атаку, ведь их не было так давно! Аллен, видя это, словно о чем-то догадалась, выдохнула, прикрыв глаза и уткнувшись носом в сладко пахнущую шею девушки, вдруг прошептав: — Я вовсе не боюсь. Верь мне, Юу. Разве я говорила неправду, когда сказала, что у меня никогда не было и не будет никого ближе тебя? Для меня все это впервые, да, я просто понятия не имею, что теперь делать, но… — она сглотнула. — Я не могу... тебя потерять. Это будет хуже всего. Я буду полной дурой, если оттолкну тебя из-за этого, — Уолкер не смогла сдержать всхлип и по ее щекам вновь полились горячие слезы, она сама бы не смогла ответить, что же было большей причиной — страх или, все-таки, счастье. «Она жалеет меня? — Канда устало, обессиленно улыбнулась, — почему? Почему ей не противно? Почему она уходит от прямого ответа?» — девушка накрыла ладонью спину Аллен, тепло обнимая ее и прикрывая глаза. Та полу-облегченно выдохнула, постепенно успокаиваясь. Пару минут они лежали в полной тишине, наслаждаясь теплотой тел друг друга и ударами сердец, которые, казалось, было слышно даже Неа в соседней комнате. — Какая же ты глупая, Мелкая, — тихо проговорила Канда, успокоившись, почти в ухо девушки, — я ведь предупреждала тебя, что ты пожалеешь, если сблизишься со мной… Но ты была такой упертой, — Юу зарылась в светлые, все еще влажные волосы, глубоко вдыхая их запах. «Она меня не оттолкнула… И правда не оттолкнула. Господи, это главное. Я так рада…» Кажется, сердце немного успокоилось и вместо страха пришло... спокойствие. Такое долгожданное и желанное. — Все еще не веришь моим словам? — тихо поинтересовалась Аллен. Что-то быстро сообразив, она привстала, после чего легла обратно, но не на Канду, а рядом с ней. Они тут же повернулись друг к другу, все еще держась за руки и не смея отводить глаз. — А я тебя предупреждала, что не пожалею, БаКанда, — продолжила девушка, — и я не изменю своего решения, что бы там ни было. Это не то, из-за чего я должна бояться тебя. Ты же… — на секунду Аллен замолчала, а после сглотнула, добавив: — ты первая... кто полюбил меня. На пару секунд воцарилось молчание. Канда с нежностью смотрела на Аллен. — А ты первая протянула мне руку и захотела быть рядом. Если бы я могла вернуться в прошлое, я бы, не раздумывая, приняла ее. Мне очень жаль, Аллен, я вела себя просто ужасно, — ее голос стал совсем тихим, — я надеялась, что справлюсь, но в тебя невозможно было не влюбиться… — Забудь обо всем, я хочу, чтобы ты была счастлива. Я всегда… буду рядом с тобой, что бы ни случилось. Кто же так в любви признается, сразу же после этого извиняясь, БаКанда? — к щекам Аллен прилил жар, а в груди разлилось приятное, но с легким оттенком обреченности, чувство, — никогда больше так не делай. В смысле… не извиняйся за то, кто ты есть. «Это в тебя невозможно не влюбиться, Юу…» — подумала она и робко положила ладонь на волосы Юу. Улыбнулась. Тепло, искренне, глядя девушке прямо в глаза. Канда тоже немного осмелела и подалась вперед, прижимаясь к Аллен ближе и дыша куда-то в шею. — Спасибо… — хрипло прошептала она. По телу Аллен прошлись мурашки. Она крепко обняла Канду. «Ты совсем не злая. Не жестокая, не равнодушная, не холодная… А теплая и хорошая. И больше не одна. Я бы так хотела, чтобы нам можно было любить друг друга… Я не смогу долго это скрывать. Я должна сказать им правду, всем им, иначе я не буду иметь права быть с ней всерьез… Голова раскалывается. Я подумаю об этом завтра». — Юу… — тихо произнесла Уолкер, выждав несколько секунд молчания, — поцелуешь меня? Её тихий шепот зазвучал мягко, уверенно. Аллен прикусила губу в предвкушении и, чувствуя, что Канда замерла, словно сомневаясь, решилась повторить: — Пожалуйста, поцелуй меня. — Аллен… — Канда слегка отстранилась. С грустью посмотрела на девушку. Никогда еще Канда не ощущала себя так… Странно. Потерянной, опустошенной, но такой счастливой. Да, теперь то, что она чувствовала, было настоящим счастьем, пусть и с оттенком легкой грусти от того, что ее тайны, которые она так не хотела открывать, остались позади. Все пали перед Аллен. И Канда не осмелилась сказать вслух, но она знала, точно знала, что принадлежит теперь только ей. Юу мягко выпустила свою руку из обхвата руки девушки, после чего взяла лицо любимой в обе ладони и немного приподняла, заставляя посмотреть на себя. На секунду их глаза встретились, и Уолкер, поборов в себе тяжкий вдох, крепко зажмурилась. «Все еще не верится, — подумала она, — Это похоже на сон… Волшебный сон». Канда невесомо огладила кончиками пальцев её щёки. «Если я это сделаю, то уже не остановлюсь. Она сводит меня с ума. Я так хочу ее, я люблю ее до безумия!» — Канда коротко выдохнула и неожиданно коснулась губами лба девушки, целуя в звезду. Легкое волнение, сковавшее Аллен, тут же улетучилось, оставив голову опустошенной от лишних мыслей. — Нет, не так, — шепнула она, вцепившись пальцами в халат девушки, едва та начала отстраняться, — по-взрослому поцелуй, — Аллен приоткрыла один глаз, все еще слегка смущаясь. — Не могу, — Канда медленно покачала головой, грустно усмехнулась и слабо попыталась сама отстранить от себя девушку. Однако, даже в тусклом свете лампы, яркий румянец на ее щеках выдавал ее с головой. — Можешь, — в ответ прошептала Аллен, придвинувшись к ней, — ты же сама хочешь, правда? — взволнованно спросила она. Сердце трепетно замерло в ее груди. Решив, что больше она не в силах ждать, Аллен сама прижалась к губам Канды. Сперва неуверенно, робко, но, не встретив сопротивления, Уолкер немного осмелела и приобняла девушку за шею. Влажные волосы Юу прошлись по ее коже. — Очень… — прошептала Канда в ее губы, и, с секунду помедлив, нежно ответила. Аллен замерла, словно боясь спугнуть момент. Губы Канды были такими теплыми и мягкими, что от переполняющих чувств девушку бросило в томительную дрожь. Как-то незаметно для себя она подумала, что давно и безумно желала этого. Поцелуй продолжался неспешно, ненавязчиво. Канда, дыша немного сбито, одной рукой мягко зарылась в волосы девушки, а второй нашла ее руку и переплела их пальцы. Аллен, мягко и счастливо улыбаясь сквозь поцелуй, огладила рукой плечо девушки, после чего переместила ее на талию Канды и прижалась еще ближе. Внутри что-то словно бы сжалось, а по спине от удовольствия пробежали колкие мурашки. «Черт, я что, умираю?» — Канда подавила тяжкий вздох и вдруг, лишь на секунду прервав поцелуй, подмяла Аллен под себя, нависая сверху. — Аллен… — резко выдохнув, Канда снова накрыла ее губы, на этот раз жадно, несдержанно. Ее пальцы были прохладными, а поцелуй — напротив, жгучим и настолько сладким, волнующим, что Аллен медленно, но верно теряла голову. Ей так нравилось, когда Юу называла ее по имени! Обеим девушкам уже не хватало воздуха до боли в груди, но останавливаться не хотелось. Этот вечер и впрямь был безумен. Душа Аллен была переполнена легкостью, нежностью, и даже неожиданным чувством правильности всего происходящего сейчас. Ведь это Канда, та самая необщительная, мрачная, осторожная и скрытная Канда сегодня открылась ей полностью, до конца… именно ей. А Аллен ждала этого очень долго. — Что же ты творишь, — сбивчиво шепнула Юу, нехотя отстраняясь и глубоко дыша, — почему позволяешь мне все это? — она провела губами по щеке Уолкер и прикрыла глаза. — А кому еще? — сквозь сбитое дыхание ответила Аллен и продолжила уже совсем тихо: — я доверяю тебе. Юу, прошу… я не хочу, чтобы ты останавливалась, — она вдруг сглотнула и положила дрожащую руку на пояс халата Канды, чуть ослабляя его. Юу вздрогнула, растеряно глядя на Аллен. Глаза той светились, щеки горели ярким румянцем. «Страшно… — подумала Канда, — неужели она совсем не боится?» Девушка выдохнула. Сердце билось, как ненормальное. Она взволновано кивнула в знак согласия и дрожащими пальцами развязала пояс на себе. В Уолкер словно бы что-то подпрыгнуло и приятным теплом разлилось по телу. Смотря на то, как Канда сбрасывает халат с плеч, девушка подавила в себе желание немедленно отвести глаза. В памяти тут же всплыл образ Канды, стоящей около ванны, с влажными, падающими на плечи волосами. И теперь все, на что она так побоялась смотреть тогда, снова открылось ей. Щеки вспыхнули сильнее прежнего. «Какая же она красивая, восхитительная... Что за странное чувство внизу живота?» — Аллен уже попрощалась со здравым смыслом. В этот момент она хотела Канду до одури. Юу выпрямилась и замерла, глядя на девушку. Все еще влажные пряди ее темных волос спали на плечи и едва прикрывали нежную девичью грудь. «Ох, мы действительно собираемся сделать это?» — подумала Аллен. — Сейчас ты тоже не боишься? — шепотом спросила Юу, коснувшись завязанного на халате Аллен пояса. На секунду та растерялась. Если она и боялась чего-то, то точно не Канду. Горло словно сдавило и она, не в силах ничего сказать, лишь покачала головой и уверенно накрыла руку Канды своей. Юу сглотнула и потянула конец ее пояса на себя, развязывая его. Аллен прикусила губу и покраснела. По ее телу пробежал легкий холодок, вызвавший слабую дрожь. Стук сердца отдавался в висках. Канда неспешно раскинула края халата в стороны, до конца обнажая нежную, теплую кожу Аллен. Та невольно свела ноги вместе и тихо выдохнула. «Какое… Приятное чувство…» — подумала она, внезапно понимая, что вся трясется от предвкушения. Канда нежно, едва касаясь, провела рукой по теплому животу девушки. — Ох… — та сделала резкий вдох и едва сдержала стон удовольствия: тело словно ударило слабым разрядом тока, а за ним разлилось тепло внизу живота, такое приятное и томящее, что голова шла кругом. — Ты чего? — тихо спросила Юу, плавно проведя прохладными пальцами по ее бедру, — больно? Ты вся дрожишь… — Просто у тебя руки х-холодные, — смущенно ответила Аллен, подняв на девушку глаза и чуть протянув к ней руки, — Юу… Иди ко мне... Юу слабо вздрогнула, а после склонилась к ней зашептала: — Я люблю тебя… Очень сильно люблю, безумно… «Кажется, сейчас я совсем свихнусь, больше не могу…» Уолкер жарко, прерывисто выдохнула, приоткрыв уже было рот, чтобы что-то сказать в ответ, но вместо этого сама вдруг прижалась к губам Канды своими. Сердце Аллен трепетно сжалось, и она запустила пальцы в темные волосы любимой. «Пусть эта ночь все за меня скажет…» — больше ей не хотелось совершенно ни о чем думать. — Ну все, — прошептала Канда в губы девушки, с рвением отвечая на поцелуй. Ее руки бродили по телу Мелкой. Гладили, возбуждали, доводили до мурашек… Прикосновения стали горячими, и воздух вокруг от этого казался холоднее, вызывал дрожь. Канда, оторвавшись от любимых губ, накинула себе на плечи одеяло и прижалась всем телом к Уолкер, тем самым укрывая ее от холода комнаты. — Аллен… — шеи девушки тут же трепетно коснулись влажные теплые губы. С губ распаленной, возбужденной девушки слетел тихий стон, и она слегка выгнулась навстречу Канде, сильнее обнимая ее и запрокинув голову, давая беспрепятственно себя целовать. Внизу живота росло сладкое напряжение, собираясь в пульсирующий комок. По телу разносились жгучие мурашки. Стало по-настоящему жарко. Юу зарылась пальцами в волосы любимой, оторвалась от шеи и снова прижалась к губам девушки в неистовом поцелуе. Разум постепенно отключался от реальности. Сейчас существовала лишь Аллен. Ее добрая, теплая, родная Аллен… Губы спускались все ниже и ниже, Аллен дрожала всем телом и старалась не всхлипнуть от удовольствия. Комната наполнилась ее шумным дыханием. Она переместила тёплые руки на горячие, влажные плечи Канды, едва ощутимо царапая их ногтями. Та слегка усмехнулась, прикрывая глаза и полностью скрываясь где-то под одеялом. Аллен замерла, прислушиваясь к ощущениям. Горячие губы коснулись низа ее живота, заставили выгнуться навстречу и застонать вслух… Аллен тут же сжала губы, стараясь сдерживаться. Она непроизвольно свела колени, мягко сжав между ними Канду. «О боже… Что она со мной вытворяет…» Колени Мелкой дрожали, тело била сладкая дрожь, а сердце, будто удары молота, бешено стучало в ушах. Канда где-то под одеялом коснулась пальцами внутренней стороны ее бедра, и Аллен сама не заметила, как, отчаянно краснея, развела дрожащие ноги в стороны и замерла, тяжело дыша. Горячее дыхание внизу обожгло чувствительную кожу, а низ живота свела тянущая судорога, и с губ Мелкой вновь сорвался блаженный тихий стон. Девушка теряла голову от удовольствия, до сих пор не до конца осознавая, что всё это происходит на самом деле, и лишь одна мысль была у нее в голове в этот момент. «Юу… Я люблю тебя…»

***

Неа прикрыл глаза и, сглотнув, легко коснулся пальцем белой клавиши. Одинокий, грустный, протяжный звук разнесся по комнате слабым эхом. «Аллен… Тебе, наверное, нелегко сейчас, — печально подумал он, — мне тоже, хотя Мана предупреждал меня. И все же, что ты решишь?» — пианист прошелся пальцами по еще нескольким клавишам, рождая печальный, красивый аккорд. Он, будто раздумывая, недолго перебирал трезвучия, пока они не слились в одну мелодию. Полилась негромкая, светлая, задумчивая музыка, которая, казалось, заполнила все пространство комнаты. Она плавно лилась из инструмента, с лёгкостью и чувством извлекаемая опытным пианистом. Быстро нажимаемые клавиши рождали звуки, которые ненавязчиво, будто трелью соловья, пронизывали всю композицию. Неторопливость и воздушность мелодии Неа навевали светлую грусть и помогали ему сосредоточиться на собственных мыслях и переживаниях. А подумать стоило о многом. «Да… Это непросто принять, — мужчина открыл глаза и посмотрел на инструмент, — кто же мог знать, что все так случится? Настоящие ли это чувства? Лишь время покажет... Все мы однажды его испытывали...» — Уолкер прикусил губу, оторвал руки от инструмента, неожиданно прекратив музыку, и закрыл руками лицо, только и выдохнув тихое, обреченное: — Черт. «Возвращайся поскорее… Я без тебя не справлюсь.» Все случилось именно так, как говорил Мана. Все, что видел Неа в последние дни, только подтверждало его слова. Он видел, как Канда рассматривала Аллен, когда он подошёл к гостям и поинтересовался, на что они играют в бутылочку. Разумеется, он прекрасно понимал, что они играют вовсе не на желания — у близнецов от вранья покраснели уши. У Аллен и вовсе щеки пылали, как маков цвет. Другие ребята откровенно пялились то на Канду, то на Уолкер. Лицо последней выражало полнейшее отчаяние — она никогда не умела скрывать свои эмоции. Юу же внешне казалось спокойной и равнодушной, но ее слишком частые влюбленные взгляды в сторону Аллен выдавали девушку, казалось, это невозможно не замечать. А когда все ушли, Неа заметил, как Аллен, красная и неловкая, вылетела из ванной после того, как принесла подруге чистые вещи. Как она, прислонившись к стене, несчастно прошептала: — Я веду себя, как последняя идиотка! Черт, что мне делать? — она медленно коснулась своих губ двумя пальцами, чуть прикрыла глаза и, казалось, покраснела ещё сильнее. Или как Аллен мялась перед дверью, не решаясь войти в комнату, где ее уже ждала Канда. Неа видел все это. И его сердце разрывалось на части. Он понял, что настал тот самый момент. Поэтому он не шёл спать. Он просто не мог. В памяти то и дело всплывали слова брата: «Если меня не будет рядом — поддержи…» Неа бы очень хотел, чтобы Аллен открылась. И понимал, что она боится. Он тоже боялся. Но сейчас ко всему, что произошло, добавился еще один повод для беспокойства. Накануне отъезда Маны Неа увидел, что тот очень взволнован. Тогда он не удержался и спросил: — К кому ты едешь? Что за клиент такой? И, вопреки ожиданиям, Мана ответил не тая, с легкой горечью: — Я еду к бывшей жене.