Неделимая империя

В покоях Зены по-прежнему пахло лавандой и было темно. Свечение исходило лишь от мужчины, ноги которого утопали в черном дыме. Создавалось впечатление, что он не стоит на полу, а парит над ним. Черные одежды его были усеяны мельчайшими крапинками серебра, которое и проблескивало ярко, давая немного света. Глаза у мужчины были молодыми, а лицо – старым. – Аид, – сказала Зена. – Мои шпионы донесли мне, что на берегу появились персы. Их немного, но известно, что это разведывательный отряд. Владыка преисподней пожал плечами. – И что ты хочешь от меня? Он почти не разжимал губ, казалось, что слова срываются не с языка, а рождаются где-то в животе и простым звуком выкатываются наружу. Зена не в первый раз общалась с Аидом, но все никак не могла привыкнуть к такой его манере разговора. – Ты – повелитель царства мертвых. Ты можешь заглянуть в будущее и сказать, прибудет ли к тебе в скором времени большое пополнение. Зена одновременно хотела и не хотела воевать. Душа ее требовала бешеной скачки, пролитой крови и криков боли, бьющих в лицо. А сердце подсказывало, что из этой бойни она может не выйти живой. Несколько дней назад, со своего балкона, обращенного к морю, Зена увидела одинокий корабль, причаливший в бухте. Уже тогда она поняла, что мирная жизнь кончилась: те, кто посвятил себя Аресу, чувствуют приближение войны. Война пахнет солью и стертыми ногами; она ощущается, как сладость, перебитая железистым запахом крови. Зена воевала с восемнадцати лет. Тогда воитель по имени Кортес вздумал подчинить себе Амфиполис – родной город Зены. Он напал подло, ночью, когда жители спали, и только счастливая случайность в лице Зевса, брюхатившего в этот момент жену соседа Зены, не позволила свершиться ужасной бойне. Разгневанный Зевс предстал во всем своем величии, и Кортесу ничего не оставалось, кроме как сбежать с позором. Однако через месяц он вернулся, и тогда Зевсу уже не было никакого дела до одинокого города. Зато Зене было. Весь этот месяц она втайне собирала отряд молодых мужчин и женщин, готовых сразиться с врагом. Они тренировались недалеко от Амфиполиса и смело кинулись в бой, едва Кортес снова подвел к городской стене свое войско. Зена не знала тогда, что все ее хитрости будут разгаданы еще до того, как она пустит их в ход. Кортес был старым лисом, отличным тактиком и стратегом, его солдаты без труда отразили сопротивление и вошли в город, готовя факелы. В тот момент Зена взмолилась Аресу и поклялась служить ему до самой своей смерти, если он придет им на помощь. Небеса не разверзлись, не хлынул огненный дождь, и хохочущий бог не спустился на шипастой колеснице. Он просто сразился на их стороне. Мощный, темноглазый, темноволосый, Арес пронесся мимо Зены и врезался прямо в строй солдат Кортеса. Божественная мощь разорвала людей на части, Зену вырвало, когда рядом с ней упала половина чьей-то головы, в которой все еще оставались мозги. В ту ночь погибло больше половины населения Амфиполиса. В ту ночь Серена, мать Зены, лишилась младшего сына. В ту ночь Зена рассталась с девственностью. Но Кортес остался лежать мертвым перед городскими воротами, и худые вороны выклевали ему глаза и щеки. Арес дал Зене настоящую армию. Арес научил Зену сражаться и побеждать. Арес показал Зене искусство постельных утех и сказал, что ее горячность, ее азарт и жажда крови заставляет его терять голову. Наивная Зена приняла эти слова за признание в любви и влюбилась в ответ. Конечно, Арес не любил ее. Зена просто была его лучшей воительницей, и он делал все, чтобы сохранить ее такой. Впрочем, ему было несложно отвечать на все ее пылкие признания, Зена поняла это много позже. А в то время счастливая, молодая и влюбленная Зена носилась рука об руку с Аресом по просторам Греции и склоняла правителей к своим ногам. Возможно, она любила его и сейчас. Возможно, даже больше, чем когда-либо. – Зена, – бесстрастный голос Аида вернул ее из бездны воспоминаний. – Я могу только сказать тебе, что буду рад любой жертве, которую ты принесешь мне. Аид неуловимо улыбнулся. Много лет назад Зена искренне считала, что служит только одному богу. Но одна северная шаманка, перед тем, как умереть на кресте за свои проклятия, выплюнула в лицо Зене вместе с кровью: – Боги войны довольствуются отвагой павших и звоном сломанных мечей, но кто собирает кости и смерть? Зена заваливала Аида душами. Не проходило и дня, чтобы она не отправляла ему послание, и, в конце концов, польщенный таким вниманием, он сам пришел к ней. Когда земля разверзлась, когда Аид выступил перед Зеной в неизменно черном дыму, в котором проблескивали молнии и который казался продолжением его одежд, Зена испугалась. Она решила, что Аид пришел за ее душой, и обнажила меч, не желая сдаваться без боя. Аид не стал смеяться над ней. Он лишь сказал, что ее щедрость не прошла незамеченной, и в ответ он тоже хочет побыть щедрым. Зене ничего не было нужно от него тогда, и она попросила оставить за собой одно желание. Аид согласился, предупредив, что он тоже не всесилен. Зена заверила его, что не станет просить ничего, что не было бы в его компетенции. И вот прошло столько лет, а желание до сих пор оставалось нерастраченным. – Хочешь ли ты потратить его сейчас? – прошелестел Аид, горбясь. Зена так и не поняла, почему ему нравится прикидываться стариком. Впрочем, и Зевс, и Посейдон тоже предпочитали облик людей достаточно взрослых. Не оттого ли, что в противном случае их собственные дети перестали бы слушаться их? – Нет, – сказала Зена, чуть подумав. – Я всего лишь хотела узнать, чего мне стоит ждать, но, видимо, нужно обратиться к Оракулу. Аид склонил голову. – Разумное решение, – тихо проговорил он и исчез, не прощаясь. Один за другим разгорелись факелы: Аид не любил яркий свет, но никогда не забывал зажечь то, что погасил. Зена постояла немного, раздумывая, затем тряхнула головой и, выйдя в коридор, велела стражнику: – Привести ко мне Габриэль. Стражник помчался выполнять приказ, Зена же вернулась к себе и переоделась. Лаванда продолжала дымиться, когда дверь в покои вновь отворилась, и Габриэль прошла внутрь. Это была молодая женщина с короткими светлыми волосами, перехваченными узким ремешком. Наряд ее напоминал костюм амазонки и, на вкус Зены, был слишком откровенен, оставляя открытыми почти всю грудь, ноги и руки. Впрочем, Габриэль редко выходила из замка, а в битвах не участвовала вовсе. Зена не помнила, когда последний раз видела ее с оружием в руках, потому что основным оружием Габриэль было слово, и вот уж им она умела разить беспощадно. – Ты хотела похвастаться тем, как хорошо вы с Аресом провели время вместе? – проигнорировав слова приветствия, сухо произнесла Габриэль. Она остановилась на пороге, скрестив руки на груди, и Зена не сразу поняла, что Габриэль имеет в виду смятую постель. – Нет, – серьезно ответила Зена. – Я позвала тебя для того, чтобы ты подготовилась. Габриэль приподняла брови. – Я вся внимание, – отозвалась она.

* * * * *

Юноша покачал головой. – Почему Габриэль так смело разговаривала с Зеной? – удивленно спросил он. – Она не была ее рабыней? Старик кивнул. – Была. Но не тогда, когда я попал во дворец Завоевателя. Тогда они с Зеной уже были подругами.