Неделимая империя

Зена вернулась на корабль Артемисии спустя три дня: в синяках и цепях. Этот бой оказался проигран. Бросив армию в атаку, рассчитав все, что только можно было рассчитать, Зена не учла лишь одного. У нее было два бога за спиной, но тот, что хотел бы помочь, уже не мог это сделать. У Артемисии с богами остались прежние отношения. Стрелы тучами взвились над побережьем, градом осыпались на плечи и головы тех, кто остался, не взойдя на корабли. Зена и сама не успела спрятаться, а потому, хватая ртом внезапно исчезнувший куда-то воздух, держалась за пронзившее живот древко и едва чуяла, как горячая кровь стекает по пальцам. Слепнущие от боли глаза еще успели увидеть, как Артемисия вновь подняла лук. За спиной раздался оглушительной силы взрыв, Зену отбросило вперед, не сумев ничего предпринять, она еще глубже вогнала в себя стрелу и потеряла сознание. В чувство ее привела пощечина. Зена проморгалась и потрясла головой. Тут же опустила взгляд, отметила, что живот ее перевязан, а сама она сидит на холодном полу полуголая и прикованная. Артемисия склонилась к ней, торжествующе улыбаясь, затянутая в кожаные доспехи – Поймать тебя не составило труда, – прошептала она, и глаза ее были черными, никакого проблеска белков. – Одна ночь со мной – и вся твоя сила, все твое могущество перешло ко мне! Артемисия говорила много чего, расписывала грядущие перспективы, а Зена могла только сидеть и слушать. У персов есть обряд. Сексуальный, в ходе которого вся сила партнера переходит к тому, кто этот обряд начал. Должна ли была Зена знать об этом? Не должна. Должна ли она была не спать с Артемисией? Должна. Никто не заставлял, никто не угрожал, за руки не держал. Зена прикрыла глаза. Все худшее, думалось ей, еще впереди. Артемисия больно дернула ее за волосы, привлекая внимание. – Ты думала, что все пройдет по-другому, не так ли? – она присела на корточки, заставляя Зену смотреть на себя. – Думала, что победишь? Зена усмехнулась, чувствуя, как треснула кожа на губе и выпустила наружу каплю крови, на которую Артемисия тут же завороженно уставилась. – Думала, – пробормотала она, не сводя взгляда с крови. – Я призывала на твою голову смерть, Зена-Завоеватель, потому что это единственный возможный выход. Ты считаешь, боги вспомнят о тебе? Захотят помочь? Артемисия протянула руку и погладила Зену по волосам, затем, все же не удержавшись, мазнула пальцем по содранной губе и слизнула чужую кровь. Зена немигающе смотрела на нее. В богах она не сомневалась. Аид не откликнется на ее зов. Арес бы пришел, но его больше нет. Артемисия сидела на корточках, покачиваясь из стороны в сторону, и Зена знала, что может дотянуться до нее. Схватиться руками за шею и сломать ее, насладиться треском костей и хлюпом разрывающейся плоти. Еще она знала, что за секунду до смерти ей сломают шею в ответ. Что-то шкарябало внутри. Что-то чужое и неприятное, высасывающее энергию, выкачивающее силы. Артемисия ковырялась во внутренностях Зены, забирая себе всю силу, до последней капли. Зена ненавидела ведьм и шаманов, почему же ей так везло на встречи с ними? Почему рядом с ними она слабела, сама того не замечая? Артемисия ушла, пообещав вернуться, когда спалит замок Завоевателя. Зена усмехнулась ей в спину. О, да, Аид не появится, чтобы покарать мечом всех неугодных. Но кое-кто остался там, куда стремится Артемисия. И вряд ли этот кое-кто пустит все на самотек. Не одна Зена была сильна духом. Жили в Греции и те, что посильнее.

* * * * *

Спустя три дня после исчезновения Зены Габриэль сама взялась за армию. Под ее руководством были возвращены дезертиры, казнены пленные и приставлены к наградам отличившиеся. Своими вдохновенными речами и обещаниями Габриэль сумела добиться того, что приунывшая армия Завоевателя вновь вскинула мечи к небу, произнося клятвы пролить столько крови, чтобы утопить в ней подножие Олимпа. До этой войны Габриэль считала себя миротворцем. Но когда не остается воинов, пахарям приходится браться за оружие. День за днем Габриэль кропотливо, по частицам, восстанавливала то, что успела утратить Зена. Задачей ее было вывести Артемисию из себя, заставить ее нервничать и ошибаться. Габриэль, в отличие от генералов Завоевателя, верила, что противника нужно брать не только грубой силой. Персы начали проигрывать на подступах к замку, и генералы вынуждены были согласиться со стратегией бывшей рабыни, над которой не так давно откровенно подсмеивались. Зена продолжала оставаться в плену, и шпионы доносили, что избавляться от нее Артемисия пока не собирается. Габриэль облегченно выдыхала всякий раз, как получала известия, а потом начинала волноваться вновь. Сделать пока ничего было нельзя: по всем данным Зена находилась на корабле Артемисии, а подобраться к нему незаметно не получалось. Греция уже потеряла три отличных команды, вместе с кораблями пошедшие на дно. Время шло, и однажды у Габриэль остался только один выход, которым она, после смерти Ареса, совершенно не хотела пользоваться. Что-то, думалось ей, было не так во всей это истории с богами: неужели они не почувствовали, как одного из них убивают? И все же Зена никак не могла вернуться домой. Только поэтому Габриэль зажгла пучок сухой лаванды и помахала им из стороны в сторону, позволяя ароматному дыму заполнить помещение. – Не думал, что однажды ты призовешь меня, рабыня. Аид вышел из самого темного угла, полы мрачной хламиды его шевельнулись. Габриэль еще немного помахала лавандой, потом сказала, не позволив даже намеку на улыбку проникнуть в голос: – Когда-то ты обещал Зене желание. Она и сама не понимала, каким образом вспомнила о том, о чем слышала один раз и очень давно: Зена не любила распространяться о сделках с богами или долгах с какой-либо из сторон. Сейчас же это почти подавленное воспоминание могло сослужить неплохую службу. Габриэль думала, что Аид начнет юлить и отказываться. Она приготовилась давить на него всем, что только было в ее распоряжении. Однако делать этого не пришлось. – Ты волнуешься? – невозмутимо спросил Аид, словно ему было какое-то дело до волнений смертных. Габриэль выдохнула. Волнуется? – Да, – сказала она коротко. Аид склонил голову к плечу. – За Зену? И снова ответ был короток: – Да. Аид замолчал. Светлые глаза его смотрели внимательно и неотрывно. На какое-то мгновение Габриэль стало жутко: взгляд его был абсолютно пуст. Что творится в головах у бессмертных? Как они обрабатывают информацию? – Хорошо, – проговорил Аид за мгновение до того, как Габриэль собиралась чуть поторопить его. – Из уважения к твоему беспокойству я выполню просьбу Зены. – Любую, – поспешно уточнила Габриэль, поражаясь услышанному. Из уважения? Аид уважает ее тревогу за Завоевателя? Хмурая улыбка коснулась губ властного старика. – Любую, – прошелестел Аид, растворяясь среди почти осевшего лавандового дыма. Габриэль выдохнула, только сейчас начиная понимать, в каком напряжении находилась, беседуя с Аидом. В ушах шумело, перед глазами плавало что-то белесое. Габриэль уселась прямо на пол и сидела так очень долго, словно пытаясь услышать, как Аид, для которого, конечно же, не существует границ, появляется в сыром трюме рядом с измученной Зеной, и припухшие женские губы произносят заветное желание. Габриэль почти слышала, как удивляется Аид, не пытаясь спорить; почти знала, что он еще вернется к ней, чтобы исполнить волю Зены. Габриэль не услышала, но почувствовала, как взволнованный появлением иного бога, Ксеркс явился к Зене, впервые за все прошедшее время. И Зена, криво ухмыляясь, рассказала ему правду про Артемисию и все ее планы, про сбитый корабль, который не должен был пойти Артемисии в зачет. Вся Греция содрогнулась от яростного вопля золотокожего бога, а Зена, выжидавшая правильного момента, только смеялась, не скрывая торжества. Над Грецией еще витал крик Ксеркса, когда вернувшийся Аид подвел Габриэль к окну и указал ей на желание Зены. Габриэль содрогнулась, но только лишь один раз. На большее времени не было.

* * * * *

Парень подавленно молчал и даже не спрашивал, что там будет дальше. Старик поглядывал на него достаточно долго прежде, чем сказал: – Историю-то заканчивать? Парень встрепенулся и энергично закивал, все еще не говоря ни слова.