∞5∞
Адам Бейли неспешно шагал по малолюдным улочкам города. Его прогулка превратилась в бесцельную. Сквозь пелену Адам разглядывал кафешки и центральную городскую библиотеку. Фонтан на площади — едва ли ни самая главная достопримечательность — уже не вызывал того юношеского восторга, с каким они сюда приходили на свидания. Все в городке навевало лишь грусть по былым временам, когда весь мир казался таким большим и неизведанным. Тогда безудержно хотелось жить. И они спешили жить, создавая друг для друга свой необычайный мир. Будущий археолог, историк, и чикагский адвокат — именно такие цели ставили они перед собой. Адам уже тогда грыз локти, не представляя, как будет переносить разлуку, отмерянную экспедициями. Он едва ли мог пережить ночь в одиночестве, не говоря уже о чем-то большем. И Адам бежал. Бежал, спотыкаясь, навстречу новому дню. На своем пути парень заметил ярмарку. Как же давно это было! Целое событие в их городишке. Без лоска мегаполисной суеты. Атмосфера по-домашнему теплая и непринужденная. Адам, правда, скучал по такому уюту, какому-то семейному даже. Он принялся разглядывать предлагаемые товары местных мастеров, с интересом наблюдал за играми, за меткостью стрелков в тире. Стоило добрести до прилавка с мороженым, как отчетливо почувствовалась почти июньская жара. Недолго думая, Адам купил себе холодного десерта. С банановым вкусом. Почему именно банан? Бейли задумчиво взглянул на рожок в своей руке. Он ненавидит бананы. Ненавидит все с банановым вкусом. Не любит он, но любит… — Джимми? — беззвучно прошептали его губы. Бейли замер будто вкопанный, разглядывая призрака из грез. Высокий парень в простой футболке и шортах притянул его внимание своим пристальным взглядом. Руки он спрятал в карманах, а взгляд его выражал смесь боли и презрения. Ни один, ни другой все никак не решались подойти друг к другу, пересечь разделяющую их дорогу между противоположными рядами прилавков, растолкать мешающий, снующий туда-сюда, люд. Встреча оказалась неожиданной для них обоих. Хоть Адам и вернулся в родной город, но еще не успел морально подготовиться. Признаться честно, к этому никогда невозможно быть готовым, как ни старайся. Все равно будет что-то, что станет удерживать. Человек напротив довольно резко отвел взгляд, стоило Адаму его заметить. Он пересек улицу, проходя мимо Бейли, будто того не существует и вовсе. Остановился у прилавка с мороженым и взял себе рожок с банановым вкусом. Не оборачиваясь, он направился прочь, сливаясь с толпой. Все происходящее казалось сном. Таким нереальным. Сердце сбивчиво пропускало удары, колотилось в панике в беспомощной попытке выпрыгнуть из груди. А взгляд бездумно следил за хаотично движущейся веселящейся толпой, поглощающей в себя, будто трясина, единственное спасение. Спасение? Бейли, наконец, отмер. Он бросился следом, расталкивая людишек. — Джимми! — выкрикнул парень, узрев знакомую темно-русую макушку. На него не обратили внимания, продолжая стремительно удаляться. Адам прибавил шагу, сметая всех на своем пути. О тающем мороженом в руке он уже позабыл и вовсе не обратил внимания, когда им о кого-то зацепился, теряя сладкую начинку из вафли. Наконец, он настиг цель, положил руку на плечо парню: — Джимми! Тот от прикосновения горячей ладони резко остановился, медленно повернулся на оклик, холодно посмотрел на Адама, а затем перевел взор на руку на своем плече, вздернул недоуменно бровь, снова поднимая глаза на Бейли. Тому ситуация показалась абсолютно неловкой, и он поспешно убрал свою ладонь. — Джимми… — снова повторил Адам, разглядывая повзрослевшее лицо, в котором все было заучено до мелочей: каждая родинка, каждый волосок. Он уже и забыл, когда последний раз тонул в изумрудах, обрамленных пушистыми длинными ресницами. — Мы не друзья, чтобы ты меня так звал. — Настолько холодный и твердый голос с каждым новым словом резал, будто наточенной закаленной сталью. Бейли в этот момент показалось, будто выбили землю из-под ног, и он отправился в свободное падение. Адам вдруг забыл все слова, что хотел сказать. Такие страшные метаморфозы произошли с его добрым и мягким дурашкой. — Джимми… — Мое имя Джеймс. Джеймс Янг. — Я отлично знаю твое имя! — раздраженно выпалил Бейли. Все его естество не желало мириться с этой отчужденностью. — Надо же! Не забыл, — презрительно выдохнул Джимми, искривившись в ухмылке. — Давай поговорим, — попросил его Адам. Он не стал умолять, хоть и понимал, что это более необходимо, чем показная непринужденность, которую сейчас демонстрирует. Холодность Янга путала все карты и сбивала с толку. Адам и не ждал, что его примут с распростертыми объятиями, но спокойствие Джимми ранило сильнее, чем что-либо. — Нас ничего не связывает. Не о чем говорить, — покачал тот головой. Бейли продемонстрировал кольцо на безымянном пальце. — Кое-что все же осталось. — Действительно, — обреченно вздохнул Джимми, подняв брови. На его лбу появились морщинки, которых раньше не было. Взгляд парня все еще задержался на кольце Адама. Что-то священное, что тот сохранил и пронес сквозь столькие годы разлуки. Определенно: издевательство. Эта встреча — истинное испытание для них обоих. Оба свыклись с жизнью друг без друга, как бы тяжело это ни было. Оба выбрали удобный путь в одиночку. И эти призраки из прошлого казались слишком пугающими. Они не раз приходили во снах, заставляя просыпаться в поту, и ещё не раз придут в будущих кошмарах. — Я приехал к тебе… — За разводом? — насмешливо уточнил Янг. Надеяться, что Бейли пожаловал собственной персоной за чем-то другим, не приходится. Слишком неожиданный визит для этого. Джимми внимательно посмотрел в лицо Адама пытливыми буравчиками глаз. Молчит. — Отлично, — парень улыбнулся с напускной беззаботностью. — Одного только не понимаю: каким ветром тебя занесло в эту глухомань, если мог отправить документы по почте? Я бы их не глядя подписал, не сомневайся. — Я хотел увидеть тебя. Поговорить. — Зачем? Ну, увидел. И что дальше? Ноги-руки на месте, как заметил. — Как ты? — Как видишь, превосходно. — Может, пообедаем вместе? Я только с дороги. — Я не голоден, Бейли. — Вконец растаявшее мороженое отправилось в корзину для мусора прямым и четким попаданием. — Все документы на развод со мной. За столом нам было бы удобно все решить. — Теряешь сноровку. — Джимми снисходительно улыбнулся. — Мне не нужны эти удобства. Давай заявление и покажи, где ставить подпись. — Он протянул Адаму раскрытую ладонь. — И свободной птицей отправишься в полет вкусно пообедать. Нервно поджав губы, Бейли стянул с плеча рюкзак. Он взгляда не мог отвести от насмешливых глаз парня. Тот кардинально изменился за годы разлуки. А чего стоило ожидать? Все правильно. Все, как должно было быть. Адам вынул черную папку из рюкзака, открыл ее и подал Джимми. Тот внимательно посмотрел на текст, вычитываясь в каждую букву. — "Джеймс Оливер Янг", — растягивая слова, процитировал он одну из строк. — И правда, помнишь, — с нескончаемой иронией в голосе продолжил Джимми. Тут же его размашистая подпись разрезала низ бланка. Парень вернул ручку в петлю папки. Лишь на секунду задержал на ней свой взгляд. Немного дольше, чем следовало бы. И это не скрылось от Адама. Без слов Джимми отвернулся и сделал шаг прочь. Все ещё не верилось, что это произошло. Просто так взял и отпустил. Без каких-либо попыток разобраться в ситуации. Просто подписал бумаги и все. Ушел. Ушел навсегда и чтобы не вернуться. Дико. Странно. Ошеломляюще. И до безумия больно. Адам изумленно глядел в спину удаляющемуся Джимми Янгу. Кругом шла голова. В ушах смешалась какофония звуков. Что произошло? Это ведь конец всему. Все. Точка. Без объяснений. С него не потребовали ничего. Просто отпустили. Вот так запросто, как он когда-то сбежал — без объяснений. Бейли бросил последний взгляд на серебряную ручку в петле папки — подарок Джимми на его двадцать четвертый день рождения. Адам понятия не имел, где тот достал такие бешеные деньги на оригинал. В то время с финансами было туго, но все же такой стоящий дар удивляет коллег молодого адвоката по сей день. Джимми смотрел далеко в будущее, зная, что подобный аксессуар будет кстати в профессии Адама. — Ты ведь злишься. Хочешь накричать и ударить. — Бейли выбежал вперед, преграждая путь парню. — Ну, так сделай это! — Мне это не нужно. — Безразличный тон Джимми оказался тем самым ударом, о котором так просил Адам. Метко и по самому больному. Что может быть хуже? — Вижу, раскаиваешься — это прекрасно. Но я не священник слушать исповеди. Для этого можешь сходить в церковь. Старую разрушили, но новый храм стоит вон там, — Янг указал на невысокое здание в конце улицы, на вершине которого виднеется крест. — А ты изменился: раздражаешь. Контролировать свой голос оказалось сложнее, чем думалось. Да, Бейли по-прежнему взрывается, если ситуация выходит из-под его контроля. И сейчас он претензионно поглядел на Джимми. Совладать со своим гневом, хоть и чувствуется собственная вина — искусство. Которое оказалось Адаму неподвластно. Титанических усилий стоило сдержаться и не наговорить ещё больше глупостей. Слабость, за которую ухватился Джимми. — Как показывает практика, время меняет не всех: ты-то остался прежним — все так же действуешь на нервы. Со спокойствием выдержать холодный взгляд изумрудов — пытка пострашнее дыбы. Бейли стремительно капитулировал. Ни один суд присяжных не заставлял его чувствовать себя так паршиво, как сейчас. Ему был необходим реванш. — Подожди минуту. Адам отлучился, а вот Джимми проследил за ним недоуменным взглядом. Бейли подошел к прилавку с мороженым и взял одно. Он поднес его Янгу. — Это не попытка замолить грехи. Из-за меня твое растаяло. Джимми медлил. Он внимательно посмотрел на парня. Адам Бейли повзрослел, а робеет как ребенок. Спеси и несгибаемой самоуверенности разительно поубавилось. Стал таким зрелым и сдержанным. Его харизма только усилилась. И он помнит о банановом вкусе. Условный рефлекс покупать мороженое для Джимми не отпал. Янг не смог подавить смешок, отводя взгляд, и все же принял рожок. — Похоже, нам нужно знакомиться заново. — Адам пристроился рядом с Джимми, шагая с ним в ногу. — А в этом есть необходимость? — Ты прав. Идти по старым улочкам плечом к плечу казалось несбыточной мечтой. Спокойное молчание. Им двоим никогда не было неловко в тишине. А сейчас от волнения подгибались коленки, походка не казалась ровной и уверенной. Поэтому оба замедлили шаг, чтобы не выдать своей внутренней паники и не упасть ненароком навзничь. Они уже давно не гуляли вместе. Просто так, без какой-либо цели. И это мгновение возвращало обоих в прошлое, вихрем кружило в голове мысли и воспоминания. Вот только из раздумий заставила вынырнуть симфония жалобно урчащего живота. Джимми поднял смешливый взгляд на Адама. — Да, я хочу есть. Я предупреждал, — не глядя пояснил тот. — Тутти все так же хорошо готовит. — Составишь компанию? — Думаю, не стоит. — Джимми выбросил салфетку от съеденного мороженого в урну. — Ты исполнил свою мечту стать археологом? — У меня не было выбора: это был единственный шанс сбежать отсюда. Благодаря тебе я стал тем, кем ты хотел меня видеть. Пришлось научиться стоять на своем. Пришлось избавиться от имиджа робкого и беззащитного ботаника. Ты же так злился, хотел, чтобы я был чуточку уверенней. — У тебя это получилось на славу, — протянул Адам, глядя на двухэтажный квадратный дом с треугольной крышей. Он невольно остановился, не отводя взгляда от окон. Сглотнул ком, не решаясь идти дальше. Джимми обогнул Адама и подошел к ближайшей калитке, отворяя её. — Что такое? — с насмешкой уточнил Янг, проследив за взглядом парня. — Страх перед гневом родителей ещё никто не отменял. — Ты бы ещё подольше погулял. Восемь лет как-то маловато будет, — откровенно оскалился Джимми, заходя во двор. — Удачи. Адам чувствовал себя побитой собакой. Наверное, что-то похожее испытал Джимми, когда его бросили. Бейли и не надеялся на легкое прощение, ведь он — предатель. Оставил смысл своего существования на съедение стервятникам. Поставил перед собой новые цели и уверенно шел к ним, стремительно покидая прошлое, отказываясь от своей жизни. Искупать вину поздно, и ему это наглядно продемонстрировали. Но оставаться врагами до конца своих дней Адаму было больно. Хоть он это и заслужил. Джимми Янг оказался очень жестоким. Если бы он выговорился, накричал, ударил — Адаму было бы легче. Но безразличие… Безразличие — это последняя и самая ужасающая стадия в отношениях. От любви к ненависти один шаг? Нет, от любви к ненависти — сотни, тысячи попыток все исправить. А затем приходит безразличие. Потому что ненависть — это хоть какое-то чувство, которое можно обратить во что угодно. И Адам упустил свой шанс, как ни прискорбно это осознавать.∞6∞
Аккуратные клумбы во дворе — заслуга матери. Её цветы всегда пахнут по-особенному. Исправность калитки и отсутствие скрипучести входной двери — заслуга отца. Он и мощатую дорожку всегда вовремя чинит. Давно уже нога Адама не ступала по этой тропинке. Парень медленно дошел до крыльца и осторожно отворил дверь, тихо входя внутрь дома. Пахнет яблочным пирогом. И громко тикают часы с кукушкой. Боже, каким же раздражающим был этот звук! А сейчас Адам соскучился по нему — с такими громкими часами все вокруг оживает. Парень не решился пройти глубже в дом. Да, все здесь родное, все уютное. Но он потерял право так свободно разгуливать по старым комнатам. Из кухни показалась чуть полноватая невысокая женщина, вытирая руки о полотенце. Она замерла при виде парня, стоящего на пороге. Сюрприз оказался ошеломляющим. Радоваться ему или нет, было непонятно. — Здравствуй, мама, — чуть слышно проговорил Адам, опуская глаза. — Вот так запросто зовешь меня мамой? — надломленным голосом произнесла женщина. — Прости, что так вышло. — Ты сбежал из дому и оборвал все связи. Мог бы хоть раз позвонить. — Прости. Я запутался. Был дураком. — Да-да, и весь мир был против тебя, — гневно процедила женщина. Она стремительно подлетела к Адаму и одарила его звонкой пощечиной. Ещё пару секунд посмотрела на сына, на его алеющею щеку. А затем притянула его к себе, крепко обнимая. — Негодник. Ты хоть представляешь, как я волновалась все эти годы? — сквозь слезы прошептала миссис Бейли. При встрече отец упрямился дольше. Объявил бойкот и никак не поддавался на разговор. За ужином Адам решился спросить о Джимми. Он рисковал вызвать ещё большую бурю гнева, но к удивлению его родители отреагировали спокойно. — Он похоронил мать сразу же после твоего побега, — призналась миссис Бейли. — Отец его тоже постепенно угас от утраты. У него после инсульта парализовало всю левую половину тела. Ты был нужен Джимми. Как никогда был нужен. — Эл! — гневно воскликнул мистер Бейли. — Их с Янгом связывала не просто дружба! И ты знаешь мое отношение к этому. Когда приятели Адама узнали о том, что они с Джимми занимаются не только кемпингом, но и кое-чем более серьезным и интимным, что не позволят обычная дружба, это многочисленное твердолобое стадо обратилось против пары. Не столько против Адама, сколько гонениям подвергся Джимми — худенький слабак-историк. Они таким образом уничтожали и самого Бейли. Это было ужасно осознавать собственное бессилие. Никакие попытки, никакие скандалы или драки не могли усмирить одичавшую толпу. Адам привык быть в центре внимания, привык быть любимчиком у публики и вдруг столкнулся лицом к лицу с презрением. Привык к тому, что на него возлагают надежды, а заработал лишь упреки. Общество отвернулось от него, родители отвернулись. Джимми… Джимми страдал, безмолвно умолял хоть что-то изменить. Хоть как-то повлиять на друзей. Но те оказались неуправляемы. И вот, Адам совсем один против всего мира. Это сводило с ума. Он не выдержал давления. Не выдержал собственных страданий, не выдержал страданий более слабого Джимми. Адам сломался. Его броня треснула по швам, и он подался в бега. Удачно подошло время: он получил диплом юриста и мгновенно рванул добиваться успехов на этом поприще. А Джимми… Джимми оказался за бортом: ему осталось ещё два года на факультете истории и естествознания. Адам бежал без оглядки. Кровью сердце обливалось, сжималось до дикой боли, но он все равно бежал. Он хотел вырваться из этого удушливого городишки в более просторный мир, где никто его не знает и не будет тыкать пальцами. Ему казалось, что если он уйдет, то Джимми будет легче. Он не мог позволить себе предстать перед любимым человеком трусом и слабаком, но в конечном итоге так и вышло. Имеет ли он сейчас право на прощение?