Nuclear path

      Резкое падение снова застало нас врасплох. Мы приземлились в этот раз, ко всему прочему, не на отчасти мягкую землю или траву, а на твёрдое покрытие, на камень. Я даже содрал кожу на локте. Опять. Только в этот раз более жестоко и сильнее. Что ж такое-то? Хотя, наверно, пора привыкнуть к этому. — Какое непривычное глазу место, — осматриваясь вокруг, сказал Эдуард Викторович. Я последовал его примеру и тоже заметил, что стены в этом переулке были весьма необычные: из глины, и, кажется, между подобием кирпичей из глины торчала солома. В какой стране вообще возводят такие дома? — Как думаете, где мы? — Понятия не имею. Мне показалось, что в его глазах промелькнул страх, поэтому продолжил его расспрашивать, ведь он явно что-то знал или догадывался. — Но предполагаете. И боитесь своих предположений. Давайте говорите, где мы, по Вашему. — Не уверен... похоже... похоже на Афганистан, Ирак, может, Палестина или что-то вроде. Но думаю, я ошибаюсь, я не припомню там воронок. — Очень на это надеюсь. Теперь понятно, почему вдруг закрался страх. Страх за свою жизнь. На улицах было тихо, поэтому мы решили, что там безопасно, и стали выходить из подворотни, придерживаясь стенки. Я шёл впереди, Эдуард Викторович еле слышно передвигался за мной. Атмосфера была какая-то напряжённая, но я усиленно старался удержать это напряжение, чтобы оно не вырвалось наружу психозом. Голова раскалывалась. Я думал, что вот-вот упаду от бессилия и боли наземь. Меня дико пугала та подозрительная тишина и полуразрушенный вид местности. Я не любил такие места, они чертовски сильно стучали кувалдой по мозгу и нервам, учащая сердцебиение. Я вдруг увидел людей. Они бегали, носились из стороны стороны. Я услышал выстрелы и взрывы. Шум. Много шума. Голова и сама взрывалась от того, что я видел и слышал. Я остановился прямо перед тем, как выйти на улицу, буквально за миллиметр до окончания стены некоего дома, возможно, жилого, и резко развернулся к Эдуарду Викторовичу боком, чуть спустившись по стене и закрыв глаза. — Ты чего? — Удивлённо спросил он. — Я не могу! Я не пойду туда! Да, мне страшно, я трус, но, по крайней мере, я могу признаться в этом! — Боль стала невыносимой. С каждым словом она стучала по черепной коробке. С каждым словом она отдавалась убийственными раскатами грома внутри моего черепа. — Тише! Успокойся, — как-то не убедительно принялся успокаивать меня он. — И пойдём на улицу. Там никого нет! — Нет! Там много людей, там есть люди с оружием, они бегают по улицам и убивают мирных жителей. Как только мы выйдем, нас тут же одной пулей уложат на землю! Девочка... маленькая девочка, они забирают её в плен. Мать кричит, но это бесполезно. Эти... люди не знают жалости. Они убьют и её, и мать! — Дима! Очнись, пожалуйста! Эй! — Он потряс меня, вцепившись в плечи. Я открыл глаза. — Здесь всё спокойно, и единственный шум исходит только от тебя. Я весь был в холодном поту, тяжело дышал и не мог сосредоточиться на одной точке, бегал взглядом по стенам и земле. Если бы я сказал, что моё состояние было странным или, что мне было нехорошо — я бы наврал. Я чувствовал себя так, будто мою душу кто-то взял из тела, унёс в другое измерение, показал всё то, что я увидел, а потом, быстро вернув, испарился, когда меня резко пробудили от того бредового видения. Единственное, что меня радовало, так это то, что прошла боль. Эдуард Викторович крепко держал меня за плечи и пытался поймать мой взгляд. Я то смотрел на него, то отводил взгляд на стену и на землю. Он отпустил меня, сдавшись, и принялся молча смотреть на меня. — Люди... много людей... — Успокойся. Это был... это было что-то вроде сна. На самом же деле, здесь всё мирно. — Откуда Вам знать? — Я выглядывал на улицу — там правда пусто. Ни души. — Это транс. Я был в трансе, — еле говорил я, запыхавшись. — Я видел то ли прошлое, то ли будущее, — вещал я, смотря куда-то в сторону. — Откуда ты это знаешь? — Не... не спрашивайте. Это просто какое-то знание из ниоткуда. Я закрыл лицо руками и наклонился вперед, облокотившись на свои согнутые колени. Эдуард Викторович стоял надо мной безмолвно, не зная, что сказать. Я бы тоже, на его месте, не знал, что делать и какую помощь предложить. — Эй, Дим, — тихо окликнул он меня, наконец. — У нас гости. Я поднял медленно голову и посмотрел налево. Там действительно стояла маленькая девочка в чёрных длинных одеждах в несколько слоёв и капюшоне. Она стала медленно подходить ко мне, смотря прямо в мои глаза безотрывно. Стали слышны вновь какие-то голоса, только речь была мне неясна совершенно. Девочка подошла совсем близко и протянула мне руку. Это была та самая девочка из моего видения.

***

      В одном из этих странных домов теперь оказались и мы, вместе с девочкой и, судя по всему, её мамой. Они взирали на нас безмолвно. Думаю, они поняли, что мы далеко не местные и их языка, однозначно, не поймём. Но какая-то коммуникация должна была состояться, так что я поискал за что бы мог зацепиться в этой серой комнате с серым воздухом, и как-то худо-бедно поговорить, пообщаться. Решение не заставило себя долго ждать: на стену была прикреплена карта мира. Не очень большая, но и не сказать, что маленькая — в общем, довольно удобная, чтобы чётко показать, где мы находились. Я подошёл к ней. Посмотрев на дочь с матерью, которые проследили взглядами за мной, я указал на карту, а затем развёл руками, приняв вопросительное выражение лица, попытавшись таким образом задать вопрос о нашем местоположении. Девочка, недолго думая, подошла ко мне, всё так же смотря своими большими карими глазами в мои, а затем показала пальцем на страну. — Йемен? — Удивлённо воскликнул я и резко повернул голову к Эдуарду Викторовичу, который тоже весьма удивился. — Мы в Амране, — каким-то шибко серьёзным голосом произнёс он. Девочка переглянулась с мамой, та ей что-то сказала, на что девочка покивала головой, а затем вновь уставилась на меня. Я задумался на момент, а потом вспомнил, что мы прибыли сюда не просто так, а за новой воронкой. Вот только как бы об этом спросить у этих людей, не зная языка? Единственное, что мне пришло в голову, это прибегнуть к технике рисования. — Эдуард Викторович, дайте тот листок со списком воронок и ручку. — Держи. А зачем? — Спасибо. Сейчас увидите, — поспешно ответил я и уселся поскорее за стол (точнее, за его подобие), где сидела мать девочки. Она чуть склонила голову и стала следить за тем, что я пытался нарисовать. Получилось у меня не особо понятно, но я более-менее старался нарисовать нечто, похожее на воронку и портал над ней. Я даже взялся за голову и тяжело вздохнул, принявшись дальше вырисовывать что-то более чёткое, но женщина меня остановила, положив свою руку на мою. Я поднял на неё взгляд. Она встала из-за стола и направилась к шкафу. Вернувшись, она протянула мне... нож. Я не знал пока, зачем он мне был нужен, но было ясно, что взять его было необходимо.

***

      Они вдвоём решили нас сопроводить до воронки. Мы шли, не произнося ни слова, спускаясь с холма, всё дальше уходя от длинной стены, ограждавшей город. — Странно всё это, — вдруг сказал Эдуард Викторович. Я лишь немного повёл головой. — Согласен, но что-то подсказывает мне, что так должно быть. — Всё тебе что-то подсказывает! — Раздражённо ответил он. — Да! И я в этом не виноват! Девочка оглянулась на нас. Я посмотрел на неё и снова вспомнил, что она была в моём видении. Та картинка снова всплыла передо мной, я увидел, как девочку тащит за собой какой-то мужчина с оружием наперевес. Я вздрогнул. Она ведь ничего не подозревала, как я мог сказать ей о надвигающейся опасности? Как??       Мы подошли к воронке. Женщина обернулась ко мне и что-то начала говорить. Я не понимал ни слова, но зато стал пристальнее смотреть в её глаза. Толком не понимая, что происходит, я как-то сумел сосредоточиться на её потоке слов, который вдруг стал приобретать смысл. — Хаза ху аль-масар ас-сахъихъ мана ат-тарих. Иля джанеб залика араддат ана,* — произнесла она напоследок. Я понял, что она сказала. Откуда взялось это понимание, я не имел ни малейшего понятия, лишь следовал этому знанию, его подсказкам. Я кивнул в знак благодарности и произнёс ей в ответ на арабском некий набор слов, который означал: "Ваша дочь в опасности. Я видел, как её забирают в плен военные. Будьте осторожны". Ощущение пребывания в трансе вновь пленило меня, когда я говорил это. Я не отдавал себе отчёта в том, что говорил, но знал, что это было правильно. Как-то так... Не знаю, как такое объяснить. Это просто нужно чувствовать. Главное, не сойти с ума в такие моменты. Мать посмотрела с нежностью на дочь и поблагодарила меня, а затем взяла её за руку и направилась с ней куда-то в другую сторону от города. И это, наверно, к лучшему. — Что это сейчас было? — Даже вот не спрашивайте. Сам толком не понимаю этого. Я просто действую так, словно уверен, что сделаю это, словно мне даёт силу нечто возвышенное, понимаете? Эдуард Викторович помотал головой, уставившись на меня. — Значит, это правда. Я всё это время не особо верил тому, что происходит с тобой, но сейчас убедился что был не прав. — О чём Вы? — Они говорили, что тот, кто сможет открыть портал и следовать по пути "чёрного песка", овладеет некой силой. Могучей силой. И, кажется, — он сделал паузу, — тебе это удалось, — как-то таинственно молвил он. — Но мы вдвоём путешествуем. Почему я получил её, а Вы нет? Он сделал продолжительную паузу. Я понял, что зря это сказал. — Это мне неизвестно. Он, конечно, попытался выразить свою мысль как можно безразличнее, но я ясно видел по краткому сжатию губ и мелькнувшей молнии зависти в глазах, что ему не нравилось такое положение дел, ибо, действительно, как так: один получает всё, а другой становится его тенью? Но я решил не заострять на этом внимание, а сосредоточиться на том, как открыть следующий портал. — Ладно. Давайте лучше подумаем, как этот чёртов портал открыть. — Судя по всему, тебе для этого понадобится нож, — хладнокровно сказал он. — Да уж. И я, кажется, знаю, зачем, — развернувшись и посмотрев с надеждой на воронку, ответил я. Вспомнив, что каждый раз я жертвовал чем-то для того, чтобы открыть портал, а точнее, кожей или кровью, я вздохнул и поднёс нож к пальцу на руке. Быстро резнув его, я вытянул руку над чёрными камнями. Моя кровь закапала на них. Послышался знакомый звук открытия портала. Я посмотрел вдаль перед собой: появилась совсем маленькая точка и больше не расширялась. Снова посмотрев на палец, я увидел, что кровь перестала капать. Точнее, её было мало. Камням требовалось большего. Иначе портал просто не откроется. Так что мне пришлось сделать более внушительный порез, чтобы кровь засочилась сильнее. На боль я уже не обращал внимание. Присев и поднеся руку очень близко к камням, я принялся сцеживать кровь, окропляя камни. — Портал становится больше, давай, ещё немного, — подбадривал таким образом меня мой спутник. Когда, в конце концов, портал расширился и нормально открылся, мы подошли к нему и шагнули в его глубины.