Бумажные мечты

Бросаешь монету и ждешь, что выпадет. Иногда монетка просто застывает в воздухе. ©

— Ты нам не подходишь! — произнес тренер одной команды Виктору Вальдесу. Хотя не то чтобы такими словами, но смысл, который он вскоре поведал журналистам Англии, был таковым. Футболист привел свои доводы, и мужчины беседовали на повышенных тонах около часа. Но Виктор прекрасно понимал, что ничего не изменится. Даже то, что он так быстро восстановился. Он проиграл, и ничего с этим не поделаешь. Иоланда пыталась сохранить спокойствие ради детей. Она придумывала всем занятия, но надолго Виктора не хватало. — Нам скоро нужно быть на свадьбе Родригеса. Это напоминание должно было успокоить мужа. Он снова встретится со своими друзьями, вернется в прошлое. А Виктор, обреченно кивнув, вышел из дома. Ему хотелось пробежаться и просто послушать музыку. И он бежал несколько кварталов, акцентируя свое внимание на мелком моросящем дождике, который своими острыми иголками ранил лицо и руки. Но он все бежал и думал о будущем. О том, что ему предстоит сделать в свои 34, чтобы не застопорится. Всю свою сознательную жизнь он отражал удары соперников, пытаясь угадать в какой угол угодит мяч, а теперь словно остался один одинешенек на большом футбольном поле. Вокруг никого, только включены прожекторы. И эта картина засела в его сознании как надоевшая мелодия. Виктор остановился, чтобы отдышаться. Закрыл глаза и … Улица исчезла из виду. Дождь отошел на второй план. Вальдес закрыл глаза и очутился на Камп Ноу*. Он мог чувствовать запах газона, легкий ветерок, дарующий прохладу, прилипшую к телу майку, даже отчетливо почувствовал, как болели пальцы на руках. Но никого на стадионе по-прежнему не было, даже его жены. Только десятки мячей на поле, разбросанных в разные стороны. В реальность его вернул громкий звук торможения. - Тебе что жить надоело? – кричал водитель. Он кричал на него. Футболист и не заметил, как вышел на середину дороги. – Ты что уснул? - Нет, - покачал головой Виктор Виктор все-таки свернул в парк и присел на ближайшую скамейку, чтобы прийти в себя. Сердце еще колотилось в груди, дыхание сбилось так, что ему пришлось закрыть глаза и приказать себе успокоится. Футболист дал возможность иллюзиям и страху взять вверх и чуть не лишился из-за этого жизни. Ему было так хорошо когда-то. Виктору хотелось повернуть время вспять. А это сделать невозможно, поэтому он встал и побежал прочь из парка, чтобы узнать в конце-концов, кто такой Спанч Боб и какого цвета у него шорты. *** Том Хиддлстон раздражался. И так как случалось в последнее время это чаще обычного, ему пришлось придумывать на ходу правдоподобное объяснение плохому настроению. Люка было не так просто провести, но он поступил как и подобает хорошему агенту и другу — поверил в его легенду, даже задал несколько уточняющих вопросов, а для себя отметил, что его друг темнит. — Этот велосипедист появился словно из воздуха, и я чуть не въехал в машину. — Да, ты в порядке? Участливый голос Люка расслабил Хиддлстона, но не настолько, чтобы поведать ему об истинной причине его раздражения. Мне. Моей молчанке. Его постоянным сообщениям. И в один прекрасный день, кажется, это была солнечная среда, он перестал писать. Заметила я это сразу (даже грустно стало). Хотя грусть моя вскоре ушла, и ее заменило замешательство, но это не о Хиддлстоне. Он собирался возвращаться по делам в Штаты, а там ему будет некогда писать сообщения. «Да здравствует тишина!» — в его голове это прозвучало очень помпезно и гордо. Помимо всей электронной переписки, которую он тщательно удалил, он еще и адрес моей ячейки стер. А письма спрятал куда подальше. Пообещав себе, больше по таким пустякам не париться. *** Празднование завершения съемок прошло в тесном кругу всех, кто принимал участия. Простыми словами — народу было много, и стоял такой галдеж, что не описать. Ричард держался ближе к выходу и на всякий случай оставил несколько запасных дверей открытыми. Когда его часть торта была съедена, выпито вино, шампанское, странное солоноватое пойло Эванджелины, которое она принесла из дома, была рассказана и высмеяна самая длинная и интересная байка, Ричард решил незаметно уйти. И ушел, прижимаясь спиной к стене и мелкими шажками продвигаясь к тем самым заветным дверям, где сверху светилась вывеска «Выход». Голова кружилась так сильно, что он едва держался на ногах. И именно тогда, когда, казалось, ничего не могло быть более унизительным (он уже успел трижды излить душу возле чье-то машины), он поднял голову и увидел знакомую детскую рожицу. — Привет Ричи! Тебе плохо? У меня есть стескоп. — Кто? — едва выговорил Ричард. — Стескоп, — она показала на розовый игрушечный стетоскоп на шее. — Мне его тетя подарила. — Стетоскоп! — поправил Армитидж и танцующей походкой удалился от девочки. Ему почему-то вспомнилась первая серия «Ходящих мертвецов». И ночь — не лучшее время для того, чтобы вспоминать столь душераздирающие и ужасающие сцены. Даже игрушку рыжая мордашка тащила за собой также как та девочка-зомби из сериала. — Почему ты не хочешь поиграть со мной? Ричард продолжал бежать от девчушки, а та настигать его и задавать новые и новые вопросы. И тут Ричард остановился, повернулся (получилось у него это очень эффектно), если бы не его занятия танцами, он бы заплутался в своих ногах, и задал тот уточняющий вопрос, который ему следовало бы задать недели три назад. — Какая тетка? Да, звучало не так как в сериалах или фильмах, когда умные детективы находят главного свидетеля, чтобы поймать с помощью него подозреваемого номер один. — Миранда Керр. Она ангел. У нее такие крылья. — Леголас! — процедил Армитидж. — Так и знал, что это его рук дело. Дело его рук. Руки его делали. Тьфу. Заплетался Армитидж уже не только в ногах, но и в словах. — Надвигается зима! — написал Ричард на открытке с Шоном Бином и подбросил в номер Блуму. Или не Блуму. Ричард был слишком пьян, чтобы разобрать цифры на двери. *** Когда получаешь неожиданное письмо, которое не планировала получить, то испытываешь странное ощущение. Уверена, так себя чувствовал Нео, когда Морфиус рассказал ему о его мире, машинах и двух таблетках. Я стояла, огорошенная этим неожиданным известием с пометкой «срочное», и не знала что делать. Открывать его или нет? — А может там сибирская язва! — пока я пребывала во дворце своей памяти или как там называл его «Менталист» Патрик Джейн, Даша успела дойти в своей мыслительной деятельности до таких выводов. — Правду говорят, дай повод психологам порассуждать и анализировать — беды не оберешься! — В тебе слишком много от паблика «Злой психолог». Что, приняли в администрацию? — Да, мои мемы пользуются большим спросом. — Открывай уже его. Или сжигай. — Рукописи не горят! — Только без Булгакова! Открывай давай! — у Даши руки чесались вскрыть его. — Василькова, ты не VIP-персона, чтобы тебя травить. — Кое-кто тоже так думал, а получилось очень плачевно. — Но ты же не любишь пчел, так что открывай и не накручивай себя. — Это я-то накручиваю? Ты же считаешь, что там язва! — Единственная язва в этой комнате - ты. — Психологи злые люди, — поддела я подругу, та и бровью не повела. У нее уже загорелись глаза. Письмо мы вскрыли, там оказался странный рассказ в несколько листов и пару документов с фотографией мужчины, которого я видела впервые. — Думаешь, этот красавец тебе отписывал? — Даша в третий раз осматривала небритого мужчину лет пятидесяти пяти. — На этот вопрос мне сможешь ты ответить, когда переведешь этот текст.  — Я прочла его, и если одним словом, то он тебя приглашает прилететь в Новую Зеландию. — Куда? Ты шутишь! — Даша была серьезней сердечного приступа. — Хочешь верь, а хочешь проверяй. Но Владу письмецо не показывай. От него разит удивительным мужским парфюмом, еще ревновать будет. — Да что им так хочется встретиться со мной! — Это могут запросто быть торговцы людьми. Которые похитили твои письма, а теперь ждут, чтобы тебя в рабство продать. — Тебе бы не помешало отправиться в Лос-Анджелес. Там любят находчивых. — Василькова, он утверждает, что этот мужик твой родственник, так что тебе стоит созвониться с родней и уточнить этот факт. Вполне возможно, что тебе отписывал все это время ведущий «Жди меня». — Прибереги эту мысль, — попросила я подругу, а сама уже набирала маму. Переписка принимала интересный поворот. Мама ответила не сразу. Только после третьего "Мам, ты меня слышишь?", я получила утвердительный ответ. — У нас нет часом потерянного родственника мужского пола? Возраст так пятьдесят или шестьдесят. — Это шутка? Конечно же нет. — А у папы? Глубокий вздох. — Сейчас спрошу. Минуты три я была пассивным слушателем беседы родителей, поэтому ответ на свой вопрос знала до того, как мама снова заговорила со мной. — Отец в своем стиле. Говорит, мол есть такой. Но его давно не видели, а те кто видели, помнят его как того персонажа, который швырялся чашками. — Он три чашки нашей мамы разбил, а они ей достались от ее бабушки, — кричал отец на заднем плане. — Вот спасибо, — тихо произнесла я. — А тебе-то это зачем? — поинтересовалась мама. — Есть вероятность, что он нашелся. Только живет на другом континенте. — Алиса, нам с отцом стоит вмешиваться? И пошла привычная мелодия всех родителей.