Плутарх говорит, что я - Сойка-пересмешница.
6 января 2015 г. в 20:08
Подземелье противно давит на виски. Кажется, я не переживу и минуту здесь. Но я переживаю ещё минуту, час, день, неделю… После выписки стало немного проще, легче… Но душа безумно тянется в Двенадцатый, где остались лучшие вспоминания, где осталась часть моей души, рядом с Питом Мелларком. Просыпаюсь рано, мне не требуется противный писк коммутатора.
Смотрю в потолок и стараюсь не о чём не думать. Воспоминания роятся в голове, образую огромный снежный ком, который бухнет с каждой секундой, с каждым мгновением памяти.
Не представляю: какого жить без воспоминаний? Они- единственное, что у меня есть сейчас. Глубоко внутри живёт страх… Страх, что я тебя потеряла, что не смогу больше прикоснуться к тебе, не почувствую твоего тепла… Ты не будешь больше меня защищать. Ты один мог меня защитить.
Фонарные столбы мелькают за окном поезда. Кажется, там, где мы проехали, свет сразу же гаснет, оставляя темноту и рассеянный страх. Дышу на холодное стекло, оставляя прозрачное облачко. Пальцы сами выводят твоё имя, не спрашивая меня. Любуюсь красивой завитушкой первой буквы. Губы растягиваются, произнося написанное вслух… Пит…
-Ты почему не спишь? – голос парня пугает меня.
-Холодно, - зачем-то вру.
Капитолий уж позаботился о том, чтобы трибуты перед смертью жили в комфортных условиях. Мы это заслужили… Поворачиваюсь к Питу лицом, закрываю спиной надпись – не хочу, чтобы блондин решил, что я думаю о нём.
- Принести одеял из моей комнаты? – Пит спускает ноги с кровати.
- Да, если тебе не сложно, - стыдно, но понимаю, что они мне не понадобятся.
Дверь хлопает, я же оборачиваюсь, чтобы устранить улики собственной слабости – стереть имя. Стекло зеркально чистое – имя само исчезло с окна за эти минуты, пока мы разговаривали.
- Ложись спать, нужно, Китнисс…
Крадусь под одеяло, заворачиваюсь в два сразу – теперь в такой жаре мне точно не уснуть. Высовываю ногу, чтобы хоть как-то освежиться, облегчённо вздыхаю. Пит смотрит на меня, задерживает взгляд на глазах, отчего я задерживаю дыхание.
- Что-то не так? – знаю ответ на вопрос.
- Спи…
Хочу, чтобы Пит снова обнял меня, чтобы я снова почувствовала эту защищённость, которая только рядом с ним. Пару минут лежу в ожидании, но парень отворачивается и я уже слышу его размеренное дыхание - уснул. Аккуратно стягиваю один плед, дышать стало легче. Прикрываю глаза, как чувствую чужое дыхание совсем рядом. Пит снова лицом ко мне, теперь я могу разглядеть его лицо до каждой мелочи.
Взгляд скользит по мелким завитушкам волос, хочется пригладить вихры, коснуться их пальцами. Позволяю себе протянуть руку, но не рискую воплотить задуманное – глажу воздух под ладонью. Длинные ресницы вздрагивают во сне, кажется, вот-вот и он откроет глаза, но больно крепок сон. Пит кашляет во сне, обдавая моё лицо горячим дыханием. Губы тянутся к нему, но одёргиваю себя. У одного из нас билет в один конец. И я знаю у кого именно, как бы ни решила судьба. Сегодня наша последняя ночь в поезде - завтра утром прибываем в Капитолий. Не знаю, как будет организация Игр в Квартальную бойню, возможно, это наша последняя ночь рядом… Последняя ночь, а я боюсь попросить Пита о помощи…
Отбрасываю одеяло, перебираюсь под одеяло Пита. Ноги касаются его оголённых ног, дрожь проходит по всему телу. Взвешиваю все за и против пару секунд и опускаю ладонь на живот Пита, пробираюсь под футболку.
- Китнисс? – Пит проснулся.
Его волосы взъерошены, глаза красные от недосыпа – я сама не даю ему отдохнуть.
- Обними меня? – прошу первый раз в жизни.
Крепкие руки прижимают меня к себе, опускаю голову на плечо парню.
- Я запомню тебя таким, - приподнимаюсь на локте.
- Не лучшее воспоминание, - он улыбается, я чувствую.
Глаза слипаются. Его близость успокаивает, вытаскивает меня из кошмара. Под моей ладонью бьётся сердце человека, который… Который учит меня любить эту жизнь.
Через сон вижу, как Пит аккуратно выбирается из кровати, подходит к окну. Пусть думает, что я сплю, не хочу его расстраивать. Он дует на стекло, как и я полчаса назад. Только сейчас вижу, что на прозрачной глади появляется его имя. Дура. Надо было учить физику лучше… Пит поворачивает голову, долго смотрит, как я «сплю».
Утром я снова дую на окно. В запотевшем облачке рядом со своими ночными художествами я вижу красивое очертание своего имени. Пит. Китнисс.
Моргаю, прогоняя воспоминания, которые буквально разрывают сердце…
Вчера Койн вызывала меня к себе. Плутарх объявил меня Сойкой-пересмешницей.
- Ты – Сойка-пересмешница, Китнисс!! Люди верят в тебя, потому, что ты бесстрашная, тебе ничего не страшно!
Никто не верит, что я могу бояться. Все считают меня машиной, которая не чувствует боли и страха. Они называют меня символом восстания. Никто, кроме Пита. И только он знает, как спасти меня от этих кошмаров.
Примечания:
Я же обещала, что они продолжают говорить, дорогие читатели:-) надеюсь, я не разочарую вас) отзывы и "нравится" приветствуются!