Обратная сила

      Как и когда их разговор зашёл не туда — неизвестно. Вот Какаси и Наруто обсуждают жизнь в Акацуки, а вот они уже сливаются в поцелуе. Поначалу скомканном, непонятном, робком. Но с каждым мгновением он становился откровеннее и яростнее. В голове Наруто набатом билась мысль: не вспоминай, не проводи ассоциацию, не начинай… И он не вспоминал.       Отдаваясь во власть желанию, парень отгонял от себя мысль, отгонял образ того, кто поселился в его сердце. Они же волки, они все просто волки, как и он сам… Сасори, Дейдара, Пейн, Какузу, Хидан, Тоби, Кисаме — неважно. Все члены Акацуки относились к этому одинаково. Свободные отношения, не так ли?..       Хатаке усадил партнёра себе на колени и поддерживал его за поясницу, не давая упасть. Узумаки в ответ обнял того за шею, прижимаясь ещё ближе. И сенсей оказался геем… какая ирония. А может, он тоже в отчаянии, как и сам Наруто? Не думать, чёрт тебя дери!       Атмосфера лишь раскалялась. Казалось, будто в воздухе витает необъятное пламя, грозящее поглотить всё на своем пути. И источником его были Какаси и Наруто. — Мне кажется, нам лучше прерваться, — оторвавшись от юноши, хрипло сказал Хатаке, выдохнув. — А мне кажется, вам лучше заткнуться и заняться делом, сенсей, — злобно рыкнул Узумаки, не настроенный на разговоры. Прямо сейчас ему просто не хотелось думать.       Наруто в этот раз первым прильнул к Какаси, распаляя того не на шутку. Мужчина честно пытался сдержаться, но при таком напоре это было чрезвычайно сложно. Сдавшись, он прижал парня к себе максимально близко, так, чтобы между их телами уже не оставалось свободного пространства. Так, чтобы можно было запомнить каждую складку его чёртовой одежды, которая очень мешалась.       Это определённо было неправильно. Но сейчас им обоим было плевать. Этой ночью только страсть, только секс, только два жаждущих друг друга человека. Этого вполне достаточно.       Вся ночь была посвящена лишь ласкам. Поначалу неконтролируемым, рваным, жёстким, а затем, когда оба утолили свой животный голод, настало время игр. Медленно и плавно, так, чтобы по телу пробегали мурашки, чтобы дыхание было не поверхностным и рваным, а глубоким и протяжным.       Им обоим было нужно немного. Просто чувствовать напряжение друг друга, чувствовать возбуждение друг друга, чувствовать взаимное желание. Весь мир — это они, они — это весь мир. Зачем что-то ещё? Зачем в такой момент вообще о чём-либо думать? Вот и Наруто считал, что это кощунство, пустая трата времени — слушать скулёж своего внутреннего голоса.       Он в Конохе и больше никогда туда не вернётся. Нет, сегодня он больше не будет вспоминать о волках, не будет… Потому что больше никогда их не увидит. Никакой любви, никакой привязанности. Он ведь изначально решил, что это всё временно, что он вернётся в деревню. Нужно выполнять свои обещания. — Этим утром мы оба забудем о том, что здесь произошло, — тихо, но уверенно пояснил Какаси перед тем, как окончательно уснуть после изматывающей ночи.       Узумаки был с ним абсолютно согласен — то, что они делали этой ночью, — всего-то одно большое недоразумение. Вот только Наруто со всей ясностью понимал: нетрудно забыть страсть, которой у него уже было достаточно, но очень трудно стереть из памяти такие надёжные и заботливые объятия… Он уже узнал это на собственной шкуре.