Арес метался по Греции, завернутый в черную тучу. Уязвленное самолюбие разрывало внутри все не хуже Аида, вторгнувшегося в плоть нелюбимого племянника. Старшие боги всегда стремились показать как можно больше своей власти, вот и теперь: кто дернул старика за хвост, чтобы заставить его посмотреть в сторону Зены? Его задело то, что Зена, подчинившая себе и богов, и людей, спрашивает советов не у него?
Арес, разозленный собственными мыслями, плотнее завернулся в тучу и помчался вперед, изрыгая молнии и разъяренные крики. Он пронесся почти над всей Грецией, когда вдруг рухнул, столкнувшись с чем-то.
Или с кем-то.
Огромный бронзовокожий великан взирал на него сверху вниз со снисходительным любопытством во взгляде. Арес не терпел снисхождения, особенно в ближайшие дни.
– Ты кто?! – завопил он с такой силой, что с далеких деревьев посыпались листья, а ветки изогнулись в другую сторону. Дым, из которого состояла грозовая туча, развеялся, Арес вскочил на ноги, хватаясь за меч.
Великан засмеялся, и золотая волна пошла по его груди от этого смеха.
– Смелый карлик, – нежно прогудел он и шагнул к Аресу. Бог войны взревел, мгновенно подрос и ткнул мечом в живот великану, никак не ожидая, что сталь погнется, а ведь сталь та была выкована в кузнице самого Гефеста.
Великан даже не покачнулся. Арес кинулся на него, выбрасывая обломок верного меча, мельком думая, что смертные были правы, веря, что вся сила его, вся жизнь заключена в этом мече. Обхватив великана руками за талию, Арес уперся головой ему в живот и, словно тараня, с силой отталкиваясь ногами от земли, потащил противника с намерением опрокинуть. Пятки великана вспахали землю, Арес покрылся крупным божественным потом, но успеха не добился. В ладонях его набухли и взорвались энергетические шары, также не причинившие великану ощутимого вреда, разве что слетела с кожи пара золотинок.
Арес рычал, кричал, срывая голос и мышцы, жилы лопались, и кровь просачивалась сквозь поры потом. Кости ломались где-то внутри от величайшего напряжения, на пределе стучало сердце. Усилия прилагались неимоверные, однако все они были тщетны.
Не будь Арес столь тщеславен, он немедля позвал бы Аида на помощь.
Но Арес был именно таким.
– Кто ты… – выдохнул уставший Арес, и бессилие черным облачком пара слетело с посеревших губ. Арес отпустил великана и выпрямился, шатаясь, пытаясь заглянуть сопернику в глаза.
Он уже знал ответ. Как знал и то, что его победа сейчас принесла бы победу Греции.
Зене.
Арес не мог ненавидеть Зену прямо сейчас.
Да и раньше тоже, все это играла в нем быстрая обида, с которой следовало смириться сразу же.
В глазах Ареса застыла улыбка Зены, обращенная к нему.
Жаль, меч сломался…
Великан положил ладони ему на плечи.
– Мое имя Ксеркс, – сообщил он. – Но ты уже его не произнесешь.
Арес открыл рот, зная, что хотел бы назвать имя Зены, однако вместо слов с языка у него сорвался дикий крик боли
Великан по имени Ксеркс разорвал его пополам, всего лишь разведя руки в стороны, не разжимая пальцы. Кровь хлынула отовсюду, заливая собой время и пространство. Затрещали ребра, отрываясь от позвоночного столба, пережатое горло заставило Ареса замолчать. Карие глаза вылезли из орбит за мгновение до того, как голова бога войны мертво повисла. Кишки сизым клубком дохлых змей упали к ногам великана.
Держа в каждой руке по половине Ареса, Ксеркс облизнул губы. А затем исчез.
Разодранное тело Ареса глухо упало в лужу им же разлитой крови.
Греция принялась трястись.
* * * * *
Выронив свиток, Зена схватилась за зашедшееся в боли сердце, в один миг поняв: Арес больше не придет никогда.
– Он умер, – растерянно сказала она стоящей рядом Габриэль и добавила: – Арес умер.
Боги не умирали. Пока Зена не положила начало этой традиции.
Сердце болело неимоверно, разрывалось и истекало кровью. Зена прикусила губу, чтобы не закричать, оперлась свободной рукой о стену, чтобы не упасть.
Габриэль не сказала приглушенно «Какой ужас!» Не разрыдалась и не убежала в страданиях. Чуть померкли только ее глаза, а слова оказались самыми правильными в этот момент:
– Армия падет духом, узнав.
– Кто ей скажет… – прошелестела Зена, связанная с Аресом не только постелью и духом битвы. Он поил ее своей кровью, связал с собой навсегда, и она всегда думала, что слово это – «навсегда» – действительно длинное. Но ее бог ушел в вечность, а она даже не сказала ему «Прощай!»
Арес ушел обиженным на нее. Умер, не простив.
Зена посмотрела на оброненный свиток, присланный ей Артемисией. Она хотела обсудить с Аресом ее приглашение прийти.
Теперь никогда не обсудит.
«Навсегда» в смерти бога такое же длинное, как и в жизни. Даже еще длиннее.
Зена не смогла бы вернуть Ареса даже при условии краха вселенной.
Зена резко выдохнула и расправила плечи.
Нельзя было плакать о нем сейчас. Ей все еще было немыслимо больно, но эта боль не напоказ. Она – для нее одной.
Габриэль спросила осторожно, словно не зная, стоит ли говорить в такой момент:
– Так что там по поводу Артемисии?
Она видела, как Зене вручили свиток, и хотела знать, что внутри.
Зена подняла голову и спокойно посмотрела на Габриэль.
– Она позвала меня к себе на корабль.
Если несколько минут назад она еще раздумывала, стоит ли поднимать брошенный белый флаг, пусть и явно временный, то теперь сомнений не осталось.
Ареса она им не простит.
Артемисия не могла сама расправиться с ним, но у нее был тот, кто мог. И она наверняка не стала его отговаривать.
Зена криво ухмыльнулась.
Если они думают, что Завоеватель ослабел без своего бога, то они сильно ошибаются!
Зена мотнула головой и посмотрела на Габриэль.
Что-то неясное промелькнуло в ее глазах.
Что-то, чему Зена не знала названия.
Но Габриэль просто шагнула к ней и взяла за руку, отдавая часть своего тепла.
– Будь осторожна, – попросила она очень серьезно. – Артемисия… она… не вполне нормальна. Любое твое слово она может расценить не с тем смыслом, которое ты в него заложила.
Габриэль внимательно всматривалась в лицо Зены, ища на нем следы недавней трагедии, и явно ничего не находила.
Забота ее всегда была важна, но для Зены, получившей столь сильный удар в спину, на данный момент важнее было другое.
То, что она сохранит при себе.
Зена улыбнулась, покачав головой, и легонько сжала пальцы Габриэль.
– Я обещаю.
Теперь, после смерти Ареса, ей будет, что обсудить с Артемисией.
Синие глаза Завоевателя блеснули нехорошим огнем.
* * * * *
Парень вскочил, едва не плача.
– Проклятый Ксеркс! – заорал он, топнув ногой. – Я найду его и убью! Прикончу собственными руками!
Парень долго бесновался, выдумывая немыслимые кары на голову Ксеркса, который вряд ли бы стал прислушиваться, даже если бы уцепил обрывок. Старик не мешал, просто смотрел куда-то в сторону, вспоминая, видимо, былые времена.
– Ладно, – устало сел парень, и овцы, взбудораженные криками, снова принялись щипать траву, а собака прекратила лаять. – Что там дальше?
Старик улыбнулся.
