Мастер, но такой, черт возьми, ублюдок!

Гермиона проснулась ночью. Ранее распахнутые шторы были плотно закрыты, не позволяя лунному свету просочиться в приятный глазам мрак комнаты и потревожить сон. Драко рядом не было. Девушка огляделась и, прекрасно понимая, что даже если бы парень находился в метре от кровати, она все равно не смогла бы его увидеть. Спать совершенно не хотелось, а дикую усталость, из-за которой-то Гермиона и провалилась в царство Морфея на пару часов, вдруг как рукой сняло. Приняв сидячее положение, девушка попыталась нащупать что-нибудь, чем можно было бы прикрыть её наготу, но под руку ничего не попадалось, кроме пододеяльника, надетого на укрывавшее до пояса пуховое одеяло, и покрывала сверху него. Вздохнув, Гермиона аккуратно встала, словно боясь что-нибудь опрокинуть, и, стянув покрывало с постели, накинула его на себя. Она не имела понятия, как выглядит дом Драко в целом, и её одолевало жуткое любопытство. Дверь из спальни была приоткрыта, и девушка, закусив губу и съежившись от скатавшейся в клубок внутри живота сладкой интриги, взялась за ручку и потянула дверь от себя. Открывшееся взору помещение также не было освещено какими-либо источниками, но здесь уже было сравнительно светлее: Гермиона смогла рассмотреть две двери в одной и другой стенах по бокам в метре от дверного косяка спальни, на пороге которой она и стояла, а впереди расстилался широкий и длинный коридор. За углом слабо горел красно-розовый свет, постепенно сменившийся на оранжевый, который через несколько секунд загорелся желтым, потом зелёным, опять красным… Гермиона засмотрелась, но, нахмурившись, выйдя из комнаты и закрыв за собой дверь, направилась к свету. Сбавив шаг у конца коридора, она тихонько заглянула за угол: первое, что попалось на глаза — немного выступающий из-за стены электрический камин, огонь которого играл и переливался, словно живой, красно-жёлтыми и зелеными оттенками. Напротив него стоял диван, обтянутый тёмной коричневой кожей, блестящей от света, а на полу, прислонившись спиной к мягкой обивке и скрестив вытянутые ноги, сидел Драко. Гермиона не могла рассмотреть, спит он или просто задумался, с того расстояния, в котором она находилась от него сейчас, поэтому сделала несколько бесшумных шагов, неотрывно глядя на Малфоя. Уже стало ясно, что веки его были приоткрыты, а взгляд устремлен на огонь в камине. Секунду-две потоптавшись на одном месте, девушка всё-таки направилась к дивану и, подойдя к Драко, опустилась на колени рядом с ним. Парень по-прежнему не реагировал, продолжая завороженно наблюдать за языками пламени, но он явно был осведомлен о её присутствии. Гермиона не знала, стоило ли нарушать одинокое молчание Драко и о чем-либо говорить ему сейчас, поэтому просто села рядом, поджав к себе ноги, сложив руки на коленях и уставившись в камин, на сей момент залившийся зелёным цветом. И вдруг то пламя, словно гипноз, отправило её в своё сознание, в глубины своего разума, и время стало неизмеримым, быстротечным… Она не имела понятия, сколько ещё продолжилось их молчание, а вот Драко уже не мог погрузиться в себя. В её присутствии он мог думать лишь поверхностно, постоянно отвлекаясь и искоса глядя на рядом сидящую Гермиону, которая, может быть, уже находилась где-то за пределами этой комнаты и ушла так далеко, что будто спала. Парень тихо, тяжело вздохнул. — Гермиона… Ты ещё тут? — с усмешкой, почти беззвучно спросил он, пытаясь не звучать слишком резким на фоне потрескивающих звуков электрического костра. Девушка, не произнося ни звука, не напрягая ни одну мышцу своего лица, еле заметно кивнула. Драко молчал с минуту, а затем продолжил: — Я не хотел бы, чтобы между нами возникло какое-то недопонимание. На этот раз Гермиона повернула голову к нему; в ее глазах — блестящих от света огня — читалось недоумение и, казалось, разочарование. Под этим взглядом Малфой уже было передумал начинать разговор, но слова вырывались сами: — Точнее, я имел в виду, что… секс был отличным, но… — парень снова запнулся, отчего девушка раздраженно выдохнула, и как только Драко открыл рот в попытке опять продолжить, она его перебила: — Малфой, я не жду, — Гермиона со странным щелчком в коленях поднялась на ноги, — что теперь мы будем по сто раз на дню признаваться друг другу в любви и жевать радугу, сидя на розовом единороге, — она тараторила с такой скоростью, что Малфой едва успевал фокусироваться на каждом ее слове. - Да, секс был отличным, и я абсолютно не жалею о всем произошедшем. И пока ты будешь подбирать слова для того, чтобы сказать мне, что этот секс не был подтвержден никакими любовными чувствами, учти: я уже об этом знаю. — Обескураженный словами Грейнджер, Драко продолжал сидеть на полу, согнув одну ногу в колене, а другую держа вытянутой, и нахмурился. Он постепенно начал понимать, что вовсе не это хотел сказать, всего-навсего не так начав свою мысль. — Единственное, что меня сейчас волнует, это мой желудок. Я приготовлю что-нибудь? — Ночью? — охрипшим от удивления голосом поинтересовался Малфой, но вскоре решил, что уже знает ответ той, у кого он спрашивал. — Можно было бы заказать, — задумчиво предложил он, на что Гермиона одарила его сердитым взглядом — она явно была раздражена. — Как хочешь, — Драко тоже встал и направился на кухню, показывая девушке путь. Включив свет в просторной комнате, парень подошёл к холодильнику и, разведя руками и слегка наклонившись, дал понять, что кухня в полном распоряжении Гермионы, а сам удалился в спальню, не желая более любоваться непонятно отчего кислой физиономией Грейнджер и ее дерганными и нервными движениями. От этого зрелища он злился сам. Вообще его возмущала и беспокоила вся эта ситуация. Впервые за многие годы он не имел совершенно никакого понятия, что делать дальше, но одно он знал наверняка — в Гермиону он не влюблен. Возможно, он не знал о своих собственных чувствах или просто-напросто не смог узнать именно чувства любви…, но он ведь уже любил. Мать, например. Или первую девушку, с которой познакомился, едва закончив школу, и прожил вместе полтора года, а имя её вспоминать не хотел. В общем, ему было знакомо это чувство, но к Грейнджер он не испытывал никакой даже приближенной к влюбленности эмоции. Но что-то не позволяло ему снова ей навредить. Окончательно запутавшись в переплетенных в голове нитях сознания, Драко фыркнул; почувствовав с трудом уловимый запах горелого и услышав странные звуки, он подскочил с кровати, на которой лежал не больше пяти минут, и направился к источнику неприятной вони. Приближаясь к кухне и в быстром темпе шагая по прямому коридору, парень уже видел, как покрывало с его кровати, которым ранее прикрывалась Гермиона, бесформенной кучей валялось на полу, а сама девушка, совсем голая и растрепанная, расставив ноги, махала полотенцем в сторону плиты и что-то гневно ворчала себе под нос. Оглушительный треск кипящего на сковороде масла охватил весь дом. Малфой нахмурился и подбежал к Грейнджер, затем отскочил от больно «ужаливших» его каплей коварного масла, отобрал у девушки полотенце и не без труда отставил сковороду от горячей конфорки. Облегчённо выдохнув, словно наконец пройдя какое-то трудное испытание, Драко повернулся и озадаченным и немного обвиняющим взглядом уставился на упорно не желавшую разделять с ним зрительный контакт виновницу произошедшего. — Китайскую или пиццу? — отпустив смешок, улыбнулся Малфой, осторожно потирая обожженное место на груди и другой рукой схватив домашний телефон, и прикусил губу, прищурившись и окинув нагое тело девушки хищным взглядом. Бросив взгляд на сковороду и успокоившееся в ней масло, Гермиона решила, что не стоило жарить замороженные вареники, а затем посмотрела на Драко и, обиженно и смущенно сморщившись и неловко обхватив себя руками, выдавила из себя слово «Второе».

***

Преждевременные и, в большинстве случаев, неправильные выводы - вот, от чего нужно держаться как можно дальше. Каждый человек в праве сделать ошибку, но каждый раз эта ошибка в той или иной степени негативным образом сказывается на дальнейшей жизни, тем самым преподнося нам урок. И даже Гермиона Грейнджер не смогла ускользнуть от того идиотского момента, когда вдруг решила, что избегать Драко Малфоя — есть самое верное решение её проблемы. Естественно, все нужные и не нужные приёмы у него были беспричинно отменены, и Гермиона благодарила Бога за то, что мистер Мёрфи такой самовлюбленный пень, что не станет сам звонить и искать с ней встречи. Все складывалось наилучшим образом, пару дней план девушки работал идеально, но затем маленький голосок в её голове противной интонацией и дурацкими вопросами начал доставать Гермиону несколько раз в день. Она чувствовала, что так дело не кончится, но упорно не принимала это знание всерьёз. Эти игры в прятки и обижульки порядком её достали, но она никак не могла ничего с собой поделать. В последнюю их встречу Малфой слишком хорошо себя вел, как действительно классный парень, и именно поэтому Гермиона испугалась — мысль о том, что они вдруг могут стать настоящей парой, ввела ее в состояние крайней тупости, отчего и возник план игнорирования. Назревал вопрос, зачем? — и на него Грейнджер ответить не могла. В итоге, Гермиона пришла к выводу: ей нужен совет от знающего её человека, от её лучшей подруги, потому что доброе и не осуждающее мнение со стороны почти всегда шло на пользу, а самостоятельно девушка уже не справлялась. Но как ей рассказать обо всем случившемся? Набравшись смелости и позвонив Джинни Уизли, Гермиона позвала её к себе на ужин, а там, глядишь, и на ночь, ведь вряд ли одного вечера хватило бы, чтобы во всем разобраться. Подруга была удивлена внезапному звонку — в последнее время девушки мало общались, — но все равно охотно согласилась. К семи часам второй половины дня вкусно приготовленная запеканка, горячие бутерброды и одна (на самом деле две, вторая пока была неуместна и спрятана в столовую гарнитуру) бутылка вина располагались на столе, а Гермиона, разнервничавшаяся от предстоящего разговора, уже встречала Джинни в гостиной. Сначала речь шла о Уизли. Кризис в их отношениях с Поттером разрешился, и сейчас они души не чают друг в друге. Супружество на носу, свадьба в семейном, тесном и дружеском кругу. И все у Джинни было настолько приторно-прекрасно, что Гермионе все меньше хотелось рассказывать о себе. Темно-зеленый сосуд с алкоголем постепенно пустел, а также и смелость в обратно пропорциональной зависимости росла с той же скоростью. В конце концов, Грейнджер решилась и начала подробно рассказывать, с чего все началось и во что все вылилось. Выражение лица Уизли от счастливого и беззаботного перешло в стадию озадаченности, затем удивления, а после она не смогла сдержаться от смеха. А на что ещё нужны друзья? — Какая же у меня скучная жизнь, — вздохнула Джинни, когда Гермиона остановила повествование на воспоминании о сексе в съемочной студии Малфоя, чтобы сделать большой глоток вина. — И только не говори, что после этого он тебя бросил, — на что Грейнджер раздраженно закатила глаза и допила содержимое бокала. — Вот подонок! Дальше разговор перешел в обвинительно-ругательную позицию не в пользу Драко, а язык Гермионы уже не с такой лёгкостью выговаривал труднопроизносимые слова. На момент второго секса с Малфоем, а затем и романтических посиделок до утра, лицо Джинни выражало, как минимум, две эмоции: гнев и удивление. Злость в следствии простой женской солидарности; ей показалось, что к концу история приобрела позитивный характер, и она искренне не понимала, от чего Грейнджер так мучается. — Не могу представить Малфоя сексологом, — задумчиво протянула Джинни, как только наступило неловкое молчание. — Ты его любишь? — Я… Что? — Гермиона изо всех сил нахмурилась и сделала такой вид, что словно её только что оскорбили. — Конечно нет! Или… Не знаю! — она сокрушенно вздохнула и опустила глаза. — Во всем, что связано с Драко, я никогда не была уверена… — её голос дрожал, а руки сами потянулись наливать вино в опустевший бокал. — Ты представь, когда он одновременно меня так бесит, что хочется просто закидать его всеми проклятьями, забившими мою голову, и даже не жалеть об этом, и, к тому же, я задыхаюсь от того, когда он прикасается ко мне или просто улыбается не той ехидной ухмылкой, а настоящей улыбкой… Ненавижу его! — Ты его любишь, — утвердительно кивнула в усиление уверенности от своих слов, Джинни схватила мобильный Гермионы, лежащий на столе, и отдала его подруге. — Не хочешь ему об этом сказать? — Ты шутишь? Я допускаю мысль о том, что, может быть, я и люблю его, но любит ли он меня? Ты представь, какой я буду жалкой, если окажется, что я стану влюбленной дурочкой, у которой нет даже шанса на взаимность! — Он ведёт себя, как самый настоящий влюбленный идиот. Ты посмотри: он мастер во взаимоотношениях других людей, а в собственных чувствах разобраться не может. Человек может распознать в себе любое чувство и быть в нем уверенным, но любовь… Ты сама-то толком не знаешь, что ты испытываешь к нему. Поверь, он сейчас не особо отличается в этом плане, — девушка усмехнулась и сунула телефон в руки Гермионе. — Я не говорю признаваться ему в любви в трубку, просто спроси, можешь ли ты приехать к нему сейчас. — Я не могу… — Вы оба уже по уши в недомолвках, намеках и недопонимании. Не пора ли вам расставить все точки над «И»? — Уизли вопросительно изогнула бровь и скрестила на груди руки, и этому взгляду невозможно было противостоять. Гермиона отчаянно вздохнула и прикусила губу, неуверенно листая список в поиске номера Малфоя. Официально названный контакт блеснул перед глазами, и сердце вдруг провалилось вниз к остальным органам и забилось с такой силой, что глупая мысль об угрозе внутреннего кровотечения поселилась в голове девушки, которая тут же постаралась успокоиться. Спустя два коротких вздоха Гермиона нажала на кнопку вызова и с замиранием дыхания принялась беспомощно слушать длинные гудки. Рядом сидящая Джинни изнывала от интриги, в волнении покусывая ногти на пальцах правой руки, а левой по-дружески обнимая Гермиону за плечи. — Гермиона? — голос по ту сторону трубки терялся на фоне какого-то шума, крика и громкой музыки. — Грейнджер? — Малфой, — пролепетала девушка в ответ, но непонятные помехи окружения Драко глушили её уверенность в этой затее ещё больше. — Ты можешь выйти из того бедлама, в котором находишься? Я хотела кое-что сказать и предпочла бы, чтобы ты… — Не могу, — перебив, рассмеялся парень — послышался звонкий звук стука бокалов, женского смеха и свиста. — Перезвонишь? А то мне как-то не до твоих откровений сейчас, — все время он запинался и делал паузы между словами. Было ясно, что он также был пьян. — Давай потом… — Знаешь, что, Малфой?! — от эмоциональности Гермиона подскочила на ноги и сжала пальцы свободной руки в кулак. Она пошатнулась от резкой смены положения и ударившего в голову алкоголя. — Какая же я дура, если на секунду подумала, что ты достоин того, что я хотела сказать! Ненавижу тебя! Ты самый эгоистичный ублюдок из тех, каких я только встречала! Ах, нет, мне тебя даже жаль и жаль ту, с которой ты опять захочешь поиграть, которая окажется на моём месте! Ненавижу! — девушка кричала так, что Джинни пришлось отобрать у нее телефон. - Нет, я ещё не договорила, — Гермиона тут же кинулась вернуть его, однако Уизли ловко увернулась, отбежала от неё и нажала на кнопку отмены вызова. — Кажется, это была дурацкая идея, — на вдохе произнесла Джинни, глядя на безумно выпучившую глаза, в которых застыли страх и дикая злость, подругу и виновато кусая губы. — Господи, что со мной? — девушка зарыдала и упала на колени, уронив лицо в ладони. — Зачем, зачем я это сказала? — Гермиона всхлипнула и подняла голову в вопросе к Уизли. — Зачем я ему позвонила? Довольна теперь? — Ну-ну, — Джинни села рядом с подругой, — ладно тебе. Разве он этого не заслужил? Я, конечно, думала, что ты скажешь не это, но… Вдруг оно к лучшему? Хватит с тебя этого Малфоя, тебе нужен хороший парень. — Не нужен мне хороший парень, — девушка едва выговаривала слова из-за онемевшего от слез языка и прогревшего кровь алкоголя, — мне нужен он. И как бы это ни звучало, её слова были от всего сердца. И как бы больно ни было, Гермиона понимала, что её жизнь наладится, если она позволит себе забыть о нем. С ним она вела себя лишь как последняя истеричка, а ведь так просто было начать все с чистого листа. Без него. Так просто.

***

— Черт! — выругалась девушка, едва удержав равновесие и схватившись за фонарный столб. — Чёрт бы побрал эти туфли, — Гермиона схватилась за сломанный каблук и окончательно оторвала его, чтобы легче было продолжить путь. А направлялась она в ветеринарную клинику, куда отдала своего кота с подозрением на мочекаменную болезнь двумя днями ранее. Честно говоря, за два прошедших месяца «без Драко Малфоя», единственной проблемой было это изрядно похудевшее, пушистое животное, изгадившее ей два ковра в гостиной и спальне. А сломанный каблук к тому же добавлял в суеверную голову мыслей о подтвердившемся диагнозе. Вопреки этому, со всем остальным у Гермионы было почти все в порядке. В её жизнь ворвался он — человек, который делал её, кажется, по-настоящему счастливой. Адам Тёрнер был старше её на четыре года, но все время удивлял сумасшедшими, забавными, смешными или милыми поступками; они постоянно смеялись и так много разговаривали, что иногда хотелось просто молчать, находясь вместе. И сейчас они практически переходили в ту стадию отношений, когда пора бы уже было жить вместе… Но как только разговор заходил о переезде, спор на почве того, кто собирает чемоданы, доходил до ссоры. Что касается интимной стороной их отношений, так с ней все было… не так хорошо, как хотелось бы. Гермиона не достигала оргазма, хотя Адам делал все, чтобы доставить удовольствие своей любовнице, и до последнего пыталась скрыть свое неудовлетворение, но мистер Тёрнер оказался слишком чувствительным и прекрасно все видел. На третьей неделе они решили обратиться к специалистам, но каждый из трёх докторов приписывал практически одни и те же лекарства и давали советы, которые не улучшали положение влюблённых. Эротические бельё, эксперименты с повязками на глаза и наручниками, ароматические свечи, лепестки роз, поездка на природу — тело Гермионы отказывалось реагировать должным образом. Адам был идеальным парнем во всем, но секс портил всю малину. И, несмотря на это, пара отчаянно искала решения. У Драко Малфоя тоже было не все гладко. На первые две недели он изолировался от общества и пробыл в одиночестве, копя в мусорном контейнере бутылки от виски, следующие полмесяца он дни и ночи напролет проработал в клинике, восстанавливая чуть не полетевшую к чертям репутацию — как говорится, бросался из крайности в крайность. Ну, а в следующем месяце голова встала на место и все снова пошло своим чередом. Личная жизнь опять преобрела непостоянный характер — девушки не доставляли ему особенного удовольствия, но простой разрядки ему вполне хватало. А о настоящих отношениях он даже не думал… ведь последний опыт увенчался полным провалом. О Грейнджер он тоже старался вспоминать поменьше. На самом деле, он три раза почти трансгрессировал в её дом и два раза почти позвонил в попытке извинений за свой крайний идиотизм. Но каждый раз спрашивал себя, надо ли ему все это? Чувства к ней сделали из него того, кем он стал, и этот его образ ему не нравился. Слишком задумчивый, копающийся в себе и нещадно тратящий свои нервы на женщину. Может быть, это стоило бы того, если бы он был счастлив, но их отношения с Грейнджер были настолько сложными, что никаких нервов бы не хватило их удержать. Но спустя два месяца с их последней встречи, Драко понял — без неё ему было хуже. И в один из вечеров, проведённых не за бумагами и работой, а перед камином в полной тишине, он решил, что смирится с потерей Гермионы в качестве девушки в том случае, если она будет поистине счастлива без него. Возвращаясь к мисс Грейнджер, стоило бы сказать, что её кот, который прожил с ней семь лет, действительно страдал от камней в почках, и операция доставила бы лишь больше проблем хозяйке и боли бедному животному. Гермиона отлично помнила, чем закончились попытки спасти кота, живущего ещё с её родителями и с ней в детстве, поэтому почти сразу, но не без слез и совета Адама, решилась на усыпление. В общем, ее день прошёл просто ужасно, и домой она возвращаться не стала — было слишком больно осознавать, что теперь она в доме совсем одна, и поэтому решила остаться у своего парня на ночь. — Знаешь, — Адам обнял Гермиону сзади, лежащую рядом под одним одеялом боком к нему, — я сегодня сам посмотрел адреса клиник и наткнулся на очень хорошую, в которой мы не были, — сердце Гермионы замерло на этих словах. — Странно, что ты её не увидела, о докторе куча положительных отзывов, — она тщетно молилась, чтобы он не назвал злосчастный псевдоним Малфоя. — Эта клиника Мёрфи, я уверен, нам поможет, — он поцеловал замеревшую девушку в шею, вдыхая сладкий аромат волос. — Там ужасные условия и доктор грубиян, — буркнула Гермиона, нервно отстранившись от парня. — Мне… Джинни рассказывала, у них с Гарри были проблемы, а доктор… Как ты его назвал? Мерфи? Доктор Мерфи прописал средства, от которых их положение лишь ухудшилось, — девушка слишком раздраженно и быстро говорила, вызвав недоумение у Адама, и, на секунду замолчав, смягчила тон: — Ну их, эти клиники, мы справимся и без них, — она развернулась и села на парня верхом, игриво улыбнувшись, поёрзав на нем и закусив нижнюю губу. — Я уже позвонил и назначил встречу, — Адам принял сидячее положение и обхватил Гермиону руками. — Завтра после работы тебя заберу и мигом на приём. — Ты… Что? Нет… Почему ты со мной это не обговорил?! — девушка уперла ладони в грудь парня и нахмурилась. — Я сегодня усыпила кота, и даже в этом случае я с тобой посоветовалась, хотя это было моё лично дело! А ты… Это не только тебя касается. — Гермиона дернулась, чтобы встать, но Адам продолжал удерживать её на себе, лишь ещё больше раздражая её. Она могла думать только о том, что появится перед Малфоем в сопровождении Адама, и тогда Бог знает что начнется. — Да что ты завелась так? Я тоже уже устал от этих походов к докторам, но я забочусь о тебе, потому что из нас двоих кончить не можешь только ты, — парень разнервничался и повысил тон, но после своих слов глубоко вздохнул и закрыл глаза. — Прости, детка, — он попытался успокоить вырывающуюся из его объятий Гермиону, целуя её в плечи. — Все будет хорошо, не нужно так злиться. Просто мне действительно надоело все это, и к тому же я не могу смотреть, как ты не можешь получить удовольствие. В конце концов, это задевает даже моё мужское самолюбие, — он взял большим и указательным пальцами подбородок девушки и заглянул в её лицо. - Эй, — Адам чмокнул её и ловким движением перевернул на спину, — может в этот раз твоё капризное тело примет меня с распростёртыми объятиями? — его рука скользнула от плеч к животу, пальцы пустили щекотку вокруг пупка, а затем нырнули в кружевные трусики.

***

— Он… Что? — Джинни ошеломленно стукнула себя по лбу. — А ты что? — А что я? Попсиховала и все. Внятных аргументов отказа от приёма я ведь не могу привести, так что пришлось замолчать, — хлопнув стопкой бумаг по столу, Гермиона села в своё кресло и подперла подбородок ладонью. — Я боюсь представить, какой сумасшедший дом будет на этом чертовом приёме. — С другой стороны, представь, как хреново будет Малфою, когда он узнает, что у тебя такой классный парень, как Адам, — девушка подбадривающе улыбнулась, заговорщически играя бровями. — Да, а теперь представь, какое удовольствие ему доставит тот факт, что последний раз я достигала оргазма именно с ним? — вздохнув, Гермиона глянула исподлобья на подругу, убеждая в том, что никаких плюсов во встрече с Драко нет. — Чувствую, будет очень «весело». Сделав большой глоток кофе и боковым зрением наблюдая, как Уизли поспешно удаляется из кабинета в последствии важного вызова на рабочее место, Министр Магии озадаченно уткнулась в документ, хотя внимание решительно было сфокусировано не на содержании статьи. Разум рисовал нелепые картины, от которых девушка порой вздрагивала и глубоко вздыхала. Сегодняшний вечер действительно обещал пощекотать ей нервы.