Частное охранное агентство «Мертвый Остров»

— Знаешь? — Парна наклонилась над Соупом. — Ничего ты не знаешь. Ты думаешь, раз ты солдат, — она ударила его в грудь,— то видел все, что мог? Потерял пару друзей, потерпел, пока срослась пара костей, пару раз чуть не умер — и уже герой? — Я родом из Папуа — Новой Гвинеи, — Парна оскалилась, показывая крупные белые зубы. — Знаешь, сколько у нас женщин в год гибнет от рук мужей, отцов, любовников? Больше, чем Шепард потерял от Захаева с Аль-Асадом. Больше, чем ты можешь себе представить. — Ты когда-нибудь смотрел в глаза женщине, — продолжила Парна, наклоняясь к нему так низко и шепча так яростно, что Соуп чувствовал влагу ее шепота, — которой отрубил руку муж? Она кричала, а ее дети смотрели. Ты видел девочку, беременную от собственного отца? Ты видел девушку с отрезанной грудью, которая попалась в руки местным бандитам? — Ты видел, — Парна уперлась носом Соупу в щеку, — девочек-подростков с мертвыми глазами? Нет? Тогда раз и навсегда заткнись и никогда больше не заговаривай со мной о том, что и кого ты потерял. Мой отец начал бить меня раньше, чем я начала ходить. До семи лет я не сказала ни слова потому, что мне было слишком страшно. А сколько раз меня насиловали или пытались изнасиловать? Я прошла свой Азербайджан и свою Малороссию, когда мне не исполнилось и шестнадцати. И я, в отличие от тебя, была одна. И меня никто не учил защищаться. — Я ненавижу, — она вдавила колено в грудь Соупа, все еще держа нож у самого его горла, — таких щекастых, самодовольных, упертых белых парней, как ты, носящихся со своими шрамами и своими потерями и никогда, никогда не отвлекавшихся на крики женщины, которую насиловали вниз по улице, потому что у них было Задание. А Задание всегда важнее, чем чья-то жизнь или чья-то смерть, даже если это жизнь или смерть совсем девочки. Еще ребенка. Кровь из разбитого носа заливала Соупу подбородок. Во рту у него было кисло и железно. Гоуст держал Парну на прицеле, но по району бродили отряды сепаратистов. Начнется стрельба, найдут тела, пойдет волна — и Рохаса им не видать. К тому же, Соуп был уверен, что кто-то держит на прицеле и Гоуста с Роучем. Поэтому Соуп просто смотрел Парне в глаза. Он знал, что она собирается его убить и выдерживал ее взгляд, сколько смог, пока не моргнул. Больше ждать он не мог. Теперь только сейчас — или никогда. А Парна уже вставала, убирая нож в чехол на бедре. Медленно подняла одну руку вверх, показывая Роучу открытую пустую ладонь; другую протянула Соупу. Соуп поднялся сам, без ее помощи, сплевывая кровь на бетонный пол дока. Он был зол, он был унижен, ему было больно. Но хуже всего было то, что он чувствовал себя настоящим ублюдком, потому что Парна попала в точку. Задание всегда было важнее, чем женские крики вниз по улице.