Я жду тебя

      Си’Летт взбесился.       Он то закрывается у себя и не выходит сутками, то пичкает меня различными непонятными жидкостями, или «конфетами» вполне возможно опасными для здоровья. Если отказываюсь есть или пить предложенное, он привязывает меня и насильно впихивает всё что считает нужным. Читает заклинания над моей головой, или проводит непонятные обряды. Я сопротивляюсь, понимаю, что с каждым днём меня воротит от него все сильнее. Он сходит с ума, как мне кажется. В таком режиме уже прошли три недели. Я вздрагиваю от каждого шороха в комнате, ожидая внезапных нападок с его стороны. Каждые пару дней Великий Лорд ещё и таскает меня к себе в спальню, чтобы совершать излюбленные гнусности. Не могу уже со стопроцентной уверенностью сказать, что мне не нравится, но я всё-таки предпочел бы традиционный секс. Со мной творится что-то невообразимое. Когда он прикасается, то сложно сопротивляться. Но когда его нет рядом, я его ненавижу. Ненавижу так сильно, как только могу. Он запер меня здесь, не даёт не то, что вернуться домой, но даже связаться с родными и сообщить что со мной все в порядке. Очень хочу домой. После разъяснительной речи старика про пары и их соединение, я много думал о том, что мои настроения во многом связаны с этим чёртовым балансом. Меня то воротит от него со страшной силой, то наоборот тянет к нему же нестерпимо. И у меня тоже, кажется, едет крыша. Как же хочется думать, что это все бред, и никакого притяжения нет. Но увы… Проанализировав немного собственные эмоциональные конвульсии, понимаю что это ненормально. И с какой стати я стал заглядываться на оборотней с первых дней? Голос который настойчиво звал, тоже теперь не кажется разыгравшимся воображением. Почему меня так потянуло посмотреть на Повелителя тогда в окно, почему заворожил его вид? А у Силина когда был, и Лорд прижимал меня к ноге, я помню свои эмоции. Это все странно. Согласен. Но и отвращение такое, тоже нормальным назвать нельзя. Хотя нет… в свете последних событий, думаю можно. Когда тебя постоянно пичкают, тыкают, привязывают и трахают, а на все вышеперечисленное ты согласия не давал, то очень даже можно. Как же хочется, чтобы он скорее удостоверился в том, что ключа не найдет, и отправил бы меня с глаз долой, то есть домой, на Землю.       Из слов Сторфела стало понятно, почему Калети, «оскорбленный волк», и охранник так отреагировали на моё прикосновение. Видимо, запах для них приятный, но они вполне нормально могут к этому относиться на расстоянии. А вот против тесного контакта пойти уже сложнее. Значит я и правда притягиваю к себе всех живущих в этом мире. Думал, что просто понравился Лафите, а оказывается это всё тоже обусловлено. Вот же гадство! Никакого моего участия. Почему сам Повелитель не поддался общему плану по разделению пар непонятно. Наверное и правда бракованый. Я могу понять, что чувства Си’Летта настоящие, и наверное очень сильные. Но то, что я чувствую тоже настоящее! Не люблю мужчин, и никогда не задумывался об однополых отношениях. Я нормальный парень! Хочу нормальную семью, хочу чтобы у меня были дети, которые в детском саду будут неистово орать: «Папочка пришел!» И бежать с поднятыми ручконами навстречу. Ну не сейчас конечно, но лет через десять точно. У меня будет хорошая работа в центре, и красавица жена. Уже совсем не уверен, что это будет Лиза, но жена по-любому появится.       Здесь, на неизвестной планете, уже в разгаре лето. Буйство зелени превосходит самые смелые фантазии. В саду внутреннего двора Зеленого замка много цветов, они удивительные. Кажется, любоваться можно бесконечно. В клумбах они похожи на переливы радуги, а если приглядеться к цветку в отдельности, то можно увидеть столь тонкие грани совершенства в изящных линиях. Я думал, что все живое появилось в процессе эволюции, а тут оказывается какой-то Стругейс все ваял. Хотя, отменное чувство прекрасного у парня. Аромат цветов тонкий, еле уловимый, наполняет душу умиротворением. По краю клумбы высажены ровные кусты, тоже цветущие, похожи на азалии, и в симметричном порядке деревья, дающие тень для каменных точеных лавочек с сиденьями из темного дерева. Я люблю коротать здесь заключение. Но в последнее время стоит нестерпимая жара. Наверное, погода активно помогает Си’Летту плавить мозги. Вдвоем они отлично справляются. Последнюю неделю уже с ним практически не разговариваю. И сейчас сидя на скамейке внутреннего двора и наблюдая за цветами волнующимися от легкого ветерка, меньше всего хочу увидеть его. Но нутром чую, что уединение скоро закончится. — Илиан!       Вот и закончилось. Жаль. Я, кажется, сильно похудел, коленки совсем тощие. Странные мысли постоянно лезут в голову. — Что? — лениво отзываюсь, не поворачивая головы. — Я ненавижу тебя, мелкий ублюдок! — рычит подходящий ко мне Си'Летт. — Это что-то новенькое. — изгибаю в издевке бровь.       Но не успеваю в полной мере разыграть свою шутку, потому что оборотень, приблизившись в считанные секунды, наотмашь бьет по лицу. Удар такой силы, что слетаю с лавочки и моментально чувствую холод тротуарной плитки. Действительно, что-то новенькое. Без причины он меня вроде раньше не бил. Ошарашенно, прижимая ладонь к горящей щеке и стараясь подтянуть к себе поближе ноги, чтобы не пнул ненароком, смотрю на него. Взгляд кажется безумным. — Натан, что с тобой опять? — Я не приказывал тебе отвечать!       Он хватает меня за предплечье, и тянет вверх, ближе к своему лицу. Сопротивляться, как я уже давно выяснил, бесполезно. Стараюсь перегруппироваться, чтобы подняться на ноги, но все равно есть ощущение, что он мне сейчас руку оторвет. — Натаниэль, что случилось? — не оставляю попыток воззвать к его рассудку. — Ты еще спрашиваешь меня что случилось? Ты случился в Скрейле! Одноликий урод!       Искренне ничего не понимаю. Хотя, в последнее время тут и понимать нечего. Тяжело вздыхаю. Вот как, интересно, в дурдоме люди работают? Я только на третьем курсе должен практику такую проходить, а не сейчас. Он ведь псих! И что самое обидное, я у этого психа вроде мягкой игрушки. Любимой, такой, игрушки, на все случаи жизни. — Мне больно. — смотрю ему в глаза, и понимаю, что таким его прежде не видел.       Я достаточно хорошо успел изучить его поведение. Понимаю когда он злится, он может быть сосредоточенным, возбужденным, я видел много его состояний, но сейчас он совсем безумен. Я, кажется, что-то пропустил. Только бы этот пропуск жизни не стоил. Хотя… Может так и лучше будет. — Это не боль, Илиан. Пришло время сам знаешь для чего. — с этими словами он волочёт меня ко входу в замок, стараюсь перебирать ногами, чтобы не расшибить их в кровь. — Сколько раз я брал тебя? Сколько раз доводил до беспамятства? Сколько раз дарил тебе блаженство? Разве я был груб с тобой? Я все делал для тебя. Ублажал тебя как мог. — на этих словах он распахивает дверь, и я, сильно запнувшись о порог, невольно вскрикиваю. — Тебе ведь нравилось. По глазам видел, что нравилось. Я ведь даю тебе все, ничего не требую взамен. Неужели тебе, мерзкое неблагодарное отродье, сложно хоть раз прийти самому ко мне в назначенное время. Невозможно сделать даже этот маленький шажок навстречу?!       Так вот почему он взбеленился. Пришло время «положенного траха», а я засиделся во дворике. Хотя, он все время меня телепортом забирал, а сегодня тащит к своему крылу по старинке – пешком. «Может у него заряды кончились?» — возникла мысль, заставившая мельком улыбнуться. Ну вот откуда я мог знать, что ему именно сегодня приспичило, чтобы к нему явились самолично?! И чего из-за этого такой цирк разыгрывать? — Ты же не просил меня приходить к тебе. Ни разу не просил. Все время телепортом забирал. — наивно хлопаю глазами.       Он в ответ на мою реплику, только тихо рычит и, семимильными шагами, уже долетев до своих покоев, швыряет в центр комнаты. — Какой же ты тупой, Илиан! Вот за это я тебя и ненавижу! — от последней шипящей фразы захотелось сжаться комочком. — До этого все было нежно, Илиан? — Не совсем. Тебя вообще нежным можно назвать с трудом. — здесь я конечно лукавлю, Лорд действительно может нежностью до инфаркта довести в постели, но ему об этом знать не обязательно. — А твои игры со связыванием, тоже в мои представления ванильности не вписываются. Да к тому же, ты моего мнения не спрашивал. Заломишь руки-ноги и трахаешь в свое удовольствие. Думаешь мне нравит... — Заткнись! — ревет он, я поневоле вздрагиваю и умолкаю.       И он с полубезумной улыбкой уже почти шепотом продолжает: — А что — нет? Хоть ты и не произносишь ни единого звука во время слияния, я знаю, что тебе нравится. — он тычет в меня пальцем, присев ближе к лицу. А глаза совсем безумные. Ну все, мне хана сегодня. – В свое удовольствие, говоришь?! Я тебе покажу, что значит в свое удовольствие. Ты мог бы хотя бы попытаться пойти мне на встречу. Мог бы хоть подумать в том направлении, но нет, не судьба. Не хочу больше сдерживаться. Если тебе плевать, то и мне плевать. Сегодня ты не сможешь молчать. Сегодняшнее слияние для меня. И думать я буду только о себе. – его оскал мне совершенно не нравится. — Как же я устал от тебя. Делай что хочешь. — тихо произношу глядя в пол. — Как скажешь, малыш.       Он отрывает меня от пола, и срывает одежду. Не так как обычно, она не исчезает, а трещит по швам, больно перетягивая кожу. Не сопротивляюсь, только морщусь от щипающих тело лоскутов. И молчу, как обычно. Скоро все закончится. Скоро. Он ставит меня раком, и вгоняет себя до упора, без подготовки. Черт, а это больно. Действительно не так как обычно. Все происходит по-животному. Нет никаких эмоций, нет ничего что соединяло бы двух существ, кроме распирающего мою задницу члена. Не дожидаясь от меня никакой реакции, он начинает размашисто вдалбливаться, а я скребу ногтями по гладкому камню пола. Чувствую как он обеими руками вцепился мне в задницу, с такой силой, что, кажется, хочет разодрать на две половины.       Конечно, порвать не может, наверно, даже на сухую, слишком уж моя задница привыкла к нему за это время. Но сейчас он действительно груб. Совершенно не сдерживается. Нет подготавливающих прикосновений, ласковых прелюдий. Нет ничего, за что можно было бы зацепиться, и получить хоть какое-либо удовольствие. После злосчастного первого раза, когда Си’Летт бросил меня перевозбужденным, не было ни одного, чтобы я не кончал с ним. Довольно странно испытывать оргазм от рук, или губ другого мужчины, но это несколько лучше, чем то, что происходит сейчас.       Голова мотается от толчков, пока он не заламывает мне руки, и я не упираюсь щекой в камень. Одной рукой придерживает мои запястья, а другой царапает бока. Наверное оставляет краснеющие полосы, следы которых тут же начинают покусываться от выступившего пота.       Толчки не ослабевают, ритм не сбавляется. Лорд рычит за спиной. Потом рывком выходит из меня. Вот же черт, это, оказывается, тоже довольно неприятно. И переворачивает, хорошенько прикладывая позвоночником об пол. Подтягивает за ноги к себе, и спина, уже слегка взмокшая, противно прилипая ползет по шершавым напольным камням. Он располагается между моих ног. И без промедления начинает вдалбливаться с новой силой. — Ну ты и ублюдок, Си’Летт. — хриплю, смотря на него в упор. Даже не знаю зачем. Просто хочется побольнее уколоть его. Знаю, что мое безразличие доводит его до исступленной ярости. — Тебе самому не противно от себя?       Он не отвечает, не меняет выражение лица. Вижу его во всей красе. Хоть это как обычно. Угол проникновения немного меняется, и в глазах рассыпаются искры. Я чувствую как его горячий член проходится по простате, уже даже научился понимать, что это за состояние, и чем оно вызвано. Так хочется стонать. Хочется обвить его шею, ластиться, желание даже сильнее чем обычно, несмотря на то, что он так груб сегодня. В зверином неистовстве, таится глубокое отчаяние. И у меня появляется слабое желание утешить его. Но я себя останавливаю. Не буду наложницей. Не хочу такого позора. Пока это насилие происходит без моей воли, я могу сохранить крупицы гордости. Поддаюсь ритму, но сам ничего не делаю, все как обычно. Пусть трахает, но никакой ответной реакции не дождется. Он рычит, вижу безумие в стальных глазах. — Ну не люблю я тебя, когда ты уже поймешь наконец. — говорю, стараясь чтобы голос звучал ровно.       Он молчит. Не отвечает. Только взгляд разгорается нехорошим огнем. — А кто сказал, что мне нужна твоя любовь? Все встало на свои места. — не прерывая движения внутри произносит он. С придыханием выдавливая слова в ритме толчков. – Никакого ключа нет. Может его и не было, а старик наврал? Есть только моя похоть. Я — Повелитель этого мира. Мне подвластно практически все. Я хочу тебя – я получаю тебя. Все просто. – последнее слово он заканчивает стоном. И, не выходя из меня, поднимает, и опирает на стену. Коленки теперь на его локтях. Он дышит мне в ключицу. Черные волосы липнут к плечам, а мои отросшие лохмы защемило между стеной и собственной спиной, и это больно, хочу сказать. — Никаких больше игр в Истинные Пары. Понял меня? – при этом он особо сильным толчком припечатывает к стене. Как же так? Что это значит? – Ты просто будешь здесь, пока твоя коротенькая жизнь не подойдет к концу. А я буду наслаждаться тобой сладким.       Он облизывает моё плечо, прикусывает шею, до крови вонзает клыки в несопротивляющееся тело, шумно дышит рядом с ухом, вызывая мурашки. Это адски больно, но я, стиснув зубы, молчу. И мне страшно. Неужели это конец? Все решено. Повелитель сошел с ума, и вырваться отсюда надежды уже не осталось? Мое существование определено стенами Зеленого замка? Нет будущего? Нет перспектив? Мысли пронизывающим осенним ветром холодят сознание. Нет цели. Последняя зацепка, что он оставит безумные эксперименты, и, так и не найдя ключа, вернет меня домой, рассыпалась в прах. Как я был наивен в этом предположении.       Толчки становятся невыносимыми. Горячее дыхание на коже – омерзительным. Как он может так поступать? Если не осталось чувств, зачем я ему теперь? Просто очередная победа? Месть за то, что не сдался на милость его величества? Маленький глупый человек перемолотый в жерновах необъяснимой реальности. Вот кто я на самом деле.       Оборотень бесшумно кончает, отчетливо чувствую, его горячее семя проникает, заполняя внутренности, в который раз. К этому привыкнуть никак не могу, слишком унизительно. Но обычно процесс немного сглаживается сильным возбуждением и моим собственным оргазмом, а сейчас он меня только немного раздразнил, но я слишком четко соображаю, что происходит. Противоестественное использование моего тела. Он слабо, как-то безучастно стонет, вжимаясь еще сильнее, хотя казалось это невозможно, и этим движением подталкивает меня чуть выше по стене. Наверное, волос я себе повырывал в процессе немало. — Ни единого звука, малыш. – его безумный шепот заставляет дрожать. — Ни одного вздоха, как обычно. После того первого раза, я так и не услышал твоего сладкого голоса. Досадно. Но я исправлю это со временем. – он нервно проводит пальцами по моей скуле. – У тебя еще будет время стонать подо мной.       И тряхнув за плечо, сбрасывает мои ноги. Стоять тяжело, растянутый анус противно пульсирует, и жжет, сперма течет по ногам, обдавая кожу сначала жаром, а после липким холодом. Все напрасно. Он не услышит меня. Смотрю и не могу узнать. Где удивительный необъяснимый Великий Лорд? Что за безумец сейчас держит меня за плечи? — Что за потухший взгляд? Ты же получил, что хотел. Я больше не заставляю тебя любить. — волк телепортирует меня в «мою» спальню, и швыряет на ковер. – Ты мое домашнее развлечение. Подумай об этом, и веди себя соответственно. Хватит жить мечтами. — Это был самый отвратительный секс с тобой. Еще более мерзкий, чем предыдущие.       Озвучиваю мысль, которую он и так знает, и только секундой позже думаю, что он наверное этого и добивался. Сломать меня хочет окончательно? Понимаю, что поддался его игре, когда вижу легкую полуулыбку, что уже не кажется привлекательной. Оборотень метнув в меня уничижительный взгляд разворачивается к двери, и не используя магии выходит, захлопывая за собой. Нет привычных зеленоватых искр, только звенящая пустота, в которой я остаюсь один. Кажется один в целом мире. Помощи ждать неоткуда. Никто не придет за мной, и сам я ничего не могу изменить. К горлу подступает ком. Дыхание становится прерывистым. Скрылся последний луч, сегодняшние слова убедили в том, что он настроен серьезно, и даже если ключ — всего лишь фикция, мне больше не увидеть родную Землю. Никогда. Смотрю на дверь, возле которой только что стоял Повелитель. В глазах все плывет. Кажется, это слезы. Что же творится со мной? Почему со мной? — Что ты со мной делаешь, псих!? — кричу закрытой двери, которую за неимением лучшего могу принять за собеседника.       Выворачиваюсь на полу, скребу ковер под собой, давлюсь слезами, хотя почти ничего не чувствую. Он растоптал мою гордость окончательно. Показал свое величие, и я принял его всерьез. Уже не смогу, кажется, даже просить его больше. — Какого лешего именно меня занесло в этот проклятый мир?! – всхлипываю во второй попытке поговорить с дверью. — Я не могу больше! Слышишь? – из горла рвутся хриплые стоны, слабо похожие на человеческую речь.       В который раз, брошенный на этот ненавистный ковер, не выдерживаю и рыдаю в голос. — Сколько можно?!       Дверь не отвечает. — Я спрашиваю тебя, сколько можно!       Бью кулаками по противно-мягкому податливому ворсу. Все вокруг омерзительно, как руки сжимающие меня. Веревки, жуткие живые веревки. Становится невыносимо от осознания собственной роли в этой нелепой комедии. Просто кукла в чужих руках. Все как тогда. Как в первый раз с оборотнями. И я почти вою от обрушившейся несправедливости мира. Плечи выворачивает нестерпимая боль, корчусь на ковре, и глотаю ртом воздух как рыба, выброшенная на берег. Как рыба. Рыба, выброшенная на берег живет всего пару мгновений. Ждать больше нечего. Уже не произойдет ничего хорошего. Надо решать сейчас. Сейчас или никогда. Больше не позволю издеваться над собой! Никому не позволю!       Спотыкаясь, хватаясь за ближайшую мебель чтобы не упасть, целенаправленно иду в ванную. Слезы застилают глаза. Вытираю их, противно мокрыми руками. Влажные дорожки холодят лицо, постоянно облизываю губы. Останавливаюсь у зеркала: бешеный расфокусированный взгляд, волосы торчащие в разные стороны, следы краснеющих укусов и засосов на теле. Почти стершаяся татуировка связи. Меня тошнит от самого себя. Больше не могу выносить этого. И чтобы не видеть себя изо всех сил бью омерзительное отражение. — Ненавижу! Ненавижу!       Руки, кажется, живут своей жизнью, вижу кровь, но не чувствую порезов. Крошево стекла жалобно скрипит, рассыпаясь по плитке. Я такой же жалобный, просил, умолял, унижался, но всё тщетно, и теперь из осколков зеркала на меня смотрит многоглазое, криворотое, перекошенное чудовище. — Теперь я вижу тебя настоящего! — с вызовом, и презрением выплевываю зеркалу. Рваное дыхание придает словам ещё больше безумия.       Отковыриваю от зеркала большой осколок, и с удовольствием провожу углом по руке от внутренней стороны локтя к кисти. Медленно, плавно. Вижу, как выступает темно-багровая кровь. Интересно, насколько красной может быть от крови вода?       Включаю воду, ложусь в ванну. Ледяной поток придает ясность рассудку. Мне всё понятно. Я прав. Это единственный выход. Я принимаю его. Хочется смеяться. Хохочу сначала тихо, прерывисто, а после уже во весь голос. Гогот эхом размножается в ванной комнате. Он взрывает мне голову миллионами оттенков звука, от пищаще-высоких, до резонирующе-низких. Оглушенный своим же смехом, чувствую кожей, как вибрирует вода. Ко мне приходит умиротворение, спокойствие.       Блаженно прикрытые глаза, веки дрожат. Ещё чуть-чуть, и всё закончится. Еще чуть-чуть. Красное. Всё вокруг, красное. Красный мой любимый цве…