Я жду тебя

      На ночь я опять остался в доме старика, он еще раз поменял повязки, обработал какими-то мазями. Видимо, чудодейственными, (не удивлюсь, если у них медицина тоже на магии завязана), потому что раны выглядят значительно лучше, может даже рубцов не будет. Я чувствовал себя «почти нормально», и внутренний голос твердил, что пора бы и честь знать. Нехорошо в чужом доме оставаться без причины, но и уйти в общем-то некуда. Единственное, что пришло в голову — попросить старика остаться пока у них пожить, а взамен, чтобы не быть нахлебником, поработать. Помочь, чем смогу. Дед был не против, а внучка так вообще от радости сияла. ***       Фарикопус оказался плотником, и по совместительству резчиком по дереву. Очень красивая у него мебель получается, каждый предмет, можно сказать, произведение искусства. Я теперь помогаю строгать, пилить, в общем, выполняю нехитрую рутинную работу. Кто-бы мог подумать, что пригодится школьный курс технологии. Раньше считал что это совершенно бесполезное занятие. Ан нет! Всякое в жизни бывает.       Я живу с ними почти месяц. И за это время тонкими расспросами, наблюдением, многое узнал. Теперь знаю, что в Астенфельде всего два людских поселения. Но по мне так они больше похожи на районы города. И в них собраны лучшие мастера разных ремесел, повара и обслуживающий персонал. Оборотни сконцентрировали здесь для себя самые «сливки», чтобы не заморачиваться на бытовые темы. В данные районы они заходят редко, да и то по большей части шваль всякая. «Господа» не показываются, им все доставляют либо по заказу, либо в лавки ближе к центру города. Старик Фарикопус — известный человек, мебельных дел мастер. Его гарнитуры, и просто отдельные предметы, покупают знатные семьи двуликих. И даже в правящей династии у него были заказчики. А, кстати, «двуликими» называют волков не потому, что они подлые или нечестные, а просто из-за того что имеют две формы, но со временем это слово действительно превратилось в оскорбление. Хотя, не уверен, что сами волки об этом знают. Их, оборотней в смысле, я встречал всего два раза. И этих обоих раз мне с лихвой хватило, чтобы понять, что я их боюсь. Один просто на улице встретился, начал подозрительно принюхиваться, но мне удалось быстро ретироваться в мастерскую. Сердце, однако, бешено заколотилось, и ладони вспотели. А второй заходил забрать заказ, тоже странно поглядывал, а может мне уже мерещится. Но, просто от одного его вида уже поплохело. Не знаю, может ПТСР у меня развивается. Да, понабрался в универе умных слов, а вот что теперь с этим самым ПТСРом делать, не знаю.       Много раз намекал старику и Лафите про «пришельцев», «другие планеты», «межпланетные телепорты», и прочую чушь, но они о таком отродясь не слышали. Про другие цивилизации не знают, думают, что одни во вселенной. Да что с них взять, я тоже до недавнего времени пребывал в аналогичной полной уверенности, сидя дома, на восьмом этаже. Но один раз дед обмолвился, что есть по слухам в Тапрейсе (это основное государство где живут люди, в качестве превалирующей расы, однако, каждый человек, где бы ни жил, считался подданным Тапрейса по происхождению) один сумасшедший мастер, который что-то постоянно исследует о порталах в другие миры. Мастер этот – один из самых могущественных людских магов. Дед сказал, что у него, наверное, от такого объема силы крыша поехала, и на этом рассказ прекратился. Но я для себя сделал вывод, что к этому магу нужно попасть. Может он мне поверит, и поможет вернуться домой?       Для поездки нужны средства, и я изо всех сил стараюсь работать усерднее. Старик рад добросовестной помощи, и деньги платит честно. Лафита вздыхает иногда, вижу, что нравлюсь ей, но кроме дружбы она ничего не предпринимает. И слава богу! Не собираюсь изменять своей девушке, да и вообще нехорошо давать ложные надежды. Все равно ведь скоро уеду отсюда. Хотя она хорошенькая.       Я уже приловчился строгать, пилить, подгонять. Такие слова как скобель и стусло уже не вводят в ступор. В общем освоился. Работаю все-таки больше руками, а не головой, поэтому мысли текут свободно, и часто вспоминается дом, ну точнее, родная Земля. Теперь вся она, не важно какая часть, кажется одним большим домом. Ведь даже из штатов до Москвы всего-то десять-двенадцать часов лёту, хотя это и другое полушарие. Так мало, так понятно и предсказуемо, в отличие от моего положения сейчас. Тут сплошные неизвестные вокруг. Непонятно, ни куда бежать, ни что делать. Да что там говорить! Даже правду рассказать некому. Вот, обрабатываю древесину и вздыхаю в такт своим невеселым размышлениям. У старика большой заказ — повод много времени проводить в мастерской. Но сейчас уже вечер — пора заканчивать на сегодня.       Уставший после работы, подхожу к дому старика, открываю дверь, привычно поднимаюсь к себе чтобы переодеться. Кажется, это место почти стало моим домом. Комнатка на втором этаже, которую мне выделили, очень даже уютная. Открываю окно, и в неё врывается настырный ветерок, вечно сующий нос в дела всех без разбору. Из окна видна большая мощёная улица. Дома, обрамленные сочно-зелеными кустами и деревьями, на противоположной стороне смотрятся немного сказочно. Особенно когда зажигаются вечерние фонари. Но я уже привыкаю. Здесь многое не как у нас. Много думаю о доме, о Лизе. Как было бы прекрасно оказаться снова в привычных местах. Проснуться у себя, и, не заправляя постель, как обычно, выползти на кухню, пошарить в холодильнике. Да просто за компом весь день просидеть. Но механизм перехода обратно в свой мир неизвестен, и поэтому остается только ждать. Ждать, что что-то случится, ждать какого-нибудь знака, символа, или хотя бы косвенного понимания, зачем оказался здесь. Может просто случайность, глупая ошибка в законах природы? Уже многое передумал, но ответа не нашел. А еще меня по ночам мучают кошмары. Настырные противные волки, старающиеся сожрать, и прочая околесица. Может, из-за этого, отчасти, стараюсь больше работать, устаю так, чтобы думать не было сил. — Как же меня угораздило так вляпаться? — говорю вслух, самому умному человеку на свете – своему отражению. И оно беззвучно говорит вместе со мной. Но диалога не продолжает.       Умываюсь, зарываюсь пальцами в светлые волосы, встряхиваю, чтобы немного выбить вездесущую стружку. Лукаво заглядываю себе в глаза: — А ты ничего-так. – улыбаюсь. – Не зря Лафите нравишься.       Поворачиваюсь более выигрышным ракурсом, подмигиваю сам себе. А что?! Надо же хоть как-то поднимать настроение, а то оно совсем уж ниже ватерлинии. И пока улыбка не просела спускаюсь в столовую. — Ох, Повелитель у них совсем рехнулся. – ворчит Фарикопус, уткнувшись в газету. – Лафита, слышь? – отрывает взгляд, видит меня. – А, Илиан, проходи. Вон, что творится, вообще ужас. – и он увлеченно утыкается обратно. — А чего пишут? – ненавязчиво интересуюсь, присаживаясь за стол. — Этот их главный Си’Летт сначала отменил все встречи, хотя послы уже приехали. Это же международный скандал! – дед осуждающе покачал головой, — Потом, говорят, заперся у себя в покоях и не выходил неделю. Даже слуг не пускал. А теперь, вдруг ни с того ни с сего решил объехать свою страну, заглянуть в каждый город. Познакомиться, так сказать, с населением. Он уже сколько правит? Лафита, ты не помнишь? – обернулся к девушке. — Не помню, деда, да мне и не интересно. – отозвалась она, не поворачивая головы. — Что творят, что творят. – продолжил старик, уже больше для себя, так как не нашел союзников в зоне видимости. — А что такого странного в том, что он решил проехать по стране? – с удивлением спросил я.       Помню, что в древние времена нашей цивилизации это было принято. Король проезжал по деревням и весям, знакомился с жителями. Часто показывают такое в фильмах, и в детских сказках, это было нормой. Поэтому мне действительно непонятно. — Как, «что странного»?! – он возмущенно уставился на меня, узрев, наконец, заинтересованного собеседника. – Такого отродясь не бывало. Да и зачем ему это? Ведь Повелитель у них определяется по крови, с этим спорить никто не станет. Низшие волки обожают его, просто за существование. А высшие, думаю, уважают за силу. И, вообще, встретиться с Повелителем могут только избранные. Блюдут сакральность, и всё такое. Наверняка, совету его поведение не понравится. Зеленый он слишком, ретивый. Его правление многие осуждают. Как бы переворота не случилось. Да и просто. – он в своем праведном гневе уставился на меня. – Зачем людей пугать? Его и так все боятся, как Ктона. А кто знает, что ему на ум придет в процессе этого путешествия. Да тут еще говорится, — он ткнул пальцем в свое чтиво, — что все должны выходить из домов, и приветствовать монаршее появление в своем городе. Да я б ему голову свернул, если бы мог! И совсем мне не охота его приветствовать! Ладно еще двуликие — они хоть одной масти. Так ведь и людям придется с ним встречаться, а людских деревень в Скрейле немало. Ересь какая-то! Ей богу, творят что хотят!       Дед всё возмущался недостатками правительства, но мне было интересно другое: — А сюда он тоже прийдет? Астенфельд ведь столица Скрейла. И он, что, пойдет по всем улицам? Или к нам не наведается? – я думал в этот момент только о том, как отреагирую на такое огромное количество оборотней. Ведь пройдет-то не только Повелитель, но наверняка и его свита. А мне бы очень не хотелось видеть их. Прям до дрожи и потных ладоней не хотелось бы… — Может и не пройдет, ведь наша улица не ведет к главным воротам города. Но, кто ж его знает, какой маршрут изберет. Может при выходе, а может и на обратной дороге нас зацепит. – вздыхал дед. – Да, шут с ними, с двуликими этими! Давайте лучше кушать. – и он в предвкушении потер руки. — А когда планируется поход? – как бы невзначай поинтересовался я. — Пишут что через два дня. Вот, сволочи! — с новой силой взвился дед. — Даже подготовиться времени не дают. Не дай Хрост, ему наше поселение не понравится. Житья ведь не дадут потом.       Два дня. Эхом пронеслось в моей голове. Еще сорок восемь часов, и здесь может появиться огромное количество волков. От одной мысли мне стало не по себе, к горлу подступила тошнота, пришлось положить вилку на стол. — А мне же не обязательно выходить? Я же не из ваше… — чуть не сказал «вашего мира», вот, блин, – вашего города. – быстренько поправился. — Может и не обязательно. – понимающе протянул дед. – Отсидишься в своей комнатке. Какая им-то разница. Одним больше, одним меньше. Не заметят. – и продолжил трапезу.       Ночью, после жуткой новости, я долго не мог уснуть. Убеждал себя, что волки мне не опасны. Что им вообще на меня плевать, и они даже о моем существовании не догадываются. Но непослушному организму не помогали уговоры. Проворочавшись всю ночь, так и не уснул. Утро. Пора выдвигаться в мастерскую, посмотрел на себя в зеркало, плеснул в лицо холодной водой и успокоил сам себя: — Еще одна ночь. Просто подождать, а потом все будет хорошо. – парень с мешками под глазами синхронно и угрюмо глянул на меня в ответ.       Огромное количество работы в мастерской отлично помогает отвлечься. Бегал, носился, как раненый бизон. А старик еще и подгонял. Заказ горит. Вечером за ужином он уже привычно и долго возмущался несправедливостью и глупостью правления. А потом еще одна бессонная ночь. И вот настал день Х.       Я встал с постели, и понял, что совершенно не знаю, как это «великое событие» будет происходить. Кое-как оделся, и побежал к Фарикопусу, выяснить подробности. — Ну как, «как». Я сам не знаю как. Просто занимаемся своими делами, а к полудню, как сказали, выйдем на улицу. – старик заметно нервничал. — Постоим, подождем. Потом глашатай пробежит, скажет, что да как. В общем, так же, как и при приезде иностранных послов.       Мне показалось, он не совсем уверен в собственных словах. Я решил, что для него, да впрочем и для всего Астенфельда, это нетипичное мероприятие. — Понял. – коротко резюмировал. – Вы не против, если я сегодня выходной возьму? — неуверенно замешкался. — Что-то мне нездоровится.       Он вздохнул, глянул на меня с нечитаемым выражением лица, потер лоб и ответил: — Конечно. Я сам подумываю сегодня отдохнуть. Все равно до обеда только во вкус войду, и отрываться неприятно будет. — видимо, ещё разок обдумал ситуацию. — Эх, ладно! – махнул рукой. – Ктон с ним, с заказом, завтра закончим. Устроим сегодня выходной.       «Как же хорошо, когда ты сам себе начальник» — подумалось мне. Даже немного завидую старику. Никто тебя не подгоняет, от звонка до звонка сидеть не нужно. Минусы, конечно, тоже имеются, но в данном случае, они показались неважными. ***       Сижу в своей комнате, время тянется бесконечно медленно. Кажется, стрелки вообще на месте стоят. Можно было бы убраться тут, что ли. Я подумал, что дома мне всегда не хватало времени на соблюдение чистоты вокруг, и носки вперемешку с учебниками и грязными тарелками равномерно устилали помещение. У меня всё как у всех студентов, что там скрывать. А вот сейчас, и время есть, и занять себя нечем, а уборка-то в принципе не требуется. Из моих пожитков, только пара комплектов одежды, ботинки, да плед, прикупленный на заработанные деньги. Посмотрел, по углам только пыль. Решил убрать хотя бы её. А что, тоже дело. Тряпку в руки, и стрелки часов, кажется, сдвинулись с мертвой точки. Так тщательно никогда в жизни не убирался. Отдраил паркет, надо сказать и без того чистый, протер пыль, даже окно почистил с подоконником, и ручки от шкафа. И чем ближе подбирался полдень, тем более нервными и резкими становились движения. За полчаса до назначенного времени, я уже даже убираться не мог. Ни на чем не получалось сосредоточиться. За окном слышался гул вышедшего на улицу народа. Много людей тут. Одноликих имею в виду. Посмотрев на них с высоты второго этажа, я захлопнул окно, от греха подальше. Но даже сквозь закрытые створки услышал, как кто-то кричит: «Готовься люд, Повелитель Скрейла Великий Лорд Натаниэль Альдорс Сторфел Си’Летт почтит ваше селение своим присутствием сегодня! Склоните головы в его присутствии». Сердце зашлось мгновенно. Значит, решили пройти здесь. Я вздохнул, понимая, что изнутри поднимается иррациональная паника. Выровнять дыхание не удалось. Лег в кровать прямо в одежде, закутался в одеяло, и заткнул ухо подушкой. Чертовы оборотни. В голове поплыли картины, которые совершенно не хотелось вспоминать. Хриплый шепот, омерзительные руки, удары плети. Сознание выхватывало самые противные моменты унизительного изнасилования. Главное, стараться просто дышать. Как они могли? Почему со мной? Подушка помогала слабо, и сердце, гремящее в ушах, не заглушало звуки с улицы. Послышался протяжный высокий звук, и сразу стало тихо — народ смолк. Началось. Это не должно продлиться долго. Они ведь просто пройдут, и всё. Не будут же останавливаться и здороваться с людьми. Как я понял, добрососедские отношения не входят в раздел обязательных для оборотней. Переждать, нужно просто переждать это время. С улицы донёсся невнятный шелест. И вдруг меня одолело любопытство, даже не знаю почему. Задумался: как выглядит свита? Сам Повелитель? У меня сейчас есть неповторимый шанс! Могу увидеть правителя странного государства, на непонятной планете так не похожей на мою, да еще мага, самого могущественного в этой цивилизации, который прошествует освещенный двумя солнцами диковинного мира. А я лежу под одеялом, накрывшись подушкой, и отчаянно боюсь. Не знаю, сколько времени прошло во внутренней борьбе, секунды обычно в такие моменты растягиваются бесконтрольно, но в итоге страх все же сдался с потрохами любопытству, и я поднялся на кровати. Всё ведь хорошо, меня защищает окно, и стены дома. Оправдал себя тем, что только одним глазком взгляну, и всё. Даже тень мою никто не заметит. Окно все ещё плотно зашторено, я приоткрыл занавески, и взглянул за стекло вниз. Зрелище стоило моих усилий. Даже рот открылся от удивления. Все-таки как ни крути, волки до неприличного красивы. Вижу в два ряда построившихся молодых воинов. Шагают неспешно, с чувством собственного превосходства. Их одинаковые одеяния серых и черно-коричневых тонов колышущиеся в такт движениям, не кажутся простыми или скучными. На плащах, перекинутых через плечо, видна тонкая замысловатая вышивка золотой нитью, а шелковые рубашки подчеркивают линии подтянутых тренированых тел. Темные волосы едва колышет ветер. В центре колонны размещается карета. Наверное, можно назвать это каретой. Сооружение передвигается на мохнатых когтистых лапах, оставляя на брусчатке легкие царапины. При этом платформа, на которой высится изящный шатер, не трясется, не подпрыгивает с каждым шагом лап, а будто плывет по воздуху. Бордюры платформы увиты резными витиеватыми узорами. Похоже, они сделаны из дерева. По углам от перил поднимаются шесты к пирамидальной крыше. По бокам от четырехлапой кареты идут четыре персоны. Волосы их заметно темнее, чем у воинов, шествующих впереди и позади. На плечи накинуты черные плащи, и прихвачены большими узорными заколками у шеи. Одежды богаче, и сложнее воинских. Может, советники или телохранители. А в самой карете, как я понимаю, и сидит на подушках сам Повелитель. Ветер колышет полупрозрачный тюль то приоткрывая, то снова закрывая от меня сидящего внутри. Но можно увидеть силуэт, и даже иногда некоторые детали одежды. Такого зрелища мне не приходилось видеть раньше, всей кожей чувствую волшебство и неповторимость момента. Уже не замечаю, что отодвинул занавеску, и как завороженный жадно впитываю мистическое зрелище. Волосы Повелителя иссиня-черные, длинные. Одежды удивительно гармоничны в своей строгости. Нет лишних деталей. Руки благородно и расслабленно лежат на коленях, вся поза его выдает происхождение и мощь. Это действительно ПОВЕЛИТЕЛЬ. Он со скукой во взгляде окидывает проплывающую мимо толпу. Также неспешно поворачивает голову в направлении окна. А потом неожиданно резко бросается в мою сторону, припадает к перилам кареты, и впивается в них пальцами. Секундой позже, четыре стража по бокам обращаются в огромных волков, и скалят зубы в направлениях от кареты. Кто-то визжит от неожиданных изменений в процессии. В толпе нарастает гул голосов. Они становятся всё громче, разрастается суматоха. Взгляд Повелителя кажется мне безумным, хотя еще секунду назад он являл собой образец безразличия. Я чувствую нутром, что вся его фигура тянется ко мне. Теперь вижу его без неясностей. Он — совершенное создание, и все его черты буквально кричат об этом. Бледная кожа лица, придает хрупкость, а в фигуре видна сила и жесткость. Мягкие линии приоткрытых губ, идеальны в сочетании с небольшими клыками. Во взгляде читается мольба, боль, ненависть и обжигающая злоба одновременно. Обсидиановые волосы вздрагивают на ветру, взгляд приковывает меня к себе, так что невозможно пошевелиться. Реальность искажается, схлопывается до одного этого взгляда. Сердце мгновенно заходится трепетным лаем. От смеси восхищения и ужаса я застываю каменным изваянием, продолжая сжимать занавеску. Опомнившись, резко приседаю под окно, оплываю по стене. Гулко звенят обрываемые с гардины зажимы. А я глупо надеюсь, что он меня не заметил. «Не заметил, не заметил…» — повторяю шепотом сам себе. В голове громом звучат слова: «Я жду тебя. Приди ко мне». Сжимаю похолодевшими ладонями уши, чтобы не слышать громогласный набат внутри, но это не помогает. И вот уже чувствую, как сужается периферическое зрение, со всех сторон подступает темнота. Здравствуй обморок.