Хранительница

Она шумно сглотнула и машинально потерла пальцем чернильную запись — будто могла избавиться от неё так просто, а заодно и от кошмарного смысла, который она в себе несла. Ведь если человек, написавший это, был уверен, знал откуда-то наверняка… Это меняло всё. Это ставило под сомнение все те крохи информации, которую им удалось получить, перечёркивало дни их кропотливых и сопряжённых с опасностью стараний, возвращало их к тому, с чего они начинали — к абсолютному незнанию и растерянности. А, что хуже всего, в один миг угроза быть отчисленными из-за методов, к которым они прибегали в своих поисках, перестала быть настоящей угрозой, сколько-нибудь серьёзной. Если запись была правдивой, им всем грозило кое-что похуже. Оливер попытался закрыть книгу, но Вероника так и стояла, положив ладонь на страницу. — Что это с тобой? — обеспокоенно спросил он. Ви перевела на него взгляд, как будто только сейчас осознав его присутствие. — Не хочется это признавать, но похоже, что ты был прав, — медленно, неохотно впуская в разум это понимание, проговорила она. — О чём это ты? — Ну, о Волан-де-Морте, — Вероника ткнула пальцем в запись. — Том Нарволо Реддл — Волан-де-Морт. — Его непонимание начинало злить её. — Том Нарволо Реддл? То есть, это племянник моей бабушки, — он в свою очередь коснулся страницы с генеалогическим древом, — но я не понимаю, при чём он… Этого она просто не могла вынести. — Дневник!.. — воскликнула Вероника, но тут же поняла, что Оливер ничегошеньки не знает о дневнике, видениях Гарри, прежних нападениях и всём таком прочем. Она с силой хлопнула себя по лбу, от чего у Оливера явно возникли сомнения в её адекватности. Вероника коснулась его руки, осторожно сжав запястье. — Прости! В этот раз действительно прости, я совсем забыла!.. Прости, мне нужно бежать! На кону… всё! Она выскочила из библиотеки, громко хлопнув дверью; вслед ей неслись возмущённые крики мадам Пинс — и наверняка из-за её неуважительного отношения к книгам и священной тишине с Гриффиндора сняли некоторое количество очков. Но ей было всё равно. Книги, дисциплина, соревнование между факультетами казались ей теперь вещами не более серьёзными, чем игра в плюй-камни. Волан-де-Морт в замке! В это было невозможно поверить, наверняка дедушка и остальные преподаватели, прочёсывающие замок от подвалов до чердака после каждого происшествия, нашли бы его или какие-то следы. А были ли они в Сокрытом Замке? Наверняка, если только Сокрытый не был всего лишь одной из легенд Хогвартса. Нет, они не могли не найти его или укрывать… Вероника подумала о Северусе и поморщилась: как и всем в семье, ей было известно о прошлом Снегга, но, как и все, она знала, почему он был предан Дамблдору. И пусть все логические доводы, пульсирующие в её голове в ритм её быстрому бегу, говорили лишь о том, что Тёмный Лорд никак не мог прокрасться в замок, ей всё равно было так страшно, будто он гнался за ней по пятам, а его чёрная тень нависла над ней. В прошлом году это действительно было так: он проник в школу, и ей пришлось встретиться с ним лицом к лицу. Но тогда он был всего лишь крошечным сморщенным личиком на затылке Квиррелла, беспомощным без собственной плоти, с одним только никчёмным заикающимся помощником. А теперь? Квиррелл был всего лишь человеком, а сейчас у него на побегушках был монстр… Змея, не иначе! Она была права, да и образу Волан-де-Морта вполне соответствовала змея. И это отлично объясняло, почему жуткие угрозы слышали лишь они с Гарри — два единственных человека среди всей школы, кто владел парселтонгом. Но где же этот чёртов Тёмный Лорд и его чёртов питомец? Зато их с Оливером находка объясняла также и то, почему Том Реддл из дневника повёл Гарри по ложному следу, приведшему к Хагриду и Арагогу, ни в чём не повинным. Если кому-то в Министерстве Магии придёт в голову провести параллель между событиями нынешними и пятидесятилетней давности, они с лёгкостью придут к тем же ошибочным выводам, что и Гарри. И тогда Хагрида упрячут в Азкабан, а настоящее чудовище останется в школе. И Волан-де-Морт! На очередном повороте у неё закололо в боку, и Веронике пришлось остановиться. Согнувшись едва ли не пополам, схватившись за бок, она пыталась восстановить дыхание. Коридоры были пусты: завтрак закончился, и она слышала звонок, прозвеневший несколько минут назад… С трудом возвращаясь к реальности, она подумала о профессоре Бинсе и истории магии. Но какое значение имеет «неуд» или плохо сданный экзамен по сравнению с таким открытием? Ей нужно было рассказать кому-то, и на этот раз кому-то из взрослых, кто мог бы соперничать в силе и умениях с Тёмным Лордом, кто однажды уже поднялся против него и победил… Гордыня её протестовала, но здравый смысл убеждал её в этом. К кому ей пойти? Кто ей поверит? А ведь рассказывать нужно обо всём, начиная с дневника, на страницах которого жил Том Реддл, откуда он направлял Гарри и всех них по ложному пути… — Дневник! — воскликнула она, широко распахнутыми глазами уставившись на портрет какой-то молодой светловолосой ведьмы. Та в ответ подозрительно прищурилась и внимательно оглядела свою мантию. — А дневник-то ведь и не предъявишь! Как вовремя он исчез, — пробормотала Вероника. Она сдвинулась с места, пока ещё не рискуя бежать — в боку всё ещё покалывало. В самом деле, если Волан-де-Морт со страниц дневника мог беседовать с Гарри, что ещё он мог вот так? Может, он и своим ручным чудовищем управлял оттуда, из чернильного прошлого? Тут она задалась новым вопросом: как дневник столь именитого владельца вообще попал к Гарри. Он никогда не рассказывал им об этом, да и вряд ли сам задумывался, полностью поглощённый общением с фантомом. Может быть, конечно, это была всего лишь случайность, но сложно было поверить в совпадения, когда дело касалось Гарри Поттера и Тёмного Лорда. — Северус. Вот, кто мне нужен, — тихо сказала она себе под нос, убеждая свою более самоуверенную половину. — И Деймон. Они знают, что делать. И какие-то высшие силы словно вняли её отчаянию: в конце пустынного коридора показался Северус. Должно быть, у него был свободный урок, и он патрулировал замок. Увидев его, Вероника побежала, высоко подобрав мантию. Он же, заметив её, остановился и напрягся. Северус присел и раскинул руки, и Вероника упала прямо в его объятия, всхлипывая от облегчения. Он слегка отодвинулся, заглянул к ней в лицо. — Что случилось? Должно быть, её вид напугал его не на шутку, потому что он побледнел ещё больше, чем обычно. Краем глаза она увидела своё отражение в оконном стекле: взъерошенная, растрёпанная, расширенные от ужаса глаза сверкают на побледневшем лице. — Ви! — он легонько потряс её. — Ты выглядишь так, как будто за тобой гнались демоны. — Почти. — У неё хватило сил на слабую улыбку. — Волан-де-Морт. Его взгляд стал более пристальным, он нахмурился. — Что ты такое болтаешь? — голос вдруг стал почти таким же резким, как на уроках, когда он объяснял тему по второму кругу. Потом, словно вспомнив о чём-то, Северус смягчился. — Все напуганы, и ходит много разных слухов, но ты не должна верить им. Всё образуется… — Чёрта с два всё образуется! Волан-де-Морт в школе! Понятия не имею, как он сюда попал, но он здесь, и это всё, — она помахала рукой в воздухе, намекая на хаос последних недель, — его рук дело. — Это слишком смелое заявление, и я рад, что ты решила поведать о своих опасениях мне, а не кому-то ещё. Это было бы неразумно… для тебя. Вероника закатила глаза. — Да-да. Послушай, Северус. Я знаю, это звучит странно, но… Ты же знаешь, что я змееуст. — Он отвёл взгляд, и она нетерпеливо дёрнула его за мантию. — Да, ты знаешь! И Гарри… — На миг Вероника прикусила язык, ведь она не собиралась выдавать его — но потом спохватилась, ведь Северус был там, когда Гарри заговорил со змеёй, как и добрая половина школы, а потом все ещё несколько месяцев мололи языками… — Короче говоря, мы с ним слышали голос, который больше не слышал никто. А потом дневник! Гарри говорил с Томом Реддлом, а тот слогал ему — ну конечно, как будто он мог сказать правду! — Гарри Поттер? — осторожно переспросил Северус. Уж конечно, он знал, как на самом деле звали Волан-де-Морта. — Том Реддл? Какой ещё дневник? — Дневник Тома Реддла. Он говорил… то есть… Гарри писал ему, а Том ему отвечал… Короче, говоря, он сказал, что это был Хагрид… пятьдесят лет назад, а значит и сейчас… И попечительский совет напустился на Хагрида, когда Волан-де-Морт в замке! Его нужно найти, пока он не натравил чудовище ещё на кого-то! Или хотя бы чудовище! Мы должны узнать, как он управляет!.. Пойдём! — Она крепко схватила его за руку и потянула. Северус выглядел ошеломлённым, но решительным. — Да, идём. Вероника слишком позно поняла, что неправильно истолковала его решимость. Она сама понятия не имела, куда им идти и где искать помощи, но была уверена, что он-то знал. Опомнилась лишь когда они оказались перед дверями больничного крыла; бросив убийственный взгляд на Северуса, она попыталась вырвать руку, но он слишком крепко держал её. На его стук в створке двери открылось маленькое окошко, откуда показался нос мадам Помфри. — Я же говорила, нечего сюда ходить! Здесь вы ничего нового не найдёте. Мандрагоры дозревают, а больным нужен покой… — Ну, покоя у них хоть отбавляй, мадам Помфри, — едко заметил Северус. Вероника ещё раз попыталась вырваться, но у неё ничего не вышло. — А, это вы, профессор, — голос врачевательницы изменился, но в нём ещё оставался отчётливый оттенок недовольства. — Ага. Я попрошу вас позаботиться о благополучии и спокойствии мисс Сальваторе. Она… приняла всё происходящее слишком близко к сердцу. Вероника возмущённо фыркнула. Мадам Помфри бросила взгляд вниз сквозь своё окошко. — О, мисс Ви. Ну что же это вы… — Врата крепости приоткрылись на несколько дюймов, и сухонькая мягкая рука ведьмы втянула Веронику в больничное крыло. — Я пришлю к тебе Стефана, когда закончится урок, — донёсся до неё голос Северуса, и ей показалось, что он говорил несколько виновато. Но ничто не могло успокоить ярость Вероники. Она оглянулась раз и другой, но крепость уже была заперта: массивные двери больничного крыла, крошечное окошечко в них, Вероника была уверена, что мадам Помфри и пару защитных заклинаний на них наложила. Неплохо в сложившихся обстоятельствах, если бы только не одно весьма существенное «но»: ей отчаянно нужно было выбраться отсюда и как можно скорее. Она покосилась на мадам Помфри, ведущую её за руку мимо ширм. Обычно она видела во врачевательнице лишь строгую сиделку, но теперь, глядя на скорбное, но мягкое выражение лица старушки, что такой она была для посетителей, а не для своих подопечных. В качестве же пациента Вероника была в руках мадам Помфри лишь несколько минут в прошлом году — и тоже после встречи с Волан-де-Мортом; тогда её очень быстро вызволил дедушка. Но сейчас нечего было ждать, что он придёт ей на помощь. И никто не придёт. Они шли мимо по большей части пустых кроватей, но некоторые были скрыты ширмами, и каждая отдавалась глухой болью в сердце Ви. Мадам Помфри, конечно, постаралась скрыть от посторонних взоров жертв чудовища, но она-то прекрасно, что скрывают идеально белые занавеси. И её не покидало ощущение, будто она вот-вот должна присоединиться к ним. — Мадам Помфри… — Да, милая? — Она склонилась над Вероникой с чрезвычайно доброжелательным выражением лица. — Я… э-э-э… у меня… Я думаю, я в порядке. И мне нечего делать здесь. Брови её сошлись на переносице. Она недовольно покачала головой, но едва ли это недовольство вызвала Вероника. — Такие ужасные вещи творятся… Не могу припомнить ничего подобного на моём веку, а живу я достаточно долго. Ничего удивительного, что кто-то не выдерживает. В этом нет ничего зазорного. — Сухая ладонь опустилась на затылок Ви и легонько потрепала её волосы. При упоминании о прошлом Вероника оживилась. — А пятьдесят лет назад? Вы ведь наверняка уже работали тогда. — Она надеялась, что это не прозвучало слишком неуважительно по отношению к мадам Помфри. — Когда в Ховарте учился Волан-де-Морт?.. Пожилая колдунья сбилась со своего ровного шага, но лишь на мгновение, потом крепче взяла Веронику за руку и повела её дальше. Губы её были поджаты. — Тогда тоже были нападения, да, — после некоторого молчания сказала она. — Но я не думаю, чтобы профессор Дамблдор хотел, чтобы я с тобой это обсуждала. — Профессора Дамблдора здесь нет. — Это прозвучало несколько грубее, чем ей хотелось бы. — А чудовище прямо сейчас в этих стенах, вместе с нами! Но ей не удалось выудить из мадам Помфри больше ни слова. Она усадила Веронику на кровать в дальнем конце больничного крыла — подальше от Гермионы, Пенелопы и остальных — оставила её на несколько мгновений, а потом вернулась с кубком, от которого приятно пахло травами. — Это успокаивающий настой, детка. Выпей это и отдыхай. Она стояла над Вероникой, пока та не сбросила туфли, забралась с ногами на кровать и взяла кубок. Ви даже сделала вид, что пьёт — но на деле лишь пригубила. Мадам Помфри, вне всяких сомнений, своё дело знала, а ей нужна была светлая голова. Она не собиралась упускать ни малейшую возможность выбраться отсюда. Может быть, в больничном отсеке под бдительным вглядом целительницы было и безопасно, но Вероника Сальваторе не этого искала. Волан-де-Морт был где-то поблизости, и ради них всех, ради собственой семьи Вероника не имела права бездействовать. Пока ещё был шанс спастись. Когда шаги мадам Помфри затихли в небольшой комнате, где она, вероятно, отдыхала, Вероника села на постели, опустив ноги вниз. Кубок стоял рядом с ней на тумбочке, испуская свежий травяной аромат. Двери по-прежнему оставались закрытыми, и за ними по-прежнему царила тишина. Куда ушёл Северус и что он намерен предпринять? Ей хотелось, чтобы он принял её слова всерьёз, а не за бред испуганной девчонки. Его предательство глубоко ранило Веронику, но всё же он оставался последней надеждой её, её братьев, может быть, всего Хогвартса теперь, когда дедушки не было в замке. И несмотря на обиду, ей больше всего хотелось сейчас встать плечом к плечу с Северусом и сражаться… Едва ли он это позволит. Конечно нет, иначе он бы не упрятал её сюда! Но он должен был позволить, это было её право. Право возмездия, право справедливости. Вероника думала о своей семье. Дори не держала почти ничего такого в своём лондонском доме, но каждое лето они бывали по делам в доме в Годриковой Впадине и пару раз были в закрытом особняке Блэков на Гриммо — и она видела там портреты, колдографии, замысловатые переплетения генеалогических древ. Она знала, что клан Сальваторе-Блэков-Дамблдоров был огромен. И стал бы ещё больше, если бы большая часть его членов успела или имела возможность обзавестись потомством. В конце концов, именно лорд Волан-де-Морт был виноват в том, что всё разрушилось. Кто-то погиб от его рук или от рук его ближайших соратников, как её родители, Регулус Блэк, дядя Джакомо и бабушка Алия, кто-то умер, не выдержав груза горя, разом свалившегося на плечи — так умерли бабушка и дедушка Сальваторе. Другие угодили в тюрьму, были вынуждены покинуть Англию и прятаться в богом забытых местах. Столько искалеченных судеб — а виноват лишь один человек, словно ножом взрезавший плотную массу семейных связей. Если ему позволить, он разрушит и то немногое, что ещё осталось, уничтожит тех, кто ещё держался на плаву. Разве можно было ему позволить? Разве можно было позволять ему уничтожать их мир прямо сейчас? Она провела в больничном крыле напряжённый, полный сомнений и ярости час. За дверью по-прежнему было тихо, будто за ними заканчивался мир; это могло означать как то, что всё идёт своим чередом, так и то, что всё стало хуже некуда. Когда прозвенел звонок с урока, Вероника вздрогнула и снова села на постели, впрочем, так, что в любой момент, войди мадам Помфри, могла притвориться спящей. Она так надеялась, что на перемене кто-то придёт проведать окаменелых учеников. Кто бы это ни был, она сумеет улизнуть, когда мадам Помфри отворит двери вполне законным посетителям. Но если это будут Рон и Гарри, значит, удача на её стороне сегодня. Тогда она сможет всё рассказать им, и вдали от любопытных глаз и ушей, в безопасности больничного крыла они смогут придумать, что делать дальше. Только бы они ей поверили! Теперь она жалела, что не попросила Оливера прихватить эту книгу с собой из библиотеки: ей может понадобиться доказательство, но быстро отыскать нужную среди десятков книг в одинаковых переплётах будет крайне сложно. Как, кстати, Оливер её нашёл? Настороженная сверх всякой меры, Вероника была готова подозревать и Оливера, правда, ещё не решила, в чём именно, но тут её бегущие по кругу рассуждения были прерваны стуком в дверь и шагами мадам Помфри. От двери раздались тихие голоса, в которых Ви с облегчением узнала своих друзей. После некоторого промедления целительница всё-таки открыла им двери. Они явно пришли к Гермионе, потому что почти свернули за её ширму — ближайшую ко входу, — когда заметили Веронику. Она старалась махать им одновременно достаточно энергично, чтобы они её заметили, и не слишком приметно, чтобы не привлечь внимание мадам Помфри. Несмотря на всю её доброту, Вероника не была намерена злоупотреблять её гостеприимством. — Что это ты здесь делаешь? — поинтересовался Гарри, а его зелёные глаза оббежали её, будто ища на Веронике какие-то следы травм. Вероника закатила глаза. — Северус! — Что это? — Рон наклонился над кубком с нетронутым напитком. — Фу! Это что, сонное зелье? — Или любой его аналог, — недовольно сказала она. — Послушайте! Оливер кое-что нашёл! Он искал совсем не это, но… — Впервые с того момента, как покинула библиотеку, Вероника задумалась, в самом ли деле находка Оливера Куина была такой уж случайной. В конце концов, он почти наверняка знал, как зовут его бабку и всё прочее… Потом она обязательно выяснит, что было известно ему всё это время, но сейчас это могло подождать. — Короче говоря, мы с ним только что выяснили, что твой товарищ по дневнику, Гарри, — она ткнула его в грудь указательным пальцем и набрала в грудь побольше воздуха, чтобы торжественно выпалить: — это Волан-де-Морт! На Рона весть оказала эффект разорвавшейся бомбы: он упал на стоявший у кровати табурет, открывая и закрывая рот, словно на него кто-то наложил заклятие немоты. Но Гарри, похоже, было труднее расстаться с привлекательным образом Тома Реддла. — Ну… нет, это ерунда какая-то. Не может этого быть, — он поморщился. А Вероника с ужасом поняла, что Гарри привязался к Тому Реддлу. Ну что могло быть ещё хуже? — Реддл был вежливым и искренним, а… Нет, Ви, ты что-то путаешь. Или это твоя книга ошибается. — Геральдические книги никогда не лгут! — рявкнула она с такой убеждённостью, что её помешанные на чистоте крови родственники могли бы ею гордиться. — Поэтому тебе лучше поверить мне, пока не стало хуже. — Допустим, — вставил Рон, наконец оправившись. — Но это не объясняет того, что ты делаешь в больничном отсеке вместо того, чтобы, как положено, быть на уроке у Бинса и рассказать нам об этом получасом раньше. — О, это всёСеверус! — Обычно Вероника старалась обелить своего любимого «дядюшку», когда он подвергался нападкам Гарри, Рона и Гермионы, но сейчас даже ей не хотелось его защищать. — Я рассказала ему в надежде, что он поможет, а он привёл меня сюда и велел мадам Помфри присматривать за мной. Она проговорила это с таким выражением лица, что ни у кого не осталось сомнений в том, что она думает по этому поводу. Рон и Гарри переглянулись, на лицах их так и светилось озорство. Но уже через мгновение выдержка изменила им, и оба они расхохотались. Вероника поджала губы, сузила глаза в знак крайнего неудовольствия, но ещё минуту или две они смеялись, прикрывая рты ладонями и всячески стараясь заглушить громкие звуки, которые бы в один миг разгневали мадам Помфри и заставили бы её вышвырнуть их из больничного крыла. По мнению Вероники, они все были сейчас не в том положении, чтобы веселиться. Но, похоже, серьёзность ситуации здесь понимала до конца только одна она. Впрочем, наверняка ещё Северус — и именно поэтому она оказалась запертой здесь. Наконец ей это надоело, и она кашлянула, привлекая внимание своих друзей. Минуты, драгоценные мгновения утекали, и в каждое из них они могли бы что-то сделать. Но не делали. Взгляд её упал на ширму, за которой лежала Гермиона; сейчас, в прозрачном свете утра, были видны лишь очертания неподвижного тела. Мандрагоры зрели, каждая истекшая минута приближала её и всех остальных к оживлению… Но в какой Хогвартс вернётся Гермиона? Вернётся ли? То есть, будет ли, куда ей возвращаться — или школа станет смертельно опасной для маглорождённых волшебников? Если всё пойдёт так, как того желали люди вроде Малфоя, в Хогвартс будут допускать только чистокровных волшебников; но сколько родителей не отпустит своих детей сюда в таком случае, даже если в их жилах будет течь самая чистая кровь? Рон наверняка станет одним из первых… А она сама? Дедушка говорил ей, что Дори ничего так не желала, как забрать её из школы и упрятать в лондонском доме, подальше от любых заварушек. Пока он был здесь, он мешал ей, ну а теперь? И если Хогвартс станет таким, разве не будет у Дори причин забрать её?.. — Мне очень приятно, что я смогла вас развеселить, — сухо сказала она, теряя терпение, — но… Рон перебил её: — То есть ты хочешь сказать, что это твой распрекрасный Северус Снегг запер тебя в больничном крыле, да? — тон его был полон сарказма и участия, за которыми слишком легко угадывалось снисходительное «я же говорил». — Ну, я вполне могу предположить, что он действительно волнуется за меня. — Утешением это было слабоватым, потому что она всё ещё чувствовала себя униженной, но и этого превосходства от Рона и Гарри она терпеть была не намерена. — Но я, во всяком случае, не умудрилась подружиться с Волан-де-Мортом, ещё и ненастоящим. — Да, с настоящим подружиться вряд ли получится, — с ухмылкой заметил Рон. Но вот с лица Гарри улыбка сошла, и Вероника почувствовала лёгкое удовлетворение, хотя и постаралась этого не показывать. — Думаю… думаю, что ты всё-таки ошибаешься. — Вызов звучал в голосе Гарри. — А вот и нет. Ты просто попался в ту же ловушку, что и многие другие до тебя. Только легко отделался. — Он смотрел на неё непонимающе. Вероника пояснила: — многие считали, что Волан-де-Морт доброжелателен с ними, выделяет их среди других и всё такое прочее. А теперь почти все они мертвы. Джакомо Сальваторе, — обратилась она к Рону, — ты наверняка слышал о нём от родителей? Хотя бы мельком? Рон нахмурился, но спустя несколько мгновений кивнул. — Да. Твой?.. — Дядя. Он был правой рукой Тёмного Лорда многие годы и чем-то вроде его лучшего друга. Если у Волан-де-Морта на самом деле могли быть друзья, — пожала плечами Вероника. — И искренне — ну, вроде как — считал, что может исправить ситуацию. Обманывался достаточно долго… Он понял, что ничего не исправить, слишком поздно: когда его брат, то есть, мой отец был уже мёртв. И мама с ним… — Она нахмурилась: отголоски давно слышанных чьих-то слов, больше похожих на злобные сплетни, не давали ей покоя, когда она думала о своих погибших родителях. Но, как и всегда, Вероника отмахнулась от них. Мёртвых следовало оставить в покое, хотя бы сейчас. — Но нам посчастливилось больше, чем дяде Джакомо: наш Волан-де-Морт нереальный и ещё достаточно юн… Может, у нас всё получится. — Что именно должно у нас получиться? — осторожно поинтересовался Гарри. — Ты действительно хочешь сразиться с Волан-де-Мортом?.. Ты действительно веришь, что… это он? — Больше некому. Во всяком случае, он послал тебя по заведомо неверному следу, и теперь я думаю, что он знал гораздо больше, чем говорил — тебе сейчас или тогда учителям. А знал он явно немало, учитывая, что зверюга, скорее всего, принадлежала именно ему. — Хочешь сказать, у тебя и план есть? Она вздохнула. Лучше всего придумывать планы и просчитывать несколько вариантов выходило у Гермионы, она же привыкла действовать по наитию. Но сейчас ей в голову ничего не приходило. Кроме… — Ну, сперва мы должны убраться отсюда. С этими словами она спрыгнула с кровати и решительно пошла к выходу, оглядываясь, чтобы убедиться, что мадам Помфри всё ещё в своём кабинете и не остановит её бегство. Но у ширмы Гермионы она притормозила и круто свернула. И как раз вовремя: Рон пихнул её локтём в бок и кивнул назад; мадам Помфри стояла на пороге кабинета. Вероника буквально упала на кровать подруги, зацепив Гермиону, и закусила губу, потому что извинение готово было сорваться с её языка. — А Вероника пошла в туалет, — бодро отрапортовал Гарри, указывая на двери, за которыми скрывалась уборная. — Ну а мы с Роном пойдём, пожалуй. У нас ещё уроки. — Всё, она ушла, — шепнул Рон, склоняясь над обездвиженной Гермионой. Вероника краем глаза заметила, что он старается не смотреть в бескровное помертвелое лицо, но тут же взгляд её вернулся к листку, который она держала в руках. Ну почему, почему они не заметили его раньше? Они были так ошеломлены, что даже не подумали о том, что Гермиона могла разгадать тайну страшных нападений. А она её разгадала. Вероника протянула листок Гарри и Рону. — Василиск, — шепнула она так тихо, словно чудовище могло просочиться через щель в стене. — Не удивительно, что никто его не видел. — Рон постучал пальцем по слову «трубы», написанному на странице Гермионой. — Не удивительно, что мы слышали его, Гарри. Тот как-то рассеянно кивнул. — Это действительно очень важно, раз Гермиона вырвала страницу из школьного учебника, — он усмехнулся, чувствуя, что дрожь пробежала по его телу. А потом он поднял глаза на Веронику, встретился с нею взглядом, и волосы зашевелились у него на затылке. Потому что во взгляде её было торжествующее и лукавое выражение, не сулящее им ничего хорошего. — Разве ты не понимаешь?! Волан-де-Морт — или что-то, связанное с ним — подчинило себе василиска. Но мы с тобой тоже можем! Мы ведь змееусты! Прикажем ему кинуться на того, кто управляет им — и дело с концом! — Она выглядела так, словно уже победила, но безумие звучало в каждом её слове. — Ты же читала «не сыскать таинственней и смертоносней»! Куда нам… О, сейчас у неё опять было это выражение лица, в котором сквозило превосходство человека, безмерно уверенного в себе, а не в себе, так в своей родне. Будто это была мелочь, с которой можно разобраться благодаря семейным связям. На мгновение решение Снегга запереть Ви в больничном крыле показалось Гарри не глупым или смешным, а очень даже оправданным. Даже если Снегг понятия не имел о Волан-де-Морте, василиске и всём остальном, он определённо хорошо выучил Веронику. — Во мне течёт кровь Салазара Слизерина, — выдержав соответствующую паузу, с самым безразличным видом сообщила она. Будто об этом не твердил каждый человек в Хогвартсе несколько месяцев кряду! — Змеи — его порождения. А во мне кровь его дочери, обвенчанной со змеёй. А василиск просто… просто… — она сглотнула, — огромная змея. Рон, кажется, потерял терпение. — Ага, а потом он обратит тебя в камень или, чего доброго, сожрёт. Нет, на этот раз мы пойдём в учительскую и расскажем обо всём учителям… — Северус мне не поверил, — проворчала она, складывая руки на груди и хмурясь. Но они уже закрывали дверь больничного крыла, чтобы держать путь в учительскую, так что Рон воспринимал её ворчание как необходимое зло. — Ну, теперь у нас есть доказательство. И ты расскажешь им о книге и том, что нашла, — предложил Гарри. — И там будет МакГонагалл… Надеюсь, она никуда не делась вслед за Дамблдором. Она будет знать, что делать… Сообщение об ещё одной жертве и братья Сальваторе настигли их почти у учительской одновременно. — Идите, — шепнула Вероника, приготовившись к неизбежной, судя по его лицу, пикировке с Деймоном, — я отделаюсь от них и догоню вас. Может быть, вы что-то узнаете пока. Гарри и Рон свернули и скрылись за дверью, а она улыбнулась братьям самой открытой из своих улыбок. Она-то и заставила Деймона нахмуриться и подобраться.  — Что это ты здесь делаешь? Слышала сообщение? — поинтересовался Стефан. Но Деймон напустился на неё, как коршун, прежде чем она успела ответить. — Северус зашёл на урок и сказал, что ты в больничном крыле. И чтобы я забрал тебя оттуда, если что-то… случится. — Вот, случилось, — заметила она, жалея, что не владеет ещё невербальной магией и не может заставить Деймона убраться отсюда. Она бы рассказала ему обо всём, но он, похоже, собирался во всём держать сторону Северуса и остальных взрослых. Что ж, придётся ему узнать о её триумфе вместе со всеми остальными. — Да, случилось! А ты разгуливаешь по коридорам, вместо того, чтобы оставаться там, где… — А Северус не сказал тебе, из-за чего он запер меня у мадам Помфри?! — почти закричала она. — Будто я не в своём уме! Не ждал ты, я надеюсь, что твоя сестра будет это молча терпеть?! Деймон открыл было рот и набрал в грудь побольше воздуха, что сулило ей новую дозу нравоучений, но тут к ним приблизился чрезвычайно озабоченный профессор Флитвик. — А, мистер Сальваторе, какая удача, что я вас встретил! — обрадовался он, словно и не заметив Веронику со Стефаном. — Слышали сообщение, должно быть. Нас срочно собирают в учительской… А у меня там чрезвычайно перепуганные первоклашки. Не сопроводите ли их в их башню? — Гриффиндор? — Столь откровенная надежда звучала в его голосе, что Вероника даже вспыхнула от негодования. — О, нет, Пуффендуй. Могу я на вас рассчитывать? — Безусловно. Флитвик вошёл в учительскую, но, судя по тишине, не обнаружил там Гарри и Рона — и, кстати, почему? Деймон указал пальцем на брата. — Останешься с ней. И бегом в башню, и даже чтобы в гостиной Гриффиндора не сидели, идите к нам… А я отведу первоклашек, — он обречённо вздохнул, — и присоединюсь к вам. — Деймон достал палочку и повернулся, чтобы уйти. Но потом оглянулся. — Стефан! Не оставляй Ви одну, что бы она ни сказала, понял?! Иначе тебе придётся иметь дело с Дори. Это была серьёзная угроза, и Стефан кивнул. Вероника возмущённо заорала: — Эй! Я вообще-то живая! Не смей так говорить при мне! Но он проигнорировал её, лишь махнул Стефану рукой и скрылся в аудитории, на которую указал Флитвик. Вероника, до крайности возмущённая самоуправством старшего брата, упёрла руки в бока и уставилась на Стефана.Он всегда был не таким упрямым, как Деймон, с ним можно было договориться, да и вообще… Стефан смотрел на неё несколько растерянно и вопросительно. Но тут из аудитории вплыла голова Деймона, возвывшающаяся над головами первоклашек; их испуганные голоса почти совсем заглушались властным и уверенным голосом Деймона. Ни следа их недавних пререканий, злости или сомнения не было в его голосе. И, несмотря на свою злость, Вероника невольно загордилась своим братом. Было хорошо, что у него было, о ком позаботиться, кроме неё. Но когда ей показалось, что он собирается повернуться, Вероника юркнула за спину Стефану. А он сам отступил назад, таща и её за собой. С Деймона станется бросить на минуту своих первоклашек, чтобы вернуться и дать им нагоняй! Но вот Деймон и его подопечные скрылись за поворотом, и Стефан с Вероникой одновременно с облегчением вздохнули. Переглянулись: им обоим было не по себе от того, что другой уличил его в страхе перед старшим братом. И только потом она спросила: — Деймон, конечно, не сказал, почему Северус запер меня в больничном крыле? — она лукаво поглядела на Стефана. Он только пожал плечами. Они вовремя отошли в тень: мимо них быстрым шагом прошла сама МакГонагалл с выражением лица ещё более суровым, чем обычно, а следом за ней — запыхавшаяся и бледная профессор Стебль. Тихие шаги возвестили о прибытии Северуса, и Вероника попятилась в ближайшую нишу; она нисколько не жалела о своем самоуправстве, но это вовсе не значило, что она готова была заявить это прямо Северусу в лицо. Последним был Локонс, сияющий, как новенький галлеон, и настолько же золотой. Когда за ним закрылась дверь, Вероника крадучись выбралась из своего сомнительного укрытия, но Стефан тотчас задвинул её туда. — Эй! Я должна узнать… — Нет, ты не будешь подслушивать под учительской, когда один из учителей настойчиво хотел, чтобы ты оставалась подальше от всего этого. — Вероника нахмурилась, но Стефан усмехнулся. — И потом, там ведь Гарри и Рон, не так ли? Она кивнула. Потом, поразмыслив немного, спросила снова: — Так Деймон не сказал тебе? Стефан покачал головой. — Ты же знаешь, когда дело касается просьб Северуса, он — могила. — Да уж, — вздохнула она, — Деймон скорее даст отрезать себе руку, чем пойдёт ему наперекор. Для Деймона Северус был настоящим кумиром, а Снегг Деймона просто обожал, несмотря на то, что его крестником на самом деле был Стефан. Она считала, что всё дело было в почти абсолютной схожести Деймона и их покойного отца, усиливающейся с каждым годом. А Северус так хорошо знал их отца, что отчасти заменил его Деймону, успевшему достаточно хорошо узнать родителей, чтобы они не были для него частью прошлого и семейных преданий — и чтобы ему их чертовски не хватало. Деймон и Снегг заменяли друг другу Джузеппе Сальваторе. Вероника тоже любила Северуса, и очень, но для неё любовь никогда не означала беспрекословного послушания. А для Деймона — да. И она рассказала. В нише, которая стала их убежищем, было тесно и очень темно, свет из высоких окон не поникал туда; они со Стефаном стояли так близко, что кончики их носов едва не соприкасались, а шёпот Вероники оглушал обоих. Зелёные глаза Стефана расширились от изумления, когда она закончила и выдохнула, словно часть её тяжёлой ноши перелегла на его плечи. Но, вероятно, так и было, ведь Стефан верил ей. Это было такое облегчение, что кто-то, кроме Гарри и Рона поверил ей! Кто-то не смотрел на неё, как на сумасшедшую или выдумщицу! Хотя, если взглянуть на ситуацию по-другому, и Северус наверняка ей поверил — а иначе бы он не запер её в больничном крыле. Осознание этого одновременно обожгло восторгом и злостью, но со всем этим ей придётся разобраться потом. Стефан шикнул на неё, чтобы она замолчала, потому что учителя потянулись прочь из учительской. Она осторожно выглянула из ниши. Все учителя выглядели мрачными и очень подавленными, даже сияние Локонса померкло. Он, профессор МакГонагалл и Северус задержались у закрывшихся дверей учительской; МакГонагалл была бледной, но её губы были решительно сжаты. — Работа как раз для вас, профессор, — обратилась она к Локонсу, и тот побледнел, как бумага. — Мы все поможем вам, чем сумеем, но… — Думаю, уже ничего не поможет… — робко начал он, и Вероника насторожилась. Стефан рядом с ней тоже весь обратился в слух. — Мы не можем не попытаться. И даже если бедняжку уже не спасти, мы должны обезопасить других учеников. Иначе само существование нашей школы под угрозой. Слова МакГонагалл испугали её, но ещё больше Веронику пугало гробовое молчание Северуса. Когда он поднял голову, обратив взгляд на Локонса, его глаза недобро блеснули. — Сейчас Северус ему задаст, — едва разжимая губы, медленно проговорил Стефан. Несмотря на тревогу, ей пришлось зажать рот ладонью, чтобы не рассмеяться. — Буду ждать ваших указаний, сэр, — голос Снегга был сухим и колючим настолько, насколько возможно; на месте Локонса Вероника бы испугалась. Но, судя по всему, профессор по защите и без того был встревожен достаточно. Едва ли он вообще обратил внимание на слова Северуса. — Думаю, вы возглавите охоту на чудовище и спасение девочки, не так ли? Из бледного Локонс стал зеленоватым — это было хорошо заметно даже из их укрытия. Он попытался заговорить, но голос не слушался его, и он прокашлялся, но так ничего и не сказал. МакГонагалл переводила взгляд с Локонса на Снегга и обратно, потом передёрнула плечами и сказала: — Нужно действовать быстро. — Да… да. Я пойду… подготовлюсь. И Локонс был таков, только и мелькнул за поворотом его золотой плащ. — Думаю, мне не нужно говорить вам о том, как много стоит на кону. — Я сделаю всё, что смогу, профессор, — ответил ей Снегг и ушёл в противоположном направлении. Следом за ним ушла и профессор МакГонагалл. Она едва успела завернуть за угол, как из учительской вывалились Гарри и Рон, оба испуганные и бледные; Рон и вовсе казался прибитым. Они со Стефаном бросились к ним. Сердце Вероники билось быстро и глухо в предчувствии неминуемой беды. — Что?.. -Это Джинни! — выпалил Гарри, сжимая плечо Рона. Казалось, будто только это прикосновение и держало его в вертикальном положении — и в сознании. — Что?! — Василиск утащил Джинни в Тайную комнату… — Гарри старался говорить спокойно, но голос его дрожал. Вероника почувствовала, что колени её превратились в кисель от ужаса, который внезапно нахлынул на неё ледяной удушающей волной. Гермиона и все другие жертвы убийственного взгляда чудовища были всё ещё живы, и надежда на их излечение была всё более реальной с каждым днём по мере того, как росли и зрели мандрагоры, но это… Малышка Джинни Уизли в логове василиска! В логове Волан-де-Морта, поправила она себя. Она не знала, как именно, но была уверена, что без него здесь не обошлось, даже если он был бесплотным фантомом на страницах старого дневника. — Мы должны что-то сделать, — медленно, стараясь вернуть так необходимое сейчас спокойствие и уверенность в своих силах, произнесла она. — Думаю, мы не можем, — тихо проговорил Стефан, глядя поверх её плеча. Она хотела возразить и сказать, что они не могут оставить это просто так, но посмотрела туда же, и все слова замерли на языке: прямо к ним двигался Деймон, хмурый и суровый. Наверняка он уже знал все новости во всех подробностях, и его мрачное выражение лица можно было объяснить этим, но прямо сейчас он явно гневался на них. — Почему вы ещё здесь? Стефан! Я велел тебе сопроводить Ви в гостиную. А ещё лучше бы в больничное крыло, где ей… — Его взгляд метнулся к Рону и Гарри, и на лице отразилось сострадание. — Ох, Рон, мне так жаль. Уверен, учителя сделают всё, что могут, чтобы вызволить её. — А… ну да… — Голос Рона звучал безжизненно, словно он механически откликался на соболезнования. — Деймон, то, что мы узнали, может серьёзно помочь в поисках Джинни и поимке василиска… Гарри, похоже, воодушевился её словами. — Мы думаем, что вход в Тайную комнату находится в туалете второго этажа. Знаешь, где Плакса Миртл! Деймон посмотрел на них и как будто бы засомневался, но уже через мгновение сомнение исчезло из его глаз. Верил ли он им или нет, ещё больше он верил в правоту Северуса и других учителей и в то, что им, второкурсникам, нечего делать там, где происходило что-то настолько серьёзное. — Идёмте! — Решимость, появившаяся на его лице, очень не понравилась Веронике. — На этот раз я лично прослежу, чтобы вы добрались до башни Гриффиндора, — он бросил недовольный взгляд на Стефана, — как и было велено. А потом… Я нужен Фреду и Джорджу. И под строгим взором Деймона, подавленные новостями и его недоверием, они отправились в башню Гриффиндора. Гостиная была переполнена, но не было слышно ни смеха, ни шелеста книг, а все голоса звучали тревожно и тихо. В углу тихонько рыдали сёстры Гилберт, крепко дружившие с Джинни, а сокурсница Перси безуспешно пыталась успокоить их. Когда дверь открылась, все взгляды устремились на них, но тут же потухли. Ждали ли они, что сейчас в гостиную войдёт Джинни собственной персоной? Так или иначе, их ожидания не оправдались. Деймон заметил в креслах Фреда и Джорджа и направился к ним, потеряв интерес к своим подопечным. Рон рухнул в ближайшее кресло, Гарри сел рядом с ним. Вероника, не в силах выносить эту мрачную картину и внутренне кипя от негодования и осознания, что могла бы помочь, рванула на себя раму Сонного Рыцаря, не слушая его ворчания и не оглядываясь на брата. Но Стефан, вопреки её ожиданиям, последовал за ней. В отличие от неё, усевшейся в кресло, он нервно мерил шагами гостиную. В какое-то мгновение ей даже стало жаль его: вновь, как между молотом и наковальней, он оказался между нею и Деймоном. Что ж, Стефану было не привыкать, и он отлично умел выходить из подобных ситуаций. Прошёл, казалось, не один час — а может и всего несколько минут, и робкий стук заставил Веронику подскочить на месте. Стефан оказался быстрее и, отворив скрытую портретом дверь, впустил Гарри и Рона. За их спинами в гостиной Гриффиндора царила тишина, но они оба выглядели куда бодрее. При взгляде на них в сердце Ви загорелся огонёк надежды. — Мы идём за Локонсом. Расскажем ему всё, что знаем… Мы должны помочь. — Я просто не могу сидеть и ждать, — добавил Рон. Стефан рассеянно кивнул, и тут же Вероника поймала на себе его настороженный взгляд. — Где Деймон? — осторожно поинтересовалась она. — Пошёл вместе с Фредом и Джорджем. И с Перси. Сказал, что должен поддержать их. Он отличный друг. — Слабая улыбка тронула губы Рона при этих словах. — Ну, я тоже не хочу отставать от него. Идите за Локонсом, а я буду ждать вас в туалете. Вам может понадобиться переводчик, — ухмыльнулась она, тщательно избегая взгляда брата. Они ушли, кажется, ещё больше уверенные в успехе, и они со Стефаном остались вдвоём в сгущающейся тишине. — Деймон велел мне присмотреть за тобой, — в голосе Стефана сквозила обречённость, которая почти рассмешила Веронику. Она подняла брови. — Ты можешь сделать это, если пойдёшь со мной. Скептическое выражение на его лице было отражением её собственного лица. — Рандеву с Волан-де-Мортом и его ручной зверушкой? Я тебе верю, Ви… и, уверен, Деймон тоже, — осторожно добавил он, — но ты уверена, что от кого-то из нас там будет польза? — А ты веришь в Локонса? — Я верю в Северуса. — Но он не захотел слушать меня. Послушай. Они будут обшаривать Хогвартс дюйм за дюймом, но замок огромен, и никто из них не знает, где вход в Тайную комнату. И что кроется там. А мы знаем. И ты знаешь, что у меня достаточно силы, чтобы попытаться. — Ви… — Что будет лучшим доказательством того, что я не на его стороне? — вдруг спросила она, и только теперь поняла, что хотела этого не только ради Гермионы, Джинни и остальных. Ещё и ради себя. Может быть, в первую очередь ради себя. — Если с тобой что-то случится… — Ничего. Я нужна ему, ты же помнишь. Вряд ли он решится вот так просто избавиться от меня. Но… подумай только, мы можем спасти Джинни и школу! Он всё ещё сомневался. Тогда она отрезала: — Я иду туда. Ты можешь попробовать помешать мне — я тебя заколдую. — И она уже сжимала палочку в руке. — А можешь сделать так, как велел Деймон. И пойти со мной. — Ты сведёшь меня с ума, Ви, — проворчал он. Но он пошёл с нею, и то, что ей не пришлось сражаться с братом, принесло Веронике огромное облегчение. Закутавшись в мантии-невидимки, они добрались до туалета Плаксы Миртл, и как раз вовремя, чтобы увидеть Гарри и Рона, приведших профессора Локонса под прицелом волшебных палочек. — Не спрашивайте, — пробормотал Гарри в ответ на их вопросительные взгляды. — Я бы предпочла Северуса, — грустно заметила она. Локонс стрелял взглядом из угла в угол, словно искал способ сбежать от них. Но когда за ними закрылась дверь обшарпанного туалета, и они отбились от приветствий и вопросов Миртл, единственной задачей осталось найти вход в Тайную комнату. — Чудовище появилось прямо оттуда, — не слишком обращая внимание на то, что её никто не слушает, зависшая под потолком Плакса Миртл ткнула призрачным пальцем в сторону умывальника. Стефан склонился над потускневшим от времени и грязным фаянсом, медленно переходя от одного умывальника к другому. — О, кажется, вот. В самом деле, на кране была выцарапана крошечная змейка. Вероника поманила Гарри. Локонс обиженно пыхтел рядом, и место Гарри в его импровизированной охране занял Стефан. — Кажется, вот и всё… — прошептала она. — Ты готов? Гарри пожал плечами, но тотчас кивнул. Представив себе настоящую змею, Вероника повелительно произнесла: — Откройся! То же сказал и Гарри рядом с нею. Рон со свистом втянул воздух, и она поняла, что они всё сделали правильно, а их голоса звучали как шипение настоящих змей. И это подействовало: умывальник отъехал в сторону, открывая гигантскую трубу, достаточную для того, чтобы свободно проползла огромная змея. Там внизу не было ничего, кроме темноты и зловещего эха. И ещё там ждали Волан-де-Морт и василиск. И Джинни. Не раздумывая, не оглядываясь назад, Вероника подобрала полы мантии и прыгнула вниз.