Северная птица

Прошло уже два дня с того момента, как сестра Иккинга закрыла его потухшие глаза, он больше не подавал признаков присутствия его души в этом мире. Конечно же, помимо редких тяжелых вздохов, от него больше ничего не было возможно добиться. Ингрид днями и ночами напролет сидела у его изголовья и меняла мокрые повязки со снегом, который Эрет приносил ей с горных вершин. Она держалась из последних сил, чтобы не выполнить последнюю просьбу своего брата, она прекрасно знала, что он не мертв, а скорее более чем жив. Вот только эта жизнь будет короткой и мучительной, поглощенной агонией мук и страданий. Девушка металась из стороны в сторону и вздрагивала каждый раз, когда дверь скрипела от движений. Она так устала, что уже не могла контролировать свое сознание. На секунду закрыв глаза, она, открывая их, видела, как Эгиль подходит к ней, он такой бледный, такой жуткий и замученный, будто бы это фантом его души решил поиграть с ее разумом. В его руках источающая обжигающий холод сталь ножа. Крики в ее голове и ощущение неизбежного накатывали волнами каждый раз, когда она смотрела в его сторону. Наконец разум сдался. В голове вновь возникли образы того, что он попытался показать ей два дня назад, перед тем как уйти в забвение. ― Ингрид… ― Нет! ― крикнула она и, отмахнувшись от невидимого голоса, стала пятиться назад. ― Ингрид ты обещала… ― Нет! Девушка в истерике пыталась оглянуться и выбежать из комнаты, но в ее воспаленном воображении она не видела ни выходов, ни предметов в комнате. По тому она наткнулась на кресло, стоявшее позади и, споткнувшись, упала на пол. Когда она пришла на секунду в себя, то поняла, что лежит на полу, а рядом с ней сидит бледная копия ее брата. Молодой правитель держал в руках нож и настойчиво пытался протянуть его ей. ― Я не хочу, я не смогу! ―Прошу, сдержи свое слово… Она в истерике пропустила удар сердца, и, потеряв способность дышать, отключилась. Когда Ингрид пришла в себя, то обнаружила, что лежит на полу своих покоев одна. Никого нет рядом, а тот кинжал, что она видела в кошмаре, все еще мирно ожидал ее на столе. Он манил. Он зазывал. Он ждал. Она сдалась. Она подчинилась воле брата. Она встала на ноги и медленно прошлась по комнате. Она…Она…Она взяла его и зажала в кулаке. Растеряв все эмоции, девушка повернулась к своему брату. Он редко вздыхал. Он был бледен, истощен, он ждал их. Ждал ее и кинжал. Ее и Смерть, чье зловоние он знал наизусть. Ее дыхание смердело рядом в те минуты, когда все было на грани, когда сам Эгиль был на краю. И вот сейчас она, его родная кровь, готова столкнуть в испещренную тенями и ужасами пучину смерти его ослабевшую душу. Со сладостной болью Бранд уже занесла кинжал над его едва вздымающейся грудью. Место для удара она уж приметила, как вдруг раздался крик Эрета, влетевшего в комнату с новой порцией льда и снега для друга. Ингрид не пошевелилась, она все еще стояла над братом, подняв руку с ножом. ― Бранд, очнись! Ингрид, что ты творишь, очнись, опомнись! Он тряс ее до тех пор, пока она не увидела его перед собой и не очнулась от наваждения. Осознав, что она делает, она выпустила клинок, и он со звоном упал на каменный пол. Девушка расплакалась и прижалась к Эрету. Сейчас она уже забыла о собственных принципах и попытках отталкивать его. Ей было не до этого, он был нужен ей, был нужен как опора и как человек, разделяющий ее боль. Сейчас они вновь с ним были двумя половинками единого целого, и не было меж ними той пропасти проклятья драконьей крови. ― Зачем, он ведь еще жив, что ты творишь?! ― Он тогда показал мне, что будет, если он не умрет. Ты вообще знаешь, что будет, если он выживет?! Это решение и мне далось с трудом! ― Объясни! ― Когда он в последний раз был в сознании, то показал мне, что его разум уже не будет в порядке. Душа дракона зародится из крови, и рассудок он свой потеряет окончательно. Ни один из моих эликсиров ему не помог. Яд, который был в том бурдюке, действует на человека, но не на дракона. Кровь Смутьяна в его жилах позволяет ему существовать, а кровь человека убивает его. В конце концов, он придет в себя, но ненадолго. Это просветление перед концом. Он не сможет сопротивляться сущности дракона, он будет потерян, а зверь вырвется на свободу, и плохо будет всем, кому он дорог. Он просил убить его, Эрет, убить… ― ее голос охрип и ослаб. ― Ингрид, что бы ни случилось, не делай этого, мы найдем способ спасти его душу. Я не оставлю ни его, ни тебя. И вот еще, Я думаю, раз это все сделал Норт, значит, он может быть связан с теми людьми, что напали на Астрид и Иккинга в Безликом Городе, возможно, если хорошенько допросить того, кто сейчас в подземелье, то у тебя появится шанс узнать всю правду. ― Мы пытались, но он лишь издевался. Руфс не сдаст никого, но я думаю, что господин Альрик Норт сможет помочь нам в этом деле. Я вырву правду из его горла, если это потребуется, ― ее глаза засияли голубым светом. В этот момент раздался тихий хриплый выдох. Эгиль Бранд не дышал. ― Он мертв?! ― Нет, Эрет, это называется драконьей спячкой. Он очень редко будет вдыхать земной воздух, его нельзя здесь оставлять, он может навредить себе и Арвендпортцам, ты присмотришь за ним до моего возвращения, ты и Беззубик. Возможно, что я смогу разобраться со всем за пределами дома. Эрет, мне нужна карта. Через час она уже стояла у дома Иккинга. Рядом были Грозокрыл и Беззубик. Эрет принес ей карту после того, как Эгиля перенесли в его хижину. Девушка решительно взяла из рук бывшего жениха карту и без лишних слов забралась в седло дракона. Она была во всеоружии. Позади ножны с двумя короткими саблями. Никакого платья, лишь удобная для поля боя одежда: черная рубаха, поверх которой стальной доспешный корсет, застегивающийся на плечах и защищающий тело со всех сторон, и черные лосины с высокими сапогами. ― У него есть два дня, чтобы бороться, но он все равно проиграет. ― А что если нет? ― Ему нужно то, что заставит его бороться, стимул и приз к которому он потянется, но это все равно не сработает. Дух дракона сильнее человеческой души, Эрет, не дай ему навредить никому. Я уже сегодня буду на Торгосе, я клянусь, там все пожалеют, что посмели навредить моей семье. Дракон взмыл в небо, и одинокий Эрет, не теряя времени, отправился в дом друга, дабы неустанно охранять его покой и следить за его состоянием. Тем временем на Торгосе уже прибывший корабль был давно разгружен, а Альрик и Астрид предстали перед вождем острова и его старшим сыном Виктором. Простых бездоказательных доводов было мало, чтобы просто так вот взять и убедить столь сурового человека в том, что он уверовал в ложь. Но Альрик, как ни в чем не бывало, продолжал настаивать на всем своем. Астрид же настаивала на своем, и вторила в который раз свой рассказ, полный самых разных подробностей. Тогда, когда речь зашла о банде Дэклана Руфса и о том, что Эгиль Бранд на самом деле является не только следопытом, но и правителем своего небольшого края, Борк Норт стал внимательнее слушать девушку. Он ловил каждое ее слово о том, что если бы не Эгиль Бранд, то она была бы уже казнена даже без суда. Наконец, Хофферсон упомянула про допрос Руфса и о том, что тот признался, что Готфри причастен к смерти Стоика. ― Хорошо, допустим, допустим, я поверю тебе, но ты ведь подвергаешь опасности весь мой остров и людей, находясь здесь. Единственный выход сейчас для нас, это выдать тебя, дабы не прогневать Сморкалу и Олух, который теперь под его полным контролем. Бедные люди, не представляю, что ждет их с таким правителем. ― Простите, что Вы имеете ввиду? ― блондинка немного побледнела. ― Астрид, люди уплывают с острова, кто и куда, кто бы знал. Многие не хотят оставаться и отправляются искать счастливой жизни под крылом других правителей, кто-то остается из-за страха, что не сможет начать жизнь на новом месте, остальные же полностью разделяют политику нового вождя или просто подчиняются его воле. Это тирания чистой воды. Тут двери скрипнули, и в тронный зал вошла жена старшего сына Борка Норта. Прекрасная высокая темноволосая женщина с пепельно-серыми глазами. ― Виктор, и Вы, мой вождь, ― она учтиво поклонилась, ― я прошу Вас прерваться. Они ведь с дороги, голодны и изнурены. Оставьте все на потом и хоть немного войдите в положение. ― Хорошо. Мы решим все вопросы завтра, когда все отдохнут и придут в себя после путешествия. Мои сыновья идут со мной, а ты, дорогая, пригляди за невестой Альрика, проводи ее в покои и объясни все, что нужно знать. Пока все остается как было, но окончательного решения я еще не принял. Как только в тронном зале остались лишь две женщины, Астрид немного выдохнула. ― Мое имя Доротея, для друзей просто Дот, и не стесняйся обращаться, если тебе вдруг что-нибудь будет нужно. Идем, там во внутренний двор уже доставили твои вещи, но так как их совсем не много ты можешь сама забрать все, если хочешь. ― Да. Спасибо. Как раз хотела взять одну вещь. Девушки вышли во двор и увидели, как сумку с вещами Астрид пытается забрать и оттащить в сторону какой-то мальчишка. ― Ярл, а ну прекрати, я велела тебе ждать меня дома, а не шнырять по замку, ты все еще наказан! ― воскликнула Доротея, обращаясь к сыну, ― прости, Астрид, вот твоя сумка, ты можешь побыть в саду, там подождать меня, он за той аркой, а я пока отведу моего непоседу домой. Совсем от рук отбился. ― Конечно, Доротея. ― Просто Дот! ― крикнула она, улыбаясь уже унося ребенка домой. Астрид прошла на задний двор, где располагался сад, и села на скамью у большой ели. Хофферсон помнила про просьбу Ингрид и том заветном тубусе, что должен быть открыт именно здесь. Блондинка быстро достала его и, открыв вынула содержимое наружу. Там лежало небольшое письмо, которое, скорее всего, написала сама Ингрид. Так и оказалось. Астрид спешно стала вчитываться в строки. «Ты добралась до безопасного места, и я очень рада, что это так. Если думаешь, что, выбрав Торгос, поступила верно, то это только твое решение. Да, Арвендпорт безопаснее всякой любой крепости или замка, в котором тебе предстоит оказаться. Но я пишу тебе не с целью вновь поговорить о твоем благополучии, я хочу поговорить о твоей свадьбе. Дураку понятно, что с этим человеком вряд ли ты будешь счастлива. Я вижу лжецов и обманщиков, я их чую сразу. Но видя, как Альрик тянется к тебе, как ищет, я скорее уступила чувствам, которые испытываешь к нему ты, чем к тому, что подсказывает мое драконье нутро и промолчала. Я не доверяю ему, я не знаю его, но вижу, что ты уже тоже сомневаешься в нем. Что-то не так было во время вашей встречи. Был холод. А потом вспыхнула та привязанность, которая тебя держит рядом с ним. Теперь, когда ты вновь в статусе его невесты, я просто хочу пожелать тебе счастья и поэтому прошу тебя еще раз присмотреться к Альрику, возможно есть подвох, возможно, он уже не единственный твой шанс на счастье в этом мире. Подумай. Глупо говорить именно мне о таких вещах, но помимо того, что ты испытываешь чувства к Норту, ты имеешь невероятную связь и с другим человеком. Для тебя он открыл свои секреты, только тебе он рассказал обо всем. Он жертвовал всем, чтобы твоя жизнь была долгой, даже пожертвовал своим счастьем. Глупый влюбленный в тебя еще мальчишкой за всю свою жизнь так и не смог полюбить другую. Закопав свои чувства на долгие годы, он изредка срывался и возвращался на Олух, чтобы усмотреть тебя в толпе и убедиться, что ты счастлива. Страдающая от раскола душа моего брата была с легкостью сшита нитями вспыхнувших к тебе чувств. Иккинг всегда желал тебе счастья, но никогда тебе не признавался именно поэтому. Он любит тебя, глупая, а ты этого так и не смогла заметить. Я не знаю, что будет завтра, не знаю, что будет через год, что будет с нами и нашими проклятыми душами, но уверена лишь в том, что его безмолвная любовь к тебе должна быть услышана! Пусть ты будешь счастлива с другим, пусть, но он до конца своей обреченной жизни будет любить только тебя одну. Мы драконы выбираем раз и навсегда, он выбрал тебя. Астрид… Правда – лучший подарок, возможно ты иначе теперь посмотришь на вещи. Я желаю тебе счастья.

Ингрид Бранд».

Раз за разом блондинка перечитывала одну и ту же строчку: « Он любит тебя, глупая, а ты этого так и не смогла заметить». Теперь для нее стало все на свои места. И эти их взгляды друг на друга и вызов всем. Его честность и открытость, его путешествие к матери с посланием от пропавшей дочери, каждый его поступок был ради нее и только для нее. Сейчас и она понимает, что тянулась к нему все это время сама, что чувствовала, будто бы она еще не все знает. Но главную тайну Эгиля Бранда она так и не раскрыла. И это послание от его сестры стало ударом. Ударом, окончательно сломившим ее сознание и окончательно запутавшим ее странные с ним отношения и чувства, которые делили ее пополам. Она ведь любила Альрика и уже давно. Еще до всех событий могла думать лишь о нем, но после той судьбоносной встрече с человеком в деревянной маске, который поразил своей холодностью к ней, а потом постепенно открыл свое сердце и душу, что не могло не повлиять на весь маленький мир Астрид Хофферсон, он безоговорочно поселился у нее в голове. Астрид - в душе и на деле яростный воин, когда-то… Астрид - гордость великого Олуха, когда-то… Астрид – бесстрашная и несгибаемая, когда-то… Астрид Хофферсон – сломленная, потерянная, раздавленная, глупая, сейчас… Она продолжала перечитывать раз за разом письмо, когда вдруг заметила как капли, упавшие откуда-то сверху, намочили его и буквы стали расплываться в них. Вскинув глаза к небу, она увидела огромные серые облака, сгущающиеся над ее головой, но никаких капель нет и в помине. Тогда осторожно касаясь лица, юная особа почувствовала все еще непривычные влажные бороздки, которые и оставил те проклятые капли, нашедшие свой путь сквозь призму ее небесных глаз. Черт, как же она теперь собирается жать дальше? Ответит ли она Ингрид? И вообще, что теперь будет? Она не могла знать своего будущего, была лишена прошлого и осталась пленником своего туманного настоящего, оставившего ее в самой гуще событий без всяческих подсказок и советов. Она вновь одна, и она еще не знает, что ее окружение в данный момент состоит из предателей и убийц. Глупая дурочка… Чтобы немного прийти в себя, Хофферсон отложила письмо в тубус и вытерла слезы, пытаясь представить хоть что-то хорошее. Но не выходило. ― Астрид, идем! ― позвала ее Доротея, стоявшая в арке. Хофферсон очнулась от раздумий и, вскочив, подбежала к новой знакомой, оставив послание Ингрид лежать на виду у всех. С другой стороны в это время к ней направлялся Альрик, но увидев, что Дот ее забрала, остановился и сбавил темп. Он медленно подошел к месту, где она только что сидела, и заметил, что рядом со скамьей лежит небольшой тубус. Доротея на секунду оглянулась и увидела его на том месте, но решила, что стоит сначала проводить девушку, а потом уже поговорить с ним. Она отвела Астрид в ее комнату через небольшой коридор, сказав ей, что за следующей дверью живет ее жених, и оставила одну, наказав выспаться и в хорошем расположении духа зайти на ужин к ней и Виктору. Как только советница Стоика осталась одна в своей комнате, то незамедлительно упала на кровать и погрузилась в сон. Она была слишком уставшей. А Дот, перед уходом домой увидела Альрика с тубусом в руках, который направлялся в свои покои. Успев пригласить его на ужин она остановилась на мгновение разглядывая предмет в его руках. ― Это ведь вещь твоей невесты? ― Да, Дот, она оставила его на улице, верну ей позже. Передай привет племяннику. ― Хорошо. Темноволосая молодая особа покинула западный коридор крепости, где располагались покои Альрика и вышла во внутренний двор. А затем вечер подкрался очень даже незаметно. Хофферсон проснулась и, пребывая в легком замешательстве, вспоминала все, что произошло с ней за этот день. Она еще раз захотела увидеть письмо, чтобы убедиться в его реальном существовании, убедиться, что все это не было сном, но тубус она не нашла. Тут все окончательно встало на свои места, сон растаял, оставляя шок, легкий испуг. Она поняла, что оставила его в саду. Стремглав вылетев из своих покоев, она прошмыгнула на задний двор к той самой заветной скамье, но ни письма, ни предмета, в котором он лежал, там не было. Пока молодая особа обыскивала все вокруг места, где она его читала, само письмо находилось в руках Альрика Норта. Он уже на несколько десятков раз прочел его и решил избавиться окончательно. Поднеся к огню в камине, он подпалил один из его углов и со сладостным злобным восторгом смотрел на то, как огонь пожирает слова на бумаге, как мысли и чувства, излитые Ингрид на бумаге сгорают в адском пламени забвения. Слово за словом, буква за буквой огонь уничтожает послание. Насладившись этим моментом, он засмотрелся на остающийся кусочек с самыми первыми фразам и предложениями. До туда жар не дошел, видимо пергамент был сыроват. Он хотел дожечь его чуть позже, растягивая удовольствие, но в его дверь постучали. Это была Дот, которая хотела забрать Астрид, но не нашла ее у себя. Норт оставил свое занятие и отправился вместе с ней. Хофферсон же не оставалось ничего другого, как вернуться и вместе с женихом отправиться на ужин. Девушка шагала по пустому коридору, освещаемому сквозь пролеты и арки лучами вечернего солнца. Постучав в покои своего жениха, она случайно толкнула дверь. Никого не было, огонь мирно потрескивал в камине, и неустанно пахло горелым. Блондинка поспешила войти внутрь, чтобы проверить, не загорелось ли что из вещей, но увидев сожженный огрызок бумаги, она поняла, что Альрик сам что-то здесь сжег. Совершенно случайно переведя взгляд на стол, она увидела тот самый тубус, отданный Ингрид. Не надо быть дураком, чтобы понять: огарок был ее письмом. Окончательно убедившись в этом по тем оставшимся строчкам, девушка пришла в ярость. Как он посмел, он не должен был ни читать его, ни уничтожать! Хотя она тоже хороша, корила себя за опрометчивость и невнимательность. Теперь уже было поздно. Мысли Ингрид сгорели. Тогда в отместку Астрид решила прочесть пару писем, адресованных Альрику. Достав первое попавшееся она, принявшись читать его со злобой вдруг от неожиданности села на пол. Шок и ужас, боль и ярость. Письмо содержало ужасные вещи. «Мой дорогой друг и будущий вождь Торгоса, Альрик Норт. С превеликим удовольствием еще недавно ты сообщал мне, что дело сделано, и Стоик Обширный мертв. Твои парни о нем позаботились. Вместе с людьми Толстосума, как я и просил, вы выдвинулись на поиски Астрид Хофферсон, но пока безрезультатно. Я помню наш уговор, девчонку, если найдешь первым, забираешь себе, но не допускаешь того, чтобы с острова она мешала мне править Олухом. Если Дэклан Руфс найдет ее, то тут уж прости, он отправит ее домой на суд. Яд, который мои люди доставили тебе с этим посланием, поможет тебе избавиться от надоедливого братца Виктора и получить долгожданное место единственного наследника острова, хотя братом я бы на твоем месте не ограничивался. Советую избавиться от отца тоже, а так же от племянника. Угрозу нужно уничтожать сейчас, позже будет слишком много проблем. Яд сильнодействующий, проблем не будет. Те парни, что были на Диорте и организовали все по высшему разряду, они получат от меня отдельное спасибо, но не более, они упустили девчонку. Еще вот что. Этот Эгиль Бранд, спутавший нам карты, если сочтешь его угрозой, избавься и от него. Лишних свидетелей мне не нужно. В будущем буду рад сотрудничать с тобой, дорогой друг. Удачи тебе.

Твой союзник и великий правитель острова Олух. Сморкала I Йоргенсон».

Нет, так не может быть. Грубиян, задира, но не убийца! Нет! А Альрик, ее Альрик и есть тот самый человек, который предал Стоика, предал ее. Кровь всех тех погибших, кровь Стоика, ее друзей, все на руках. На руках тех, кому она всецело доверяла, кого считала своими друзьями, любила! «Ужин» - это слово всплыло у нее в голове. Альрик хочет избавиться от Виктора, он может сделать это и за ужином. Девушка схватила письмо и вылетела прочь. В это время Виктор и его жена вместе с женихом Хофферсон стояли на улице и что-то обсуждали, как вдруг с неба раздался страшный вопль и из-за серой пелены туч вынырнул огромный четырехкрылый дракон. Грозокрыл парой взмахов повалил на землю всех стоящих. Троица рассыпалась, и каждый лежал на земле. По приказу Ингрид дракон придавил Норта младшего своим мощным крылом с острым, как бритва, когтем. Сама Бранд спрыгнула на землю и достала меч. Астрид в это время бежала по коридору и слышала крики людей и солдат из отряда стражи. ― Если хотя бы один из вас шелохнется, мой дракон раздавит это отродье, а после сделает отменное жаркое! Назад! Назад, я сказала! ― ее голос был с некоторым ревом, с жестокостью и болью, он внушал столько же ужаса, сколько и вид самого дракона. Когда голос Ингрид дошел до Хофферсон, та уже была почти что у выхода. ― Кто ты такая?! Отпусти моего брата! ― орал Виктор, поднимая на ноги Доротею и пряча за собой. ― Твой брат плевок из преисподней в сторону моей семьи, он убийца! Астрид уже была на улице, когда увидела Ингрид и ее огромного дракона, наступившего на горло предателю Альрику. ― Он убил моего брата! Сердце Хофферсон остановилось. ― Иккинг... Мир стал слишком ярким, а потом резко потемнело в глазах. Она очнулась уже на коленях перед драконом. Все было глухо, будто бы под колпаком. Она видела лишь, как Виктор отчаянно просит Ингрид отпустить его брата, как прихвостни Норта младшего собираются вместе, а огромный дракон уже обдает горячим дыханием долгожданную жертву. ― Ингрид! ― закричала Астрид, заставив обратить на себя внимание. Девушка хотела как лучше, но это отвлекло ее, и тут ее ноги сковало брошенной с противовесами цепью. Она упала с дракона, и тот ослабил хватку. В бой ринулись друзья Норта. Они оттащили девушку от дракона и тот, отвлекшись на спасение своей всадницы, отпустил Альрика. Нож у горла не вразумил Ингрид, а вот дракона, пережившего смерть своего первого всадника, это притормозило. Грозокрыл замер, ожидая удобного момента. ― Виктор! Не отпускай Альрика. Прикажи им оставить Ингрид! И дракона пусть не трогают! ― Астрид, что ты творишь?! ― Альрик подбежал к ней, но вместо слов получил мощный удар промеж глаз. Придя в себя уже с ее ногой на своей шее, он опешил. Астрид же оглядывалась по сторонам и кричала изо всех сил, чтобы все внимание переключилось на нее. ― Виктор, твой брат, ― она говорила это со злобой и с заливающимися слезами глазами, ― убийца и предатель! Прикажи страже схватить его союзников, всех четверых! Сейчас же! ― Астрид, что происходит?! ― Дот кричала из-за спины мужа, размахивая руками. ― Брат Виктора причастен к убийству Стоика! Вот, что происходит, Дот он и тебя убить хотел! И сына твоего! И отца Виктора! ― блондинка сдавила горло бывшего жениха, так что тот забился и покраснел. Ингрид вырвалась из тисков и, воссоединившись с драконом, отрезала путь подельникам Альрика, заключив их в кольцо огня. ― Вот они, твои доказательства, ― не скрывая слез, прошептала девушка, отдавая Виктору письмо. Как только мужчина взял его в руки и принялся читать, из-за стены огня сумел выбраться самый близкий из друзей Альрика – Хамфри. Тот самый человек, что помог ему бежать в первый раз. Сейчас он намеревался использовать удачный момент, чтобы окончательно расправиться со старшим наследником, но потерпел оглушительное фиаско. Занеся кинжал для броска в старшего брата, он не подумал о реакции младшей Бранд, бросившейся на него с огромной скоростью, выбивая оружие из рук и выворачивая ему кисть. Теперь поздно было отпираться. Все было ясно. Когда все вскрылось, молодой наследник острова приказал заключить под стражу своего брата и его союзников. Ингрид же, порывавшуюся изрезать на куски отравителя, сдержала Астрид. Она неустанно засыпала ее вопросами об Иккинге, но ответы младшей сестры человека, отдавшего ей свое сердце, не смогли ни утешить, ни прояснить ситуацию. ― Он пропал. Это конец, Хофферсон. Мне все равно рано или поздно придется его убить. Потом, когда с катушек слечу и я, ты сама покончишь со мной, не хочу, чтобы то, что сидит во мне, стало проблемой для всех, ― рыжеволосая едва сдерживала эмоции. ― Всякую душу можно спасти, ведь так завещали нам боги, они не оставят его! ― кричала Хофферсон, вглядываясь в серое небо, с которого накрапывал дождь. ― Астрид, люди сами придумали богов, им нужно было, чтобы кто-то отвечал за их ошибки, чтобы кто-то брал на себя всю ответственность. Даже если они и вправду существуют, то лишь как молчаливые наблюдатели и стражи наших судеб, которые вершим только мы сами, только мы, понимаешь? Нет смысла отпираться… ― Он не заслужил этого, он хороший человек, Ингрид, это моя вина… ― Хофф, помолчи, я здесь за правосудием, за возмездием, я тут ради брата и памяти о нем. Вождь не даст казнить этого ублюдка, это ведь его сын, кровь его крови. Но виновный должен заплатить равную цену! ― Так и будет! Ты помнишь, что говорила, как я однажды получу ответы на все свои вопросы в Арвендпорте. И я их дождалась. Норт ответит, но он не первый, кто должен гореть в аду, он пешка, а мы с тобой нацелены на рыбу покрупнее. Я знаю того, кто стоит за всем этим, кто виновен в десятках преступлений, кто больше других достоин отдельного внимания. ― Астрид, не тяни, кто он? ― Стоика убили люди Сморкалы, твой кузен причастен ко всему, что происходило на Торгосе, на Диорте и Олухе. Йоргенсон тот, кого мы так с тобой ненавидим, все это время он лишь пробирался к заветному трону. Ингрид, он должен заплатить за то, что сделал с нашими жизнями, за то что сделал с близкими нам людьми. Смерть истинному чудовищу! ― Смерть! ― Как мы поступим? ― Прежде всего, я напишу Эрету, что не вернусь в Арвендпорт до тех пор, пока наша месть не свершится, и люди Олуха не вздохнут с облегчением, узнав правду. Меня жизнь покалечила и без того сильно. Нет ни отца, ни матери, теперь и брата скоро не станет. Силы во мне поддерживает лишь злоба и ярость. Астрид Хофферсон, позволь освободить тебя от ноши… ― она сняла с ее шеи кулон с гербом Олуха, являющийся печатью и символом власти над островом, ― Пора, наконец, познакомиться с домом…