Северная птица

Ингрид сидела, осторожно придерживая голову своего брата, в то время как голубоглазая блондинка, совсем уже переставшая понимать всю суть происходящего, просто сидела напротив, поддерживая голову руками. В это время к Бранд подошел один из сопровождавших ее воинов. ― Нападавший уже на пути в Арвендпорт, что будем делать дальше? ― Ольгерд, доставьте моего брата домой, самым быстрым из всех способов. Он кивнул в ответ и подозвал людей. Они подняли Эгиля над землей и понесли куда-то в сторону, оставив Астрид и Ингрид вдвоем. ― Что с ним будет? ― Осторожно спросила Хофферсон, не отрывая взгляда от брата рыжеволосой. ― Теперь с ним все будет хорошо. Его доставят в Арвендпорт, где я уже о нем позабочусь. ― Что будет со мной? Я Астрид Хофферсон, мое опороченное имя все, что у меня теперь есть, если сейчас попытаться вернуться в свой дом, то мне вынесут смертельный приговор за то, чего я не совершала. ― Арвендпорт – это место, где отверженные люди, имеющие чистые сердца, могут жить в мире, Астрид. Если готова оставить эту жизнь позади и принять новую, то радости прошу в мой город. Если нет, то тогда наши с тобой дороги разойдутся. ― Я должна выяснить правду и восстановить свою репутацию, я должна отомстить за смерть друзей! Ингрид с интересом разглядывала находившуюся на вершине эмоционального пика девушку, с черными грязными волосами и понимала, что она последние несколько дней прожила в постоянном страхе, одержимая множеством гневных желаний и помыслов. ― Ты хочешь мести? ― с предвкушением спросила Ингрид Бранд. ― Разумеется… Рыжая глубоко вдохнула и, смотря в глаза собеседнице, протянула ей руку. ― Ты получишь свою месть, все решится, не знаю, что тебе пообещал брат, но поверь мне, виновный будет наказан. А пока идем с нами. Хофферсон взяла ее за руку и встала. Ингрид грустно улыбнулась и попросила следовать за ней. Выйдя через некоторое время к тропе, откуда девушка с такой «грациозностью» спустилась вниз, Хофферсон увидела людей с лошадьми, одетых в черные и серые плащи. Ингрид удостоверилась, что Эгиль на пути домой, взглянула на привязанного к лошади пленника. По одному ее взгляду человек, который по приказу Бранд должен сопроводить его до Арвендпорта, тронулся с места и, держа две пары поводьев, направился вперед по тропе. Эгиля к тому моменту уже не было, будто бы он странным образом испарился в тот миг, когда Ингрид и Астрид говорили в низине. ― Астрид, хочу тебя познакомить с моим лучшим другом, ― сестра Эгиля громко свистнула, причем причудливо. Прошло меньше десяти секунд, когда из-за фыркающей лошади появился он. Невероятно красивый, сильный, опасный. Его шкура переливалась белыми нитями днем и отливала серебром под светом ясноликой луны. Зверь подошел к Ингрид, и она без единого намека на страх или что-то подобное спустилась перед ним на колени и села, протянув руку к своему другу. Прекрасное и верное создание, прирученное однажды ею, когда тот был еще совсем мал. Астрид завороженно вглядывалась в умные желтовато-серые глаза животного, но вот он их сощурил и ласково потерся головой о руку младшей из Брандов. ― Волк… просто немыслимо… ― Блондинка восхищенно стояла рядом с новой знакомой. ― Что невероятного? Немыслимого? Все ведь проще, чем что-то самое обыкновенное. Я нашла его волчонком в землях Арвендпорта, он вырос у меня на глазах. Мой верный друг и защитник. Его зовут Фрост, он сопроводит нас домой. Девушка провела рукой по жесткой шерсти зверя, и он провел носом по ее ладони в ответ, а затем отошел от нее на пару шагов, дав возможность встать с земли и залезть в седло. Уставшей от бегства Хофферсон опять предстояла дорога, на этот раз уже без Бранда, к обществу которого она уже привыкла. Путники отправились вперед за бежавшим волком, в сторону дома. Ингрид о чем-то глубоко задумалась и с грустью в глазах смотрела в пустоту. Астрид видела это, но заговорить не решалась. Сидела смирно верхом на лошади, пытаясь понять, куда направляются спутники Бранд. Несколько часов молчания довели блондинку до очередной пищи для размышлений. Астрид вспомнила, что Эгиль говорил о своей семье мало, о сестре он не упоминал и вовсе. Он ведь сказал ей, что потерял всех своих близких. Эта мысль не давала ей покоя. ― Ингрид, можно тебя спросить кое о чем? ― блондинка встала на уровень с рыжей. ― Задавай свой вопрос. ― Эгиль говорил мне, что когда-то потерял близких людей. Он стал изгнанником, который по возвращению домой отправился бы прямиком к месту казни. О тебе не сказал ни слова, он солгал мне? ― Семья дороже всего. Кроме меня у него нет родных. Выдав что-то обо мне, он боялся подвергнуть опасности нас обоих. Он умолчал, но не солгал. Это разные вещи. ― Тогда почему он стал изгнанником, неужели он провинился и поэтому покинул Арвендпорт? ― Сложно будет объяснить это. Начну с того, что изначально домом было иное место, город в который сейчас направляемся, был основан нами с братом. Изгнанниками мы стали за то, что в свое время сделали правильный выбор, перечивший устоям нашего племени. Мы предпочли свободу и правое дело глупым распрям и войнам, которые предстояли. Мы не горели желанием быть отвергнутыми вечно, а потом нашлись люди похожих на нас и вместе образовали союз. В одном из своих путешествий Эгиль наткнулся на идеальное место для города, впоследствии названного Арвендпортом, городом огней… Лучшее, что я видела в своей жизни, было в этом месте. Оно поразит и тебя, я в этом не сомневаюсь. ― Я боюсь узнать и о другом. ― А, догадываюсь, хотя чему я удивляюсь, ты ведь вдела его таким, каждый, кто видел, спрашивают одно и то же. ― Что он такое? Он проклят, он зверь? ― Он человек, Астрид, он человек! Почему вы, люди сразу видите в нем монстра, чудовище? ― обида за Эгиля обгладывала кусочки ее горячего сердца. ― Потому что люди не способны на то, что сделал он. Его глаза, его сила, его жестокость - все это говорит об обратном, он не просто человек, что он такое, может, его гложет проклятье или болезнь? ― Это не болезнь, это редкий дар, вышедший из-под контроля. Если он захочет, то сам тебе обо всем расскажет. Не мне говорить с тобой об этом. Я лишь ищу средства сдерживания этой силы, помогаю ему, но я не знаю всего. ― Средства сдерживания? Значит, он вредил людям. ― Астрид, неужели ты сама не понимаешь, что вредил только тем, кто этого заслужил, он защищает людей, он хороший человек. Вредить он может только себе самому, и то, что ему приносит это самобичевание, лишь усиливает его страдания. Пытаясь облегчить ему жизнь, я ищу выход, экспериментирую, но пока не нашла ничего, что вернет его душу в равновесие. ― Он ведь не был зол со мной, он меня защищал, почему? ― Потому что он не чудовище! ― Ингрид злобно сверкнула глазами, повторяя эту фразу, ― мой брат хороший человек, у которого доброе сердце. ― Ты прости меня за вопросы, я... я ведь просто уже не понимаю ничего из того, что происходит с моей жизнью. Я знаю, что Эгиль не причинил бы мне вреда, но я сейчас в шоке от увиденного, несу околесицу. Мне впервые в жизни стало страшно. ― Не переживай, Астрид Хофферсон, все не так страшно, как ты думаешь. По-настоящему бесстрашному викингу суждено испытать истинное чувство страха лишь однажды, когда он встанет на перепутье двух дорог своей судьбы, ― Она посмотрела на Астрид в тот момент, когда та с удивлением раскрыла рот, ― Эй, ты чего? ― Неужели эту легенду знают и в вашем племени викингов? ― Знают, но у нас нет викингов, мы просто люди без званий и народностей. Мы сами по себе, свободный народ Арвендпорта. Закончим. Я спишу наш разговор на твой шок, ведь все прекрасно понимаю, но дальше, ты уже разбирайся с Брандом-старшим сама, ладно? ― Ингрид улыбнулась беглянке и кивнула головой, указывая на то, что они уже на месте. Но когда Астрид повернула голову вперед, то не поняла ровным счетом ничего. Во время разговора она слышала непонятный гул и шум, но думала, что впереди опять окажется обрыв, и это море с шумом плещется у прибрежных скал. Оказалось все наоборот. Вода не плескалась внизу, а с шумом стремилась промыть себе путь сквозь гору, усеянную деревьями, скатами и острыми зубьями камней. Белесый, словно пенное молоко, водопад предстал перед странниками. Четкая широкая полоска воды срывалась вниз из недр небольшой горы. Она распластывалась по всей поверхности склона, образуя белую журчащую стену. Это зрелище было поистине завораживающим. Вода даже не доходила до земли, где-то на полпути поток превращался в водную пыль. И потому практически постоянно над лесной рекой была заметна радуга. Очень красивое зрелище. Смотря на всю эту картину, становилось понятно, что нет ничего могущественнее, чем силы природы, достаточные для того, чтобы сокрушать скалистые берега, выворачивать деревья с корнем и бросать их в поток, шатать и разламывать скалы, сметать все на своем пути. Брызги, капли мгновенно соединяются вновь, снова падают, снова разбиваются и с визгом, ревом добираются до русла – огромных каменных валунов, шлифованных веками, тысячелетиями... Искрящийся поток кристальной реки мчался куда-то прочь из леса, он прорывал себе путь к морю, где пресные воды закружатся в танце с морскими. Завороженная видом, «черноволосая» не заметила, как все уже спустились со своих лошадей и ждут только ее одну. Она попытались спуститься вниз, но ноги разъехались у самой земли, и она застыла в неловком положении на пару секунд. Очнувшись от шока, она взяла себя в руки и взяла коня за узду. Так много общаться с лошадьми ей еще никогда не приходилось, ведь на Олухе они не разводят их. Сделав пару шагов в сторону Ингрид и ее спутников, она поняла то, насколько устала от поездки верхом, но виду старалась не подавать. Дальше ничего особенного не происходило, Астрид озиралась по сторонам, ища хоть какой-то малейший повод для того, чтобы ей пришлось спуститься с коня и просто стоять в непонятном ей, но очень красивом месте. Но вдруг откуда-то издалека послышался слабый рев горна. Он звучал в особой манере и скорее всего так сильно, что его звуки были слышны прямиком из-за мощной плотной толщи скал. Услышав «голос» горна, один из людей Бранд достал свой и со всей силы дунул в него. Сигнал рога спугнул притаившихся на ветвях птиц, и те вмиг упорхнули прочь в чащу осеннего рыжего леса. В ответ на сигнал вновь раздался звук по ту сторону водопада. Лошади забеспокоились, топчась на месте, стали вырывать поводья. Но тут уже началось самое интересное – гора задрожала. Посыпались мелкие камни, с звонким треском скатились в воду. Хофферсон уже не знала, бояться ей или радоваться, совсем уж перестала понимать происходящее вокруг. А гора все еще источала рокот. Вдруг порыв ветра вырвался с боков водопада, и часть скалы поднялась вверх, натянутая мощными огромными цепями, что были скрыты за белым потоком, преградив поперек путь мощи водной стихии. Ветер вновь вырвался наружу, пройдя сквозь каждого и наградив рассеянными в воздухе каплями холодной воды. Сестра Эгиля гордо подняла голову и, взяв покрепче узду, потянула лошадь за собой. Войдя по колено в поток, бурлящий меж камней, она смело направлялась в пещеру, из которой наружу выходил ветер. Рядом по выступающим из воды валунам поток преодолел ее волк. Фрост уже ждал девушку у входа в открывшуюся пещеру. Пока Ингрид преодолевала последний рубеж реки, Хофферсон не без сожаления разглядывала свое отражение в воде. Она была изнеможенной, волосы, переливавшиеся еще вчера золотым блеском, тусклыми скрученными сосульками, окрашенными чернилами морского кальмара, торчали из неопрятной косы, платье, подаренное Эгилем, было изорвано, да и сама она вряд ли бы сейчас вызвала у кого-то восхищение, скорее над ее внешним видом посмеялись бы, ткнули пальцем. Пнув свое отражение, она прошла вперед и, перейдя воду, оказалась под каменным сводом пещеры. Вокруг было темно, кто-то взял огниво. И от вспыхнувшей в темноте искры загорелась небольшая веточка. Сестра Бранда взяла ее в руки и поднесла к земле. И тут в мгновение под ногами вспыхнул огонь. Полоска разделилась на две линии, очертя дорогу и осветив проход. Языки пламени неустанно мчались вперед, пожирая масло, налитое в углубления. Еще пару мгновений, и пещера была залита рыжим светом, достаточным для того, чтобы спокойно продвигаться дальше. Кто-то вновь затрубил в горн, и вновь с рокотом скала затряслась. Путь назад, к водопаду, оказался закрыт – нужно двигаться вперед. Свод был достаточно высоким, чтобы забраться на лошадей, но Ингрид не стала этого делать, вместо того, чтобы забраться на своего коня, она подтолкнула его вперед и, посмотрев на своего волка, приказала тому следовать за конем. Бранд и Хофферсон шли рядом по освещенному пути. Где-то в отдаленных лабиринтах пещеры, которые не освещал огонь, капала вода, со звоном раздавая эхом в стенах. Пару минут и впереди забрезжил яркий дневной свет. Рыжеволосая, не смотря по сторонам, расплылась в улыбке, не замечая остальных, схватила Астрид за рукав и потянула за собой. Буквально вытащив девушку на дневной свет, она отошла вперед и отпустила ее. Уже почти бегом она вела ее навстречу огромному хвойному лесу с пушистыми елями и соснами, распростертыми повсюду. Мягкая зеленая трава была прогрета теплыми лучами солнца. Вокруг были слышны крики птиц, воздух был чистым и свежим. Все это было невероятно, а ведь еще пару минут назад была лишь сырая пещера и ее каменный свод, а тут ясное небо, с легкой вереницей облаков. Все было прекрасно: деревья, бодрящий, сказочно чистый воздух, наполняющий тебя силой и бодростью. Ингрид позвала Астрид дальше. Они направились по мощеной каменной тропе. Тем временем деревья стали редеть, а дорога подниматься все выше. И вот перед путниками появились две огромные сосны с толстенными стволами и пушистыми кронами. Пройдя между двумя высоченными деревьями, друзья оказались на берегу огромного, невероятно красивого озера. Оно раскинулось перед всадниками полотном, блещущим яркими красками. В нем, как в чистейшем зеркале, отражались живописные берега, и солнце, бывшее в зените, бросало веселые блики на стоящие по берегам деревья. Гладь воды принимала цвета, которые услужливо преподносило ей все вокруг. Здесь была и насыщенная зелень прибрежных трав, и коричнево-красные тона стволов сосен, и желтое золото крупиц песка. В нем отражалась листва всех мыслимых и немыслимых цветов, белизна проплывающих облаков. Над всем этим торжественно ликовала небесная лазурь, того неповторимого оттенка, который бывает только над лесом. Все это радужное буйство красок делало лесное озеро достойным кисти художника. Вода в нем была настолько чистой, что можно было с легкостью наблюдать за кипящей в нем жизнью. Но тут с края озера Астрид посмотрела в даль… На далеком другом берегу виднелись укутанные на века ледяным шапками вершины гор, у подножия которых раскинулся лес, неподалеку, из скалы, бил голубоватый поток воды, перераставшей в реку, создающую озеро, а после у самой воды возвышался величественный город. Постройки были невероятными: высокие башни, дома причудливой постройки, каменная крепость. Луга, фьорд, где стояли огромные корабли с незнакомыми гербами, тоже производили неизгладимое впечатление. А если заглянуть дальше, то озеро врезалось в туманную стену, манившую таинственностью и невероятностью любого, кто ее видел впервые. А посреди озера красовался отдельный остров, окруженный неприступными деревьями. К нему от берега города была выстроена деревянная переправа, по которой спокойно можно было дойти на своих двоих. Вновь послышался рев горна. Но на этот раз намного громче и яснее был его «голос». Хофферсон обернулась и увидела его – большой, в три ее роста, металлический горн в форме драконьей пасти блестел на солнце, а рядом проходила вымощенная камнем дорога, огибающая часть берега и ведущая прямиком в город. ― Добро пожаловать в Город Огней, Астрид Хофферсон. Отныне наш дом – твой дом. ― Здесь невероятно красиво. Я в жизни не видела ничего подобного! ― Идем, я покажу тебе Арвендпорт. Астрид и Ингрид отправились по тропе прямиком в город. Когда они вошли в него, то девушка уже не скрывала любопытства, восхищения и интереса абсолютно ко всему, но тут до нее дошло, что люди смотрят на нее и шепчутся. Тогда она вспомнила и о том моменте, когда видела свое отражение. Она со стыдом опустила голову, пощупав ее, и поняла, то вдобавок к новому цвету волос приобрела еще грязь, листву и колючки. Сестра Эгиля заметила и это. ― Идем, я знаю одно местечко, где тебе сейчас обязательно нужно побывать,― Бранд вытащила листик из волос Хофферсон. Пройдя пару улиц, она свернула к озеру. А затем направилась вдоль берега к большому каменному выступу, торчащему из воды, заходящему прямиком на песок. Выступ был полым внутри. ― Прошу… Рыжеволосая направилась прямиком внутрь выступа. Как бы это ни было странно, но Астрид прошла за ней. Спуск куда-то вниз оказался не таким уж крутым, как она себе представляла, да и тут не было темно, ведь и здесь горели факелы. Единственное, что из всего было удивительным, так это то, что внизу было тепло, и даже очень. Да так, что чем глубже, тем больше на сводах и стенах было больше капель теплой воды. Ингрид вывела ее к небольшому подземному источнику, наполнявшему небольшой каменный резервуар, от которого поднимался пар. ― Озеро под озером? ― удивилась блондинка. ― Это особое место, весьма интересное и редкое для наших мест. Это горячий источник, расположенный в воздушном кармане этой небольшой пещеры, уходящей вглубь озера. ― Потрясающе. ― На белом свете чудес много, большую часть ты сможешь увидеть здесь. А сейчас вымойся, я скоро вернусь с одеждой для тебя, да и сама сниму с себя этот дурацкий балахон. Эх, кто и что бы ни говорил, платья это не мое. Не переживай я скоро, и да, сюда никто не зайдет, можешь быть спокойна. Когда она ушла, оставив Астрид совсем одну, то девушка первым делом дотронулась до воды. Она была теплой и приятной, так успокаивала, что блондинка поняла – она может вздохнуть с облегчением. Преемница Стоика сняла с шеи медальон и положила его рядом с собой, а затем, скинув изорванное платье, погрузилась с головой в теплую воду. Черные волосы вмиг стал терять свой цвет и окрашивать воду в странный черно-синий оттенок. Хофферсон вынырнула, пытаясь смыть все горести и неприятности вместе с пылью дорог и въедчивыми чернилами, которые сходили с волос с трудом. Когда наконец удалось отмыться, девушку уже ожидала Ингрид с чистой одеждой. Пока Астрид обсыхала и переодевалась, сестра Эгиля объясняла ей уклад жизни Арвендпорта, места куда ходить ей не стоит и те, где она обязательно должна побывать. ― И вот еще, ― прервалась она, ― я надеюсь, что с одеждой я угадала. Она посмотрела на Астрид. Та стояла в черных кожаных легинсах со шнуровкой по бокам, голубой рубашкой, заправленной в них, накрытой поясом с серебряной пряжкой. Обувь она оставила ту же, что и была у Хофферсон до этого – высокие кожаные сапоги. ― Я вижу, что все подходит идеально. Она сама была одета в нечто похожее, только рубашка была украшена спереди большой кожаной вставкой с металлическими узорами, сходившимися в подобие легкой брони. Волосы она заплела в узорную косу. ― С твоими волосами будут проблемы. Ты, кажется, пару прядей себе зацепила, и теперь они вдвое короче. ― Черт. ― Сейчас исправлю, но уже будет по-другому все. Сестра Бранда достала острый нож из сапога и, ловко орудуя им, отсекла длинные волосы блондинки. Теперь они спускались чуть ниже плеч. Астрид расстроенно посмотрела на отсеченные пряди и выкинула их в огонь. А затем надела медальон, и вместе с Бранд они вышли на поверхность. Уже стало смеркаться, когда Ингрид привела Астрид к дому, где она будет жить. Это была большая деревянная постройка с крыльцом под деревянным навесом, окнами смотрящая на лес. ― Теперь здесь твой дом. Отдыхай, а мне нужно идти, мой брат… Сама знаешь, ждет меня, думаю действие уже окончилось у успокоительного, он скорее всего ожидает меня у себя. Хозяйка Арвендпорта удалилась. Теперь беглянка осталась одна. С огромным облегчением она вошла в просторный дом, который вряд ли можно было назвать хижиной викинга. Здесь все было по-другому: вместо щитов и оружия на стенах красовались гобелены, кровать была не простой грудой деревянных досок с холщовым одеялом, а застеленной мягкими шкурами. Домашняя утварь, мебель - все в корне отличалось от обычного и привычного. Еще была большая лестница на второй этаж. Спешно поднявшись туда, она увидела раскрытые сундуки со свитками, стол, склянку с чернилами, из которой торчал угольный карандаш и еще одно огромное окно, выходившее уже не на лес, а в сторону озера, открывавшее волшебный вид на Арвендпорт и небо над ним. ― Прости меня, ― ее напугал голос человека, стоявшего позади. Астрид развернулась и содрогнулась еще больше. Он все еще был в маске, все еще смотрел на нее тем самым взглядом, вот только одет он был не так, черная рубаха сменилась красной, а на руках были надеты кожаные перчатки. ― Эгиль… ― Я прошу прощения за то, что тебе пришлось увидеть. Я напугал тебя, но больше я испугался сам. Я ведь все понимаю, все вижу, когда становлюсь таким, но сделать то ничего не могу, контроль забирает «он», я лишь марионетка. ― Да, ты напугал меня, ― она, не подумав, сделала ему больнее своим ответом, но заметив решила исправиться, ― заставил волноваться за друга. Он подошел к ней довольно близко, чтобы заглянуть в глаза и по ним узнать ход ее мыслей. Девушка содрогнулась. Он понял, что все еще пробуждает в ней чувство страха, решил отойти на пару шагов назад. ― Прости, я не хотела… ― Все нормально, я ведь понимаю все, о чем ты думаешь. Я уже ухожу. Он стал отходить к лестнице, когда ее голос остановил его. ― Почему ты не сказал мне, что у тебя есть сестра, я понимаю, она довольно хорошо дала мне осознать, почему ты скрыл это. Но ты ведь мог сам мне признаться в том, кто ты на самом деле есть. Это бы объяснило мне столько всего. ― Я заботился о твоей безопасности. Я ведь… чудовище, от таких, как я, вообще нужно держаться как можно дальше. ― Ты спас мне жизнь, ты рискнул ради меня всем, ты не чудовище. Расскажи мне все. Я пойму. ― Нет. ― Почему? Ты думаешь, я недалекого ума? ― Ни в коем случае. Наоборот. Проблема в том, что ты слишком умна, Астрид, когда ты выяснишь все, то подвергнешь себя опасности вновь. А я не допущу этого. ― Тогда сними ты эту маску, не заставляй гадать кто под ней, я хочу видеть твое лицо. ― Не выйдет. Прости. Я разочарую тебя, лучше уж маску носить, чем смотреть тебе в глаза без нее каждый раз, когда мы будем видеть друг друга. ― Ты ведь не можешь знать этого наверняка. ― Но я знаю. ― Если не хочешь снимать маску, то ответь, почему ты рискуешь ради меня всем, я в очередной раз спрашиваю себя, но ответа, что ты дал мне тогда в лесу, его мне мало! Она взяла его за руку и сама попыталась прочесть хоть что-то в его глазах. Но попытка была тщетна. ― Меня ты не прочитаешь, дорогая. Наслаждайся Арвендпортом, пока есть время. Я же буду держаться подальше от тебя, но буду рядом, если вдруг что-то случится. Хорошего вечера, Астрид, лучше не думай обо мне. Он спустился вниз и тихонько прикрыл за собой дверь. Астрид молчаливо смотрела на него из окна, провожая взглядом его отдаляющуюся фигуру. Эгиль прибавил шаг и направился в свой дом, где его уже ждала обеспокоенная сестра. Рыжеволосая не находила себе места до тех пор, пока он не перешагнул порог. ― Где ты пропадал все это время!? ― Ингрид, не начинай! ― Ты пообещал, что как только все будет в норме, ты напишешь мне, а сам, да если бы мне Фрида не написала, ты бы, да я вообще не представляю себе, что бы ты там натворил! ― Я себя контролирую, не читай мне нотаций! ― Контролирует он, ага! Нет. Ты сам прекрасно знаешь, что врешь мне. И хватит повышать на меня голос, я, между прочим, успела вовремя, чтобы дать тебе лекарство, а иначе… ― Иначе не было бы, твое снадобье лишь успокаивает, оно не снимает того, что приносит потеря контроля. ― О том и речь, но оно хоть как-то, но облегчает твою жизнь, так что будь благодарен сестре! ― Ингрид, все. Я понял, хватит, это случилось, теперь поздно говорить о том, что нужно и что не нужно мне делать. Я пообещал себе, что не буду впутывать тебя, а ты... сама лезешь в пекло. ― Глаза вновь меняли цвет? ― уже более спокойным тоном спросила его сестра. ― Ингрид, я становлюсь монстром, которого убил. Все хуже с каждым разом. Я теряю себя, меня спасает лишь маска и то, как… ― Как что? ― Как она посмотрела на меня сегодня. Я ее напугал, но в тот момент, когда зверь внутри меня двинулся на нее, я смог вновь обрести контроль. Я пересилил себя в первый раз за эти годы. Я боялся навредить Астрид. ― Если мы теперь говорим об этой девушке, то я хочу знать, от чего она бежит, что вообще ты забыл там, где она ввязалась в неприятности? ― Ты, как наша мать, не успокоишься, да? ― Эгиль, замолчи, я не желаю о ней говорить в таком тоне. ― Она нас бросила, выбрала свои интересы, а не своих детей! ― Эгиль! ― Она нас бросила, сестрёнка, оставила. Но, когда ей понадобилась помощь, мы ведь пришли. Мы все равно её не оставили. Да, она пыталась загладить вину, но от этого мне не легче. ― С момента похорон ты даже не был там, ведь так? Ты не ходил на остров, ты не был в крипте! ― Будто бы ты такая идеальная, ты не знаешь, что она сделала. А хотя, мне кажется, все тебе известно, поэтому строишь из себя всю такую идеальную и заботливую сестру, ты, как мать, которая тебя не растила, пытаешься быть призрачным идеалом в то время, когда уже поздно. ― Не смей! ― Ингрид, лучше прекрати эти допросы. Все! ― Но... ― Все началось с убийства вождя племени Острова Олух. Стоика Обширного больше нет…― резко прервал он тему матери и вернулся к спасению Астрид.