Северная птица

Ночь плавно перетекала в утро, но до позднего зимнего рассвета было еще далеко. Люди еще спали в своих уютных постелях, видели пятый или даже десятый сон. Драконы тоже сопели в своей части Арвендпорта. Все вроде было как обычно, если не считать, что в покоях Ингрид сейчас стоял проснувшийся Эрет. Натянув на себя рубаху и зашнуровав горловину, он просто несколько долгих минут стоял возле спящей девушки. Разные мысли роились в голове. Он не чувствовал сонливости, была лишь бодрость, которая толкала его на один очень важный поступок. Не было лишь решимости, которая в неподходящий момент просто пропала… Все, что ему оставалось – глядеть на рассыпанные по плечам и подушке рыжие кудри, на то, как тени от ее ресниц плясали на лице при тусклом свете огня. Идеальная картина для его глаз. Но все же эмоции от всего произошедшего между ними двумя были смешанными. Мужчине нужно было принять решение, а то, в свою очередь, должно будет определить всю дальнейшую судьбу. Эрет присел на край постели рядом с девушкой и, отведя взгляд в сторону, провел ладонью по огненным прядям. ― Прости меня… Я так не могу. Он встал и медленно проследовал к выходу из комнаты. Осторожно закрыв за собой дверь, викинг направился вперед по мрачному коридору, затем вниз по лестнице, через холл, через внутренний двор… Он и сам не заметил, насколько быстро покидает арвендпортский замок. Стража обратила на него внимание сразу же, но никто ничего не сказал. Дружно промолчали. Конь ждал его возле стойла внутреннего двора. Там же, где его и оставил всадник. Забравшись в седло во мраке морозного утра, Эрет развернул лошадь и направил ее в сторону дальних домов, ближе всех стоящих к озеру. Шел редкий крупный снег. Его задувало в каждую открытую щель домов, колючее рыхлое одеяло укутало крыши хижин и крепостные стены, а снежинки так и пытались уколоть лицо. Холодно, ветрено. Но разве это может помешать. Нужный дом черноволосый приметил сразу. Спрыгнув на мягкую снеговую подстилку, воин направился к заметенному снегом крыльцу и пару раз постучал. Астрид открыла через пару минут. ― Что-то случилось? Еще ведь даже не рассвело. Вместо ответа он прошел в дом. Астрид лишь оставалось закрыть дверь и, скрестив руки, проследовать за непрошеным ранним гостем. ― Что происходит? ― Помнишь, что ты обещала мне, ― он положил ей руки на плечи, ― время пришло. ― Сегодня, вот так вот просто? А как же Ингрид, ты уверен, что она не уничтожит нас? ― Все будет в порядке с ней, так что? ― Конечно же, я в деле, мне брать дракона? ― Возьми Беззубика и лети, я прибуду чуть позже, нужно забрать кое-что из дома. ― Не выйдет, Ночная Фурия не желает летать с другими всадниками. Я пробовала надеть седло, он это позволяет, но в остальном упрямится. Он без Иккинга не полетит. И вообще, я временами вижу, как он себя ведет. Не похоже на то, как было до всех событий на Олухе. Он сторонится, а Ингрид сама не хотела забираться в седло. Это не вариант. ― Ясно, ― Эрет сел и на пару секунд потупил взгляд. ― Я возьму Громгильду, Фрида и Торрвин знают? ― Я говорил ей пару дней назад, напомнил еще вчера, но я не уверен, что у нас все выйдет гладко с этим делом. ― Эрет, я не понимаю, еще вчера ты не был готов действовать, что изменилось? ― Все изменилось… Я так хочу, Астрид, и я уже ухожу. Ты знаешь, что нужно делать? ― Разумеется. Блондинка и опомниться не успела, как ее друг вылетел из дома и скрылся в вихре снежинок, залетевших в тепло и тут же принявшихся таять. Она знала, что этот день закончится не так, как все предыдущие, что все будет иначе. План Эрета не был лишен смысла, но все-таки немного самонадеянно полагаться, что все пойдет именно так, как он себе это представлял. Но она была частью этого замысла, поэтому медлить не стала и, перехватив немного еды, отправилась за драконом. Пройдет еще пару часов. Солнце уже поднимется, жители примутся за привычные дела, а Ингрид только проснется. Ее настроение будет приподнятым еще довольно долго. Даже осознав, что она проснулась одна в своих покоях, девушка не перестала глупо улыбаться при мысли о том, что ее по-настоящему любят. Решив, что вчерашняя одежда, смятая и неказистая, ей больше не подходит, рыжеволосая облачилась в синее длинное платье, с тугой шнуровкой сзади, заменявшей корсет и вытягивавшей одежду строго по фигуре. Украшенная золотыми кельтскими символами горловина переливалась в лучах утреннего солнца, а широкие крылья рукавов дрожали от прикосновения ветра. Убрав волосы назад в объемную тугую длинную косу, она оставила две небольшие кудрявые пряди спереди, приподняв их золотой тиарой, заменившей ей привычный обруч. Единственное, что осталось прежним, так это брошь-сова, подаренная ей Эретом еще давным-давно. С ней Ингрид не расставалась. Выйдя на утреннюю прогулку, девушка не знала, как ей поделиться всем с Астрид. За последнее время она стала ей самой близкой подругой, секретов между ними двумя давно не было. По крайней мере, так думала Ингрид. Решив прогуляться до дома Хофферсон и там с ней обо всем поговорить, правительница Арвендпорта обошла все улочки своего города, думая попутно о том, что она давно не была такой счастливой. Ее всюду встречали приветливые улыбки ее народа. Легкий снегопад, оставивший миллионы хрустящих снежинок под ногами, все еще кружился. Это было невероятно красиво, ведь снег уже летел не из хмурых туч, а его просто приносил ветер с вершин гор, в то время как чистое голубое небо светлело высоко над землей. Добравшись, наконец, до дома Астрид, рыжеволосая постучала в дверь. Но открыла ей не подруга, а ее мать. ― Хельга? Доброе утро, я к Астрид. ― Боюсь, Ингрид, что ее нет здесь. Я сама пришла к ней пораньше, хотела попросить помочь мне с парой дел, но не нашла ее. Улыбка, до сих пор державшаяся на лице Ингрид, стала потихоньку таять. ― Странно, она не должна была никуда уходить, мы утром с ней вчера обговаривали планы на сегодняшний день, она должна была заниматься уборкой дома и прочими делами, а… А может быть она решила немного полетать? ― Все возможно, дорогая, наверняка решила заменить домашние дела полетом на драконе, до сих пор не могу привыкнуть, что моя девочка оседлала огнедышащую рептилию. Да и к тому же, она последнее время сама не своя, мечется, уходит от разговоров со мной, часто сбегает куда-то, а потом возвращается разбитая. Я давно уже не понимаю, что с ней творится. ― Я посмотрю, возможно, она в драконьей части города, спасибо Хельга. Но и там поиски не увенчались успехом. Астрид и ее дракон бесследно исчезли, и никто не видел, когда они покинули Драконью Гавань. Оставалось лишь найти Эрета, чтобы хоть как-то поднять себе настроение, но и то пропал. Даже Ольгерд, ее верный советник, знающий обо всем происходящем в городе, не мог ничего толком о нем рассказать. Ингрид отправила его поговорить с караульными, проверить дом мореплавателя, а также послала на поиски двух наездников. Ей эта ситуация не нравилась с каждой секундой все больше и больше. Решив, что лучше всего сейчас для нее будет успокоиться и прекратить думать обо всех вариантах события сразу, Ингрид отправилась сама в дом Эрета. Ей хотелось понять, куда пропал ее возлюбленный и почему именно сейчас, когда у них наконец-то спустя столько времени все хорошо. Пока все эти поиски велись, пока правительница отправила людей в Безликое Пограничье, день уже стал потихоньку клониться к закату. Солнце было уже низко, когда разозленная Ингрид стояла на пороге пустого дома мореплавателя. Глаза через раз сверкали синим огнем, преграждая путь естественному зеленому оттенку. Девушка знала, что никаких особых вещей в доме молодого человека не было никогда, все ценное он всегда прятал на своем корабле, но тут другое, дом был пуст, сквозной ветер гулял, потухший ледяной камин угрюмо бросался в глаза. Пустота, она заполняла все. Ингрид трясло. Самым главным страхом было то, что эти двое пропавших узнали что-либо об Иккинге и, не сказав ничего ей, отправились в путь. Но они оба не могли так поступить, тогда какая же еще есть рациональная причина для того, чтобы вот так запросто исчезнуть без малейших объяснений? Дочь Стоика теряла связь с реальностью. Мысли давно опустели, и остался лишь ступор. Она не двигалась, боялась дышать, ожидая момента, когда кто-нибудь вернет ее в реальность. Контроль за собственным телом покинул ее. Обездвиженная и не приходящая в себя, она осталась стоять напротив неразведенного камина. Когда глаза вновь стали человеческими, она привыкла к окружающему полумраку. Ожидание не могло длиться вечно. В дверях появился Ольгерд. Единственным, что он сказал ей, было то, что Эрет отправил послание с почтовой жутью. Он протянул пергамент Ингрид и вышел из дома. Рыжеволосая поблагодарила шепотом его за труд и вышла следом, дабы прочесть еще видимые в свете последних лучей буквы. Эрет писал: « Хочу извиниться за побег, но выбора у меня не оставалось. Мы с тобой совершили ошибку, которую придется исправить. Нам нужно поговорить. Я жду тебя у Волчьего замка, там, где начинается лесная тропа». У девушки на мгновение остановилось сердце, ей стало нехорошо, дыхание застряло в груди. Эмоции наводнили сознание, и что-то человеческое оторвалось в ней. Она не чувствовала холода до сих пор благодаря крови дракона, но теперь даже она не помешала ледяному потоку мурашек завладеть Бранд. Впервые за все годы проклятья драконьей крови, ее глаза засветились желтым светом. Слабость подбиралась со всех сторон, но Ингрид была сильнее, старалась быть таковой. Смяв с яростью пергамент, от которого она не отводила взгляда, в руках, девушка огляделась вокруг. Никого поблизости не было, никого кроме Беззубика, чьи глаза также светились желтым. Дракон совершенно спокойно сидел напротив и изучал состояние всадницы. Рыжеволосая сверкнула глазами и подкинула в воздух бумажный шар, который тут же был испепелен плазменным залпом дракона. Лишь кучка пепла, разлетевшаяся в разные стороны, напоминала о себе. Сестра Иккинга подошла к Ночной Фурии и нежно провела по его большой шершавой голове рукой. Затем безмолвно прислонилась к его шее и обняла. Голова черного дракона, урча, легла на ее плече. Ингрид начинала выходить из состояния одержимой, но перед тем, как все пришло бы в норму, попросила Беззубика отнести ее туда, где ее ждал Эрет. Дракон взлетел. Сильные крылья разрезали холодный воздух. Высокое небо Арвендпорта встретило их радушно. Далеко внизу мелькали огни домов, светились красным кристальные вершины гор, собиравшие последние лучи заходящего солнца. Замерзший поток воды, скрывающий вход в Город Огней тоже искрился далеко внизу. Живой зеленый хвойный лес сменялся мертвым, потом наоборот. Все было быстро. Все было до тех пор, пока не показался старый замок, и тропа, на которой нервно расхаживала туда-сюда маленькая букашка. Когда дракон приземлился, Эрет уже молча приближался к Ингрид. Не желая показывать свою слабость, рыжеволосая королева гордо шла ему навстречу. Но глаза ведь выдавали ее сразу. Эрет видел все ее состояние, но старался держать эмоции под замком. Еще пару шагов по хрустящему снегу, и их разделял какой-то жалкий метр. ― На тебе нет маски, ― сухо сделала она свое замечание. ― Она сегодня мне не понадобится. ― Где Астрид? ― Ждет, пока мы с тобой все выясним. ― Ладно, ну, и зачем все это? ― Ингрид уже не смотрела ему в глаза, иначе точно слабость окончательно бы взяла над ней верх. ― Ингрид, ты и я, мы давно совершили большую ошибку... ― Если ты желаешь покинуть Арвендпорт, то езжай, плыви, делай все, что хочешь, я не буду держать. Только закончи свою мысль быстрее и уходи. ― Мы с тобой уже расставались, и это решение было правильным, ― он взял ее за руку, ― но так думала только ты. Когда ты отказалась от всего, выдворила меня в море и просила забыть обо всем, я не смел даже и на секунду подумать, что подчинюсь твоему приказу навечно. Ошибка, которую мы оба допустили – это то, что полгода я болтался в море, а ты взаперти сидела в Арвендпорте. И никто из нас не решался прервать этот мучительный круг одиночества. Но теперь все по-другому, мы с тобой вместе, я хочу еще раз тебя спросить, ты вообще меня любишь? ― Ты спрашиваешь меня об этом после всего, что было? Да! ― Тогда я еще раз спрошу тебя. Ты выйдешь за меня? Ингрид подняла на него свои огромные от удивления глаза и попыталась сказать хоть слово, но вместо этого вырвался глупый вопрос. ― Что? ― Я прошу тебя стать моей женой. Подарок с той нашей помолвки, эту брошь, ты носишь до сих пор, а это значит, что по факту мы все еще помолвлены. И можешь даже не пытаться отвертеться. Я не уйду отсюда без ответа. ― Ты просишь невозможного, давай не будем, разве сейчас все не хорошо, я ведь в любой момент все могу испортить! ― Ингрид! ― Ты ведь видел, что я такое! Мне страшно только от мысли, что мы с тобой вместе, а вдруг в очередной раз став драконом я потеряю контроль и наврежу тебе, а что если даже и не наврежу, вдруг я не стану человеком вновь, меня вполне может ждать судьба брата! И ты все равно готов связать свою жизнь навеки со мной? ― Да, я готов! Потому, как все, что ты перечислила, глупые мелочи, которые меня не пугают. Если я предлагаю тебе выйти за меня, значит готов ко всему, так каков твой ответ? ― Эрет… ― Да или нет? ― Да! ― выкрикнула она сгоряча, но вместо сожаления почувствовала только волнение и облегчение, ― То есть… ― Ха, думал, мне придется тебя уговаривать гораздо дольше. Значит все-таки «да». ― Ну, ― Ингрид потупила взгляд, а потом посмотрела на бывшего охотника, ― если ты принял меня такую, стоит попытаться… Так, что это – мое «да». ― Тогда идем со мной. Она не успела сообразить, что происходит вокруг. Обстановка менялась слишком быстро. Теплые объятия жениха сменились быстрой ходьбой, затем она помнила лишь вход в Волчий замок, вычищенный и освещенный факелами и сотням фонарей. И люди аплодировали и заставляли смущаться. Она помнила только мягкий свет свечей, крепко сжимающего ее руку Эрета и стоявшую впереди всех Астрид, улыбающуюся лучезарно и приветливо. Она перехватила подругу и отвела ее в сторону, в то время как в дверях послышался крик приземлившихся драконов. Кажется, бедные создания летели из последних сил, дабы успеть привезти сюда вовремя своих всадников. Дагур и Хедер и Торрвин практически вбежали внутрь. Встретив взволнованную Фриду, теперь уже вчетвером они направились к новоиспеченному жениху и оттащили его в противоположную сторону. На пару минут из толпы пропал Плевака, но затем вернулся вместе со свертком и Беззубиком, который прошел рядом с ним через весь зал и пристроился возле Ингрид. Желтоглазый дракон внимательно следил за всем происходящим. И когда настало время для начала церемонии, Астрид привела стесняющуюся невесту к месту, где ее уже ждал Эрет. Плевака, которому было доверено провести церемонию, с длинным свертком встал между бывшим ловцом драконов и его невестой. ― По традиции всех свадеб, которые проводятся тут, как мне сказали, гости снимают все свои маски. А по традиции семьи Кровожадных Карасиков, к которой относится Ингрид, невеста в день свадьбы должна передать жениху фамильный меч, который многие поколения принадлежал ее семье. Ингрид на секунду вздрогнула, но взглянув на спокойного друга своего отца, прекратила всякую панику. Плевака убрал ткань и протянул девушке ножны с клинком ее отца. ― Я забрал его с парой других вещей с Олуха, когда мы уплывали, он принадлежит тебе по праву, а теперь, ― кузнец отдал его Ингрид, ― твоя очередь распорядиться им. Ингрид безмолвно улыбнулась и обняла Плеваку, а потом, произнеся слова своей клятвы, передала будущему мужу фамильный меч. Она знала, что обмен семейными реликвиями очень важен. Но свой подарок она получила еще давным-давно, брошь, которую она носила, не снимая, принадлежала матери Эрета. Оставался последний шаг. Вместе с клятвой будущего мужа, сложенные воедино ладони связала золотая церемониальная лента, и свадебный обряд скрепленный поцелуем был завершен. Через какое-то время гости и друзья во время оживленного пира принялись вести беседы обо всем на свете. Молодая жена же хотела поговорить с Торрвином и Дагуром. ― Жду объяснений, когда вы все это спланировали? ― Ингрид, Торрвин прилетел буквально вчера, сказал, что нужно торопиться, ведь Эрет на неделе хочет привести свой план в действие, ― Дагур было начал объясняться, но тут же был перебит. ― Когда я с этими двумя возвращался, уже увидел, как народ стекается в замок, тогда стало ясно, план пошел к троллям, все будет здесь и сейчас. Твой муж давно все спланировал с Хофферсон, но не ругай их, они тебя любят и хотят для тебя счастья и спокойствия. ― Да, я заметила, спасибо. Ну, раз уж это моя свадьба, то прошу, пейте, ешьте, гуляйте, когда еще можно будет повеселиться в Безликом пограничье без масок. ― Я бы сказал, что скоро, но нет, еще раз поздравляем, Ингрид, ― Дагур обнял названную сестру и, пихнув в бок Торрвина, отправился обратно в замок. К счастью, тот зал, в котором проходило торжество, не был с деревянным полом, да и винного погреба под ним не было, так что беспокоиться за то, что кто-нибудь да свалится опять и покалечит себя, не приходилось. Ингрид осталась на улице одна. Хотелось немного собраться с мыслями и еще раз осознать, на что она сегодня решилась. Счастливая девушка стояла и улыбалась. Солнце село давным-давно. Пушистые хлопья снега вновь медленно закружились в воздухе. Треск из-под тяжелых лап дракона послышался позади. На улицу вышел Беззубик. Желтые глаза дракона сверкнули в темноте. Рыжеволосая замерла и повернулась к нему. Вокруг не было ни души. Огорченно взглянув на Ночную Фурию, она присела на стоящую неподалеку скамью. ― Спасибо, что хотя-бы так был со мной рядом. Я ведь не идиотка, знаю, что ты в его мыслях, ― глаза всадницы приняли желтый оттенок, ― только у тебя глаза светились желтым или янтарным при контроле драконов, я рада, что ты сегодня здесь. Дракон кивнул головой и сел напротив нее. ― Пусти меня в свои мысли, я хочу знать, где ты, ― воительница сосредоточилась и попыталась вновь проникнуть в голову к брату, управлявшему драконом, но все, что она увидела это безоблачное черное небо, усеянное гроздьями звезд на котором танцевал арвендейлов огонь. ― Нравится? ― голос брата в голове рассмешил ее и одновременно со всем этим вызвал дрожь. ― Из всех твоих способностей всегда выделялись самоконтроль и увертливость, паршивец. Меня не устраивает, что ты сейчас смотришь в небо, но я наконец-то тебя слышу, удивительно, лучший подарок для меня, где ты? ― Ингрид произносила слова вслух и не боялась, что кто-то увидит ее, все лишь подумают, что она болтает с драконом, а то нормально. ― Я далеко, есть дело, которое я должен закончить. Но благодаря нашей связи с Беззубиком я могу иногда видеть все его глазами. ― Иккинг, я слышу по голосу, что ты взволнован, что там у тебя происходит? ― Все хорошо, сестра, я просто тоже переживаю, что ты далеко от меня, но нам сейчас так лучше. Я трачу много сил на то, чтобы магия крови дракона работала. Удивительно… ― Что именно? ― Я могу использовать наше проклятье себе на пользу. Мой контроль не вечен, не знаю, хватит ли сил на то, чтобы вновь услышать твой голос. Я тобой горжусь, говорю это, пока могу. ― Я тебя люблю. Но глаза Ночной Фурии вновь сменили цвет на зеленый, и уставший от того, что в голове звенит голос наездника, дракон опустился в ноги к Ингрид. Рыжеволосая закрыла глаза и, стараясь держать себя в руках, закусила губу вглядываясь в серо-черное небо, с которого валили белые хлопья. В то время как где-то за сотни лиг от нее, вздыхая от приступа боли, едва державшийся на ногах Иккинг перешагивал через остывающее тело человека, с которым он боролся около получаса назад. Он брел сквозь обагрившийся снег, снег пропитанный его собственной кровью. Морозный, окутанный запахом смерти воздух сжимал его легкие. Кашель вырывался единственными потоками тепла, которые он сейчас так бездарно терял. Багровая тропа вела его обратно к тому месту, откуда он пришел, вернее, куда направлялся до того, как его выследили наемники и застали врасплох. Маска, скрывающая лицо изрядно была потрепана. Но это не мешало идти вперед. Задумка была наиглупейшей, но это единственный шанс на то, чтобы осуществить свой план. Хэддок прошел через небольшую деревеньку. Люди смотрели на него, но молча. Все знали, что на него ведется охота, но те, кто ее организовал прямиком там, куда направляется Иккинг. Перед ним огромная каменная чаша полукольцом окруженная высокими скалами, они внизу заканчиваются глубокой страшной пропастью, в центре которой на огромном остром возвышении, как каменный муравейник с башнями и толстыми крепостными стенами, стоит город-крепость. Единственный путь к ней лежит через мощный широкий каменный мост. Ветер начинает сбивать с ног всякого, кто ступил на него в непогоду. Но Хэддоку не страшна высота, порывы свистящей пурги, его раны медленно затягиваются, а он шагает над пропастью. Часовые на стене давно заметили его. Они ждут. Стража ждет. Это конвой. Зеленоглазый воин без оглядки шаг за шагом приближается к цели. Кровь бурлит, но разум светел. Подъемные решетчатые ворота вырываются из земли цепями, пришедшими в движение. Сын Стоика останавливается. Впереди двадцать вооруженных до зубов мужчин. Последнее, что шатен успевает сделать, так это выкинуть свою маску в пропасть и предстать перед всеми в своем драконьем обличье. Его хватают под руки, и конвой ведет его вглубь города. Попутно насмехаясь над тем, какой он уродливый со всей своей чешуей на руках и на лице, где она расположилась ровно по контуру маски, черная, оттеняющие полностью зеленые драконьи глаза с суженным зрачком. Впереди вход в его будущую темницу. Все узкие коридоры ее не содержат потолка, вместо этого там зияют дыры в решетках, через них видно небо, видны факелы и люди, плюющиеся сверху на всех попавших в рабство или плен в этом городе. Коридор завален снегом, который шел здесь прошлой ночью. По бокам все те же привычные камеры, за исключением лишь то, что в них была крыша и куча сена, на которой спали разные отбросы, беглецы или бедолаги, которым просто не посчастливилось в жизни, ведь они попали сюда. Небо становилось все темнее, но лишь от того, что открытый тоннель, по которому вели новоиспеченного пленника скоро зашел бы в тупик. Огромная каменная стена была сверху ограничением для всех тех, кто желал поглазеть на пленных, мрачный проход же продолжился дальше. Еще пару раз пихнув Иккинга в бок, они затащили его в крайнюю пустую камеру прямиком возле выхода в огромное хорошо освещенное овальное помещение с трибунами. Крытая большая арена. Это все, что он успел разглядеть, пока пролетал от общего коридора в свою новую обитель. Стража ушла, оставляя его одного наедине со всеми своими мыслями. Но перед тем, как окончательно исчезнуть постучали по решетке камеры, которая была напротив. Высокий толстоватый воин проснулся и подошел к краю решетки. ― Гляди-ка Безбородый, эта тварь твой следующий противник на ринге, победишь его и отработаешь свободу. Ты ведь хочешь на свободу? ― один из конвоиров Хэддока, ухмыльнувшись, посмотрел на воина. ― Хочу, ― ответил сухо тот, кого называли Безбородым. Когда стражники ушли, то воин подошел ближе к решетке, чтобы попытаться разглядеть своего будущего противника. И тогда стало понятно, за что он получил свое прозвище. Борода была не то чтобы отстрижена, а скорее вырвана в некоторых местах с корнем, словно человека за нее оттаскали, а остальное отрезано или сбрито. Рваная рубаха, да широкие штаны, сапоги на ногах были уже прохудившиеся. И засаленные непонятного в темноте цвета волосы, спускавшиеся до плеч. Вот и все, что из себя он представлял внешне. ― Эй, новенький! ― он позвал к себе Иккинга и тот вышел из темноты к освещенной светом факелов решетке, смотря в пол, ― зачем ты сюда пришел? Ты отрабатываешь долг? ― Нет или да, какая теперь разница. ― Я хочу предупредить тебя, что если нас поставят сражаться насмерть друг против друга, то я не смогу пощадить. И я сделаю все, чтобы вернуться домой, так что лучше не сопротивляйся, так меньше будет боли. Так что парень, я пойду на все, чтобы выбраться из этого забытого богами места. ― Как я тебя понимаю… Он медленно поднял свои светящиеся во тьме глаза и посмотрел на человека напротив уверенным прожигающим взглядом, который заставил собеседника сощуриться и потереть себе глаза, чтобы убедиться в том, что он все видит наяву. ― Ты вообще кто такой? ― Не важно, уже давно никто. ― Господин «никто», имя то есть? ― Я Эгиль. Эгиль Бранд.