Хранительница

- Дори! Гарри у Рона в Норе! – громкий крик и грохот торопливых шагов по лестнице заставили вздрогнуть задремавшую было в кресле волшебницу. Проснувшись, она неосознанно подхватила лежащее на коленях вязание. Конечно, у неё были волшебные спицы, способные в один вечер связать невиданной красоты и сложности шарф, но всё же Дори предпочитала обыкновенные спицы и обыкновенные нитки: прикосновение к тонкой мягкой шерсти всегда успокаивало её, а ощущение острого, холодного и при определённых обстоятельствах смертоносного металла в руках давало некоторое ощущение защищённости. Звук шагов приблизился, и перед ней возникла Вероника. Девочка была явно возбуждена: щёки её алели, глаза блестели, волосы выбились из двух некогда аккуратных косичек. В руках она держала письмо, уже изрядно помятое, так как пальцы её безотчётно комкали его. - Что такое? – мягко, ласково, пытаясь ненавязчиво успокоить свою подопечную, спросила Дори, а рука её тем временем незаметно нашаривала волшебную палочку в кармане: случалось, что подобная нервозность Вероники оканчивалась сильными вспышками неконтролируемой магии. Но, к огромному облегчению пожилой волшебницы, девочка разгладила, как могла, письмо и проговорила уже спокойнее: - Гарри отправился погостить к Уизли в Нору. И я тоже хочу, - последние слова она произнесла со свойственным ей упрямством. Дори нахмурилась. Одна её старая подруга по Министерству, чей сын служил в Отделе злоупотребления магией, совсем недавно писала ей, что Гарри Поттер получил предупреждение за использование волшебства в присутствии маглов. Дори немедленно известила об этом Дамблдора. И вот Гарри в Норе, не у своих дяди и тёти! - Гарри в гостях у Уизли? – недоверчиво переспросила она. – Быть этого не может. Вместо ответа Вероника протянула ей письмо. Женщина бегло просмотрела его и вернула девочке. Привлечённые шумом, в гостиную спустились Деймон и Стефан. - Что тут у вас случилось? – поинтересовался старший Сальваторе, вопросительно взглянув на Дори. Прежде, чем она успела ответить ему, его сестра выпалила: - Гарри отправился к Рону в гости, и я тоже хочу поехать к ним! Парень вздохнул. - Ви, мы ведь уже говорили об этом… Она насупилась. Дори взглянула на Деймона и прочла на его лице тревогу: он опасался, что, разозлившись на вполне ожидаемый отказ, сестра потеряет контроль над своей силой. Но этого не случилось. Напротив, лицо её разгладилось и приобрело умоляющее выражение. - Но так долго не видела друзей! Наверняка и Гермиона приедет к ним, если ещё не приехала. До начала учёбы осталась всего неделя. Дори! Ну что плохого может случиться за неделю? Миссис Грей могла бы сказать Веронике, что всё самое плохое случается не за неделю, а за день, за час, за несколько мгновений, но промолчала. Искоса она наблюдала за Деймоном и заметила в его голубых глазах жалость. С самого раннего детства и по сей день старший внук Альбуса был окружён многочисленными друзьями, тогда как окружение Вероники до прошлого года ограничивалось братьями, Дори да Дамблдором и Северусом Снеггом и изредка приезжавшим Люпином. Безусловно, этого было мало маленькой открытой и общительной девочке, и Деймон, поддавшись влиянию слёз младшей сестры, не раз за это лето пытался изменить решение, которое Дори однажды приняла вместе с Альбусом. Но Деймон был слишком юн, чтобы в полной мере осознать всю опасность, которую представляло для Вероники удаление от дома или Хогвартса. Дори отлично знала, что именно заставляло её удерживать Ви дома, но как объяснить всё это двенадцатилетней одинокой девочке, которая, к тому же, начинала всё больше осознавать свою невероятную силу, она не представляла. А Вероника ждала ответа, сверля её внимательным взглядом зелёных – от напряжения они порой меняли цвет – глаз. Но прежде, чем женщина сумела подобрать слова, ей на помощь вдруг пришёл Стефан. - Но мы ведь должны ехать в Косой Переулок за книжками, Ви, - серьёзно, как и всегда, проговорил мальчик. – А после на Кингс-Кросс первого сентября. Все вместе, как и всегда. Это же наша традиция, - в его голосе звучал настоящий упрёк забывчивой сестре. Это и вправду было их традицией с тех пор, как Деймон пошёл в Хогвартс, и Стефан с Вероникой всегда с нетерпением ждали этой возможности побыть в таком далёком от них магическом мире. Дори думала, что, когда они пойдут в школу, интерес к этим совместным поездкам угаснет, но, видимо, этого не произошло. Не со Стефаном, во всяком случае. И, кажется, он сумел смутить и обескуражить сестру. - Ты этого хочешь? – спросила она, кажется, совершенно уже успокоившись – во всяком случае глаза её вновь приобрели привычный небесный оттенок. - Это традиция, - безапелляционно повторил Стефан. Иногда он умел быть таким же угрюмым и не менее упрямым, чем его сестра. Дори не смогла сдержать вздоха облегчения. Она-то думала, что ей придётся воевать с названной внучкой, терпеть её истерику, слёзы, боялась, что всё-таки в итоге, несмотря ни на что, ей придётся сдаться и отправить девочку в Нору, а затем каждый день молиться, чтобы ничего не произошло. Однако тихого упрёка Стефана хватило, чтобы урезонить Веронику. Так бывало уже не раз, и всегда женщина удивлялась и задумывалась над этим явлением. Никто не имел на девочку такого влияния, как её брат: ни она сама, ни Альбус, ни Северус, ни Римус, ни Деймон, хотя всех их она очень любила. Когда Вероника была маленькой, они всерьёз опасались, что она станет обскуром, что тьма, живущая в ней по воле звёзд, однажды поглотит и убьёт её, а Стефан останется единственным человеком, который сможет влиять на сестру. Но время шло, Вероника росла и училась справляться с данной ей силой, и, кажется, из чистого врождённого упрямства она решила доказать всем и каждому в мире волшебников, что даже тьма может обратиться в свет, если только приложить к этому достаточно усилий.

***

Дожидаясь друзей в Косом Переулке, Вероника даже подпрыгивала на месте от нетерпения. Стефан и Деймон лишь посмеивались над сестрой. Первыми на шумной улице появились Грейнджеры: Гермиона держала обоих родителей за руки. Миссис и мистер Грейнджер, по мнению Дори, лишь сейчас, оказавшись гостями в мире, принадлежащем магам, по-настоящему осознали, что в их семье родилась волшебница. Они с изумлением озирались по сторонам, с не меньшим изумлением оглядели одетых в мантии Сальваторе, и, лишь по очереди прикоснувшись к сухонькой руке миссис Грей, осознали, что всё вокруг них реально. Но времени опомниться им не дали: со стороны «Дырявого котла» гурьбой валили Уизли. Шумные, яркие, они привлекли бы внимание любого, даже будь они одеты по-другому, по-магловски. Дори, приглядевшись к Молли Уизли, тянувшей за руку свою единственную дочь, даже на расстоянии почувствовала волнение, владевшее женщиной. Масла в огонь подлили Гермиона и Вероника, когда рванули к Уизли с громким окликом: - Рон! Гарри!.. – имя второго мальчика замерло у обеих на устах, когда взгляды их не нашли знакомой черноволосой головы. Молли и Артур протиснулись мимо расшумевшихся детей к Дори и родителям Гермионы и улыбнулись им. - Артур Уизли, - протянул раскрытую ладонь отцу Гермионы мужчина. – Мой сын учится в одном классе с Гермионой. А это моя жена, Молли, и, - он кивнул на стайку рыжеволосых мальчишек, - наши дети. - Где Гарри? – Дори всё же прервала учтивое знакомство вопросом, волновавшим её с первого взгляда на Уизли. – Вероника говорила, он гостит у вас. - Он… он… - миссис Уизли всплеснула одной рукой, а другой крепче сжала ладонь Джинни. Казалось, она не могла справиться с волнением и испугом. - Похоже, он вышел не в тот камин, Дори, - в голосе её мужа звучало спокойствие, но миссис Грей знала, что переживает он за их маленького гостя не меньше своей супруги. – Только и всего. Он ведь сегодня впервые в жизни воспользовался каминной сетью. Только и всего! Подумать только, эти люди потеряли Гарри Поттера, и это всего через каких-то два месяца после того, как Тёмный Лорд явил себя миру впервые за десять долгих лет! Дори кусала губы, гадая про себя, сколько известно Уизли о летнем происшествии в Хогвартсе, и сколько можно им рассказать. - Господь всемогущий! – только и выдохнула она, не в силах справиться со своими эмоциями. – Нам нужно его отыскать. Артур Уизли согласно кивнул. Несмотря на его невысокий рост, потрёпанный костюм и растрёпанную рыжую шевелюру, от этого мужчины веяло спокойствием, твёрдостью и решимостью. Дори напомнила себе, что этот человек пережил множество схваток, которые для многих сильных волшебников стали роковыми, что он силён и всегда верен своему слову, своему долгу и своей чести. - Мы этим и займёмся. Может быть, мистер и миссис Грейнджер согласятся присмотреть за детьми? На лицах родителей Гермионы заиграли неуверенные улыбки: шутка ли – уследить за пятью непоседливыми детьми в чужом мире? А ведь есть ещё их собственная дочь, а Деймон, а Стефан, а Вероника… Машинально Дори поискала взглядом девочку, и вовремя: Вероника приближалась к повороту в тёмный мрачный проулок. Волшебница без труда узнала его: Лютный переулок – худшее место для Вероники Сальваторе. Девочка шла быстро, и докричаться до неё сквозь шумную многолюдную толпу не представлялось возможным. Навстречу Ви двигалась огромная тёмная тень, едва различимая во мраке, сгустившемся под сводами смыкающихся над головами балконов, козырьков и крыш. Дори нащупала палочку в кармане и сжала её, готовая в любой момент произнести защитное заклинание… от сердца у неё отлегло, когда тень ступила в полосу света и оказалась Хагридом, ведущим за руку Гарри. Проследив за её взглядом, Артур и Молли бросились к Гарри, следом и дети, и Грейнджеры остались одни на ступенях «Гринготтса». После того, как волнение – и радость от встречи – улеглись, и каждый съел в кафе Флориана Фортескью по большому рожку мороженого и выпил по стакану лимонада, все отправились во «Флоришь и Блоттс». На стеклянной витрине была наклеена великолепная афиша почти в человеческий рост, и человек, изображённый на ней, был тоже поистине великолепен: золотые волосы, лучезарные голубые глаза, шёлк и бархат лучших оттенков. Поворачиваясь то туда, то сюда, Златопуст Локонс – так гласила надпись в уголке плаката – сверкал белозубой улыбкой и протягивал руки к прохожим в приглашающем жесте. Стоило им войти, и они поняли, что именно сегодня и именно здесь Локонс презентует свою новую книгу; хозяин магазина, маячивший за спиной златокудрого волшебника, был явно доволен тем, что заполучил к себе такую знаменитость, а вместе с нею и полный магазин покупателей. Дети разбрелись кто куда, толпа разъединила Молли и Артура, а Дори оттеснила от родителей Гермионы. Волшебница остановилась у стеллажа с книгами по зельеварению, лениво перебирая корешки и вполуха прислушиваясь к происходящему в магазине. Она не услышала шагов за спиной, обернулась лишь тогда, когда над нею раздался мягкий знакомый голос. - Какая встреча, миссис Грей! На неё сверху вниз смотрел Люциус Малфой. Что поделать, в элегантности ему не откажешь: безупречно подогнанная дорогая мантия, белоснежная рубашка под нею, блестящие волосы, светлая аристократически тонкая кожа, приветливая улыбка на губах. Жаль только, что душа под этим красивым обликом чёрная, прогнившая. Дори кисло улыбнулась и промолчала. Но мужчина, казалось, не замечал её неприветливости. - Я рад вас видеть! Многие в обществе поговаривают, что вы совсем расхворались, ослабли и удалились от мира. Я счастлив видеть, что это не так! И передам это своим знакомым, чтобы они не волновались, - он блеснул белозубой улыбкой и обвёл взглядом переполненный магазин. Дори заметила, что губы его дёрнулись, словно ему пришлось приложить усилие, чтобы удержаться от презрительной усмешки. – А что вы здесь делаете? Собираете девочку в школу? Его взгляд, теперь более пристальный, вновь скользнул по толпе, но больше он ничем себя не выдал. Дори подумала, что едва ли он интересуется Вероникой лишь из родственных чувств. Словно все её мысли отразились на её лице, Люциус прибавил: - Нарцисса интересуется её здоровьем и шлёт ей привет. Она была бы рада, если бы Вероника иногда ей писала. Родня, как-никак, - пожал он плечами с таким видом, как будто желания жены ему не понятны. - Веронику и её братьев, - игнорируя последнюю фразу мужчины, сухо пояснила волшебница. – Что же до ваших друзей, мистер Малфой, то я попрошу передать им, что я не больна и не слаба, и у меня достаточно сил, чтобы при случае причинить им всем немало неприятностей и отправить их туда, где им и место, - она многозначительно подняла брови. Малфой сморщил нос и поджал губы. - Фи, как грубо, миссис Грей. Что бы сказал мистер Дерем, ваш муж, если бы увидел вас здесь, сейчас, среди этих… этих… Вдруг его тонкие губы исказила усмешка, и, обернувшись, волшебница увидела спешащего к ним Артура Уизли. Она понимала, о чём говорит Люциус, хотя, конечно, и не разделяла его презрения. Дори было сложно представить среди этих восторженных домохозяек даже детей Альбуса и Алии, а ведь они воспитывались в полном пренебрежении к чистоте крови и древности рода; и, конечно, никто из Блэков, Малфоев или Розье не вошёл бы в этот магазин в этот день из опасения подвергнуть свою аристократическую впечатлительность такому удару. Даже её супруг, холодный и сдержанный Дерем окрестил бы поклонниц Локонса не лучше, чем «стаей глупых куриц». То был другой мир чистокровных волшебников, утончённых как в жизни, так и в смерти, как в любви, так и в ненависти. То был другой мир, и между ним и остальными волшебниками пролегла чёткая, хоть и незримая граница из традиций, привычек, суждений, впитанных с молоком матери из поколения в поколение. Эта граница сместилась, когда Волан-де-Морт, очаровавший чистокровных магов своими идеями, собирал под свою руку аристократов; тогда многие представители громких древних фамилий, не желавшие примыкать к нему, оставляли свои дома и семьи и сближались с теми, кто не мог перечислить свою родню до седьмого колена; лишь немногим удавалось сохранить хрупкий баланс. То был другой мир, её мир, мир, который она любила, и который рушился всё больше с каждым новым заколоченным гробом, пока не обратился в прах. Стараясь не замечать острой боли в сердце, Дори улыбнулась Малфою. - Он бы сказал, что мне не стоит обращать внимание на кого-то вроде вас, мистер Малфой. Если бы вы его не убили, - вдруг прибавила она. Мистер Уизли, наконец протиснувшийся к ним сквозь толпу, встал рядом с ней, возвышаясь над Дори на целую голову. - Что-то не так? Малфой смерил его полным презрения взглядом и вновь посмотрел на волшебницу. - Общение с Уизли и им подобными накладывает свой отпечаток на ваши манеры, миссис Грей. Увы! – он повернулся, чтобы уйти, но, словно спохватившись, вновь развернулся к Дори. – Кстати, дом Блэков! Вопрос о наследстве всё ещё открыт! - Забудьте о нём, мистер Малфой, - устало проговорила она, - Сириус Блэк ещё жив. Люциус передёрнул плечами и скрылся за ближайшим стеллажом. Заметив непонимающий взгляд Артура, Дори отмахнулась, прибавив: - С самого детства, сколько я его помню, Люциус Малфой был скользким типом. Артур рассеянно кивнул и ни о чём больше не спрашивал. На душе у Дори было тяжело: от мистера Уизли отмахнуться было куда легче, чем от Малфоя с его старой песней о наследстве Блэков. Фамильный особняк Блэков на площади Гриммо со смертью старухи Вальбурги отошёл её сыну, пусть и нелюбимому; теперь Люциус Малфой, пользуясь тем, что Сириус Блэк застрял в своей тюрьме, пожалуй, на всю оставшуюся жизнь, и, конечно, своими связями, пытался прибрать к рукам этот дом. Но Дори, представлявшая детей Джузеппе Сальваторе как возможных наследников, как можно дальше оттягивала момент, когда этот неприятный вопрос нужно будет решить навсегда. И главным образом потому, что Сириус, крестник её покойного мужа, ещё жил где-то там, в тёмной и тесной камере Азкабана, пусть для всего мира он погиб ровно в тот миг, когда за ним захлопнулись тяжёлые ворота этой страшной тюрьмы. Она не желала хоронить его раньше отведённого небом часа. После ещё одной неприятной сцены с участием Люциуса Малфоя у всех остался дурной привкус во рту. Солнечный свет словно померк над Косым переулком, превратив радостный, наполненный приятными встречами со старыми друзьями день в один из тех серых дней, когда больше всего хочется оказаться за крепкими дверями собственного дома. Ведь каждый из взрослых знал, что за бахвальством и безграничными надменностью и дерзостью Малфоя стоит истинная власть и сила, возможность навредить, почти не опасаясь наказания; дети же просто кипели от праведного гнева и мечтали как-нибудь насолить Драко Малфою, во всех своих отвратительных качествах пошедшего в отца. Ни у кого больше не было желания и сил медленно прогуливаться по магазинам, глазея на диковины и делая покупки. Миссис Уизли увела своих детей к старьёвщику, её муж собрался дожидаться свою семью в «Дырявом котле» в компании родителей Гермионы. Дори, которой необходимо было сводить Деймона и Стефана к мадам Малкин – за лето оба мальчика сильно вытянулись и теперь нуждались в новых школьных мантиях – выдержала короткую, но нелёгкую внутреннюю борьбу, прежде чем решиться оставить Веронику с Роном, Гарри и Гермионой в кафе Флориана Фортескью. Понимая, что девочке очень хочется побыть с друзьями, она всё же без конца давала ей наставления и всё не решалась уйти. Наконец Сальваторе выпалила – весело, но в голосе её звучал почти не прикрытый вызов: - У меня есть про запас парочка заклинаний, которыми я смогу остановить любого врага. Не переживай. Вместо того, чтобы успокоиться, Дори нахмурилась. - Ещё одна подобная дерзость, мисс, и вы пойдёте с нами, - отрезала волшебница, но, глядя, как складка пролегла между бровей девочки, она несколько смягчилась: - если приключится беда, посылай красные искры. Гарри, который слышал эти слова, невольно вспомнил их жуткое путешествие в Запретный лес. Вероника подумала о том же; сначала она открыла рот, собираясь по обыкновению возразить Дори, но чуть погодя передумала. Она задумчиво ковыряла ложечкой мороженое в креманке, глядя вслед миссис Грей. - Она волнуется за тебя, - раздался над её ухом голос Гарри. Переведя взгляд на друга, она заметила, что он так же задумчиво глядит вслед удаляющейся Дори. Сальваторе передёрнула плечами. - Даже слишком. Она душит меня этой заботой. Ведёт себя так, словно я младенец или… сумасшедшая, - девочка словно бы даже поперхнулась этим словом. – Я знаю, почему она ведёт себя так. Все они. Случается, что волшебник, обладающий слишком большой силой, не может её контролировать. Он даже может навредить кому-то, и это совершенно бессознательно. Сестра дедушки была такой, - уверенно сказала Вероника, - и они думают, что я такая же. Но я не такая. Некоторое время за их столиком царило молчание. Затем Вероника заговорила вновь. - Расскажи о Лютном переулке, Гарри, - попросила она. Глаза её живо блестели в этот момент, и Гермиона, заметив этот блеск, придвинулась к ней. - Ви, я не уверена, что стоит… Она резко повернулась к Грейнджер. - Вот как?! И ты туда же?! Все пытаются оградить меня от чего-то, а меж тем Волан-де-Морт, может быть, притаился за следующим поворотом в чьём-нибудь обличье! – вспылила она. – И где была бы я, где был бы Гарри, если бы я повиновалась желаниям Дори и деда и всех остальных и училась бы только превращать пуговицы в жуков?! Я знаю, - уже немного спокойнее проговорила девочка, - что Лютный переулок – не место для детей вообще, а для меня особенно, и каждый, кто хотя бы интересуется происходящим в нём, тотчас попадает под подозрение у добропорядочных волшебников… Но как я могу справиться с тёмной магией, что живёт во мне от природы, если я даже не знаю, как она выглядит? Я должны знать, как приручить её, как использовать во благо себе, чтобы не позволить ей захватить меня и превратить в того монстра, которого все так боятся. С каждой новой фразой она всё больше сникала, словно тяжесть клубящихся вокруг неё подозрений всё больше и больше давила на неё. Гарри набрал в грудь воздуха, чтобы рассказать о ведьмах с их жутким товаром, о тьме, царящей в этом месте, об ужасающем магазинчике Горбина и Бэргса, но совершенно неожиданно для себя выпалил: - Я видел там Драко Малфоя. - Драко Малфоя?! – в один голос переспросили трое его друзей, а Рон даже поперхнулся мороженым. Откашлявшись, мальчик сказал: - Ви права: это место не для детей, даже для таких, как Малфой. - Он был с отцом, разумеется. Услышав это, Вероника усмехнулась и как-то странно посмотрела на Рона. Тот ухмыльнулся ей в ответ, словно понял всё по одному выражению её лица. Прежде, чем Гарри поинтересовался, что же означала эта пантомима, Рон осведомился: - А Люциус Малфой продавал там что-то или покупал? Или просто глазел? Перед глазами у Гарри вновь встала сцена, увиденная в магазине, а в ушах зазвучала медлительная, хорошо поставленная, как и у сына, речь Малфоя-старшего. Он совершенно не понимал, куда клонит Рон, но всё же ответил ему. - Продавал. Сказал, что ожидается какой-то рейд… Сальваторе щёлкнула пальцами, выражая тем своё удовлетворение. Рон кивнул. - Очень хорошо. Надо будет предупредить папу: пусть заглянут в подпол Малфой-мэнора. Кажется, их ждут интересные находки. - Прижать Малфоя к ногтю – это, конечно, очень хорошо, - её слова не оставляли сомнений, что кровные узы, связывающие её с Драко Малфоем и его семьёй, не добавляют ни капли приязни к этим людям. Но, вместе с тем, в её голосе отчётливо сквозило нетерпение, и Гарри показалось, что она вот-вот отмахнётся от идеи Рона как от чего-то незначительного. – А что ещё было в этой лавке? Похоже, она была готова впитывать в себя информацию, словно губка. Немедля Гарри вспомнил всё, что когда-либо говорили о Вероники Сальваторе – о её способностях, склонностях, привязанностях. От подозрения противно засосало под ложечкой, но он тотчас отогнал его. Зато теперь он отлично знал, почему Вероника порой так ершиста и так осторожна в своих вопросах – и без того вызывало тревогу в слишком многих сердцах. Стоило лишь бросить взгляд на Гермиону и Рона, чтобы понять, что они думают о том же. И Ви понимала. Понимала, но молчала, терпеливо ожидая ответа. Меж тем пауза затягивалась. Гарри занял рот уже изрядно растаявшим мороженым и постарался припомнить, что же видел из своего убежища в той ужасающей лавке. Но, как ни старался, он отчётливо помнил только то, что отчаянно желал найти выход. Когда пережёвывать молоко дольше стало невозможным, он неуверенно проговорил: - Сушёную кисть руки, что давала свет в темноте. Хозяин лавки сказал, что это отличная вещь для воров. - Малфои кто угодно, только не воры, - фыркнула Сальваторе, словно бы даже оскорблённая этим предположением. – А что ещё? Я слышала, что лавка Горбина – настоящий кладезь для тех, кто увлекается тёмной магией, - глаза её блестели неподдельным интересом, и от этого Гарри стало жутко. - Ещё там было ожерелье, душащее своего владельца, а ещё большой старинный шкаф, в котором я прятался, и… Громкий звон перебил его – это Гермиона бросила ложечку в свою не до конца опустевшую вазочку. - Хватит! – скомандовала она. – Ви, зачем тебе всё это?! – та открыла было рот, чтобы ответить, но Гермиона не дала ей вымолвить и слова. – Ты что, хочешь, чтобы люди, которые и без того подозревают тебя в связях с тёмными магами, утвердились в своих подозрениях? Мы – твои друзья и, разумеется, не подумаем ничего… такого, - она обвела Рона и Гарри угрожающим взглядом. – Но что, если кто-то другой услышит тебя, твои расспросы? Ты ведь сама сказала, что Лютный переулок – место тёмное, злое… - И, к тому же, - вставил Рон, - за большинством вещей вроде тех, что Гарри видел в лавке, Министерство ведёт охоту. Равно как и за их владельцами. Это я знаю из первых рук. - Да, я всё это знаю, - спокойнее, чем можно было бы от неё ожидать, разглядывая свои сложенные на коленях руки, произнесла Ви. Сейчас она показалась Гарри куде взрослее своих двенадцати лет. – Но я знаю также, что сила, которой обладал Тёмный Лорд – огромная сила; сила, которой обладаю я – огромная сила; сила, которой наделены все те вещи – огромная сила. А сила – это невероятное оружие, а то, в чьих руках она оказывается – лишь воля случая. Волан-де-Морт выбрал тьму, я выбираю иное, а вещи… Человек всё может подчинить своей воле и заставить служить своим целям. Даже зло. - Возможно, - отозвалась Гермиона. – Но невозможно заставить зло служить добру. Голубые глаза встретились с карими. - Можно.