Дорога Хаоса

Хелависе было не по себе. Она не понимала, что с ней происходит? После того, как Чертик скрылась за аккуратно прикрытой дверью, до этого заботливо укрыв её одеялом, Владычица пыталась честно заснуть, вот только сон никак не шёл. Вместо этого, в голове образовалась абсолютная пустота. Вкупе с бессонницей это было уже на грани кошмара, и Хелависа изо всех сил старалась думать хоть о чём-то, хоть что видит и ощущает. Лёгкий сквозняк из чуть приоткрытого окна. Скрип сверчка где-то за стенкой. Яркий луч солнечного света на грубых стёртых досках. Тихое сопение снова дремлющего после встряски Виннера. Это помогало забыться, но как только Владычица отвлекалась, пытка тишиной продолжалась. Так прошло, наверное, часа два, пока доведённая до отчаяния Хелависа не представила себе образ её спасителя, тот образ, в котором она привиделась во сне в первый раз. И как только молодая девушка с печальными серыми глазами улыбнулась ей, всё вернулось на круги своя. Сразу, в один момент. Владычицу захлестнула какая-то дикая чехарда мыслей и чувств, причём совершенно противоположных. Это было так неожиданно, что она и не поняла даже, что происходит, а как только осознала, тут же по своей старой привычке исследователя, начала разбираться. Но результат оказался каким-то непонятным. Словно внутри неё схлестнулись друг с другом в смертельной битве две разные Хелависы. Тёмная и светлая. И кто брал верх, непонятно. И что с этим делать, тоже непонятно. И совершенно неясно, не опасно ли это для неё самой? И откуда они взялись, что произошло, и как её спасительница вообще связана с этим «прорывом блокады»? Ответов не было, у неё имелись лишь чувства. *** Боль в душе от недавней невосполнимой потери. Ещё свежая, но постепенно затихающая боль. Уже не прорывающаяся гримасами сквозь криво накинутую маску бесчувственности, но всё равно причиняющая страдания душевная боль. Тишина и пустота. Сумрак. Иней на камне. Холодный пронизывающий ветер, швыряющий мелкие и острые кристаллики льда. Мрачные каменные стены на фоне белого снега, и чёрные приспущенные флаги. Вой сквозняков, лениво колыхающиеся порванные обветшавшие полотна. Грохот отколовшейся наледи, рухнувшей с аркбутана куда-то вниз. Мёртвые земли, мёртвый замок, мёртвая душа в живом теле. *** Веселье и счастье. Бьющая ключом радость, от которой хочется, как некогда, бегать по траве босиком, купаться в тёплой речке, а затем сохнуть на колючем стогу, посасывая травинку и разглядывая облака. Понимание, что всё позади, что наконец эта долгая история счастливо закончилась. Чувство того, что где-то рядом с ней незримо стоит, и всегда будет стоять спасительница, улыбающаяся, буквально светящаяся радостью. Хотя почему незримо, она и сейчас с улыбкой наблюдает за ней из-под чуть опущенных век. Всё хорошо. Праздник в честь её возвращения. Музыка и крики, танцы, цветные огни, взлетающие и с треском разрывающиеся в небе шутихи. Залитые светом залы и коридоры Норштейна и затем Негросса. Пир. Бег по подземельям наперегонки, смех, падения на ковёр. Обмен ударами хорошенько набитых перьями подушек. Лазание по крыше. Всё хорошо, даже более чем. *** Грусть. Тоска по ещё недавнему прошлому. Злость на себя, на то, что именно она забыла о той, благодаря которой смогла вернуться из кошмара, что привело к трагедии. Плач. Рыдания. И лишь теплящийся огонёк свечи, затрепетавший и погасший. Как некогда затрепетал и погас огонёк в другой лампе. Уже забытые воспоминания о прошлом, чужом и своём. Жизнь в обмен на жизнь, выбор ей не нравился, но поделать уже ничего нельзя. Совсем нельзя. Она опоздала, и цена опоздания страшная. *** Дымок костра, тянущаяся вдаль пыльная дорога и цокот копыт, шелестящий листвой лес, тихая песня вечером. Захватывающие истории и долгие рассказы под треск костра. Ей интересно всё подряд, и то, как жили её друзья, и как жила её новая подруга, которой она теперь была обязана всем. Планы на будущее и далёкое, и ближайшее, попытки понять, как дальше им быть, ради чего жить? И поиск новой великой цели. *** Печаль и тоска. Бесшумный ход времени. Долгие холодные вечера в полном одиночестве, вздохи и ленивая поступь шагов. Чёрный плащ и чёрная маска на лице. Никто не должен видеть, как ей больно и тяжело в эти минуты, длящиеся вечность, даже такая же печальная другая-она из отражения в зеркале. Тяжело и горько. Но в конце концов, она когда-то справлялась с такими близкими для неё потерями, и знала, что справится и теперь. *** Радость. Долгие теплые вечера, треск камина и снова истории. Ей интересно всё, собеседники это понимают, и пытаются утолить информационный голод их подруги как могут. Подготовка к разным делам. Собрания и споры. Планы, идеи и мысли. *** Злость. На саму себя, на Иштари, на недобитого, как оказалось, Младшего, на тех случайных попутчиков, пролезших вслед за ней в тот проклятый мирок, где и должна состояться последняя битва с врагом. *** Упрёки в сторону некоторых друзей, что не начали её искать с самого начала. Понимание того, что в чём-то они были в своём праве, всё-таки благо Империи куда выше её личного. Тихий смех в ответ на рассказ об иштари, и их промахах, качания головой в ответ на перечень совпадений и случайностей. *** Страх и боль. Ненависть. Горечь предательства и злость. И одновременно радость, лёгкая печаль, но удовлетворение и тихое веселье. В её душе царили и тьма, и свет одновременно. *** Чувства бушевали в ней, затуманивая разум. Владычица даже не понимала, где настоящее прошлое, а где рождённое её воспалённым сознанием. Просто две истории. Две абсолютно разные истории. Двух абсолютно разных Хелавис живущих одновременно. Первая – это страшная сказка, когда она после вечности и страха очнулась в своём старом изломанном и раздираемом болью теле, а потом приходила в себя и наслаждалась лишь самим фактом, что она живёт, а не существует. Но когда Хелависа попыталась отыскать свою спасительницу, то к собственному ужасу поняла, что её больше нет… И тогда она просто замкнулась в себе, не веря и не зная, что делать? И вторая сказка уже добрая, где она с самого начала знала, что всё хорошо и поэтому сначала отдыхала, а затем отправилась к ней, встретила и сопроводила в пути к родному замку. Там не было ни грусти, ни страха, ни вины, там было лишь счастье и спокойствие. И эта сказка нравилась Владычице больше. Хелависа даже понятия не имела, в чём дело, отчего её судьба раздвоилась? Ей было уже всё равно. Но она всеми силами старалась отогнать от себя ту не понравившуюся ей плохую историю, и, наоборот, изо всех сил тянула к себе ту хорошую. Владычица даже не надеялась, что что-то выйдет, ведь всё хорошо было лишь в её воображении. Но постепенно тупая боль огромной потери куда-то отступала, оставляя после себя лишь знакомую ей серую пустоту. Которую тут же заполняли чужие или же всё-таки собственные воспоминания. О том, как простая контрабандистка, пусть крайне необычная по меркам контрабандистов, вообще против воли оказалась на острие таких событий, став главным героем одной крайне занимательной, но запутанной до кошмаров истории. Истории её спасения. Её, Владычицы Хелависы, спасения. Владычица в полубреду буквально видела перед собой, как та молодая девушка с тронутыми сединой волосами, и усталым взглядом, сидела рядом с ней, обняв одной рукой, второй шевелила веткой угли, и рассказывала. О своей родной деревушке, о корабле, о друзьях, о самом необычном заказе в её жизни, о неприятностях, которые он вызвал. О старой доброй традиции петь в каком-нибудь портовом трактире песню незадолго до момента, когда должны быть отданы швартовы и выбран якорь. И о самих песнях, конечно. Она буквально слышала, как чей-то громкий и мелодичный голос разносился над кварталами близ порта поздно вечером, заставляя прислушиваться к словам звучащей песни запоздалых гуляк. В одном из трактиров, под аккомпанемент двух расстроенных гитар, распевала высокая девушка, закутанная в рыбацкий плащ несмотря на жар хорошенько протопленного камина. На музыкальных инструментах играл один из её друзей, старый седой моряк с трубкой, и кто-то из случайно оказавшихся в эту ночь посетителей. – В океане пути не находят суда-а-а-а. Затянули всё море дожди и тума-а-аны. Нам такая собачья погода подходит как никогда. Мы везём контрабанду, мы везём контраба-анду… (Мельница, «Контрабанда», несколько вольный куплет) Девушка пела, и ей подпевал весь, до отказа набитый моряками трактир. К таким вот редким концертам, здесь уже привыкли. Большинство считали, что к ним вновь пришли бродячие артисты, что часто ходят по дорогам, но мало кто знал, кем на самом деле работали эти люди. А были они самой странной из всех команд контрабандистов, возвращающейся с одно из дел, и заглянувшей в этот попавшийся на пути небольшой порт. Но именно что заглянула, мельком, на одну ночь, чтобы набрать пресной воды. На самом деле их путь лежал в другое место, куда они и дошли через пару дней. Но ту историю что развернулась потом она, кажется, уже знала. Хелависа и не заметила даже, как начала улыбаться, и беззвучно начала напевать про себя дальше эту песню, про тяжкое и опасное, но нужное всем ремесло перевозчика товара в обход таможен… а ещё про любовь, конечно.