Северная птица

Он нес ее на руках через чащу мрачного леса. Держал ее крепко настолько, насколько позволял себе прижать ее к своей груди и обезопасить. Маска, злополучная маска, упавшая под ноги, открыла ей то, кем он был на самом деле. К сожалению, она так и не осталась лежать на берегу замерзшей реки, Бранд взял ее с собой. Впечатление было неизгладимое. Теперь и у Эгиля в груди что-то ныло и скреблось. Это был конец их доверию, которое и так находилось в шатком положении из-за его странного поведения. Спаситель так и не понял, был ли он человеком в тот момент, когда она увидела его. Видела или нет – это теперь не так уж важно, всему всяко-разно приходит конец, он разоблачен, и теперь ему придется делиться всеми своими мыслями с ней, придется посвятить во все детали своего мрачного прошлого. А может быть и не придется. То, как он поступил с девушкой, она никогда не сможет забыть. Он, наконец, вышел на поляну, от которой тропа вывела бы его прямиком к хижине Хофферсон. Но неожиданно он получил толчок в грудь. Затем еще два и еще пару раз. Она вырывалась из рук как могла. Он отступил. Отпустил ее, и она отбежала от него в сторону, хватаясь за голову и сжимая клоки растрепанных отстриженных волос. Девушка ясно вспоминала миг, когда увидела его лицо. На тот момент было уже темно, хоть глаз выколи, глазами Астрид не могла толком ничего разглядеть. Хофферсон нащупала ногой какую-то палку, отвлеклась на нее и пропустила тот момент, когда он схватил ее за локоть. ― Успокойся! ― приказным тоном он одернул ее. ― Почему, почему ты так со мной поступил?! Отвечай! ― кричала Хофферсон в истерике. ― Астрид, я прошу тебя, не кричи, тут еще много того, что водится в лесу, не привлекай внимания. ― Это ты виноват, это ты во всем виноват, лжец, мерзавец, подлец, выродок чертов! Она накинулась на него с кулаками и в жалких попытках ударить захлебнулась слезами от досады и осела на сырую землю. Вся ее одежда была в мокрой листве и комьях грязи. Ох и сколько же ненависти источал ее взгляд в тот самый момент, трудно и представить день, когда столько злости изливалось из нее. Она кричала, бросалась в него комьями грязи. Эгиль лишь стоял рядом и наблюдал за всей это сценой истерики. Он не смог бы ничего сейчас сделать, она его даже слушать бы не стала. Советница Стоика перебирала руками комья земли пока не наткнулась рукой на что-то твердое. ― Давай мы дойдем до Ингрид, там я все тебе расскажу, клянусь, ― он сел рядом с ней. Но вместо ответа получил оглушающий удар тяжелой веткой, которая выкинула его из нормальной реальности на какое-то время. Бранд лежал на земле, схватившись за голову, и тихо шипел от боли. ― Засунь свои объяснения куда подальше. Ты мне жизнь сломал, мерзавец! Она напоследок хорошенько пнула его со всей силы, и Эгиль окончательно потерял сознание. Маска, которую он прихватил с собой, теперь лежала рядом с его рукой. Хофферсон нагнулась и, недолго думая, схватила ее. При ясном свете луны она уже могла различить тропу. Деревья тут были чуть реже, но зато между их прямыми стволами была четкая дорога, ведущая в Арвендпорт. Хофферсон не понимала, что она сейчас будет делать с Ингрид, но ясно себе представляла картину, где сестра лжеца ответит за все грехи своего брата. Сжав кулаки, она брела по лесу в сторону домов. Она сейчас была очень похожа на ту Астрид, которая осталась далеко в прошлом, похожа на девчонку, которая могла грубой силой разрешить любой спор или выбить ответ на свой вопрос. Злость за время мучений совести, угрызения которой мешали спать, есть, тренироваться. Все это огромным снежным комом свалилась на нее. Она не думала, даже в мыслях у нее не было такого, чтобы Бранд мог так с ней поступить. Астрид знала, что оба - Эгиль и Ингрид, многого ей не сказали, но и в мыслях не было, что эти двое скрыли от нее столь важный и большой секрет. Ингрид жила в огромной каменной крепости, часть которой привела пару часов назад Астрид в скрытую арену. Ей оставалось лишь миновать центральные ворота и дойти до главного входа. Цель была уже близка. Девушка шла, расталкивая людей, мешавшихся под ногами, что было весьма удивительно, ведь ночью положено спать, а не шататься по улицам города. Она не видела никаких препятствий во внутреннем дворе крепости, будь то тележка с сеном или же человек, случайно попавшийся на пути. Когда до конца оставалось совсем немного, из-за колонн появились двое стражников, облаченных в черные одежды, вооруженных секирами. На тот момент над миром уже властвовала ночь и скорее всего Ингрид Бранд уже пребывала в царстве снов. Но разве такие мелочи жизни будут волновать, когда внутри бушует ураган ненависти и обиды. ― Стойте, Вам сюда нельзя, ― в унисон произнесли два высоких охранника. ― Мне необходимо увидеть Ингрид Бранд, немедленно! ― Это подождет до утра, а сейчас уходите. ― Ну уж нет! Я заслуживаю знать правду здесь и сейчас! Ингрид! Ингрид, выходи! Я знаю, что ты слышишь меня! Покажись, Ингрид! Стража сомкнула две секиры в виде креста и оттесняющими движениями стала выгонять Хофферсон за пределы ворот крепости. Та все еще продолжала истошно звать хозяйку земель Арвендпорта. ― Чертова семейка! Бранд, я все знаю, я знаю кто он, Бранд! Ты солгала мне! ― она вопила с такой силой и злостью, что лицо ее постепенно приобрело багровый оттенок, глаза покраснели, а капельки пота прокатились по выступающим на шее синим венам. Ингрид еще не спала в тот момент. Ее что-то мучило. Это что-то было в роде некого предчувствия. В тот момент она сидела у себя в покоях и от скуки перебирала свитки с картами и письма, поэтому, когда голос Астрид выкрикнул последнюю фразу, она все же соизволила показаться. Она вышла на балкон, смотря на происходящее сверху вниз. Астрид это вдела так же ясно, поэтому продолжала орать уже срывающимся голосом. ― Ты мне не сказала! Почему ты солгала? Я хочу знать все, что происходит, сейчас же! Почему ты не сказала, что он это… Тут она закашлялась, охрипнув от своих криков. Наблюдая за всей этой картиной, Ингрид чертыхнулась и крикнула с балкона, чтобы ее запустили. Вот сейчас ей точно будет не до сна. Рыжеволосая хранительница Арвендпорта посмотрела на стол, где помимо прочих бумаг лежал нетронутый бурдюк с горячительным напитком, который ей принесли сегодня в виде подарка местные жители, его девушка поклялась использовать только в самом крайнем случае. Тем временем Хофферсон растолкала стражу и прошла внутрь. Освещенный факелами коридор вывел ее в большой зал с причудливым сужающимся сводом, где посреди всего стоял большой каменный стол, накрытый огромным куском ткани. Ингрид уже ждала ее там. Она была там одна. В ее руке был тот самый бурдюк со старым добрым элем, к которому она не прикасалась вот уже три года. Блондинка ворвалась в зал с криками, но Ингрид сделала вид, что не замечает агрессии и просто сделала пару больших глотков. ― Ты расскажешь мне всю правду немедленно! ― Где мой брат? ― спокойно спросила Бранд. ― Плевать где он, я сейчас с тобой разговариваю, так что отвечай. ― Я спросила тебя, где мой брат?! ― Ингрид вскочила со своего места и ударила кулаком о каменный стол с такой силой, что на нем осталась небольшая вмятина. Это было более чем странно для Хофферсон. ― Лежит в лесу, живой, я пока еще не убила его, скажи спасибо, ― словно выплюнув эту фразу, блондинка села напротив рыжеволосой. Ингрид закатила глаза и села на место. ― Астрид, ты хоть понимаешь, что ты вмешиваешься не в свое дело. ― Леди Бранд, хватит тайн, выкладывай все, начиная с того, что он тебе вовсе никакой не брат! Глаза Ингрид на секунду блеснули белой вспышкой среди зеленого цвета. Последняя фраза явно задела ее и очень сильно, вызвав странную реакцию. ― А с чего ты взяла, что это так? ― Я знаю, кто все это время был под этой глупой маской, я не идиотка! Не надо меня водить за нос, отвечай как есть, почему ты солгала и сказала, что ты его сестра?! ― Я не лгала! ― крик Ингрид разнесся эхом по помещению. Она схватилась руками за голову и, сжав волосы, выдохнула. ― Ты хочешь сказать, что я совсем свихнулась? У него никогда не было сестры, он единственный ребенок! И он только что… ― Только что что? Потерял своего отца? И ты хочешь, чтобы он с тобой о чем-либо говорил. Да он просто не был готов! Ты об этом подумала? Конечно же нет. Чего так смотришь, неужели начинает в голове мелькать умная мысль, вот хорошо, давай, развивай ее дальше! Наверное, теперь его логика станет более понятной, мотивы яснее, ты посмотри, как все запутанно. ― Но ты ведь не можешь быть его сестрой! ― Измени тон, ты понятия не имеешь, с кем разговариваешь. Тут тебе не Олух, а свое радушие я могу легко поменять на гнев. Ты показала свой характер, разбудила воина, дальше-то что? Тебе ведь, не мне, нужно было зубы показывать. Не мне отвечать на эти вопросы, а брату. ― Я заслужила знать правду! ― Прекрати это повторять, у меня нет проблем с памятью, и я не глухая! ― Ингрид, просто ответь… ― она попросила уже охрипшим голосом, просто шепча. ― А что если я расскажу тебе историю, о том, как спустя четырнадцать лет после рождения, я узнала, что у меня есть семья, помимо матери, что у меня есть родной брат, который старше меня всего на год. А что ты скажешь на то, если я скажу тебе, что я родилась вдали от родных земель, что женщина, лишившаяся в одну далекую роковую ночь возможности быть со своей семьей дома, носила под сердцем дитя, о котором еще не могла и догадаться. Я была тем самым ребенком, которому не суждено было расти в семье. Вот только спустя четырнадцать лет судьба свела меня с одним необыкновенным мальчишкой, которого всю жизнь презирали и унижали непонимающие глупые викинги. Он настолько были ослеплены своей физической силой, что вряд ли кто-нибудь из них мог и подумать, что в том щуплом мальчишке есть что-то необычное, вам, викингам, вовсе и несвойственное. Так вот, жизнь свела меня с человеком, инсценировавшим собственную смерть. Судьба воссоединила меня с моей родной кровью, она дала шанс начать новую жизнь каждому из нас! Ему свободу без унижений и нападок, без битья и тыканья пальцем из-за того, что он был другим! Астрид стало неловко на несколько секунд, ведь ей вспомнились те моменты, когда Иккинг, будучи изгоем деревни, сидел где-то в уголке, чтобы на него вовсе не обращали никакого внимания, чтобы не прикапывались к его худобе или тому, что он недовикинг. ― И это не только твой вождь погиб, не только его отец, но и мой! Моя мать Валгалларама, нет, просто Валка с Олуха, жена вождя Стоика Обширного, главного убийцы драконов среди викингов. Интересная история? Думаю да. Вот только трагедия развернулась не тем боком к Стоику, он потерял всю семью, просто не зная, что она все еще существует, ― Ингрид становилось трудно говорить, слова звучали все тише, и тише, и тише, ― мы с ним никогда даже не виделись, о существовании дочери он просто не мог знать. И это даже и хорошо. Ведь он вырастил на одного убийцу меньше. Ингрид опять отхлебнула из горла и кинула сосуд с огненной водой Хофферсон, застывшей в шоке. ― Остальное ты узнаешь от него. Я и слова больше не скажу, пока он сам не решит поведать свою историю. Выпивку можешь оставить себе, свои нападки и агрессию тоже, тут тебе не Олух, девочка моя, ты в Арвендпорте, в городе, основанном нашей матерью. Теперь городом управляем мы с братом. Аккуратнее с криками и рвением. Он обещал правду, значит, ты ее получишь, отмщение тоже. Будь добра, покинь крепость, найди моего брата, и разбирайтесь дальше уже сами. А теперь уходи. Немедленно! Откинув огненные косы назад, Ингрид выпрямилась во весь рост и указала на дверь. Обескураженной блондинке ничего не оставалось, как отправиться к себе. Она прекрасно понимала, что Эгиль, с его чудесным даром заживлять раны первым делом пойдет именно туда, она решительно шагала в ночи при свете длинных факелов, воткнутых вдоль тропинок в городе, ведущих прямиком к ее дому. Она была уже у самой двери, когда увидела его. Что-то оборвалось внутри и упало вниз. Хофферсон отрицательно покачала головой и стала пятиться назад. Не контролируемая сила страха вновь овладела ей, и она кинулась в дом, закрыв дверь, она опустила засов и с тревогой стала отходить. ― Астрид, ты ведь знаешь, что это меня не удержит. Но знай, я не войду, пока ты сама не разрешишь. Девушка села на пол и достала перед собой маску. Она не могла ее видеть, настолько ей было больно, что сердце сжалось, оставляя ощущение, будто оно проколото ножом. ― Астрид, я понимаю, что все вышло не так, как я хотел. ― Убирайся! Вон, я сказала! ― Я не уйду до тех пор, пока мы не поговорим. Он прислонился лбом к двери и отчаянно выдохнул. ― Ты злишься, это понятно, я сам на себя зол, но пойми, все решения, которые я принял в своей жизни, они все были правильными, все привели меня к этому моменту. ― Я семь лет провела в муках совести, думая, что прокляла тебя! Что это я тебя убила! Собой перестала быть. На кого я теперь похожа, это ты превратил меня в это! Это ты и те клочья окровавленной одежды, обгоревшие на арене Олуха. Девушка подошла к двери и прикоснулась к ней лбом, тихо прошептав: ― Я ненавижу тебя, Иккинг. Уходи. Астрид, всхлипывая, развернулась и села спиной к двери. Она была окончательно сломлена и разбита. Эгиль же, услышав имя, которое она произнесла, отошел от двери и поспешил удалиться. Единственное, чего он сейчас хотел больше всего, так это встречи с сестрой. Ингрид ждала его в своих покоях. Она знала, что как только он очнется, появится у нее. В большой светлой комнате, которую она мерила шагами вдоль и поперек, шатаясь из угла в угол, она ждала момента, когда в дверь постучит ее брат. Наконец она услышала долгожданный стук. Девушка не успела ответить, как он вошел к ней без единого звука. Просто прошел и сел в кресло. ― Как ты? ― Сама как думаешь? ― Не удивительно, что все сложилось именно таким образом. Рано или поздно это должно было случиться, сложно представить, что ее реакция могла бы быть другой. ― Да я-то представлял, только все равно все оказалось иначе. ― Иккинг… ― Это больше не мое имя. Я прошу, я Эгиль! С Иккингом все кончилось в тот день, когда я отправился за тобой. ― Брат, она сможет успокоиться, пожалуйста, прекрати мучить себя. ― Это я виноват. Все годы, она все эти годы носила такой камень на сердце по моей вине. ― Но ведь ты не мог жить на Олухе, они тебя бы никогда не приняли, ни тебя, ни твоего друга. Столько лет прошло, ты жалеешь, что сбежал? ― Нет, но возможно ли то, что все было бы иначе? Я не знаю. С того момента на арене, когда мне сказали, что я должен убить дракона на глазах у всех, я понял, там для меня нет места, там живут убийцы. Но после того, как я инсценировал собственную смерть, после того, что сделал потом, драконы больше не появлялись над небом острова. ― За столько лет ты ни разу не рассказал мне о том дне, когда ты сбежал. Я лишь знаю, что ты каким-то образом сделал так, что они больше семи лет думают, что ты мертв. ― Все было просто. Я ночью выпустил драконов. Обманом заставил их разорить арену и оставить там следы как от боев. Я выпустил всех, кроме Ужасного Чудовища. Этого дракона я должен был прилюдно казнить. Я принес на арену свою одежду, воткнул в нее пару шипов змеевика, а внутрь нее натолкал мясо яка, полив все это кровью. Я помню, как стащил все это у мясника, было страшно и было сложно, но я справился. На арене в тот момент стояли две бочки с китовым жиром, их я тоже планировал использовать. Когда пришло время выпускать последнего дракона, я тогда подвел его к себе, успокоил, завоевал, скажем так, доверие. А затем заставил воспламениться. Эффект был мощный. Все полыхало, как в преисподней. А я сумел улизнуть в лес, где меня уже ждал дракон. Помню, что наблюдал издали за всем происходящим. На арену ворвались первые викинги, друг отца нашел клочки одежды, пропитанные «моей» кровью. Он понял, что меня сожрали драконы. А затем было все остальное. Ингрид, она не поймет меня. ― Когда на меня свалился парень на летающей рептилии и разрушил амбар, я тогда тоже не сразу поняла, что это было и к чему. Я тоже в тот день испугалась. Но ты смог убедить меня. Мать ведь на тот момент так и не рассказывала о драконах и о том, где она неделями пропадала. Но как только она вернулась домой, то, увидев тебя, объяснила нам обоим, что и к чему. Ик… Эгиль, семью не выбирают, судьбу тоже. Помнишь, какого тебе было первые месяцы? Ты тоже жаждал правды и не хотел ничего слушать о том, почему она не вернулась, я была в таком же положении. ― Она тебе вообще мало что рассказывала. Ты же знаешь, что я не хочу о ней говорить. ― А где твоя маска? ― Ингрид резко сменила тон на взволнованный. ― А ты думаешь, что я сам что ли ее снял перед ней? ― Ты знаешь, что должен вернуть ее и немедленно, последствия тебе известны. Бранд кивнул ей, а она попыталась взять его за руку, но не успела. Иккинг подошел к огромному распахнутому окну, выводившему на балкон, и вдохнул свежеть ночного воздуха. Прохлада окружила его и немного привела в чувства. Он смотрел в сторону дома Астрид. Он решил попробовать еще раз с ней поговорить. Прямо сейчас. Он так же молча вышел из покоев сестры и отправился к дому Хофферсон. После удара у него жутко болела голова, и ломило все тело после драки с волком, но он продолжал идти медленно, но верно. Пусть это и давалось ему тяжело. Девушка тем временем собирала вещи в дорогу. Она намеревалась без всяких объяснений покинуть Арвендпорт. Хофферсон устала от побегов, от тайн и от Бранда. С нее хватит. Молодая наследница Стоика устала от всего и решила, что единственным верным решением будет просто вернуться домой. Она уже сложила все необходимое для очередного побега. Закинула сумку через плечо и выскочила из дома, когда столкнулась с ним в дверях. Назад отбежать не успела, Бранд опередил ее и закрыл рукой дверь. Девушка стояла в ловушке между ней и воином. Не в силах смотреть на него, она пыталась вырваться и уйти, но не могла. ― Пожалуйста, посмотри на меня. Астрид со слезами на глазах зажмурилась и отвернулась от него. Тогда он осторожно провел своей рукой по ее лицу, аккуратно повернув его к себе. Хофферсон убрала его руку от себя и открыла глаза. Она смотрела прямиком в его. От этого ей стало не по себе, ведь они не были теми звериными со странным свечением, они были его, глазами того пятнадцатилетнего мальчишки, который всю свою жизнь был изгоем в своем племени. Их пронзительный взгляд в свете факелов уничтожал в ней последние остатки нервов. ― Оставь меня, уходи... Ну что ты мучаешь меня? ― Нет, дай мне шанс, я прошу, дай шанс все объяснить. Он отпустил ее, но в глаза не перестал смотреть. Девушка не выдержала натиска и сдалась ― Хэддок, ты не представляешь, что ты натворил, я не могу видеть… Тебя не могу видеть, ― она села на ступени и закрыла лицо руками. ― А ты представь, какого это было держаться все эти годы. Я со дня своего появления на свет был записан в изгои и ничтожества. Мне среди вас, викингов, нет места. Я другой. Пойми, я там не нужен никому был, единственный кто меня понимал, кто был мне другом, и то не был человеком – это дракон. ― В каком смысле? ― Астрид, я сбежал, потому что приручил дракона. Не было другого выхода, иначе обоих бы убили твердолобые воины моего отца. Можешь не верить, но я не лгу. Помнишь, я кричал всем, что сбил Ночную Фурию. На следующий день отправился в лес, нашел его, но не смог убить, я его приручил. ― Ты хоть понимаешь, что несешь, это какой-то бред! ― Не веришь мне? ― А как я могу, после всего, что сейчас произошло, ты приходишь и снова кормишь меня этой ложью. ― Так. Завтра, я покажу тебе ту часть Арвендпорта, в которую тебя бы не пустил бы раньше. Я докажу тебе, что все мои слова был правдой. Я расскажу тебе все, только, пожалуйста, не убегай. Не хочу, чтобы с тобой что-то снова случилось. Например, как три года назад, когда ты ты чуть не заблудилась в чаще Олуха, оставшись наедине с диким кабанами, или едва не погибла в грозу около года назад. ― Откуда ты знаешь об этом? Ты что все эти годы следил за мной? ― говорила она, шмыгая носом. ― Когда ты заблудилась, я был там. Это я спас тебя в тот день, отвлек животных и дал тебе уйти. Это мой дракон оттолкнул дерево, которое, скорее всего, убило бы тебя во время грозы. Знаешь, ведь всего пару раз навещал Олух, выходит, что каждый раз появлялся там, ну, вовремя что-ли. Не прошу прощения за свои поступки, знаю, что жизнь резко изменилась для нас обоих, но не стоит думать, что в моем побеге не было и твоей вины. То, как ты проклинала меня в тот день, сделала мне очень больно, это было последним толчком к тому, чтобы покинуть племя, ― Астрид посмотрела на него в этот момент, и уже не понимала, злится она или нет, ведь чувства девушки сейчас превратились в бурлящую адскую смесь из эмоций. ― Хофферсон, дай мне шанс показать мир таким, каким его вижу я. ― Боюсь, что не смогу понять тебя. ― Но я по голосу слышу, что попытаться ты не против, ― он улыбнулся ей. ― Хорошо, хотела правду, значит, получу ее. Но на нормальное общение и не рассчитывай. ―Да, согласен, получишь. Только верни, пожалуйста, маску, она мне нужна. ― А что, если нет? ― Я не могу без нее долго находиться, она нужна мне. ― Ты разоблачен, она лишь будет напоминать об Эгиле Бранде, которого на самом деле не существует. Поэтому она останется у меня, как напоминание о том, что никому нельзя верить. ― Я - это он, Иккинга нет. Иккинга нет! Он погиб много лет назад, защищая свою семью и друзей. Я больше не он, не викинг, даже не человек. Я чудовище. Иккинг схватился за голову руками и вскочил с места. Астрид перевела взгляд на него. Парень был не в себе. Его глаза вновь сверкнули во тьме зеленым светом. Попытавшись стать собой вновь, у него едва ли получилось. Девушка поднялась со ступеней и посмотрела на него с жалостью, которую испытывать вовсе не собиралась. Иккинг вдохнул ночной воздух, глаза его вновь перестали быть человеческими, руки задрожали. Это все не на шутку встревожило блондинку. Она не успела ничего произнести, как он отвернулся от нее и отошел в сторону. Что-то ломало его изнутри, что-то скреблось наружу. И это что-то не было человеческим. Резко повернувшись к Хофферсон, он схватил ее за руку с огромной силой, так, что она вскрикнула от боли. Бранд поднес ее руку к своему лицу и вдохнул ее запах. На секунду он задержал свой взгляд на девушке. Затем все прекратилось. Хватка ослабла, и Астрид отдернула больное запястье к себе, а после быстро отошла прочь от дома на несколько шагов. Услышав невнятное «прости» от странного человека, она увидела, как с огромной скоростью он отдаляется от нее в темноте, прижимая руку к носу. Шоком ее состояние было назвать сложно, она была скорее в ужасе от того, что происходило. Ей никогда в жизни еще не было так страшно, как сегодня. Каждый ее шаг пронизывала неприятная дрожь, как только порог был преодолен, Астрид из клана Хофферсонов заперлась в доме. Когда все немного успокоилось в ее сознании, молодая особа со странным чувством взглянула на свои руки. Что это была за выходка, что за звериные повадки, она так и не поняла. Астрид лишь поднесла ладонь к лицу и удивилась от исходящего от нее запаха. Это было что-то необычное, запах был явно от какого-то растения, аромат которого был въедчивым и несмываемым. Ну, почти. Но в тоже время этот запах был настолько ярким, необычным, что невозможно было сказать, от какого именно растения он исходил. Да и пах он не так уж и сильно, чтобы учуять его запах, не принюхиваясь. Случайно Хофферсон перевела взгляд на маску, что валялась у нее под ногами. Она осторожно подняла ее и поднесла к кончику носа. Слабый аромат того же растения исходил от внутренней стороны маски Эгиля Бранда. Только сейчас она поняла, что маска нужна ему не для одного лишь вранья всем окружающим, а потому что она была пропитана каким-то отваром, имеющим очень сильное влияние на Хэддока. С каждой секундой становилось все сложнее понимать происходящее. В голове не укладывалась та гора фактов и новостей, обрушившихся лавиной на бедняжку. Все ответы были рядом, все вопросы получат свои долгожданные ответы, факты сложатся, наконец, воедино и кусочки пазла, разбросанные повсюду, сложатся в картину происходящего. Только этого Астрид жаждала. Но теперь ее уже интересовала не только личность Бранда, раскрытая ею самой, но и то, что случилось с тем мальчишкой, который много лет назад, в попытках завести друзей нарвался на ее собственные гнев и зависть. Теперь она думала и о том, что сама сделала его таким странным, возможно, что это именно из-за ее слов вся эта история обрела свое начало семь лет назад на землях острова Олух. В это время вдоль сияющего при ярком свете белой луны озера бежал Иккинг Хэддок. Иккингом или Эгилем, как он себя называл теперь, он явно не был. Его звериные глаза окончательно перестали быть человечьими. Руки дрожали, а из носа небольшой лентою красовалась текущая алая кровь, при свете луны превратившись из своего кровавого оттенка в черный. Он стер ее дрожащей ладонью и застыл, рассматривая окровавленную руку. В это время его сестра уже не находилась в своих покоях. Она шагала по ночному Арвендпорту в сторону озера. Она прекрасно понимала, что Эгиль вряд ли получит маску обратно, поэтому ее не беспочвенное беспокойство вело ее к острову, окруженному неприступными деревьями. К нему от берега города была выстроена деревянная переправа, по которой спокойно можно было дойти на своих двоих. Когда она дошла до нее, то увидела одинокую черную фигуру посреди переправы. Он стоял на самом краю и разглядывал окрестности своими звериными глазами. Разум его совсем помутился. Он учуял ее запах. Развернувшись, он не рассчитал, что позади опоры нет, и свалился в воду. Ингрид бросилась за ним. Она добежала до того места, где он свалился, и на полной скорости нырнула за ним. Ее окутал поток ледяной воды, сдавивший грудь и заставивший кожу сжиматься от холода. Ингрид пыталась открыть глаза и оглядеться, но единственное, что она видела, так это темно-синюю воду и черное каменистое дно, с которого поднялся слой ила и мелких камней. Даже если вода и была чиста, как лед, даже если луна светила ярко, она не смогла найти его под толщей холодной озерной воды. Бранд тщетно пыталась нырять снова и снова, но все было безуспешно. В очередной раз отправившись под воду, Ингрид решила нырнуть поглубже. В воде что-то схватило ее за ногу и потащило за собой. Девушка вскрикнула и выпустила весь воздух из легких, стала брыкаться, но тут она поняла, что ее тащат к поверхности, она поняла, что это ее брат, и перестала сопротивляться. Они оба выплыли к поверхности и уцепились руками за деревянные брусья переправы. Откашливаясь и убирая прилипшие к лицу мокрые растрепанные комы, рыжая посмотрела на своего брата. Тот уже приходил в себя и даже помог ей взобраться на переправу. Эгиль лишь кивнул в знак благодарности. Она не стала спрашивать его ни о том, что он тут забыл, ни о том, почему он свалился, или напугал ее в воде. Все было очевидно и давно. Единственное, что она делала, так это ударила себя в лоб рукой и с положения сидя легла на деревянный настил. Она не боялась того, что на дворе была поздняя осень, было уже довольно прохладно для таких погружений в воду. Он пыталась перевести дух и отдышаться, рвано глотая воздух и смотря в ночное небо Арвендпорта. Холодные звезды мерцали вдали от земли, маня к себе своим таинственным светом. А ей не хотелось отправиться к ним. Девушка видела их каждую ночь и уже не находила в них ничего особенного. Это были лишь крохотные точки в черном мрачном небе, которые помогали луне сиять по ночам… Ингрид развернулась к брату. Тот пытался натянуть на дрожащую мокрую руку перчатку. Второй не было, видимо, утонула в озере. Но она и не была так нужна ему. Видя, что ему все еще плохо, Ингрид встала и, не говоря ничего, отправилась в город. С нее по-прежнему капала вода, а прохладный сырой ветер только усиливал неприятное чувство сырости и холода. Но ей было все равно, внутри ее все еще грел эль, выпитый не так уж и давно. Ингрид Бранд шла по направлению к дому Астрид. По пути она наткнулась на патрулирующий отряд и приказала ему следовать за ней. Четверо воинов-стражей следовали за ней к дому, где сейчас находилась Хофферсон. Девушка сидела в полной темноте на втором этаже и смотрела на маску, которая в синем свете ночи лежала перед ней на бревенчатом полу. Блондинка размышляла над тем, отдаст ли она ему эту странную маску или нет. В дверь постучали. Она подумала, что он опять пришел говорить с ней. И не стала спускаться. Но тут стук усилился. Хофферсон выглянула в окно и увидела, что у двери стоят стражи Арвендпорта и Ингрид во главе. Ничего не понимая, она спустилась вниз и открыла дверь. Рыжеволосая ворвалась внутрь, как только представилась возможность. Стражи зажгли камин и свечи, и в доме сразу же стало светло. ― Что происходит? ― Где его маска? ― Наверху, на полу лежит. Ингрид кивнула головой и ее верный воин сходил за ней. Как только сестра Иккинга увидела, что заветный предмет в руках стража, то сама бросилась к нему и забрала его. Она вдохнула запах трав, который уже практически выветрился. ― Астрид, ты заварила кашу, значит, идешь со мной. Стража пихнула ее в сторону Ингрид. И та, повинуясь, пошла. Она не спрашивала, что происходит, и зачем ее ведут посреди ночи непонятно куда. Она лишь видела то, как черная фигура, стоявшая на мосту между островом и берегом города, исчезла, пропав в темноте городских троп. Ингрид отправила ее охрану вслед за Брандом, а сама, схватив за руку Астрид, быстро повела ее через мост в сторону острова. ― Ингрид, что происходит? Но ответа не последовало. Лишь темные стволы деревьев, плотно прижатые друг к другу пушистыми кронами, нависали над двумя особами. В темноте уже почти ничего не разглядеть. Но Ингрид это не мешало двигаться дальше. Девушки шли вперед, пока не наткнулись на большое каменное строение среди большой поляны. Окруженное выгоревшей травой, оно вселяло странное чувство в того, кто оказывался перед ним в темное время суток. Ровная, огромная каменная плита, служившая крышей, опиралась на четыре такие же ровные, высокие стены. Выложенный полукругом широкий вход вел куда-то вниз. ― Идем за мной. Ингрид смело шла вперед, осторожно ступая по ровным каменным ступеням лестницы. Астрид же ничего не могла разглядеть и шла за Ингрид медленно, придерживаясь рукой за стену. Когда она поняла, что лестница кончилась, и мрак единственное, что ей удавалось разглядеть, она резко зажмурилась от загоревшегося факела. Рыжеволосая шла по кругу в большом помещении и поджигала один за другим факелы, висевшие на стене. Астрид не переставала удивляться странностям и причудам Арвендпорта. Сейчас она находилась в огромной комнате под землей, посреди которой стоял большой стол со всяческими мисками и склянками. Эти же вещи стояли и в выбитых углублениях в стенах, которые так же были выложены из камня. Ингрид встала возле стола и, перебирая ступки с травами и кореньями, что-то искала. ― Ты что, ведьма? Ингрид посмотрела на нее и демонстративно закатила глаза. ― Вы тут все явно чокнутые! Я ухожу. ― Стой! Ладно, не ведьма я, эти травы нужны для моих экспериментов. ― Что? ― Иккинг тебе не расскажет ничего, он не сможет, даже если пообещал, слово свое он не сдержит. О нет, нет, не потому что он лгун, а потому что не сможет приблизиться ни ко мне, ни к тебе. ― И чем это объяснить? ― Астрид, я сама все тебе расскажу, а пока подай мне вон тот кувшин. Девушка принесла ей и поставила на стол. ― Уже даже не семь лет прошло, а почти восемь с момента его побега с Олуха. Он говорил тебе что-нибудь о драконах? ― Да, пытался убедить, что он приручил ночную фурию. Но мне кажется, у него просто горячка. Он не понимает, что несет. ― Если бы так. Он сказал правду. Мы Арвендпортцы, те, кто обеспечивает мир между нашими народами. Драконы не приносят зла уже много лет, мы приручили их и не выпускаем за пределы наших земель. Или следим за тем, чтобы люди не наткнулись на них. Но всегда есть те, кто не понимает нас, взять хотя бы вас, викингов, вы ведь всегда воевали с драконами. ― Но тогда почему Иккинг называет себя другим именем? ― Семь лет назад, когда он нашел меня, мы с ним объединились, стали помогать драконам и не подпускать их к Олуху. Загвоздка была лишь в том, что наши друзья, рептилии, это управляемые существа. У народа всегда есть предводитель, будь то король, вождь или кто-то другой. Скажу грубо, стаду всегда нужен тот, кто будет его пасти. Пастухом драконов была их королева. Огромная омерзительная тварь в два десятка раз больше, чем злобный змеевик. А размах крыльев чего стоит. Мы с Иккингом вдвоем сумели победить ее. Выманили из гнезда и заставили гоняться за нами в воздухе. ― В воздухе? Бред, не сочиняй, вы в воздухе, ага. ― Когда ты сидишь на спине у крылатой рептилии, небо становится гораздо ближе, чем можно себе вообразить. Хитрость помогла нам в той битве. Красная Смерть, так ее прозвали, была повержена, а драконы свободны. Мы взяли на себя ответственность собрать их воедино и взять под свой контроль. Но на свете было еще два гигантских дракона. Они первые в своем роде, они прародители всех остальных драконов. Их вид звали смутьянами. Всего двое осталось, но проблем от этого было не меньше. Белый Смутьян был добр к драконам, не заставлял их охотиться и разорять деревни людей, он лишь оберегал их. Второго, Черного, сумел приручить безумец, покалеченный драконьим пламенем в детстве. Этот человек, каким-то образом сумел подчинить себе черного гиганта, а тот уже призвал свою армию. ― Ты, конечно, увлекательно рассказываешь, но все же брат-то твой тут причем? ― Так сложились обстоятельства, что нам пришлось принять бой, вместе с нашей матерью и Белым Смутьяном мы вышли против Драконьей армии Драго Блудвиста. Исход битвы был ужасен. Мы победили, но заплатили страшную цену. Тела растерзавших друг друга драконов, лежали на том проклятом холодном берегу вместе с тем безумцем и обоими павшими гигантами. Мы были сильно изранены, но мой брат... Ему досталось больше всех. Я нашла его в луже драконьей крови, он бился в предсмертной агонии. Мы с друзьями, с теми людьми, кто был на нашей стороне и разделял наши убеждения, вытащили его оттуда. Но его час не пробил. Истекающий собственной кровью, погруженный в драконью он переродился. Просто представь себе, что кровь человека смешалась с кровью дракона. Я знаю, что такое уже было со многими, кто сражался с драконами, но тут другой случай. Кровь принадлежащая драконам-прародителям способна на многое. ― Тогда это многое объясняет в его странном поведении. Но зачем тогда ему нужна эта маска и чем именно ты занимаешься в этом… эм... ― Склепе? ― Я не хотела говорить склепе. ― А так оно и есть. Ведь с другой стороны есть точно такой же вход. Там похоронена моя мать. Астрид удивилась. Ведь по верованию викингов ритуал погребения должен был быть иным. ― Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, ― говорила Ингрид, смешивая травы и растирая их в ступке, ― но мы не викинги, мы не подчиняемся богам, живем по своим правилам и к погребению мертвых у нас свое, особое отношение. Ингрид смешала все ингредиенты, пересыпала их в кувшин и залила водой. ― Теперь нужно подождать немного, добавить что-нибудь, ну вроде браги или эля, и в эту жидкость погрузить маску. Это мое изобретение. Здесь все травы, которые имеют влияние на дракона. Они усмиряют зверя в моем брате. Эффект от них сильный, но недолговечный, к сожалению. Ну, все, идем, иначе у него вновь случится приступ. И, Астрид, ты извини, что поругались тогда. Пойми, правда правдой, но он моя единственная семья. Кроме меня у него нет того, кто смог бы заботиться о нем. Иногда мне даже кажется, что это я старшая сестра, а не он мой старший брат. Выслушай его, восемь лет были долгими для вас обоих, и если на Олухе мало что изменилось, то его жизнь за эти годы переворачивалась с ног на голову множество раз. Он пообещал тебе открыть все карты, ты дай время. Ведь то, что ты сейчас услышала от меня лишь малая доля всей истории. Ингрид улыбнулась и, взяв кувшин, отправилась вверх по ступеням. А Хофферсон задержалась на несколько мгновений, разглядывая подземелье. В тот момент, после разговора с Ингрид, который прошел уже на более дружеской ноте, она поняла, что единственный выход из этой ситуации – это дать Иккингу шанс высказаться. И пусть все и катится в адскую пучину, она все сможет выдержать. Клан Хофферсонов – клан бесстрашных и стойких. Она не сдастся.