Nuclear path

      Не прошло и года, как мы, наконец, вылетели в Египет, в Каир. Эта остановка была особенно важна для меня. Прежде всего, потому, что именно после того, как я получу ещё порцию информации о лживой истории, на этот раз, Египта, то узнаю то, что знают немногие, в частности, Эдуард Викторович, который всё никак не хотел раскрываться и говорить о тайне ядерной войны то ли прошедшей, то ли грядущей. Полёт был относительно недолгим. Мне вообще показалось, что он прошёл всего за тридцать-сорок минут, примерно. Скорее всего, из-за того, что мне удалось поспать какое-то время, как и моему спутнику, собственно. В очередной раз мы вышли из самолёта, зевнули и спустились по трапу. Всё же весьма и весьма приятно, когда любой аэропорт любой страны встречает тебя, как своего, без всякого лишнего и нудного демонстрирования своих документов. Правда, я всё же начал задумываться, а нет ли в этом какого-то подвоха? И, кстати, может, символ масонов помещён ещё где-то на самолёте снаружи? В первый раз я решил это проверить. — Эй, ты куда? — Крикнул мне вслед Эдуард Викторович. Я отмахнулся от него, идя уверенно вдоль самолёта и со всем вниманием его разглядывая. Я обогнул полностью весь корпус этой летательной махины и ничего не нашёл. Самолёт был абсолютно белым и блестящим. Прямо-таки невинным и чистым, как говорится, душой и телом. Я снова очутился у трапа после проделанного круга, где меня ждал со странным выражением лица мой компаньон этого удивительного и таинственного путешествия. — Что? — Удивился я. — Ничего, совсем ничего, — иронично ответил он. — Ну, тогда идём? Эдуард Викторович ещё пару секунд постоял, поглазев на меня, а затем, мотнув головой, произнёс: — Ты знаешь, что ты странный, Дим? — Э-э, да, — широко улыбнулся я, повернулся в ту сторону, где был выход из аэропорта, и начал шагать. Эдуард Викторович последовал за мной, хотя и не сразу.       Да-а... Каир был совсем не таким городом, как те, в которых мы побывали до этого. Египет — страна вообще более интересная и завораживающая всех своими тайнами прошлого. Мы, как и все остальные туристы, прибыли сюда за тем же — разузнать побольше об этих местах, но только с иной последующей целью и другим способом. — Вот мне интересно, как они узнают о том, что мы куда-либо в мире прилетаем? — Ох, не знаю я, как они это делают, Дим, но я же говорил уже тебе, что в их руках много власти. И это не к лучшему. Опять повисла тяжёлая тишина, но я постарался на этот раз её прервать побыстрее. — Так... на что мы приехали посмотреть здесь? — На величайшее открытие двадцатого века, о котором кричали все газетные заголовки английских газет. Я остановился посреди улицы, будто услышав, что где-то прогремел выстрел, повергший меня в шок. — Гробница Тутанхамона? — Она самая. — В Долине Царей? — А где ещё-то? — Вау, — тихо произнёс я, стоя по-прежнему не шевелясь. Эдуард Викторович дёрнул меня за руку, как бы намекая, что пора идти, а не терять время, стоя на улице без дела. — Мы, что ли, идём к кому-то? — Да, к моему старому другу. Во всех смыслах этого слова, — он подмигнул.

***

      Думаю, это было даже к лучшему, что мы не стали идти в отель, а отправились к отельному человеку, тем более, который автоматически был и моим другом, раз это близкий Эдуарду Викторовичу человек. Быть может, хотя бы в Египте с нами, таким образом, ничего не случится? Эдуард Викторович стал трезвонить в квартиру. — Чего так сильно-то? Не услышит, что ли? — Не-а, он слегка глуховат, — сказав это, он посильнее надавил на звонок. Наконец послышались отдалённые шаги и звуки голоса, слова, что-то вроде "иду-иду". Дверь открылась нараспашку, появился очень милый седой старичок, повторяющий те слова, что мне и показались. — Иду-иду, — тут он резко замолк и посмотрел на нас: сначала на меня, потом на моего спутника. — Эдька? Ты? И каким чёртом тебя сюда занесло, старик? — Шутливо и приветливо возмутился он и похлопал его по плечу. — Да, я тоже очень рад тебя видеть. Впустишь? — Конечно, что за вопрос, — и он стал махать рукой, освободив пространство, чтобы мы зашли, словно подгоняя нас. А ещё у него был, знаете, такой немного высокий тон голоса; он говорил быстро и чуть шепеляво. А лицо его было добрым-добрым, но видно было, что он не так-то уж прост, хоть и казался добряком. Он умён, поэтому и хитёр. И когда это я так научился читать людей?... — Это Дима, кстати, — представил меня Эдуард Викторович, когда мы прошли в огромную залу и уселись на старинные, но очень красивые, . Старичок улыбнулся и стал смотреть на нас, немного прищурившись. — Ну-с, что вас сюда привело? — Жажда путешествий. В кои-то веки с человеком теперь вёл разговор не я, а Эдуард Викторович. Неужели я мог помолчать и послушать. — Знаю я тебя, хитрец, ты просто так не ездишь по миру, тем более, в такие дали... Ну так? Мы с Эдуардом Викторовичем переглянулись, а потом он снова перевёл взгляд на старичка. — Да вот вожу своего нового друга Дмитрия по тем же местам, по которым когда-то ездил сам. Тот даже нахмурился. — Ты имеешь ввиду?.. — Нет, пока нет, но... — А он знает? — Нет, пока нет, но... — Что но? Собираешься рассказать? — Он поднял брови вверх. — Ну-ка, пройдём со мной в другую комнату, поговорим. Он даже не стал дожидаться ответа, а встал с кресла, махнув рукой, как бы зовя за собой, и удалился в другую комнату, как он и хотел. Эдуард Викторович, тяжело вздохнув, словно приготовившись к трудному разговору с упрямым человеком, нехотя встал и последовал за другом, а затем захлопнул дверь. Я остался в холле один. Из соседней же комнаты сию же минуту понеслись бубнения, больше похожие на спор. И я даже догадывался из-за чего. Точнее, кого: из-за меня. Ну, скорее всего. Ожидание было, однако, недолгим, но за это время я уже успел почувствовать себя весьма неловко и очень хотел поскорее убраться отсюда, хотя мне здесь и нравилось. Совершенно внезапно дверь открылась и оба вышли ко мне какие-то малость раздражённые, в особенности, тот старик. — Вот сначала съездите и посмотрите своими глазами на эту гробницу, а потом уже все подробности, — прыснул он то ли мне, то ли Эдуарду Викторовичу, то ли нам обоим, и уселся в кресло. Повисла тишина. Какая-то слишком частая гостья. — Ну что сидите? Езжайте в Долину Царей, в Луксор, — немного раздражённо произнёс он с некой издёвкой. — Афанасий, успокойся. Что за отношение за такое странное у тебя к этому всему вообще? Тот хмыкнул и откинулся в кресле, положив ногу на ногу. Смотрелся он, конечно, забавно: в халатике, прошитым золотыми нитками, мягких тапочках и, к тому же, был надут на нас, наглых и дерзких путешественников. — А я не взбешён, знаешь ли. — Ладно. Сколько нам туда добираться и на чём? — Пф, на автобусе, конечно. Семь часов ходу. Так что лучше, наверно, Вам подготовиться. Отдохните сегодня, а завтра поедете. Точнее, это будет сегодня, только поздно ночью, что уже является завтра, так что... — Мы поняли, поняли, — успокоил его Эдуард Викторович. — Спасибо за разъяснение, — он улыбнулся. — Угу. Это, между прочим, специально так умно задумано. Сами пораскиньте мозгами: семь часов ехать, а потом ещё там нужно походить и всё осмотреть — ночью, что ли, будете этим заниматься? — Ну, хотя бы вечером, тоже неплохо. — Это уж на ваше усмотрение, когда начнёте обход. Приезжают все одновременно утром. Уезжают по-разному. Автобусы ходя без проблем. Заплатили, сели, поехали. Поесть только с собой возьмите побольше. Они там специально не засоряют эту зону всякими будками с едой.

***

      Будучи крайне измотанными за последние две недели (примерно), мы не нашли ничего лучше, чем завалиться спать. Я толком не знал, сколько проспал, но проснулся вновь не по своему желанию: в меня что-то прилетело. Правда, на этот раз что-то мягкое, однако, так как оно летело откуда-то издалека, то было немного неприятно. — Да вставай ты уже! Это был Афанасий. Странно, что не Эдуард Викторович, постель которого была пуста. Куда он мог подеваться? Только бы не уехал без меня. — Зачем бросаться-то... — пробормотал я себе под нос. — Вот ведь соня, — пробурчал он тоже себе под нос, кажется, не услышав меня, и принявшись застилать постель моего друга. Проделав это, он хотел, было, уйти, но я его окликнул. — Подождите! Он обернулся и подошёл ко мне, прищурив снова глаз. — Да? — Я хотел спросить. Вы тоже знаете нечто... большее? Он, казалось, погрузился в глубины своих мыслей и медленно приземлился на край дивана (на котором я пока ещё лежал), около меня. — Что значит знать больше? Я не считаю, что знаю больше. Я лишь знаю правду. А она доступна любому. Разве ты можешь измерить или взвесить правду? — Почему нет? Она ведь состоит из фактов, которые ты открываешь сам. Когда у тебя их нет или не так много, у тебя меньше знаний. У тебя нет правды. — Вот именно, у тебя просто нет правды, если у тебя нет фактов. А если у тебя есть не все факты, то у тебя всё равно есть правда. Но в том и в другом случае она существует, она открыта. — Но она есть не вся. — Вся. У тебя лишь недостаточно фактов, но правда уже находится в твоих руках, ты её схватил, ты её знаешь. Не больше и не меньше. А факты нужны твоему упёртому сознанию, которое хочет убедиться в действительности этой правды. Сказав всё это, он встал и пошёл к двери. Он уже готов был уйти и практически закрыл дверь, как вдруг снова заглянул в комнату и напоследок сказал: "А правда всё равно у тебя уже есть. Только будь осторожнее с ней. Она не всем нравится. Как и правильный ход истории." — Может, чуть-чуть побыстрее? — Да угомонись, у нас автобус аж через... — он посмотрел на наручные часы, и мы резко становились (точнее, первым это сделал он, а я рефлекторно последовал его примеру), — ноль минут. Он взглянул на меня как-то удивлённо. Мы не могли пошевелиться. — Но мы же.. как мы могли, мать его, опоздать?? — Воскликнул я недоуменно. Эдуард Викторович вдруг посмотрел на дорогу и, вытаращив глаза, показал пальцем туда, а затем рванул с места. Я обернулся резко и, увидев, к чему он побежал, поспешил за ним. Это выглядело, наверно, дико смешно со стороны, но мы, как могли, остановили автобус с табличкой "Луксор", выскочив прямо перед ним на дорогу, и принялись стучать в лобовое стекло с криками "stop", "please, let us in". Удивительно, но, таким образом, мы умудрились получить разрешение водителя на то, чтобы войти внутрь и пройти на самые задние сиденья. До этого, правда, он сказал нам что-то непонятное грозным голосом (вероятно, это было ругательство), а пассажиры одарили нас взглядами, которыми обычно смотрят на полных придурков. Просто прекрасно. — Ну, до утра, Дим. Это ты поспал, а я делами занимался. — В смысле? Мы же оба легли в одно время, в одной комнате. — Ещё не хватает: в одной кровати. Что ты привязываешься? Как только ты уснул, я сразу ушёл. — Куда? — Это не важно. Я спать, — и он улёгся поудобнее, закрыв глаза. — Опять Вы со своими секретами, — тихо промолвил я, откинулся на сиденье и стал смотреть в окно.