Северная птица

Не думая долго Астрид решила представится. ― Меня зовут Астрид Хофферсон. Я посол совета вождей. Я пришла, чтобы попросить Вас помочь в одном очень важном деле. ― Толстосум послал за мной? ― Он словно не смотрел никуда, глаза его почти не двигались, а голова все еще неподвижно отказывалась повернуться в сторону Хофферсон. ― Да. Он хочет, чтобы Вы нашли доказательства того, что драконы вернулись. Ваши навыки были оценены им высоко. Он хорошо заплатит Вам за работу, уверяю. Грубый ехидный выдох разрядил обстановку. ― Да что там золото, когда нет азарта, нет интереса, толкающего на поиски. Некоторым просто не понять этого. ― Господин Бранд, он просит Вас незамедлительно явиться. ― Доешьте свой суп. ― Но господин Бранд, Вы же не сказали ничего толком. И прошу заметить, что человеку нужно смотреть в глаза, когда с ним говорят. ― В глаза? Он немного усмехнулся, после того как услышал ее последнюю фразу. ― Лично я предпочитаю говорить с собеседником лицом к лицу. Он повернулся к ней немедленно. И тут же вид его потрепанной деревянной маски заставил Астрид вздрогнуть от ужаса. Человек рассмеялся и стал разглядывать перекошенное ужасом личико молодой особы. Та, в свою очередь, сглотнув комок, вставший в горле, с опаской глядела в мутные глаза, сверкающие при свете огарка. ― Вы ведь хотели взглянуть в глаза, вот, пожалуйста. Вам не прочитать меня. Это никому не удалось. Позвольте лучше, я расскажу Вам о том, что говорят Ваши глаза. Я вижу страх и сочувствие. Вам меня жаль, что же, я в этом и не сомневался, а этот взгляд, пропитанный пренебрежением и отвращением вперемешку с сочувствием. Это значит, что вы оцениваете меня лишь только по внешнему виду. Я не люблю, когда на меня кто-то так смотрит. И я хотел бы сразу ответить на вопрос, который уже зародился у Вас в голове. Да, когда-то и я был обыкновенным, мое лицо не всегда приходилось скрывать под масками. ― Он встал из-за стола и направился к выходу. ― Что? ― Астрид едва выдавила из себя это слово. Хофферсон вскочила из-за стола и как можно быстрее помчалась к выходу. Она уже не помнила, оставила ли она плату за обед, к которому даже не притронулась, думала лишь о том, как бы не подвести Стоика и не упустить единственного человека, в котором были уверены сразу несколько вождей. Молодая особа в панике выбежала на улицу, ожидая худшего, думая, что теперь точно не догонит этого странного мужчину. Но ей и в голову не пришло, что в это время он спокойно стоял у входа, поглаживая теплую морду ее лошади. Конь фырчал и ласково терся об его ладонь. Эгиль Бранд подошел к нему вплотную и прикоснулся к его мощной шее, прямиком в тот момент, когда голова с длинной курчавой гривой аккуратно устроилась на его плече. Астрид молча наблюдала за тем, как Бранд, проведя рукой по гриве, вновь вернулся обратно, остановив свой взгляд в карих глазах покорного зверя. В последний раз дотронувшись до влажного носа, он достал из кармана большое красное яблоко, что было большой редкостью для этих краев. С аппетитом похрустывая лакомством, лошадь трясла головою, а Бранд лишь посмеялся над ней. Лошадь, управившись со вкусным подарком, склонила голову и, забив копытом о землю, вновь зафырчала. Эгиль поклонился в ответ, а затем, наконец, обернулся к девушке. Та лишь большими удивленными глазами глядела на коня, который еще недавно пытался сбросить наездницу, прежде чем та крепко вцепилась в уздечку. ― Он был голоден, к тому же судя по его внешнему виду, он не так часто выбирается на прогулку. Стоит добавить, что в скором времени его подковы износятся вовсе. Лучше ему сейчас просто пройтись, а не скакать галопом. Конь заржал и потерся большой головой о плече Эгиля. ― Вы ему понравились, мистер Бранд. Странный человек лишь кивнул в ответ и направился в сторону крепости Готфри. И без слов было понятно, что он внял просьбе Хофферсон и готов взяться за работу, которую на него возложили вожди. Лошадь покорно последовала за своим новым другом без всякой команды, стараясь держаться ближе к Бранду. Всю дорогу он шел молча. Даже не пытался отвечать на незаметные вопросы своей спутницы. Стража Толстосума тоже была молчалива. Словно ведомый под конвоем, Эгиль вошел в большой зал крепости, где вожди четырех племен его уже заждались. Наемник учтиво поклонился каждому и, выйдя в центр, вытянулся, слушая объяснения Готфри и Харрольда о том, что ему предстоит найти, что нужно доказать или опровергнуть. Стоявшая возле Стоика Хофферсон будто бы не слушала и вовсе весь разговор вождей. Ее внимание привлекла небольшая тетрадь в твердой обложке с гербом Олуха, находящаяся в руке у вождя Олуха. Она знала, что именно ее так часто берет в руки вождь. Последний раз она видела ее в день отплытия. Тогда рыжебородый викинг осторожно перелистывал потертые, пожелтевшие от времени страницы. Выслушав задание, Эгиль Бранд вновь учтиво кивнул головой, сказав, что в скором времени приступит к выполнению возложенной на него миссии. Ему лишь нужно уладить свои дела в порту, и он скорейшим образом примется за работу. А затем он бросил свой короткий взгляд на Астрид. Девушка уже и не заметила того легкого чувства беспокойства, когда вновь ей пришлось задержать свой взгляд на старой деревянной маске. Она понимала, что ей нечего страшиться, что, скорее всего, под маской спрятан человек, жизнь которого была жуткой, опасной и таинственной. Но почему же его глаза не имеют цвета, почему же они мутные? Именно об этом теперь думала Хофферсон, для которой общение с человеком всегда начиналось со встречи взглядами. Пока она размышляла об этом, зал начал пустеть. Невнятно ответив Стоику, что она скоро догонит его, что у нее еще есть незаконченное дело, она молча побрела в сторону выхода из каменной крепости Готфри. Находясь во внутреннем дворе крепости, где на деревянных балконах и каменных стенах была выставлена стража, Астрид решила немного осмотреться внутри и пройтись до стойл. Уже вечерело. Солнце давно уже не грело землю. Хофферсон добралась до конюшни, где конь, которого ей сегодня любезно предоставил Готфри, пребывал в полном спокойствии, смиренно глотая прохладную свежую воду из большого деревянного корыта. Прекрасное создание с черным окрасом и многочисленными огромными белыми пятнами, фыркая, подняло на нее голову, лишь только девушка попыталась приблизиться. Роскошная кудрявая грива с переливами серебра в пепельной челке переливалась в угасающем свете дня. Легкий полупрозрачный пар пробивался в прохладном воздухе от горячего дыхания жеребца. Она провела рукой по прохладной морде коня и сама того не замечая стала вспоминать первый раз, когда ей довелось прокатиться верхом. Пару лет назад, когда они со Стоиком были с миссией на острове Торгос, Хофферсон, очарованная величественными созданиями, с немым восторгом наблюдала со стороны за тем, как свободно пасутся лошади. Именно тогда Альрик Норт, еще будучи ее другом, а не женихом, предложил ей впервые сесть на лошадь. По жениху она сильно скучала и мысли о том, что до встречи с ним остаются считанные дни поднимала ее настроение. Астрид вспоминала, как в первый день она набила пару шишек о ветви деревьев, когда лошадь умчалась в сторону леса. И именно в тот день Альрик признался ей, что таких, как она, он еще никогда не встречал, ведь не каждая девушка за один день сумеет сесть в седло и, набив пару шишек, к вечеру не захочет слезать с лошади и вовсе. Сын Борка любил лошадей и относился к ним, так же как и Эгиль Бранд, вот только новый знакомый словно понимал этих животных с полу взгляда, это не могло не запасть в душу. Но тут он сам возник неподалеку, словно прочитав мысли Астрид. Вновь молчаливо склонив голову, он подошел к коню и предложил ему что-то вкусное. Девушка дрогнула, когда он вновь заговорил с ней гулким голосом из-под маски. ― Вы меня боитесь. ― Нет. ― Шепнула в ответ блондинка. ― Я лишь хотел убедиться, что мой новый друг накормлен. Похоже, что не я один заинтересован в этом. Неожиданно этот короткий диалог с Брандом был прерван тихими голосами, исходившими с балкона, под которым располагались стойла. Несколько мужчин явно спорили между собой из-за чего-то важного, но их голоса для Хофферсон не были знакомы. ― Он выжил из ума. Теперь это человек испортит весь наш план! ― Негодовал один из собеседников. Эгиль сразу же взял Астрид за предплечье и отвел прямиком в конец небольшого стойла, дабы никто не заметил их присутствия. ― Я считаю, что действовать нужно сейчас, иначе потом такого шанса не будет. Мы подстроим все так, что виноватым окажется тот, кто меньше всего заинтересован в этом. Тем самым докажем, что доверие, оказанное когда-то, не было оправдано. Сегодня их последняя ночь. Девушка вжалась в деревянную стену, едва дыша. Она прекрасно понимала, что сейчас эти люди обсуждают что-то опасное и тайное. ― Все закончится сегодня. Будь готов, что кое-кто должен будет промокнуть слегка. Но тут послышался грубый срывающийся голос еще одного человека. ― Идиоты, вы оба! Еще бы подошли и в лицо ему это сказали. Даже не проверяли, есть ли кто-либо еще тут. Одного мне уже пришлось убрать. А ну, живо осмотрите здесь все! Двое других вышли прочь с балкона, оставив главаря в одиночестве. Тот уже сам собирался покинуть это место, как вдруг до его чрезвычайно чуткого в тот момент слуха донесся резкий выдох Астрид. Та уже было подумала, что ей конец, но именно в тот момент балкон окончательно опустел. Бранд, ничего не сказав, вышел из укрытия и, убедившись в том, что они с Хофферсон остались вдвоем, направился к ней обратно. ― Садитесь на лошадь! ― Приказал он ей, накидывая седло на скакуна. ― Что происходит, это касается вождей? ― Астрид, ― неожиданно для девушки он впервые произнес ее имя, и Тор знает, почему это заставило вздрогнуть девушку, ― уплывайте отсюда подальше и немедленно! Опасность может грозить и Вам. ― Но вожди?! ― Хофферсон упрямо не хотела садиться на коня. Бранд не выдержал и, схватив ее за талию, усадил в седло. Едва та успела перебросить ногу, едва схватилась за узду, Эгиль Бранд приказал коню скакать вперед. Животное помчалось вперед, и уже через пару мгновений Хофферсон миновала ворота крепости Толстосума. Конь мчался уже в сумерках. И когда Астрид добралась до пристани, уже было темно. Поднявшись на борт огромного судна Олуха, она первым делом разузнала о том, есть ли Стоик на борту или нет. Когда ответ был утвердительным, она приказала немедленно отплывать, а сама спустилась на нижний ярус корабля, где находилась комната вождя. ― Астрид, немедленно объясни мне, почему был отдан приказ отплывать?! ― Стоик поднялся во весь рост и сверху вниз посмотрел на девушку. ― Готовится заговор против кого-то из вождей. Я лишь пытаюсь сделать все, чтобы мы покинули Диорт вовремя. И на нас не было совершено никаких покушений или нападений! Стоик Обширный отодвинул ее в сторону и направился на верхнюю палубу своего корабля. Он не был уверен, что слова посла являются правдой. Но что-то явно заставляло его переживать. Скорее всего, то, что Хофферсон никогда не врала ему, да и вообще кому-либо еще. Девушка выбежала за ним. ― Мой вождь, я говорю правду. И если бы не Бранд, то я, может быть, и не выбралась бы из крепости. Их было трое, я клянусь! Они замышляли что-то, и один из них сказал, что сегодняшняя ночь будет последней для нескольких людей. В этот момент корабль уже отчалил от берегов Диорта и на полных парусах выходил в пролив. Стоик положил обе руки на плечи девушки и присел. ― Я верю тебе, верю. Только легче от этого мне не станет. До острова, от которого только что отплыл корабль Олуха, оставалось не такое уж большое расстояние, когда в темноте прямо впереди судна Стоика загорелись огни большого корабля, надвигающегося прямиком на наших героев. Астрид подбежала к корме и высунулась за борт. Огней на корабле становилось все больше и больше. Но она слишком поздно поняла, что все это означает. ― Нас атакуют! ― крикнул кто-то в тот момент, когда здоровенный валун, облитый горящим китовым жиром, прорвался сквозь тугую ткань паруса и сломал пополам мачту. Та с гулким треском стала разваливаться и, оторвавшись при падении в бок, протаранила весь левый борт корабля. На этом обстрел не закончился. Судно подверглось атаке с еще одной стороны. И вновь огненные шары летели и пробивали на корабле все и все, многие люди пострадали, кто-то даже погиб. Астрид и Стоик пытались вытащить тех, кто был ранен или лежал под грудами щепок и тяжелых кусков судна. Пока они пытались помочь другим, нападавшие на своей галере подплыли почти вплотную к кораблю Олуха. Увидев это, Стоик оттащил Астрид подальше от борта, к которому подошло судно и снял с себя небольшую сумку, которую по случайности захватил, когда поднимался. ― Здесь все твое будущее! Возвращайся на Олух любой ценой! ― после этих непонятных девушке фраз он надел на нее сумку и крепко обнял, как обнимает отец своего родного ребенка. ― Стоик? Но тот и ответить ей ничего не успел, как перекинув доску, враги, вооруженные до зубов, оказались на палубе уже захваченного и побитого корабля, который вот-вот пойдет ко дну. Стоик видел, что это уже конец захвата и сейчас начнется самое опасное, поэтому ни секунды не теряя, он развернулся к Астрид, а затем бросил ее за борт. Холодная вода оглушила девушку. Сообразив, что идет ко дну Хофферсон стала пытаться всплыть. Как только ее глаза вновь смогли видеть, она уцепилась за доску, отлетевшую от корабля, и разглядела на палубе Стоика. Он дрался сразу с несколькими нападавшими, вот только перевес был на их стороне, ведь из оружия у вождя был лишь кинжал. Да и тот он во время прощальных объятий с девушкой вытащил у нее из ножен. Она поняла это лишь потому, что белоснежная рукоять кинжала блеснула в лунном свете в сжатом кулаке вождя. Стоик тщетно пытался драться. И тут на него замахнулись мечом. И прямо в тот момент, когда послышался его крик, больше похожий на рев дикого животного, Астрид накрыла небольшая волна. Соленая вода слилась со слезами в ее глазаx, и та долго ничего не могла разглядеть. Она поняла, что уже слишком поздно, что не успела спасти своего вождя. Ее яростный наполненный болью крик не мог пробиться, в горло заливалась вода. Она будто бы потеряла свой голос. Сила волн раз от раза становилась все сильнее, и море уносило девушку обратно к Диорту. Теперь этот проклятый остров стал единственным ключом к ее спасению. Она уже не сопротивлялась волнам, лишь пыталась крепче держаться за обломок корабля. А самa не отрывала своего взгляда от корабля, который, объятый огнем, медленно уходил в пучину вод вместе со всеми, кто славно сражался за нее и Стоика Обширного. Когда последний кусок огня утонул, Хофферсон уже не могла смотреть на то зияющее в дыму место. Она развернулась прочь, собрала остатки сил и гонимая волнами направилась к берегу, до которого оставалось уже совсем немного.