Я жду тебя

      Сознание возвращается медленно и нехотя. Первый вопрос, зародившийся в гудящей голове: «Я что, перепил вчера?». Но вспомнить с кем и где сразу не удается. А потом частички мозаики нехотя соединяются в безумную картину вчерашнего дня. Деревня. Бабка. Пирожок. Дорога. Волки. Оборотни?! Странный эпизод с обожанием в глазах. Черт, что это было?! Ладно, об этом потом. Главное — понять бы, где я теперь. Все еще лежа с закрытыми глазами, различаю голоса: — …понятно, а что потом? — спрашивает неизвестный хриплый бас.       Ему отвечает знакомый голос, думаю, это один из вчерашних волков: — Мы заходим, а Повелитель сам на себя не похож. Сидит неподвижно, не реагирует на наше присутствие, не отвечает на вопросы, потом резко вскакивает, кричит что-то несвязное, невозможно разобрать. Думал, молниями прибьет нас ко всем чертям. — Летали там как бабочки, чтоб только не зацепило. Одну поймаешь, и в пепел моментом. Да что я объясняю, ты ж был свидетелем однажды. А мы опоздали-то всего на полтора часа! Такого я за Повелителем никогда не замечал. Всегда, вроде, держался в рамках ответственности. А тут… — этот голос врезался в мою память сильнее, это точно волк, который нес бред, что я приятно пахну, про оскорбления, развлечения со мной. Бррр... В голове полно вопросов, и ни одного предположения. Что это вообще значит? Что произошло вчера на дороге? Почему я вдруг решил потрогать его лицо? Что это за резкие перемены в его поведении? Мужик целовал мне руку! Мужик! Целовал руку! Все это попахивает безумием. Почему взбесился после этого? А потом сыпанули на меня что-то и я, по всей видимости, отрубился. Сердце начинает бешено колотиться. Если они рядом, получается, это похищение? Я смотрел о таком фильмы, но мне и мельком не приходило в голову, что сам могу оказаться в подобной ситуации. Зачем меня сюда притащили? Неужели решили осуществить план "поразвлечься"? Так! Надо сосредоточиться и решить, что делать. Сохраняю неподвижность, и решаю чуть приоткрыть глаза, чтобы оценить свое положение.       Лежу в углу комнаты. Сначала глаза слепят лучи, проскальзывающие в высокое стрельчатое окно, и я не слишком хорошо различаю предметы, но когда привыкаю, могу оценить обстановку. Ничего себе обстановочка! Видел такое только в замках, когда в Германии на экскурсию ездил. Потолки высокие, сводчатые, больше пяти метров. На окнах темно-бордовые портьеры с золотыми кистями, им в тон ковер, не закрывающий по углам искусный полированный паркет. Резные филенки с позолотой и инкрустацией на стенах, картины в дорогих замысловатых рамах. При всем этом многообразии фактур интерьер не кажется пошлым, даже наоборот, можно сказать, утонченным. А в четырех-пяти шагах от меня, за круглым столом из темного дерева сидят похитители, и с ними еще один. Плащи они уже сняли, и теперь что-то пьют из фигурных чашечек. Тонкий фарфор на удивление гармонично смотрится в их руках. Хотя все трое не похожи на изнеженных аристократов — есть в них некая воинская суровость. Но, несмотря на это, у них почти идеальные лица, белая благородная кожа, длинные волосы, у того, который вошел со мной в кхм... тесный контакт, волосы чуть светлее чем у двух других, карие или черные глаза, отсюда не разобрать. Если бы такие учились в нашем универе, то, боюсь, не видать мне женского внимания вообще. Сложно определить их возраст, единственное, что можно сказать, юными сопляками точно не выглядят. А еще думаю, «новенький», который к ним присоединился, постарше. Ту сторону его лица, которую могу видеть, пересекает тонкий белесый шрам, и, черт возьми, он ему идет! Говорят, конечно, что шрамы украшают мужчину, но я никогда не видел чтоб настолько. Так, мужики меня не интересуют, ну красивые, и шут с ними. Надо думать, как свалить отсюда, сохранив все конечности. Из положения, в котором лежу, двери не видно, поэтому медленно и бесшумно, как только могу, поворачиваю голову в сторону, понимаю, что дверь в центре противоположной стены. Чтобы сбежать, нужно пересечь всю комнату, а это труднореализуемый план, если не сказать невозможный. Задумавшись над побегом, я не заметил, как прекратился разговор. А когда перевел взгляд обратно на стол, то увидел три пары глаз пристально смотрящих на мою тушку. Действовать надо быстро. Сейчас! Я вскакиваю. Нет, точнее пытаюсь вскочить, и тут понимаю, что связан. Блин, так старался лежать неподвижно, что самого главного не заметил. Черт! Руки сведены за спиной, и ноги почти до колен перемотаны веревками. А еще, когда трепыхнулся, мельком увидел свои штаны, а на них мечту ночных кошмаров – шерсть. Джинсы у меня черные и на них каждую пылинку видно. А шерсть я не перепутаю ни с чем. У меня аллергия на собак, кошек, белок, сурков, и черт-знает-ещё-на-кого, в общем все шерстяные животинки представляют для организма потенциальную угрозу. До сих пор помню плачевный сюрприз ненаглядной Лизоньки. Она купила йорика, притащила его со мной «знакомиться», и в порыве нежности, со словами: «Ты посмотри какой лапочка!» — сунула практически в нос, ну тут мгновенно слезы-сопли, и вовсе не от восторга да умиления. С тех пор у меня в сумке есть таблетки, на всякий случай всегда с собой таскаю. Только вот как до них добраться? И где вообще моя сумка?       Тем временем один, тот что давеча в странном порыве целовал мне руку, подошел ближе, взгляд обжигающе холодный, и весь вид не сулит ничего хорошего, особенно когда волк смотрит сверху вниз, на меня связанного и свернувшегося креветкой в углу. Вижу, что злится. Да только не пойму, я-то тут при чем?! А меж тем уже начинаю чувствовать, как щекочет в носу, потихоньку чешутся глаза. Скоро начнется аллергический кошмар. — Очнулся, сладенький? Как спалось? — приторно, с ехидцей растягивает слова.       А я упрямо таращусь на него, и не понимаю, что нужно отвечать. Ну, красив же, зараза, даже ехидство из его уст звучит как-то заманчиво. Но сейчас не время об этом думать. — Что вам от меня нужно? — мой вопрос остается без ответа. Он берет меня, можно сказать за шкирку, и поднимает так, что ноги не достают до пола, а лицо очень близко к нему. Дежавю. Захожусь в кашле, и непроизвольно дергаюсь. Похож, наверное, сейчас на гусеницу, которые летом свисают с деревьев и забавно извиваются. Теперь я их понимаю, им, наверняка, не нравится такое времяпрепровождение. Прямо за моей спиной он открывает дверцу, и так, со мной в одной руке, проходит в маленькое помещение без окон. Здесь темно, но сразу же зажигаются свечи, по всем стенам. Это что механизм какой-то? Интересно, как это у них работает? Мысль увлекает меня не надолго, так как получается разглядеть убранство комнаты. Если ЭТО вообще можно так назвать. По стенам развешаны инструменты, некоторые я где-то уже встречал, другие же вижу впервые, сложно сказать, как они конкретно используются, но определенно это орудия пыток. Он делает какой-то непонятный жест рукой, и веревка на запястьях ослабевает, руки против воли поднимаются, и веревки сами завязываются на балке под потолком. А те, что опутывали ноги, послушно сворачиваются клубочком в уголке. Провожаю их взглядом. Такого не бывает! Может я сошел с ума? Нет больше логического объяснения оживающим веревкам! — Да что тут творится, черт возьми?! Оборотни!? Магия! Чертовщина всякая! — сильно зажмуриваю глаза, из которых тут же текут слезы. Ну все, началось. Аллергия расцветает. И я от души чихаю. Он не обращает на возгласы внимания, толкает меня в бедро, заставляя вращаться. Веревки перекрещиваются, и постепенно затягиваются до того, что суставы выворачиваются, и плечи начинает ломить. Кажется, что боль усиливает мой приступ. Хлюпаю носом. Здравствуй насморк! На секунду замерев, вращение начинается в другую сторону, голова закружилась, и я закрываю глаза. А когда останавливаюсь, решаю их открыть снова, и вижу что второй волк тоже в комнатке, и дверь закрыта. Видимо, третий не придет. Даже не знаю, радоваться этому или нет... — Чего вы хотите от меня? — злобно выдавливаю, но с насморком и слезящимися глазами, получается скорее смешно. — О, смотри, Трейс, наш малыш уже плачет, а мы еще даже не начали. — говорит, и не отводя взгляда, большим пальцем вытирает мою слезу. Жест получается довольно эротичным, несмотря на всю глупость ситуации. — Не переживай, сладкий, — принюхивается ко мне, — За твой запах я оставлю тебя жить, если повезет. — и скалится, так что мурашки бегут по коже. — Я ничего не сделал. Зачем вы меня сюда притащили? — Зачем? Ты оскорбил Главного Советника Повелителя по Межрасовым Связям. — он со странной садистской нежностью охватывает ладонью мою щёку, касаясь уголка губ — И это тебе с рук не сойдет. Печати связи на тебе нет, запах чистый. Ты ничей. И ты не маг. — он переводит руку на воротник моего поло, и одним движением отрывает большой кусок сверху до низу, теперь это просто лоскуты ткани, которые держатся только на плечах. Вот урод, не знает, наверняка, сколько стоят вещи от Lacoste, тем более для студента. Моя злость уже на пределе, а ситуация кажется безвыходной. Конечно, на фоне происходящего зарождается паника. Но, остатками самообладания еще можно руководствоваться, и чтобы не доставлять им удовольствия я решаю не дергаться, и не пытаюсь вырваться. Даже если удастся выпутаться из веревок, все равно далеко убежать не смогу. Может это все-таки сон? Мамочка, дай проснуться. — Что за фокус ты нам показал на тракте? Подчинение? Приворот? — и он сильно сжал мой сосок. Черт! Как же больно-то! Изворачиваюсь и пытаюсь пнуть его ногой в живот, забыв о своем решении, но он успевает избежать удара. Рвано дышу, смотрю ему в глаза, хотя это удается с трудом, и молчу, беспомощно раскачиваясь из стороны в сторону. Вижу, как взгляд его мутнеет. Ему что нравится?       Второй — я уже запомнил, что его зовут Трейс — оказался сзади, и, судя по звуку, что-то взял со стены. Уже через секунду: — Ааагх. — меня пронзает обжигающий удар плети по спине, в глазах мутится. Сильно закусываю губы, стараюсь сохранить еще трепыхающуюся гордость. А он трактует мой жест в свою пользу и довольно улыбается. — Человеческое отродье, — еще удар, тело выгибается от боли, — Второсортная раса. — еще удар, Трейс шипит прямо мне в ухо. Я все еще хватаю ртом воздух, от неожиданного начала пытки. А моих «партнеров», кажется, это очень забавляет. Сквозь слезы смотрю, как наливаются кровью их глаза. — Будь хорошим мальчиком, а то передумаю. — грубо шепчет мне на ухо «оскорбленный» волк. — А вообще за такие вещи казнить надо. Чтоб другим одноликим неповадно было. — добавляет он уже громче. — Эрис, дай-ка я его освобожу от ненужных деталей. — саркастично замечает Трейс, и, обходя меня, дергает за ремень. Поскольку ноги мои свободно висят в воздухе, ничего не мешает ему стянуть с меня штаны. — Сожги их! — гнусаво выкрикиваю, не успев подумать, как это будет выглядеть.       Мной двигает только желание избавиться от аллергена, терзающего мой несчастный организм с каждой минутой сильнее. Избавиться… хотя бы от него, если получится. Оба волка-оборотня, от такого возгласа на секунду застывают, а после переглянувшись усмехаются. — О! А ты оказывается у нас горячий. Фокусов захотелось? — он облизывается. Видимо моя реакция его позабавила. — Ладно, посмотри. Мне не сложно.       Он, шепнув что-то, щелкает пальцами в направлении джинсов, и они загораются. Это выглядит дико. Невозможно! Я думал, проигнорирует мою реплику, или, что менее вероятно, унесет их куда-нибудь, но такого точно не ожидал. Хотя это не первая странность за последние пару дней, все равно завороженно смотрю как горят несчастные джинсы, огонь немного отвлекает от происходящего. — Людишки всегда так забавно реагируют на живую магию. — с ухмылкой бросает Эрис глядя на своего напарника. — Ущербные одноликие. — смотрит на меня. – Ну как? Понравилось представление? – лукаво щурится, довольный собой.       Аффект от боли проходит, и мне вдруг становится неловко, что вишу тут беспомощный, а теперь еще и голый. Опускаю голову от стыда, и теперь он верно истолковывает мой жест. — Отпустите меня... пожалуйста. — голос звучит неуверенно, а в сочетании со слезами еще и жалобно. — Ну-ну, не сдавайся так быстро, это не интересно. – отвечает Эрис, сжимает мои щеки пальцами так, что приходится открыть рот, и вкладывает между зубов металлический цилиндр с кожаными лентами по бокам, заставляет зажать его и завязывает на затылке. – Слушать твой глупый бред я не хочу. А вот стоны может быть. – и он довольно оскаливается. Глаза мои расширяются от неожиданности, когда второй сзади поднимает мне ноги и разводит их. Чувствую, как мне в задницу упирается что-то холодное. Нет, нет, нет, только не это! — Хыуумии. – хочу сказать, чтобы они остановились, но получается нечленораздельное мычание.       С такой хренью во рту говорить совершенно невозможно. Но, не соображая этого, я все равно пытаюсь. Дергаю ногами, нелепо стараясь освободиться, руки затекли и своими движениями причиняю себе только дополнительную боль. Выдерживаю недолго, и покорно повисаю. — Хороший мальчик. Такая реакция мне по душе. Давай еще. – в анус пытаются протолкнуть что-то большое. Ощущение мерзкое. — Ммм. — неосознанно дергаюсь, мотаю головой из стороны в сторону, пытаясь уйти от неприятного вторжения, но не позволяют чужие руки, крепко сжимающие бедра. Снова боль, но не могу понять где она, оттого что мой задний проход практически разрывается, натягиваясь на нечто. — Что-то он слишком узкий, дай мне вот тот потоньше.       Я не вижу, что творится за спиной, только слышу шаги, и от каждого хочется вздрогнуть, потом звук чего-то открепляемого от стены, взгляд упирается в запертую дверь. Глаза щиплет уже не так сильно, но слезы все равно текут, теперь уже от боли. Давление на задний проход исчезает не на долго. Чувствую как в меня что-то снова стараются запихнуть. И опять рефлекторно дергаюсь. — Будешь трепыхаться, порву. — один из них сильно бьет меня по заднице, и движение продолжается. Чувствую, как меня наполняет изнутри твердое и ледяное, скорее всего металл. Хочется вырываться, кричать, но стараюсь сдержаться и сильно зажмуриваю глаза. Пытаюсь дышать глубже. Не помогает. — Этот вошел, двинемся дальше. — в поле зрения попадает «оскорбленный» волк, и берет возле двери меч. Оружие красивое, он обнажает лезвие и подносит к моему лицу. — Это мой любимый, тебе повезло, что почувствуешь его в себе. – волк жадно смотрит на меня, убирает кляп, и вталкивает рукоять меча мне в глотку. – Давай, соси хорошенько, тебе же лучше будет. – большой эфес с шаром навершия резко проталкивается в рот. Захожусь в кашле, когда он запихивает шар слишком глубоко. Все тело бьет дрожь. Боже мой, извращенцы, не смейте этого делать со мной! Вы же мужики, да еще и с такой внешностью, чего вам не хватает-то в жизни?!       Когда изо рта уже начинает капать слюна, он вытаскивает рукоять, и обходит меня сзади. Безуспешно пытаюсь откашляться. Другой все также держит меня за ноги. Теперь он пытается протолкнуть шар в меня. От неожиданной резкой боли мутится в глазах: — Аааа. Хватит! — извиваюсь, ноги непроизвольно пытаются сжаться, но это не помогает. Он с силой вводит рукоять все глубже, я беспорядочно напрягаю мышцы, ощущаю как шар продвигается и холодит внутренности, кажется он сейчас разорвет мне кишки, сфинктер сжимается не готовый принять такой размер, причиняя еще больше кошмарных ощущений. Кончик гарды скользит по мошонке, приближаясь и прижимая ее. Слышу шепот и дыхание обжигающее мне ухо: — Держи его внутри. Если отпустишь, прикончу.       Тело передергивает от дрожи. Теперь мне уже иррационально страшно. Неужели так может закончиться моя жизнь? Вот так нелепо? Из-за меча в заднице? Только животное начало не дает мне сдаться просто так. Пусть позорно, но я хочу жить! И изо всех сил держу в себе рукоять. Он бросает мои ноги, все равно не могу дотянуться ими до пола. Опускаю голову, вижу собственный вялый член, между яичками загибается кованый с витиеватым узором конец гарды, и пока раскачиваюсь, могу видеть еще и злосчастный меч, который, кажется, заполнил внутренности до предела. Угрозы, унизительная поза, и вообще все происходящее кажется сценой из фильма ужасов. А на краешке сознания бьется мысль: "Крови нет, странно, что крови нет, хорошо, что крови нет". — Отпустите меня. Что я сделал? – отрешенно хриплю, не поднимая головы. — Я уже объяснил тебе, глупый одноликий, ты пытался подчинить себе меня. И не надо строить из себя невинность. — в его голосе прорезался рык, и он наотмашь бьет меня по лицу. — Такого оскорбления я не прощу.       Снова вложил мне кляп в рот и затянул сзади, пожалуй слишком сильно, голова безвольно запрокинулась назад. Его дыхание снова до омерзения близко. Почему? Какое оскорбление? Какое подчинение? Я не хотел. Я ничего этого не делал. Не надо убивать меня, я хочу жить. Но этих слов мне произнести не удается. Остается только смотреть затравленным взглядом на происходящее. Он дотронулся пальцами до моего лица, рука скользнула на живот, огладила член, сжала яички. — Уммм. — мотаю головой, плечи непроизвольно напрягаются. Рука сползла еще ниже, и обхватила меч, торчащий из меня. Он дернул достаточно сильно, чтобы вытащить рукоять, ноги затряслись, шар навершия все еще остается внутри. Похититель с довольной ухмылкой, водит этим шаром внутри. Меч, плоским концом задевая ноги, холодит кожу, анус разрывает и жжет, отчего меня начинает мутить, приходится зажмуриться и стиснуть челюсти на кляпе, с которого давно капает слюна, потому что даже сглотнуть её я никак не могу. Меж тем волк медленно, смакуя, видимо, каждый момент мести, вытаскивает шар. Противно, больно, унизительно. — А теперь десерт!        Эрис обходит меня, и я чувствую, как проникают внутрь его пальцы, властно оглаживая стенки, после огромного эфеса меча, они не доставляют даже дискомфорта. Он приставляет что-то мягкое и горячее, издает низкий гортанный звук, и я понимаю, что он входит в меня сам. Его член огромный. Снова с силой зажмуриваю глаза, чтобы не закричать. Из них текут слезы, и я уже не понимаю от чего: от боли, обиды, аллергии. Мне уже почти все равно. А он начинает трахать меня, в бешеном ритме. — А ты неплох, малыш, горячий, упругий. Нравится?       На каждый толчок в ответ хочется кричать, но кляп позволяет лишь приглушенно мычать. Кажется, что член внутри становится еще больше. Вдруг чувствую, как к моей заднице, прикасается мех, он щекочет спину и ноги. Насколько могу, поворачиваю голову, и вижу у себя за спиной огромного волка буро-черного с подпалинами. Волк скалится огромной пастью и тянет голову ко мне. Когти проходятся по спине и бокам, холодят и вызывают жжение. Не успеваю заметить, как Трейс, второй волк, показывается спереди, запоздало принимаю обжигающую боль от плети или чего-то на нее похожего. Один хлещет по груди, второй вдалбливается сзади, и оба точно не задумываются ни о моих ощущениях, ни о моей жизни. Они хрипловато с насмешкой бросают фразы, смысла которых я уже не понимаю. От непрерывного потока боли с обеих сторон, пропускаю момент как они меняются местами, и уже Трейс во всю распоряжается моей задницей, а Эрис, ублюдок, царапает мне живот и грудь.       И тут ко мне пришло равнодушие, кажется, что наблюдаю все это со стороны, и могу даже поразмышлять над сложившейся ситуацией. Слышу отвратительные голоса, обсуждающие следующую позу. После такого меня уже полноценным мужчиной назвать нельзя. Лизонька, я люблю тебя. Как ты будешь относиться ко мне, если узнаешь об этом? Останусь ли вообще жив после извращенного секса с волками. Если они бросят меня в этой же комнате, то наверняка нет. Отек Квинке мне обеспечен. Не понимаю, сколько времени прошло с начала «акта возмездия», но чувствую, что организм решает за меня, что с него хватит. И опустошенно закрываю глаза, позволяя вертеть меня как куклу.