Меняя историю: Сохраняя кредо

Я не успела открыть глаза и толком проснуться, как все виды боли нахлынули на меня. Острая и режущая со спины, ноющая в плече, немного полегче было в ноге, но, даже попытавшись ей пошевелить, я трижды пожалела — будто по всем нервам пробегали жуткие разряды тока. Вдобавок к этому все тело ныло, и казалось, что сами кости болят. И только в последний момент, когда я попыталась изобразить весь шквал эмоций от страданий на лице, поняла, что даже это не могла выполнить без дополнительных болевых ощущений. Тогда, наверное, я смогла прочувствовать те мучения, что испытывает мужчина с температурой тридцать семь и шесть, попутно одной дрожащей рукой записывая имена родных, близких и знакомых в свое предсмертное завещание. Из горла вырвался стон при попытке просто повернуться немного на бок. Я не поняла, что это был мой голос, и что я вообще издала этот странный звук. Открыв глаза и проморгав пару раз, я, наконец, очнулась. Место было незнакомое, но приятное — мне сразу понравился неяркий и спокойный солнечный свет, который заполнял половину комнаты, попадая и на кровать. Сама же постель была в разы лучше той, на которой я спала последние ночи: мягкая и теплая. Несмотря на ужасное состояние, я отчего-то чувствовала себя отлично. Глубоко вдохнув, поняла одно: «Жива». Правой рукой потерла заспанные глаза. Левое же плечо при малейшем действии начинало жутко ныть тупой болью, да ко всему прочему пошевелить я им не могла, будто что-то придавило, или же я просто отлежала руку. Глянув в ту сторону, я обнаружила человека, который, прижавшись ко мне, спал, спрятав голову в капюшоне. «Альтаир», — беззвучно произнесла я, шевеля лишь губами. В горле першило, и чтобы сказать что-нибудь мне пришлось откашляться. Ассасин заворочался, услышав шум, но не проснулся. Как можно осторожнее я потянулась к нему и, просунув руку под капюшон, погладила по голове. Альтаир всегда коротко обрезал волосы, и сейчас, за время нашего путешествия и с последней «стрижки», он немного зарос. Волосы были мягкие и мокрые от пота. Я продолжала гладить их, словно успокаивала ассасина, который и без этого крепко спал. — Черт, — негромко ругнулась и, не выдержав, расплакалась. Я отвернулась, уставившись в стену, и продолжала тихонько всхлипывать, вспомнив, что произошло. Голова тут же разболелась, а в ушах шумело так, будто внутри был рой пчел, но я не могла остановиться. Как же все это произошло? «Боже, меня чуть не убили!» Все думая и думая над теми ужасными событиями и фактом, я все больше понимала, что могла бы просто не выжить, и все мое существование в этом мире закончилось бы. И в этом, и в том, откуда пришла. Наверное, так бы и плакала тихонько, если бы муж не проснулся. Альтаир приподнялся и взглянул на меня так, как проверяют, спит ли человек или нет. Я перевела свой взгляд на него и закрыла глаза рукой, не желая, чтобы муж видел меня в таком состоянии. Секунда не успела пройти, как араб прильнул ко мне, медленно обнимая руками шею и прижимаясь к щеке. Мне хотелось также, даже в сто раз сильнее обнять его в ответ, но единственное, что удалось сделать без боли, так это положить свою правую руку ему на спину и вцепиться в одежду. Я сбивчиво дышала, пыталась унять свой плач, но так и не могла успокоиться, даже когда Альтаир был рядом. — Теперь все в порядке, — тихо шепнул муж. Комната замерла вместе с нами в тот миг. Я заметила только немного погодя, что тут до жути тихо. Что из окна не слышны звуки. Даже ассасин замер, боясь шевельнуться и выпустить меня из объятий. Он только сильнее прижимал к себе. Все бы было прекрасно, однако плечо стало невыносимо болеть, и я попросила мужа отпустить меня. Только с третьей просьбы он, наконец, отреагировал и, выпрямившись, сел рядом. — Скоро будет легче, раны заживают, — произнес араб. Он все еще не хотел терять контакт со мной, потому его рука гладила мою щеку. Это успокаивало, как и факт, что я иду на поправку. — Да, но… Попыталась высказаться я и одновременно пошевелила левой рукой, как плечо тут же прошибла боль. На глазах выступили слезы, на автомате я схватилась за больное место. Ассасин опять пожалел меня и пообещал, что все пройдет. Я решила больше не тревожить руку, раз телу надо восстановиться. И одной правой справлюсь. Отпустив плечо и посмотрев на мужа, я собиралась расспросить его о случившемся, но слова застряли в горле. Вид араба сильно поразил меня. Было видно, что ассасин не спал. Синяки от недосыпа под уставшим взглядом. Помятость такая, когда араб засыпал за столом, уткнувшись в очередную книгу или бумаги. Волосы растрепаны, и такой беспокойный вид, что казалось, будто со мной уже попрощались. Однако я была жива. В дверь негромко постучали как раз в тот момент, когда я хотела спросить мужа, почему он так выглядит. Но не успела и звука произнести, в комнату зашли после разрешения Альтаира. Оказалось, это была служанка и еще одна женщина, возможно, старше меня лет на десять. Я видела, как засветились их глаза от счастья и облегчения, когда взгляды упали на меня. Правда, в присутствии ассасина они сдержались и, быстро засуетившись, принялись топтаться у кровати и прибираться где-то в комнате. Тем временем Альтаир сказал, что вернется, как они закончат, и, поцеловав меня в лоб, поднялся с кровати. Не задерживая свой взгляд ни на чем, он покинул комнату. — Как вы себя чувствуете? — женщина помоложе обратилась ко мне, оставив свои дела. Честно, я даже не сразу смогла определить, что ей сказать. Пожаловаться, что тело болит так, будто меня привязали к лошади и протащили через весь Иерусалим, или же признаться, что эта боль лишь доказательство того, что я жива, и потому мне так хорошо на душе. С ответом я в итоге не успела, другая служанка одернула женщину и что-то шикнула ей. Та в ответ встрепенулась и настояла на своем. — Вы поправитесь, — пообещала она, — здесь умелые лекари. — Госпожа, перестаньте, — одернули ее, — не время для расспросов. И вы обещали, что будете молчать. — Тот грубиян ушел. — Госпожа! — вскрикнула служанка. От их болтовни у меня лишь заболела голова. Я отвернулась в другую сторону и, заметив окно, смотрела в даль. — Мы пришли переодеть вас. Принесли еду, — обратилась ко мне женщина постарше, та, что и показывала, где ванна, — вам нужно набираться сил. — Что… что произошло? — На вас напали… — Нет. Что сделал Альтаир? — О ком вы говорите? — женщина присела на кровать, продолжая неотрывно смотреть на меня. Я повернулась к ней. — Видимо о том, кто вам нагрубил, — совсем без злобы пояснила я и вымученно улыбнулась. Служанка замерла. Испугалась. Глаза расширились, и руки непроизвольно потянулись ко рту. «Им никто не сказал, кто мы?» — Ваш брат… — Муж, — мгновенно поправила я. «Уже не первый раз. Неужели мы так похожи на родню? Серьезно, это потому, что одежда одинакова? Разница в возрасте?» Второй испуг женщины был сильнее. Она даже с кровати вскочила, однако быстро пришла в себя и извинилась. — Теперь все понятно, — женщина приятно улыбнулась, — ни о чем не беспокойтесь. Он вел себя так, как тому полагается. Однако, зная его характер, я все же переспросила, что он вытворил. Причина должна быть, почему та дама его грубияном назвала. — Ах, это, — служанка наклонилась ко мне и негромко произнесла, — он выставил ее за дверь, когда та приставала с расспросами, — и указала взглядом на девушку, которая занималась делом. — И это все? Женщина довольно кивнула, словно соглашаясь с поступком Альтаира. Так ей, некомпетентной девчонке! А затем быстро переключилась на другую тему, точнее — на меня. — Мы сменим белье и одежду, — говорила служанка и уже отбросила мое одеяло на другую половину кровати, — покормим вас. Если будут любые просьбы — обращайтесь. «Ничего себе, как с царем», — я пораженно наблюдала, как женщина убрала покрывало, достав новое, и принялась за подушки. Посчитав, что будет проще, если посижу на стуле и не буду мешать, я попыталась встать. Тут же со стоном и ужасной болью легла назад, не успев даже и лопаток от простыни оторвать. Женщины быстро отреагировали, бросив свои дела, и окружили меня. — Вам еще рано двигаться! Мы все сделаем, отдыхайте. «Что за ерунда?» — недоумевала я. Тот убийца, как мне помнилось, не сделал ничего такого, чтобы сейчас я и головы от подушки оторвать не могла. Единственное, что я не знала, с какой высоты упала и на что, однако, раз до сих пор жива, значит… «Это же не сон? Не очередной бред?» Я перевела свой взгляд на женщину, что была рядом. — Вы что-нибудь знаете? Как меня нашли, где? Она отрицательно покачала головой и лишь немного погодя добавила, что меня перенесли сюда не сразу. Сначала я была в лазарете, и, когда раны перевязали, освободили эту комнату по приказу короля, чтобы спокойно отдыхать и быть под постоянной охраной. Помимо того, что Альтаир всегда был здесь, внизу и у дверей стоит стража. Три раза на день приходил лекарь и осматривал меня, менял повязки, если было необходимо. Остальную работу выполняли служанки. — А сколько я так лежу? — поинтересовалась я. — Это будет четвертым утром. — Четвертым! Этот крик удивления был лишним. Я резко дернулась, потревожив раны, и погрузила свое тело в очередные испытания. Мне принесли воды, пока я откашливалась и ныла, со всех сил сжимая простынь под рукой. После прохладной водички и минуты спокойствия мне полегчало. Как только я смогла опять говорить, то принялась расспрашивать служанок и дальше, однако те либо отмачивались, либо говорили, что больше ничего не знают. Кроме того, что я поправлюсь, мне так ничего и не сказали. А это знатно меня бесило, потому что я хотела услышать точный отчет о своем нынешнем состоянии. Понимая, что они ничего так и не выдадут, я умолкла. Женщины на удивление быстро и ловко переодели меня. Видно, что не в первый раз. Мне оставалось только лежать пластом, даже ноги и руки они сами поднимали. «Интересно, а с туалетом как? — подумала я, но потом осенило, — если переодевают… Господи, за что!» Я спрятала глаза, закрыв их одной рукой. Тело легонько тряхнуло, и штаны сползли с моих ног. «О Боже!» — в тот момент не было предела моему смущению. Служанка только негромко дышала, выполняя свою работу. И хорошо, ведь если бы они похихикали с моей стеснительности, я бы определенно выгнала всех вон. Когда дело было сделано, мне подкинули свежую подушку под голову и укрыли чем-то легким. Заинтересованная я осторожно потянулась и увидела, что это была накидка Альтаира. Приятно было трогать знакомую, мягкую вещь. Спокойная и довольная я опустила голову, не выпуская одежду мужа из руки. — Вас накрыть одеялом? — Нет, спасибо. Этого хватит. — Вас так трясло от холода, госпожа. Может, укроетесь теплее? — все не отставала служанка. Я отрицательно покачала головой. Сейчас мне было достаточно тепло, а осознание того, что меня накрывает накидка мужа, еще больше грело не только тело, но и душу. — Поешьте, — не успела произнести женщина, как запах еды долетел до меня быстрее ее слов. Есть хотелось, но я отказалась. «Позже». — Если что-то понадобится, обращайтесь ко мне, — напоследок добавила старшая. — Хотя у вас есть заботливый наблюдатель. — Чего? — я вынырнула из состояния эйфории, заслышав ее слова. — Ваш муж, — женщина огляделась, будто нас могли подслушивать, — не отходил от вас ни разу. А этой ночью… Хорошо, что вы очнулись, — закончила она. — Что ночью-то? Женщина покачала головой, сказала, что лишь приносила воду и ничего не знает, а затем стала собирать грязные вещи. Вторая и слова не произнесла за все время, только помогала. Когда эти двое ушли, в комнате стало еще чище и свежее. Похоже, они знали свою работу. Одна из них уж точно. Дверь снова хлопнула. Я только собиралась предпринять еще одну попытку подняться, как меня упрямо уложили назад. — Не торопись, — произнес муж. Если бы он не выглядел как ходячий труп, я бы возмутилась. Пролежав на спине три дня, мне как минимум хотелось сесть, настолько, что даже была готова скатиться с кровати раз не могу прямо встать. Меня останавливало от этого безумства лишь то, что Альтаир был просто убит, и вытворять еще что-нибудь, что добьет его, я не решилась. — Сесть хочу. Все болит лежать. Спокойно пояснила я ассасину. Раз сама не смогу, он должен помочь. Так, в принципе, и произошло. Правда муж отговаривал меня, но я настояла на своем. Однако, как только араб притронулся к спине, подложив одну руку под нее, а другую под шею, я чуть не взвыла. — Готова? — глядя на меня, спросил муж. Я коротко кивнула и приготовилась. Одним движением Альтаир поднял половину моего тела и так же быстро закинул подушку за спину. Аккуратно он опустил меня на нее. Теперь я лежала выше, почти сидела. Это было, конечно, не то, чего хотелось, но даже так стало легче. Банально дышать мне было удобнее. Боль отступила лишь минуту спустя. Ассасин сел рядом и стянул капюшон. — Что произошло, Альтаир? — видя жалостливый взгляд мужа, не удержалась я и спросила о том, что не рассказали служанки. После моего вопроса араб стал только мрачнее, однако я видела, что он собирается с силами, чтобы начать беседу. — Мне сообщили, что ты в лазарете. Передали, что состояние тяжелое. Кто-то услышал шум и решил проверить, что происходит. Когда нашли раненую тебя, тут же подняли тревогу. Его поймали, — тон Альтаира резко перескочил с печального на злой. Ассасин затих. Потер руки и продолжил: — Из-за пореза на спине ты потеряла много крови. Остальные раны не так сильно повредили состоянию, однако тебя… Сказали, что все зависит от тебя, они помочь не могут. Альтаир посмотрел на меня, ожидая реакции. Я молчала. Не знала, что и сказать. Просто слушала сухой доклад о том, как одной ногой побывала в могиле. — У тебя был жар. Очень долго. Трясло, как от холода. Никто и не знал, что делать. А этой ночью стало хуже. «Об этом ли говорила та женщина?» — Эй, — я взяла мужа за руку и поплатилась за это болью в плече, но пальцы так и не выпустила. — Прости. — Нет, — Альтаир не смотрел на меня, отвернулся, будто его устыдили. — Это не твоя вина. — Никто не знал, что так будет. Ты не всемогущий, Альтаир. И корить себя не должен. Это не твоя вина. Слышишь? Муж взглянул на меня и покрепче сжал руку. Недолго мы сидели в тишине. Я спокойно лежала, думая о всяком, а араб опять смотрел в окно, бережно держа мою ладонь. — А договор? — вспомнила я. — Все в порядке. Нас здесь больше ничего не держит, — безэмоционально ответил Альтаир. И снова нависла давящая тишина. Я не знала, то ли от облегчения он такой равнодушный и спокойный, то ли боится выдать эмоции, но очень хотела вытянуть из него все это, что было внутри. По крайней мере, это надо было мне, чтобы почувствовать, что я важна и нужна, хотя для этого совсем не обязательно подвергаться нападению. Все дело в муже, он иногда оставался слишком секретным и тихим. Возможно, так ему было легче. — Как я выгляжу? — грустно спросила я. Альтаир оживился. Его грустный взгляд сменился удивленным, но быстро потух. Муж смотрел мне в глаза, как и всегда. Помедлив с ответом, он, убрав волосы с моего лица, все же заговорил. — Бледнее обычного, — только и произнес араб. — Ты врешь! — Нет. Для меня ты всего лишь немного нездорово смотришься. Прищурившись, я присмотрелась к мужу. А затем немного подняла тон, видя, что Альтаир себя сдерживает. — А еще синяк под глазом, разбитый нос и губа. Раненая спина, в руке и ноге жуткая боль — не знаю отчего. Почему ты это не скажешь! — Это имеет значение? — араб ни на секунду не растерялся, проигнорировав легкое недовольство с моей стороны. — Ты просто… Выглядишь и ведешь себя так, будто я умираю! — выпалила я, — скажи мне, что ты расстроен! Что боишься! Но не смотри так. Равнодушно и спокойно, будто попрощался уже! Это подействовало, даже слишком. Ассасин взглянул на меня осуждающе, но я знала на что иду и чего хочу от него добиться. Это змеиное безразличие и спокойствие иногда раздражало. — Хочешь услышать, что я волновался? — строго заговорил муж, — что мне было невыносимо видеть тебя такой, что я не знал, куда мне деваться и что делать! Зачем? Если ты прекрасно это знаешь! «Вот он и выпустил это, — от его речи и правда полегчало, — сказал все-таки…» — Наклонись, — попросила я. Муж недолго смотрел на меня, но все же наклонился поближе. Здоровой рукой я взяла его за затылок и что было сил прижала Альтаира к себе. Левое плечо разразилось болью и заныло, но я стерпела. — Ты не ел, я знаю это. Спал ли вообще? Альтаир, так нельзя. Ты выглядишь сейчас не лучше меня. — А как я должен выглядеть в такой ситуации? — его голос дрогнул, — ты чуть не погибла у меня на руках. Я замерла на секунду, оцепенела от его слов. Так сильно желая услышать нечто подобное и быть не готовой настолько, что все утешения из головы вылетели. Я не знала, что сказать. А еще больше я мало понимала, что же он перенес и чего натерпелся за эти дни. — Эти слова не для меня. Я просто не могу смотреть на то, как ты мучаешься. Тебе тяжело это сказать, потому я и хочу, чтобы те чувства, что ты пережил, разделил со мной, понимаешь? — Меня всю жизнь учили скрывать эмоции, кто же знал, что это так сложно и совсем необязательно с тобой. — Будь со мной самим собой, вот и все. А теперь, скажи, ты боялся, что я умру? Что Дарим останется без мамы? А ты опять один? Альтаир молчал. Достаточно долго, что я решила, будто он уснул. Но спустя время муж подтвердил мои слова коротким ответом на арабском — «да». — Спасибо. Альтаир обнял меня и, словно прячась от всех проблем мира, опустил голову на мое плечо, а затем тихо произнес: — Я так рад снова слышать твой голос. Его губы щекотали шею, а дыхание было горячим. Араб вздрогнул, тяжело выдохнул и только сильнее прижался. — Альтаир… Муж не ответил. Остался рядом и тихо, почти не заметно проявил снаружи то, что держал в себе. Но говорил он не словами, а душой — я опять видела, как Альтаир плакал. Я принялась гладить его по шее, вытягивая отросшие волосы. Гладила по голове, словно мама, успокаивающая сына. Араб так и сидел, не отпуская меня, пока не заснул. «Что же он чувствовал? Как реагировал? Действительно ли боялся до паники или контролировал себя? Конечно, он не ревел белугой, уж точно. Но внутри? Ты никогда мне не рассказываешь, — рассуждала я, — сможешь ли вообще открыться? И действительно ли это так надо, как я считаю? Надеюсь, Альтаир, все, что я пытаюсь делать, не зря. Что все, что я пытаюсь вернуть и оживить в тебе, не плохо. Ты уж прости меня за это». Горячий воздух обдавал шею. Муж мерно дышал, забывшись заслуженным сном. Мои глаза слипались, а сонная атмосфера только подгоняла. Лишь плечо ныло все сильнее, мешая быстрее провалиться в сон. Я и не заметила, как вскоре боль утихла.

***

Поспать мне все же не удалось. Как только муж повернулся, я мгновенно проснулась и скривилась — боль теперь была во всей левой руке. — Альтаир, — я потрясла араба, — эй, встань… быстрее. Ассасин не особо понял, что со мной, но это не помешало ему вскочить с кровати как ужаленному и сделать только хуже. Стиснув зубы, чтобы не закричать, я смирно легла и попыталась расслабиться. Муж вернулся ко мне, однако сел уже гораздо спокойнее. — Сильно болит? — Очень, — не врала я. — Эти иглы, которые были в плече и ноге, при попадании парализуют. — О да, я это почувствовала лично на себе, — пришлось говорить, чтобы отвлечься от боли. — Еще пару дней и сможешь двигаться, — пообещал Альтаир, но мне что-то слабо в это верилось. — Пальцы почти не чувствую. Последнее, на что я пожаловалась. В комнату постучали и, не дождавшись ответа, зашли. Это был мужчина в возрасте, облаченный в черную длинную тунику, подвязанную ремнем. В руках он держал что-то, но мне полулежа не было видно, что именно это было. — Очнулась? — спросил человек у Альтаира, и тот подтвердил это, — хорошо. Мужчина подошел к кровати и бегло осмотрел меня. — Жара нет, — потрогав лоб, заключил он, — бледность не такая сильная. Что-нибудь беспокоит? Голова кружится, может быть тошнит? Вы, кстати, ели? — Еще нет. Спала. Левое плечо болит сильнее всего, ну и спина еще. — Мы наложили швы на спине, не советую вам делать резких движений. Потерпите пару дней. Раз боль все еще беспокоит вас, я сделаю настой. Затем он передал Альтаиру то, что принес с собой, и сказал, что зайдет вечером. Раз я очнулась и рядом есть тот, кто способен следить за мной, лекарю не было смысла сидеть здесь. Так он и поступил — попрощался и ушел, будто его и вовсе тут не было. — Что там? — кивая на сверток, заинтересовалась я. — Свежие повязки и средство для ран. — А, — вот и узнала. Пока Альтаир все раскладывал, я наблюдала за его действиями. Муж быстро рассортировал бинты, отделив их от небольших мешочков, и, принеся кувшин с водой, поставил его на пол. Затем выпрямился и взглянул на меня. — Что-то не так? — Все в порядке, — ассасин обошел кровать и присел с моей стороны. Затем он пояснил, что всего лишь надо сменить повязки и посмотреть, как идет заживление. Это было все, что от меня требовалось — спокойно лежать. Ну и как бонус — поесть после этого, потому что организму нужны были силы. Начал муж с лица. Внимательно осмотрел его, осторожно ворочая. Сказал, что синяки сходят, а припухлости почти нет, и пусть я улыбнуться без боли не могла, эти слова вселяли надежду на то, что я не выгляжу, как побитый алкаш. — Здесь болит? — спросил ассасин и притронулся к правому виску. Голову будто гигантской иглой пробили. Я вскрикнула от неожиданности и закривилась, опять забыв, что не стоит резко дергаться. — Он тебя ударил? — говорил Альтаир, попутно убирая мои волосы на бок, чтобы приложить компресс. — Не совсем. — М? — араб похоже ждал конкретного ответа, пока держал прохладную тряпку у больного виска. — В общем, ударил о стену. А что, все так плохо выглядит? — Нет. Нужно было знать, что это не от падения, — заключил муж. После того, как травмы на лице обработали, Альтаир занялся ногой. Мне даже легче стало в какой-то степени. Голова перестала гудеть, и взгляд больше не плыл вверх, будто меня вырубает. Я поворочала головой из стороны в сторону, чтобы проверить, будет ли кружиться все. Кружилось, еще как. От быстрого мотания я даже чуть не потерялась в пространстве, учитывая то, что вообще лежала пластом на кровати. Перестала двигаться, понимая, что отдыхать мне и отдыхать, а о быстром возвращении домой можно забыть. Нога почти зажила, прокол за дни моего отдыха затянулся, и теперь можно не бинтовать его. Предположительно и с рукой должно было все обойтись также легко, однако, когда нам удалось вытащить руку из рубахи, оказалось, что дела совсем плохи. Левое плечо распухло, а когда сняли бинты, оно было темно-красного цвета, не предвещая никакого намека на заживление. — Вот черт! — я отвернулась, чтобы не видеть тот ужас. «А что, если там был яд? Заражение или еще что похлеще!» — паника уже проникла в мои мысли, пока ассасин продолжал возиться у плеча, пытаясь разобраться, что не так. — Может, позвать лекаря? — жалобно и с надеждой промямлила я. — Хм, — муж взял меня за сустав плеча и провел большим пальцем. Пронизывающая боль отдала в руку. Я вскрикнула довольно громко и схватилась за запястье мужа. — Не сломана, — сказал он, но не отпустил меня. — Больно же! — Скорее всего, ты выбила плечо. «Дайте ему кандидата медицинских наук!» — негодовала я, все с боязнью наблюдая, как муж оценивающе присматривается к руке. — Давай позовем лекаря, — повторилась я, — если вывих — он знает, что делать. — Нет необходимости, — Альтаир встал на одно колено и осторожно положил мою больную конечность на кровать, — я умею вправлять. Придется потерпеть. — Нет-нет-нет! — как жаль, что я не могла вскочить с кровати. — Плечо опухло, нельзя тянуть. — Я понимаю, но… — Просто не шевелись. Муж уже прихватил мою руку за локоть и плечо, собираясь действовать. В ужасе я зажмурила глаза и закрыла их ладонью. «Только этого мне не хватало!» Не успела я нарыдаться насчет своей несчастной судьбы, как Альтаир начал поднимать мой локоть, отчего мне стало настолько плохо, что в глазах потемнело, когда открыла их. Я перестала дышать, боясь этим усилить боль. Слезы выступи мгновенно, а муж, наверное, и половины этапа не прошел. Из-за его тихого ругательства стало понятно, что все идет не так гладко. — Вика, — араб навис над лицом, пытаясь привлечь внимание — я отреагировала. — Смотри на меня. — Ч-что? Не понимая, чего он добивается, я отвлеклась на секунду, но только до того момента, как на плечо надавили, и послышался глухой щелчок. Альтаир среагировал быстро, придавив меня к кровати, чтобы я не навредила себе еще больше. А мне только и хотелось, как закричать, потому что больше не было сил терпеть эти страдания. Я безостановочно рыдала, даже не заметив, что после той вспышки боли стало гораздо лучше. Ассасин перестал удерживать меня. Теперь была очередь успокаивать. Слезы заливали глаза, я ничего не видела перед собой. Но когда Альтаир взял мою голову в руки и повернул к себе, захотелось кинуться к нему навстречу. Обнять, что есть сил, и плакать, прячась за мужем. Но араб опередил меня на несколько шагов вперед. Простым поцелуем он остановил истерику. И я, не ожидав такого, смотрела на него, на то, как лицо мужа становится четким иногда опять расплываясь. Его глаза были так близки, что я видела расширенный зрачок мужчины — Альтаир следил за мной. В его взгляде было и извинение, и просьба потерпеть еще немного. — Почти закончил, — прошептал муж и отклонился немного назад. — Мне нужно, чтобы ты села, готова? — Да, — вытирая слезы, кивнула я. — Придерживай руку. Я поступила так, как и сказал Альтаир. Прижала левое плечо к себе и глубоко вдохнула. Ассасин, как и утром, подложил одну руку под шею, правда, в этот раз опустив до плеч, а другую под талию, и не спеша помог мне сесть. Казалось, все органы как камни посыпались вниз, и позвоночник, как засохшая палка, со скрипом поддался, чуть не треснув. Помимо этого, рана на спине сильно тянула и пекла. Я не могла согнуться, наклониться вперед или вбок. Пришлось сидеть прямо, гордо удерживая осанку. Это было невыносимо. Альтаир тем временем, пока я привыкала к новому положению и пыталась сконцентрировать плывущий взгляд, скинул рубаху, освобождая мое тело, и принялся разматывать бинты. Примерно на середине до меня дошло, что еще немного, и я буду наполовину голой. Отпустив плечо, потянулась за одеялом, чтобы прикрыться, однако муж меня остановил и опять попросил прижать больную руку. — Это… — не зная, как начать, мямлила я, — может все же прикрыться? — Зачем? — Как зачем! А если вдруг кто-нибудь зайдет? — пыталась упросить я, но, увы. Ассасин закончил быстрее, чем сказал, что никто не придет. Грязную ткань он отбросил на пол. Я подняла правую руку и закрыла грудь. Так стало немного уютнее. Альтаир оценил этот ход, окинул меня странным взглядом и хмыкнул. — Можешь не держать больше, — довольно добавил он, ожидая моей реакции. — Бессовестный! — я защищалась, как всегда привыкла делать. — Имею на это полное право, — муж погладил меня по щеке, а потом поднялся с кровати и добавил, — в другой раз. А теперь, займусь раной на спине. Не двигайся и следи за рукой. Ассасин неторопливо перебрался на другое место. Очень осторожно я обернулась, чтобы увидеть, что он делает, да и на рану посмотреть, но так ничего и не разглядела. А потом еще и муж шикнул, чтобы не ворочалась. «Может быть, и правда не стоит пока что смотреть. Хотя, чего там, видела уже открытые раны, как на себе, так и на других». Пока Альтаир возился, судя по ощущениям, протирая кожу, я сидела, выдерживая осанку из последних сил. — Слушай, — спина болела, мышцы ныли, — может, я лягу? — Еще утром ты говорила, что тебе это надоело. Еще немного. Почти закончил. Внезапно теплые губы коснулись моей шеи, и я вздрогнула. По телу пробежали мурашки, а голова опять закружилась. — Ну, как? — спросил муж. — М-м-м, — я закрыла глаза, — теперь точно лучше. Спасибо, Альтаир. Спасибо за то, что рядом. Я не ждала в ответ от него каких-нибудь ласковых и мелодичных слов, мол, он тоже любит меня и благодарен за все. Но никогда меня не останавливала эта молчаливость мужа, потому что без слов он практически каждый раз знал, что делать. Видимо, он даже лучше меня понимал, в чем я нуждаюсь больше в определенный момент. Или же ассасин просто действовал так, как считал нужным. Альтаир закончил перебинтовывать рану на спине. Почти полностью меня пришлось замотать, как в тоненькое полотенце. Помимо этого, еще и на плечо пришлось наложить тугую повязку и зафиксировать руку. Уже после этого я, наконец, смогла прилечь. Муж помог мне опуститься на спину и, подбив подушку, подложил под голову. — Все так плохо? — видя, что араб расстроен, поинтересовалась я. — О чем ты? — Ну. Я так плохо выгляжу? — Я беспокоюсь лишь о твоем выздоровлении. — И как оно? Араб перестал прибирать остатки бинтов и тряпки с кровати и сел рядом со мной. — Хватает сил болтать со мной, в таком случае может поешь? — быстро соскочил он с темы, но я не собиралась. — Просто скажи, как оно. Я не сойду с ума и не впаду в депрессию. — Что значит это слово? — муж отвлекся и дал мне возможность втянуть себя в то течение разговора, которое я и планировала. — Когда жить не хочется, наверное, так. Словно все потеряло смысл, и ты просто существуешь. — Я понял, — муж быстро кивнул головой, так, будто уже сталкивался с подобным. Наверное, сталкивался. Все же, как ни назовешь какое-нибудь действие, оно все равно будет нести один смысл, и Альтаир этот смысл уловил. — Тогда скажи мне правду. — Что именно ты хочешь услышать? — Помимо того, что я поправляюсь, как рана на спине? По ощущениям — довольно большая. Не хочу, чтобы заражение было, или еще что похуже! — Швы снимут завтра, рана хорошо затянулась. Однако за ней еще следует следить. — Звучит и правда хорошо, — уже спокойнее произнесла я и расслабилась. Почти до самого последнего момента я крепко держала руку Альтаира и смотрела на него, пока не заснула. По моей просьбе он остался рядом, бросив все дела.

***

Только к вечеру заново приготовленная еда была съедена мною. Не успела и проснуться, как голод дал о себе знать. И пусть съела я не так уж много, это подействовало лучше всяких лекарств. Казалось, силы возвращаются. Единственное, что останавливало от попыток подняться и пройтись — это боль, которая как обычно отдавала по всей спине, словно стягивая кожу. Я облегченно выдохнула, допив горький чай, и, с помощью мужа, легла на подушки. Ассасин еще недолго посидел со мной, а затем взял свечи и блокнот, собираясь заняться делами, и я уж подумала, что он пойдет к столу, как араб перебрался ко мне и устроился рядом. Блокнот, что он принес, оказался моим. Как хорошо, что писала я там в основном на русском, чтобы не забыть родную речь. — Эти странные рисунки, — начал муж и помахал вещью, — о чем они? Половины из них я объяснить никак не смогла. Мало того, что суть компьютерных игр арабу вряд ли удастся понять, так монстров, убийц и прочую ерунду, которых калякала время от времени на бумаге, он точно воспримет неадекватно, узнав, что это. Ответив своим типичным «придумала», я наигранно сморщилась и потерла лоб. Находясь в нездоровом состоянии, а еще и жалуясь на это, помогло отбить все лишние вопросы. Хотя бы на ближайшее время. Ассасин молча продолжил листать мой блокнот, совсем не переживая о том, что это моя собственность, личная вещь, которую я никому не показываю. «Воспользовался моментом, что ли?» — подумала я, однако вариант того, что муж просто не знал, чем себя занять, вот и покопался в моих вещах, был более очевиден. — Это цифры, — нарушил тишину Альтаир, — вот, цифры? — Угу. — Умеешь считать? — ухмыльнулся араб, глядя на мудреные уравнения, которые я вспомнила и просто записала. — Еще с детства. А вот когда повзрослела, познания в этом углубились, — вспоминая пары по высшей математике, скривилась я. Муж поднес блокнот к моему лицу и тыкнул на левый верхний угол. А затем спросил, не те ли это углубленные знания? Потому что сложить цифры он смог, а вот вывести равенство не знал как, потому что ответ был в рисунках. Я намекнула мужу, что тут нужна логика, а не математические способности, но араб все равно не смог ничего придумать. — В таком случае, это просто ошибки, — заключил муж. — Это как посмотреть. — Если сложить тройки выходит шесть, а не восемь. — Альтаир, я же говорю, тут нет решения, просто загадка. И араб снова замолчал. Он недолго сидел тихо. Сначала посмотрел на рисунок, задумался, повернул блокнот и снова присмотрелся. А после, взяв карандаш, что все время был как закладка у меня в книге, что-то начертил. — Они соединены, — утвердительно сказал ассасин и показал мне результат своей умственной деятельности. Он просто все перерисовал, криво и с несколькими вариантами, пока не добился того, что видел в примере. — Ну вот, справился, — улыбнулась я. Так мы и просидели до глубокой ночи, пока я не заснула, не заметив, как голос Альтаира просто затих, и глаза перестали видеть блики свеч.

***

Как и обещал муж, швы сняли. Это было далеко не из приятнейших ощущений, но вытерпеть было достаточно легко, по сравнению с родами. Не пискнув, я с каменным лицом отсидела те пару минут, пока лекарь занимался моей раной. После он проверил мое состояние, отметив его «просто прекрасным!» и приказал продолжать пить настои, беречь силы и понемногу начинать двигаться. Я прямо физически почувствовала, как во мне вспыхнул огонек жизни, потому что лежать целыми днями было жутко скучно, да и к мужу я приставать толком не могла. — Как только ваше тело восстановится, придите ко мне. Лекарня прямо напротив дома без крыши у дальнего выхода крепости. — В этом есть смысл? — поинтересовалась я. — Да, — кивнул местный доктор, — нужно убедиться, что после падения с высоты ваше сознание в порядке. — Л-ладно, — не совсем понимая, о чем говорил мужчина, согласилась я. Взглянув на мужа, совсем расслабилась: араб похоже совсем не был подозрителен к непонятным процедурам и спокойно соглашался с указаниями. Они недолго побеседовали с лекарем, пока я медленно и осторожно закутывалась в накидку. Чуть позже человек ушел, оставив нас с заданиями для каждого и временем, которое могло и не быть, не найдя меня тогда вовремя. — Поможешь мне встать? — попросила я. — Не стоит торопиться, — ассасин закрыл дверь за ушедшим человеком и развернулся ко мне. — Альтаир, пожалуйста! С этим жалобным голосом ассасин не справился. Я сама поразилась тому, как чуть ли не умирающе выклянчила у строгого мужа что-либо. Обычно это не срабатывало, если я не находила достойные причины, но сейчас, араб согласился. Альтаир сначала усадил меня, а затем, приподнимая за руки, помог подняться на ноги. Все тело задрожало, стоило мне попытаться самостоятельно постоять. Ноги подгибались. Я чувствовала себя как инвалид без костылей. Но все это стоило того. — Я же говорил… — муж силой держал меня, видя, что сама я не в силах даже стоять. — Наконец-то, — выдохнула я и повалилась навстречу Альтаиру. — Наконец-то могу сама обнять тебя! Ассасин не ожидал этого, он по привычке сделал глубокий вдох, чтобы, наверное, как обычно выругать меня или приказать что-нибудь, но так в итоге ничего и не сказал, просто выдохнув и прижав меня к себе. — Я так, так устала… — призналась я мужу, водя носом по его груди, — устала быть слабой… — Ты ошибаешься. Таких сильных женщин я еще не встречал. — Ты же прекрасно знаешь, что врешь мне. Я слаба, даже стоять не могу. — Несмотря на все это, ты продолжаешь идти дальше — это и есть сила, — шепнул муж и помог мне сесть на кровать, — теперь я понимаю, даже когда мы ссоримся, ты просто стоишь на своем. Мы оба не привыкли сдаваться. — Ты… такой потрясающий, Альтаир, — не выдержала я, — знал бы, скольких я видела до тебя и… не капли не жалею, что ждала. — О чем ты? — Я расскажу тебе, но позже, хорошо. Сейчас просто дай тебя обнять. Я протянула руки к мужу в намеке на то, чтобы он наклонился, но Альтаир сел рядом и сам обнял меня. Тогда я и поняла, как мне этого не хватало. Не хватало мужа, его успокаивающего и сдержанного голоса, взгляда из-под капюшона, его колючей бороды на моей щеке и сильных рук, готовых держать меня сколько угодно. Прошло всего лишь три дня с того момента, как я была не в сознании, и всего лишь день, когда очнулась, но даже этого хватило, наверное, нам обоим, чтобы понять, что быть по одиночке мы не сможем. — Я не жалею, что ты взял меня с собой. Хочу быть рядом, как можно больше. Альтаир выпрямился и, убрав волосы с моего лица, впервые за все время улыбнулся. Этого было достаточно. Кто же знал, что именно сейчас эта улыбка была последней. И это были мои последние слова и мысли о желании быть всегда рядом.

***

Спустя пару дней мое состояние значительно улучшилось. Я могла спокойно ходить, однако спину держала, словно важный павлин, расфуфырившийся перед всеми. Это одновременно и смущало, и нравилось мне, хотя все же хотелось иногда согнуться, сгорбиться в три погибели, потому что я не привыкла так ходить. Свобода в движении, в одежде — вот, что я любила. И пусть тело восстанавливалось, мое сознание не спешило успокаиваться. Почти каждое утро после сна голова болела. Когда я вставала, вокруг все плыло или скакало. Яркий и приятный свет стал слепящим, настолько, что пришлось занавесить окна. Я старалась не обращать внимание на все это, но не могла скрыть потери равновесия на ровном месте из-за головокружения, частые остановки, чтобы протереть глаза, даже мои попытки скрыть слабость, просто приставая и держась за мужа, Альтаир быстро раскусил. Тогда уже все потеряло смысл. Ассасин поговорил со мной, и я призналась. То, чего так боялся лекарь, произошло. — Травма головы, — кивнул мужчина, выслушав мой рассказ, — это бывает со всеми. Сейчас вам нужен покой. Просто старайтесь не навредить себе, и пусть кто-нибудь всегда будет рядом. — И как долго все будет длиться? — Если будете делать все в точности, как я скажу, это не займет больше десяти дней. — Десять? Еще десять дней здесь, — это была худшая новость из всех. — Что ж, если не желаете… — попытался съязвить лекарь, но я его перебила: — У меня сын. Совсем маленький. — Зачем же вы тогда вообще прибыли? — мужчина поумерил свой пыл и присел рядом со мной. — Король. И если бы… Неважно, теперь нет смысла кого-то винить, — я посмотрела на человека напротив и задала свой последний вопрос, — что мне следует делать? В целом указания были просты: пить травяной настой, больше спать, отдыхать. Рекомендовались прогулки на свежем воздухе, но в тихих местах и обязательно в присутствии Альтаира. Все это было выполнимо и реально, поэтому мое настроение улучшилось, когда я выпила настой и распрощалась с лекарем до следующего раза. — Все в порядке? — Альтаир ждал меня у входа и, похоже, сделал вид, что ничего не слышал. — Знаешь, — начала я и заметила, что чувствую себя отлично, — прекрасно! — Вика? — муж взял меня за плечи и присмотрелся. — Все хорошо, идем. В тот миг я и не поняла, как все далеко не хорошо.

***

Прошлый день я и не вспомнила. Словно в бреду началось очередное утро. Комната была расплывчата, если не сосредотачивала взгляд на чем-либо, то сразу же начинало темнеть. Я тихонько позвала Альтаира, на случай, если он был в помещении. Араб, как оказалось, сидел в двух сантиметрах от меня. — По-моему, мне стало только хуже, — призналась я мужу. — Что вчера было, я ничего не помню? — Помимо твоего странного поведения, я ничего не заметил. Ты заснула, как только мы пришли. — Странного? — Ты… говорила непонятные вещи, — промедлив, пояснил араб. — Непонятные или на своем языке? Как такое возможно — ни черта не помнить, — жаловалась я. — Я бы не разобрал твою речь, будь это арабский. Однако тебе было лучше. Думаю, стоит еще немного тут полечиться и возвращаться назад. — Не хочу и дня тут проводить. Это место словно жизнь из меня высасывает. — Будет опасно в таком состоянии… — Знаю. Я же вижу, что я труп ходячий, — перебила мужа и добавила, — кушать хочу. После, как оказалось, обеда Альтаир почти силой потащил меня на улицу. Как я не сопротивлялась, не ныла, араб был глух и настойчиво говорил о том, что мне надо делать и как часто. — Заодно зайдем за настоем. — А может ты сам? — попыталась я в последний раз отмазаться, но безуспешно. — Нет. Таков был его короткий ответ, и Альтаир распахнул передо мной дверь. «Чего он так со мной возится?» — задумалась я, пока плелась позади мужа. Араб остановился и снова открыл мне дверь, пропустив вперед. Мы покинули башню. С каждым днем мне и правда становилось лучше: левое плечо почти не болело, а порез на спине уже позволял немного наклонятся или выгибать спину. И пусть путь выздоровления был длинный и долгий, я уже была довольна тем, что могла самостоятельно ходить, хотя голова иногда начинала бешено кружиться. Однако по сравнению с прошлыми днями, успех был на лицо. Я реже стала двигаться у стен — приступы головокружения сократились вдвое, если не втрое. Хромать перестала. Настроение было отличное, не считая сегодня: кому-то отчего-то захотелось вытащить меня на улицу, и это после того, как вчера я даже не помнила, что было. «Может и правда спала». К очередной порции лекарства я отнеслась отрицательно. Вчерашний вечер до сих пор в тумане, запах от настоя совсем не внушал доверия, так еще и Альтаир тусовался рядом, искоса поглядывая на меня. «Что, переживает, что вылью эту отраву?» Я хмыкнула и залпом все выпила. — Отвратительно, — отзыв лекарю не заставил себя ждать. — Я рад. Жду завтра. Недовольная я потащилась за мужем, кислый вкус до сих пор был во рту и, похоже, избавиться от него будет непросто, потому что утром как раз таки нечто подобное я и ощущала, когда проснулась. Хотя тело словно полегчало и грелось изнутри, особого эффекта улучшений не заметила. Наоборот, голова начала гудеть. — Альтаир, постой, — позвала я мужа и вцепилась в его плечо. Земля накренилась, и меня потянуло вниз. Судя по всему, араб подхватил меня и усадил на что-то. Единственное, что смогла разобрать из его болтовни, так это свое имя, которое муж неустанно повторял. Я зажмурилась и обхватила голову руками. Стало немного легче, пока к горлу не подкатил горький ком. Я тут же выпрямилась. Сердце принялось бешено колотиться в груди, ладони вспотели. Мне совсем не хотелось прогонять через себя эту жидкость еще раз. — Подыши немного, — Альтаир скинул мой капюшон и убрал волосы с лица. Тошнота отступила буквально пару минут спустя. Меня еще немного мутило, но не настолько, что, казалось, стоит и пальцем пошевелить, как тут же вырвет. Я успокоилась, даже одежду поправила и, опираясь о стену, поднялась. — Вроде… все. Глаза мужа пристально следили за мной. Араб стоял так близко, что я слышала запах пыльной формы. Наверное, он подошел вплотную, чтобы поймать меня, если опять поплохеет. Я в принципе не переживала. Крепкие руки и большое тело мужа так и манили к себе. — Ты афигенный, — я обняла Альтаира и принялась гладить его щекой, как ребенок мягкую игрушку. — Такой сильный и теплый! — Идем. Ассасину пришлось практически силой оторвать меня от себя. Я, раненая и все еще не восстановившаяся полностью, умудрилась настолько сильно вцепиться в мужа. Ведь с ним было так хорошо. Я и не заметила, как мы вернулись к себе. Как довольный кот, который належался под солнышком, я вплыла в комнату и хлопнулась на кровать. Даже боль меня от этого не остановила. — Иди ко мне, — сказала я мужу и похлопала по подушке. Араб замер. Посмотрел на меня, на стол и, недолго думая, повернул в сторону кровати. — Правильный выбор, — расплылась я в довольной улыбке. Не успел муж дойти до кровати, как я поднялась и протянула ему руки. — К тебе! Хочу к тебе, — Альтаир казался мне таким сильным. Предположив, что все сразу пройдет, стоит мне быть ближе к нему, я нетерпеливо потрясла здоровой рукой. Это было странно, но муж повиновался, и, как заботливый отец, взял меня на руки. Уже обнимая его шею я, довольная и безумно счастливая, мечтательно закрыла глаза. Альтаир прошелся по комнате, видимо обходя кровать и сел. — Как в поезде, — промычала я. — Носи меня так всегда. Ту-ту, ту-ту, — изобразила я стук колес и притихла. Муж, однако, молчал как рыба. С того момента, как он разместился на кровати вместе со мной, он и ни слова не произнес. — Ты тихий, — я выпрямилась, — скажи что-нибудь, мне грустно становится. — От чего? — Ну как. Я тут одна. Катя еще и больше никого. — Если хочешь, мы можем съездить к твоим родителям. — Нет, — и я опять уткнулась лбом в грудь мужа, — никак не выйдет. Их здесь нет. Никого тут нет. Мне так одиноко, Альтаир. Ассасин больше и слова не проронил, даже не остановил мое нытье о том, как мне плохо. А я все больше и больше говорила всякие глупости, словно за язык тянули. — Вот знаешь, я и правда влюбилась в тебя. Никогда не знала, что это вообще за чувство такое. Правда! На меня ведь никто никогда не смотрел как на девушку. Да, пообщаться можно было, сходить куда и все. Вечно я как неудачник. Что со мной не так? Альтаир просто смотрел на меня. Я продолжила. — Я не вру. Думаешь, почему мы не ладим. Все просто: никогда я еще не любила. Не умею. Жила для себя, а тут ты: сделай то, не делай се. Знаешь, как бесит! Вот! — я несильно ударила мужа по плечу. — Я ведь правда, правда, тебе не поверила тогда. Думала, какого черта. Такая как я никому не нравлюсь, зачем лезет ко мне. Думала, обманываешь. Знаешь, как многие делают. А ты нет… рядом. Это так важно для меня. Моя мама не живет с папой. Они… ругались, часто и было так страшно. Я не хочу также. Видимо, поэтому-то у меня и любви не было — слишком серьезная. Не хочу, как они. Я и так одна, Альтаир, не избавляйся от меня, ладно? — Вика… — Правда, я боюсь этого, — страх сжал мое сердце в тот момент, слезы тихо скатывались по щекам, — я в таком отчаянии. Ничего не клеится. Помню, и у родителей все неважно было. Но, знаешь, я все равно их люблю. И ты, совсем как мой папа. Не говорит, что ему плохо или что помощь нужна. Со мной он был, скажем так, неплох. А вот в отношении мамы… Вечно как будто чужие. Я не понимала, что происходит. То они любят друг друга, то папа опять в штыки. Никогда не видела его плачущим или расстроенным. Это не признак силы! Это совсем… Мой отец не воин или ассасин. Простой человек, который даже семье не решился довериться. И когда ты молчишь или сидишь допоздна у себя, когда не говоришь ничего, — заливаясь слезами, говорила я, — понимаешь, это как то, чего ты старался избегать, но оно все равно в итоге произошло. — Я дам тебе свое слово, — негромко произнес араб. От этого не стало легче, наоборот, я разрыдалась сильнее, настолько, что одежда Альтаира промокла от слез. — Не будь… Давай не будем как мои родители. Как папа, который жил сам по себе, как мама, что ограничивала меня. Я взрослая! Почему я не имею право выбора, почему должна есть только на кухне, почему должна одеваться дома нормально! Я даже выругаться не могу. Мне уже больше двадцати, а мне продолжают все запрещать! У меня ребенок есть!.. Хочу… хочу лишь одного, чтобы меня слышали. Чтобы понимали меня, не извращали мои слова, не вешали стереотипы, не думали за меня. Наверняка ты уже жалеешь о том, что не выбрал себе жену получше, — с горя добавила я. Силой меня встряхнуло, и голова мотнулась вперед, а затем назад. Старые раны заныли и все перед глазами резко закружилось. — Мне обидно слышать такое от тебя, — строго произнес муж. Я и ответить не могла, лишь заныла из-за ужасного состояния. Мне стало совсем плохо — эта встряска от Альтаира здорово подкосила. — Идиот! — я махнула рукой перед собой и, похоже, во что-то попала: араб негромко ругнулся. — Мне херово, так какого черта ты трясешь меня так! — Тогда держи свои мысли при себе! — А что, правда же! — Вика! — Не Вика мне тут! Надоело все! Достала эта боль! Вскочив на ноги, я попыталась сделать пару шагов, но не подрасчитала, что пол будет трясти, и грохнулась. — Отпусти меня! — я начала брыкаться, как только Альтаир попытался поднять меня на ноги. — Вчера ты была спокойнее, — только и пробурчал муж под нос и добился своего. — Да отстань! Ничего не хочу! Отпусти! — Я ведь могу! — Давай! Я дернулась еще сильнее и в самый последний момент поняла, что араб сдержал свое слово. Учитывая головокружение и силу рывка это было плохое решение со стороны Альтаира. Он, наверное, не понял, что меня швыряет со стороны в сторону, даже если я просто лежу. Результат своего промаха араб заметил поздно. Я понять толком не успела, как упала и обо что-то ударилась. Грудную клетку перебило. Вот что запомнилось — нехватка воздуха. Задыхаясь, я села, обхватив себя руками. — Прости, — муж выглядел довольно взволнованным, учитывая то, что я бесилась и получила по заслугам. — Ты… — прохрипела я и склонилась головой к полу, — нормальный вообще! А если бы я в окно… вылетела! — Не вела себя как разбалованный ребенок, было бы все в порядке! — Вот значит как! Я ему о том, как мне плохо, а он — разбалованный ребенок! Ты не понял, не я тут разбалованная, а ты! Привык, что все делается по приказу! Хрен тебе! Я!.. — смотреть в глаза мужу было плохой идеей, потому что там собрался весь его гнев и обида. — Говори. — Я. Не. Буду. Играть. По. Твоим. Правилам! Так и сказала, с остановками после каждого слова. Для убедительности под конец фразы приблизилась к лицу мужа и посмотрела в глаза. Альтаир был как минимум в ярости, максимум в бешенстве. — Придется, — последовал короткий ответ. «Он точно ненормальный!» — успела подумать я, прежде чем араб схватил меня и занес на кровать. — Ложись спать, немедленно. — Нет! — Могу ускорить процесс, — Альтаир опустился поближе и взял мою голову в руки. — Только попробуй, и я не шучу. — Спи! Араб хлопнул меня по лбу ладонью, припечатав к подушке, а затем молча выскочил из комнаты, так и не приведя свои угрозы в действия. Я довольно улыбнулась — победа. — Непонятливый какой-то мужик достался, — тут же заныла я, — говорю напрямую — не указывай мне, что делать, а он свое гнет! Кто тут еще ребенок! Со стоном я перекатилась на бок, поднялась на локте и села. Пустая и темная комната показалась мне такой скучной, что захотелось что-нибудь вытворить. Встав с кровати, я поплелась, ступая босыми ногами по холодному ковру, к окну. Ставни были открыты, впуская в комнату прохладный ветерок и лунный свет. — Дубак, блин, — поежилась я и закрыла окно. В помещении после этого резко потемнело. На первых секундах я кровать не смогла разглядеть, но после даже и не пыталась — кое-что другое привлекло мое внимание. Под тумбой, в которую я недавно успешно врезалась, лежало что-то яркое. Вещь блестела, испуская слабый, тусклый лучик света, словно отдавало на это последние силы. Я подошла поближе и опустилась на ковер, а когда заглянула под тумбочку и увидела предмет поближе, обрадовалась. — Приветик, — вытянув Яблоко, довольно произнесла я, — а ты чего тут делаешь? Артефакт вспыхнул, ослепив меня, а после потух. — Что это еще за психи? Я потрясла Яблоко и заставила его заработать. Мысли концентрировать в голове удавалось с трудом, однако частица все же отреагировала на какую-то из них. Передо мной появился мутный силуэт. Он витал в воздухе, как джин, но был такой расплывчатый, словно у меня зрение упало. Я сощурилась. Это было нелогично, потому что дело было в детализации иллюзии, а не во мне. — Мам? — силуэт обрел форму женщины. — Мам! Мгновенно вскочив, я бросилась навстречу маме, однако она прошла сквозь меня, и я упала на пол, разбив лоб и потревожив больное плечо. От боли и горя мне оставалось только разрыдаться. Призрак продолжал висеть в воздухе, освещая комнату, и все так же молчаливо наблюдать за мной. — Я скучаю… Несмотря на все, я так скучаю, ма… Тело само опустилось на пол, пальцы посильнее сжали Яблоко, чтобы человек не пропал, а взгляд неотрывно следил за призраком женщины. Я рыдала и боялась хоть на секунду закрыть глаза, не желая, чтобы такое родное лицо исчезло. Не знаю, как долго пролежала и сколько слез выплакала, но когда кто-то зашел в комнату, я поняла, как сильно замерзла. С пола тянул сквозняк. Сначала, лежа на ковре, я ничего и не чувствовала, однако когда меня перенесли на кровать и мелкая дрожь усилилась настолько, что меня просто-напросто дико трясло, я догадалась, что промерзла. Яблоко, конечно же, отобрали, но сил бороться у меня не было, последние уходили на поддержание тепла в организме. Содрогаясь всем телом, я спрятала нос под одеяло и закрыла глаза. — Вик… — кто-то прошептал над ухом и лег рядом, обнимая и прижимая к себе, — зачем… спи… я…

***

Вчерашняя ночь дала о себе знать мгновенно. Утром я проснулась разбитая настолько, что даже лежать было тяжело — мужу об этом ничего не сказала. Альтаир как обычно оставил мне еды и воды, а затем ушел, сказав, что по делам, и что скоро вернется. Опустошенная я ходила по комнате на заплетающихся ногах, стараясь не упасть. Воспоминания о вечерней беседе и моих выходках в этот раз сохранились, по крайней мере, хотя бы часть из них, но и она не радовала. — Боже, я сказала, что не буду… бля, — дело пахло керосином, потому что Альтаир ничего мне не сказал о вчерашнем концерте, а это был плохой знак. Либо муж принял мои слова и задумался, либо планирует что-то. «Скорее всего — второе. Боже, что это вообще было, кто меня за язык тянул», — со стоном я опустилась на стул и склонила голову. — Конец близок. «А он тоже засранец еще тот! — я вздернула голову, — не мог остановить меня, слушал и слушал, как на допросе, пока я там не понимала, что несу!» Тема оставалась открытой. Думаю, мне все же следовало обсудить с мужем мои откровения в бреду. Только вот Альтаира не было в комнате, а когда он вернулся, мое рвение поубавилось, да и муж тихо прошел к столу и принялся что-то записывать. Я покружила немного по комнате, выпила воды, понаблюдала за арабом. Тот и носом не повел, продолжал старательно скрипеть пером по бумаге. «И это притом, что я выделила ему ручку и карандаш! Он что их, как артефакты поскладывал?» Я, конечно, помню тот восторг в его глазах, когда чернила не размазывались и не капали, когда шариковая ручка в руке сидела как влитая и писала четко и ровно, но зачем же тогда араб отложил этот считайте дар будущего в сторону. Смысл смотреть на вещь и не пользоваться ею. Может тогда для меня ручка была просто ручкой, а не невероятным изобретением, каким видимо посчитал ее Альтаир. — Ты что-то хотела? — ассасин прервался и обернулся ко мне. — А, о чем ты? — Стоишь у меня за спиной и молчишь. Спрашивай. — А, ты об этом. Ну, я вчера всякого наговорила. Альтаир аж перо отложил. Развернулся ко мне полностью и, скрестив руки на груди, посмотрел в глаза. Я поежилась от его взгляда. — Всего не помню. Не знаю, что на меня нашло, но… Видимо та чушь — правда. — Правда? — Да. Насчет меня и… семьи. — Хм, больше ничего не помнишь? — А должна? Альтаир поднялся со стула и подошел к своим вещам. Он недолго покопался в сумке и вытащил Яблоко. — Покажи, — араб протянул мне артефакт. — Что именно? — Того, кого я видел вчера. «Что? Я вчера Яблоком пользовалась?» Видя, как я замешкалась, муж напомнил мне, что это была женщина, которую он не знал, но знала я. И единственный такой человек мог быть только… Я внимательно посмотрела на араба и опустила взгляд. Сейчас мне совсем не хотелось вспоминать то, что теперь навсегда потеряно. Частица холодила пальцы и ладонь в моей руке. Был ли у меня тогда выбор? Комнату озарила яркая вспышка. Передо мной стояла мама. — Кто она? Как помнила ее, так и воплотила в иллюзию. Светлые волосы, которые мама старательно красила, потому что родной цвет был черным, и он ей жутко не нравился. Голубые глаза, мешок под левым глазом, а у меня под правым — странно. Пухлые губы, которые и мне достались, а еще серьезный вид, словно мама на работе, а не сгусток пыли и света передо мной. Невысокая, правда, уже ниже меня, такая же худая, как и дочь. Черная майка с длинным рукавом и джинсы — одета по-домашнему. Это окончательно разбило меня, и я опустилась на колени, пряча лицо в изгибе локтя. Как же сильно этот мир показал, что я слабая и беспомощная, а еще больше — одинокая. — Твоя мама? Кивок. — Вы похожи. Вчера иллюзия была не такой четкой. «Вчера?» — Я сделала что-то? — Нет. Почти ничего плохого. — Плохо помню, что было. Сказала что-то? Насчет того, я… — Это твой выбор, я его уважаю. Слова точно стрела пробили меня и отвлекли от мамы. Я перестала плакать и встала, повернувшись к мужу. Он не шутил, было видно по его взгляду. Не злился, не обижался. Только вот правда ли был готов принять то, что я имею свое мнение и хочу поступать так, как самой того хочется. Ассасин, похоже, прочел этот вопрос в моих глазах и поспешил добавить: — Как и я, ты уважай меня как мужа. Для меня и моих людей такое просто недопустимо и смешно, однако тебе тяжело привыкнуть к этому, поэтому я помогу. — Поможешь? — Поступай как знаешь, но помни, все, что ты сделаешь, отразится на мне. — Я знаю, но… — Слушай и учись — вот, что я хочу от тебя, — перебил меня муж и забрал Яблоко — иллюзия недолго повисела в воздухе и растворилась. Но меня заинтересовало не это. — То есть, ты будешь считаться со мной, но в рамках своих правил? — Я всегда учитывал твое мнение, — поправил Альтаир, — я не стану ставить рамки, особенно моих правил, я укажу тебе, как ты должна поступить. — А если это будет не подходящий мне вариант? — Убеди меня в этом, нет — послушайся. Это были его условия. Легко и просто, заставь поверить в свою точку зрения, только вот оппонентом был не какой-то простак, а Альтаир. И все же этот конструктивны и логичный диалог был первым и, пожалуй, лучшим началом нашего понимания друг друга. То ли араб за ночь сумел все переосмыслить и учесть, то ли выразился так, что меня все устроило. Главное, что мы оба решили пробираться сквозь тернии вместе, а это был определенно успех. Я согласно кивнула головой. Альтаир усмехнулся.

***

Новый день, прожитый в этом гиблом месте, принес неожиданные новости. Сам король хотел видеть нас обоих. Я была в замешательстве от слов Робера, который лично пришел и сообщил нам послание, а Альтаир, похоже, был готов к еще одной выходке Ричарда. Состояние мое мгновенно ухудшилось и вместо того, чтобы отлежаться, пришлось переодеться и привести себя в порядок. Загвоздка была в том, что волосы заплести я физически не могла, а температура, которая, скорее всего, была понижена — как чаще всего бывало у меня при болезни — вообще забирала последние силы. Мне было холодно до дрожи, а через секунду жарко. И если я еще кое-как смогла одеться и умыться, то за прическу пришлось взяться служанке. Стоит отдать ей должное: она заплела отличную косу у меня на голове, что даже Альтаиру понравилось. Почистив перышки, мы оба покинули комнату в нехорошем настроении. Я хотела уехать домой, Альтаир, судя по всему, тоже хотел быстрее смыться отсюда, и сегодняшнее приглашение перечеркнуло планы. Недовольные и хмурые мы следовали за Робером, который вообще ни о чем не переживал и, бойко отстукивая сапогами, шагал вперед. Он провел нас на два этажа выше по башне и указал на совершенно незнакомую мне дверь. — Вам сюда. — Ты знаешь, зачем мы здесь? — Нет, — покачал головой тамплиер. Я смотрела на этих двоих и молчала. Интересовало меня больше всего то, почему сейчас и почему мы оба. Дверь негромко скрипнула, и до нас донесся сладкий запах. Покои короля были необычными и нереальными в этом богом забытом уголке ужаса. Все зашли по порядку, я — последней. Мы находились в подобии гостиной. Небольшое помещение со столом, диваном, довольно большим и обшитым чуть ли не золотом. Здесь были и цветы, еда в углу. Этакое райское местечко. У одной из стен была ширма, поэтому я и предположила, что все это лишь цветочки. «Гостей он примет тут, а жену вон там», — я вздохнула и взглянула на короля. Одет он был как обычно, как мы привыкли его видеть. Плюс к этому корона на голове и оружие, надежно закрепленное на поясе. Наверное, после нас у Ричарда намечается еще одна встреча. — Я сожалею о том, что произошло, — произнес король. Оторвавшись от его золотой короны, я встретилась взглядом с мужчиной, и мне стало немного не по себе. Ричард был серьезный. Он стоял в метрах двух от меня, возвышался, как скала над муравьем, и что-то пробурчал, похожее на извинение. Но зачем? Кто я ему? — Я приказал лекарям сделать все, что в их силах, и рад, что вы в порядке. Говорил он так, словно на бумажке заранее подготовленные реплики читал. Будто меня вовсе не сбросили со второго этажа, будто не было нападения. Эти слова извинений, или что это было, произнеслись так просто и обыденно, что я тупо кивнула. Мне было неловко слушать это в присутствии мужа, да еще и Робера. А находиться здесь стало противно. Яркий свет из окон давил на меня с каждой секундой все сильнее и сильнее. — Возможно, перед отъездом у вас будут пожелания? Выполню их, если они будут в моих силах. — Благодарю за помощь, — нашелся с ответом Альтаир, — немного еды в дорогу — это единственное, что нам надо. Ричард кивнул, слишком энергично. Наверное, его устроил ответ ассасина. — Виктория? Я вздрогнула, не ожидав, что король назовет меня по имени. — Я? — Да. Кроме еды и лекарств, что желаете вы? — Я… — это был вопрос, который впервые ошарашил меня так сильно, что слов не нашлось. Поразмыслив немного, я повернулась к Альтаиру. — Не против я уточню кое-что? — Конечно. — Король махнул рукой, но остался стоять рядом. — Я могу попросить? — коряво, но правильно произнесла я на арабском. — Да. Но не советую. И все же у меня было два желания. Я развернулась к Ричарду и смело заявила, что хочу принять ванну перед отъездом. О нормальной ванне в дороге можно мечтать, а о горячей только в сказках читать, так что не воспользоваться услугами королевских ванн я не могла. Это же глупо упустить такую возможность. Кто знает, когда мы вернемся в Масиаф. С первым желанием мне не отказали. Король даже расслабился будто. Напряженные плечи опустились, а лицо Ричарда расцвело улыбкой. Сейчас передо мной словно человека переключили. С гордостью и улыбаясь мне пообещали лучшие купания, которые я только видела. Я посмеялась у себя в мыслях о его представлениях в купании и тут же приуныла. «Как же я скучаю по цивилизации». — Второе? Хотите платьев? Меха? Украшения? «Он меня принял за типичную девушку? Расслабился, что я так легкомысленно потратила свои просьбы?» — Нет. Я хочу корону. Есть понятие сбить спесь с человека. И не поверите, я только что буквально одной фразой опять переключила Ричарда в режим настороженности и его царского величия. По правде говоря, никто в комнате не был в восторге от моей фразы. Но любопытство стоило покормить. Не каждый день короля видишь. Первым сообразил Альтаир и довольно корректно попросил меня не шутить. Ричарда немного отпустило. Он уже не хмурился. — Я не шутила. Мне всего лишь хочется подержать ее в руке, вот и все. Она ведь такая красивая, — как дурочка протянула я, — из золота, наверное. Просто посмотрю поближе. Корона так идет вам, Ричард, неужели не дадите глянуть хоть глазком на этот… шедевр? Сложно было сказать, повелся ли король на мою игру. Он тупо смотрел на меня, ожидая подвоха или фразы, что это опять шутка. Я улыбнулась ему от всей души, насколько вообще можно улыбаться от души, когда ты не хочешь улыбаться. Это был шаг по тонкому льду. И не только я это понимала. — Еще никто не просил у меня такого, — отозвался Ричард. Он потянулся к волосам и, перебрав пряди, снял корону. Я стояла в шоке, не веря своим глазам. — Женщины всегда тянутся к блестящим штучкам, — подметил король. Это был гигантский астероид в мой и всех женщин огород. Я пропустила фразы мимо ушей и добавила «что поделать». — Лишь только потому, что ты помогла мне, — корона была прямо у меня перед носом, — подержи, если так хочешь. Я приняла вещь и медленно покрутила ее. Обычная корона: тонкий ободок, сплав золота, скорее всего. Никаких камней. — Альтаир, загадай число от одного до десяти, — попросила я мужа. — Зачем? — Просто сделай. — Зага… — Восемь, — перебила я его на арабском. — Верно. А теперь? — Я же говорила до десяти, хитрец. Тринадцать. Ассасин быстро смекнул, что к чему. — Можно еще кое-что попросить? Ричард удивился, но постарался скрыть недовольство и кивнул. С разрешения короля я взяла яблоко на подносе с едой и поставила его у самой дальней стены за столом. На стопке книг. Затем чуть ли не выпросила у Альтаира метательный нож, который он припрятал, я знала, где он их распихивает у себя за поясом. Араб неодобрительно посмотрел на меня, но нож вытащил. — Ты же знаешь, как я кидаю ножи? — на арабском было трудно подбирать слова. Я попросила рыцарей немного отступить и когда те отошли, не дожидаясь ответа и не целясь толком, швырнула нож. Небрежно и не стараясь. Просто покрепче сжимая корону в больной руке. Послышался хруст, и яблоко скатилось с полок. Нож ровнехонько прорезал его по центру и остался внутри. Больше мне доказательств не требовалось. Я отдала корону королю, забрала нож и вернулась к мужу. Ричард осмотрел свой признак власти и обратно надел его на голову. Его мало интересовал весь этот цирк, потому-то он быстро уточнил все ли у меня, Альтаира, и как только мы оба сказали да, приказал Роберу нас увести и, конечно же, раздать задания слугам. Только дверь закрылась и мы свернули к лестнице, Альтаир заговорил на арабском. — Частица? Это слово я запомнила. — Да. — Вам вовсе не обязательно говорить на другом языке, — неожиданно вмешался Робер, — думаю, вы догадались о свойствах короны. — Удача? — Можно и так сказать, — кивнул Робер. Мы свернули в темный коридор и стали спускаться вниз по очередной лестнице. «Что-то я не припомню, как мы тут шли». — Как догадалась? — Робер обернулся ко мне и остановился. Альтаир и я стали рядом. Похоже, кроме нас, тут никого не было. — Столько стрел, а он без шлема или щита. Сухим из воды вышел. — А корона? — Так сияла на солнце, что я чуть не ослепла. Просто предположила и бам… Бинго. — Бинго? — Значит — угадала, — пояснил Альтаир. — Это сама корона такая? — Нет. Ее выковали из золота, но там есть и доля частицы. Именно она приносит удачу королю, хотя он за это платит своим здоровьем. — Он знает об этом? — Нет. Иногда у него случаются головные боли, и он сваливает их на свою болезнь. Большего артефакт не требует. Сколько потратил — столько и вернул. «Значит, и меня ждет плата?» — Вряд ли, — предугадал мои мысли Робер, — ты ее недолго держала. Его слова совсем не успокоили меня. — Что ж, — тамплиер перевел взгляд на Альтаира, — мы должны узнать. Стоит оно того? — Все будет в порядке. Эти двое под слабым свечением факела на стене были настолько загадочны, насколько могли быть два обычных человека в неизвестном коридоре подземелья. Меня потряхивало от атмосферы. Вдобавок здесь было так холодно, что это был определенно либо подвал, либо склад какой-нибудь. Мужчины повернули головы на меня. Теперь это было похоже на заговор. Лицо Альтаира даже видно не было под капюшоном, а черты Робера лишь блекло поблескивали в темноте. — Идем, — произнес муж. Да я и так шла за ними. Когда мы оказались на месте — я это сразу поняла — меня осенило. Холод, подземелье, темнота… Это был вовсе не подвал или склад, это была подземная тюрьма, говоря словами моего времени. На входе нас встретили стражники. Они удостоверились в том, что перед ними Робер и его гости, и пропустили нас. Тяжелая деревянная дверь с металлическими вставками сотрясла тишину своим скрежетом перед тем, как закрыться. Клаустрофобией я не страдала, но дышать стало тяжелее. Каждый вдох и выдох слышались настолько отчетливо, что мне потребовалось время, чтобы привыкнуть к подземному вакууму. До правой руки кто-то дотронулся и покрепче сжал. Я вздрогнула и очнулась. Альтаир спросил о моем состоянии, заметив, как я нервничаю и оглядываюсь по сторонам, боясь увидеть, кто сидит за решеткой. Не знаю почему, то ли оттого, что я головой ударилась, то ли из-за темноты, но мне стало так жутко, что я прижалась к мужу, так и не ответив на его вопрос. Робер поднес что-то к висевшему на стене горящему факелу. Спустя пару секунд у нас появился свой. Один тамплиер оставил себе, а другой передал Альтаиру. Так в полутьме мы прошли мимо нескольких небольших комнат, отделяющих нас и того, кто был за толстыми вертикальными прутьями, и остановились у первой двери. Первой, потому что за нами виднелись похожие со здоровенными замками, поблескивающими во тьме. Робер достал ключ и вставил его в дверь. — Вика, я хочу выяснить кое-что, — начал Альтаир. — И что же? Я и правда понятия не имела, зачем меня сюда привели. У них тут склад артефактов? Как раз под замком: надежно и скрытно. — Ты помнишь того, кто напал на меня в пустыне? — Да. Это он был… напал и на меня. Я тебе уже рассказывала. Альтаир кивнул, и огонь на факеле едва заметно дернулся правее. Араб уже собирался мне пояснить суть своих слов, как я сама сообразила, что происходит. — Он там, — я не задавала вопросов, — ты говорил, его поймали. Здесь явно не еду хранят, он ведь там. — Да. Короткий ответ мужа меня ничуть не обрадовал. — На самом деле мы не знаем, он это или нет, — вмешался Робер. — Этого мужчину поймали случайно. Если бы он не убил наших троих солдат, а просто спокойно ушел — его бы никто и не заметил. Что-то не дало хладнокровию убийцы успешно скрыться с места. — Проваленное задание, — отметила я, — пришел за Альтаиром. Перепутал меня с ним, потому что накидка… А вот об этом я зря начала говорить. Тут же слова застряли в горле, и я замолкла, явно давая понять всем присутствующим, что произошло и почему. Ассасин покрепче сжал мою руку, словно извиняясь передо мной и одновременно проклиная себя за эту нелепую случайность, которая чуть не стоила его жене жизни. — Хотите, чтобы подтвердила он это или нет? — я быстро спрыгнула с темы. — Да. — Для чего вам это? — Знать, стоит ли ждать очередного нападения. — Он искал Альтаира, вам нечего ждать. В тишине раздался смешок. Именно тихий и довольный смешок перебил момент между диалогами. Я почувствовала себя точно персонаж в игре с продуманными ответами и реакциями. Хотя, чего уж там, я собственно и была в игре. — Хорошо, — Робел похоже сдался, а его ухмылка была тому подтверждением, — его жизнь зависит только от твоего ответа. — Так ли это, когда он убил ваших людей? — Для нас он бы стал отличной прислугой. Или же… заключенным. Для таких людей с силой и характером всегда будет местечко за веслами или на стройке. Если честно, тамплиер сказал что-то среднее между тасканием камней и возведением стен, думаю, он имел виду стройку и неважно чего: нового замка или разрушенной стены. — Вот как. — Тогда могу ли я попросить заранее оставить его на ваше усмотрение? — Нет. — Робер перевел взгляд с меня на Альтаира, — все ведь уже решил? — Решил? Альтаир, ты?.. — попыталась возмутиться я, но была перебита мужем: — Хочешь проявить к своему убийце милосердие? — спросил меня такой же убийца. — Нет… Я не знаю, — вот тут араб меня и правда подловил, — а ты не хотел бы? — Он осмелился поднять руку на женщину, — чуть ли не прорычал Альтаир. — А что если ты бы оказался в такой ситуации? Это была игра в вероятности. Убийца Шредингера. Я ненавидела теорию вероятностей в университете. Это было глупо предполагать, какой шар будет вытянут из сумки: белый или черный? Какая нафиг разница, когда все сводится к скучной задаче с вычислениями. Другое дело были решения человека. Мне было интересно знать, чтобы сделал другой ассасин. Ведь он по неосторожности убил женщину, но по сюжету должен был отпустить. — Я бы ее отпустил, — не моргнув глазом, произнес Альтаир, словно прочитав мои мысли. Его ответ все же меня огорчил. Меня-то он в плен взял, да еще и побил. Он сейчас просто сам себе отрицает. — Я знаю, о чем ты подумала, — опомнился араб, говоря на своем языке. — И у меня нет к этому оправдания, прости. Вот так. Всем бы такую способность признавать ошибки и извиняться за них, а не юлить и прикрываться выдуманными оправданиями. Хотя я и сама не без греха. — Ладно, давайте быстрее с этим разберемся, — устало добавила я. Сейчас совсем не хотелось знать, кто за дверью. Единственное, о чем я думала, были слова мужа и горькие факты о том, что в моей ситуации пренебрегли правилами. Однако и не убили же. Робер не стал дожидаться, пока мы снова начнем отходить от темы, и, быстро прокрутив ключ два раза, открыл дверь. Затем он вытащил здоровенный засов, который частично находился в стене и вероятно был второй блокировкой, и потянул за ручку. Тяжело, но дверь поддалась. В холодном подземелье стало еще холоднее. Наши факелы затрепетали от ветра, исходящего из камеры. Откуда там ему вообще быть, под землей-то? Я предположила, что это был просто порыв из-за распахивания двери. В помещении была могильная тьма. Огонь рядом не давал зрению привыкнуть к темноте, поэтому я поначалу ничего и не увидела. До тех пор, пока мы не зашли внутрь. Альтаир стал чуть впереди меня и запретил подходить ближе, чем он стоит сам. Осторожно поглядывая из-за плеча мужа, я ждала, пока глаза привыкнут к темноте, и не отводила их от темного пятна перед собой. Вскоре чернота отступила. Перед нами оказался человек, привязанный к стулу. Надо отдать должное плотнику, потому что стул этот сгодился бы для самого короля, если обшить его тканью и парой тройкой камней. Человек был связан. Голова его понуро висела, как у провинившегося мальчишки. — Кто это? — мой голос прозвучал хрипло, как у курильщика со стажем. — Ты его не знаешь? — откуда-то слева донесся голос Робера. — Ну, я не вижу ничего. Альтаир ступил вперед и, схватив связанного за лоб, силой поднял его голову. Теперь в свете факела я разглядела мужчину, точнее то, что от него осталось. Его словно сунули головой в улей — настолько лицо было опухшее, а выбитый мною глаз постоянно кровоточил. — Это он, — поспешила ответить я и отвела взгляд. Не скажу, что мне стало жаль убийцу, но и смотреть на это я не могла. Он сидел тут связанный и беспомощный, пока допрос не подходил к концу. Я уверена, что его допрашивали, ведь просто так бить бы его не стали. Мне стало не по себе, когда представила, что с ним было. О том, что убийца и сам напал на меня, чуть не отправив на тот свет, я и забыла. — Что ж, — начал Робер, — это было понятно. Приговор ему известен. Тамплиер перевел факел на мужчину. И как только его рука замерла, что-то мелькнуло на свету, и заключенный вскочил. Альтаир мгновенно отреагировал и через долю секунды оказался у меня. Медленно, скалясь оставшимися зубами, пленник поднимал руку вверх, пока острие лезвия метательного ножа не указало на меня. Или же Альтаира. Муж отступил на шаг назад, и я была вынуждена тоже шагнуть, так как ассасин контролировал мою дистанцию между врагом. Араб не полностью заслонил меня спиной, так что я увидела момент, когда лезвие сверкнуло, и убийца перерезал себе горло. Этот образ быстро врезался в мою память и еще долго не давал прийти в себя. Я тупо стояла и смотрела на то, как тело медленно осело, хлюпанья прекратились и подрагивающая челюсть отвисла. Оказавшись в плену и вытерпев все пытки, он сам выбрал, как ему погибнуть. Мне пугал вопрос о том, как бы поступила я? Терпеть мучения или… — Пойдем отсюда, — муж уже разворачивал меня к двери, шепнув эти слова на ухо. На деревянных ногах я кое-как развернулась и как в тумане двинулась вперед. Альтаир поднял факел повыше. Выше плеча, глаз, головы. «Зачем он?..» Проход перед глазами покосился, и я поняла, что дело далеко не в факеле, а во мне. Снова закружилась голова, и пробил озноб. — Черт! Альтаир, прости, — понимая, что опять была не в силах даже стоять, проговорила я, — прости, прости. — Все нормально? — Наверное… Отнесу… — Да… Эхо голосов постепенно затихало, слова становились неразборчивыми, а обрывки фраз не несли никакой информации. Не в силах удерживать себя в сознании я закрыла глаза.

***

Когда я открыла глаза, то снова оказалась в знакомой комнате. В том же положении — на спине. С той же болью во всем теле и жаром. Казалось, все это было сном, и мой кошмар только начинался. Я протерла лицо рукой и скинула влажную тряпку со лба. К счастью, синяк под глазом не болел, и двигать челюстью тоже было легко и безболезненно. А это значило одно — я отключилась. «Огонь… Мы где-то ходили. Убийца!» — в голове забили сирены, прошлое, как на фотопленке, пролисталось передо мной, все вспомнилось мгновенно. Тело затрясло и я, перевернувшись на бок, — насколько позволила рана на спине — свернулась калачиком. Комната пустовала. Глаза медленно закрылись.

***

Из сна вытягивал какой-то шум. Очнувшись, я увидела мужа, который, похоже, готовился ко сну. — Альтаир, — негромко сказала я, едва услышав саму себя, — как долго я сплю. Муж мгновенно перестал переодеваться и опустился ко мне на кровать. — Отдыхай, жар еще не спал, — араб потрогал мой лоб, щеку. — Все хорошо, — соврала я. — Мне только немного холодно. Ассасин покачал головой и погладил меня по волосам, как заботливый отец. — Не надо было тебя туда водить. — Да все нормально. Мы же должны были узнать правду. — И какой ценой мне это вышло? — Это пройдет. Я посплю, и мне станет лучше. — Ты уже проспала полтора дня. И состояние не улучшилось ни капли. А вот эта новость меня и правда напугала. — Я не знаю, как помочь тебе. Я бессилен, — признался муж и обнял меня, ложась рядом. — Не утешай меня тем, что тебе лучше, потому что от этого становиться только хуже, — уже прошептал он. — Я… Хочу жить, Альтаир. Люблю этот мир несмотря ни на что и… Мне так плохо. Не знаю, что происходит, но, — я замялась, — я напугана. В этот раз я и, правда, очень боюсь. Пожалуйста, останься рядом, больше ничего и не нужно. В этот раз это была чистейшая правда. Мне не хватило сил держать всю боль и страх в себе, поэтому, всхлипывая и вздрагивая всем телом, я кое-как промямлила эти слова и не смогла больше ничего добавить. И не надо было. Пока я не заснула, крепкие руки мужа надежно обнимали меня, спасая от ужаса и паники.

***

Увы, этот мир принял очередную попытку избавиться от меня. Снились кошмары, где я бежала, не зная от чего, не видя дороги. А если не кошмары, то я открывала глаза и попадала в ад на земле. Меня трясло как при жуткой лихорадке. Жар сменял ледяной холод. Я толком и в сознание не могла прийти, как опять погружалась в сон. В очередной кошмар. Мое сознание ни капли не отдыхало, а спонтанные проблемы со здоровьем только добивали и без того слабую меня. Последнее, что я отчетливо помнила, как в комнате был кто-то. Я знала, что это Альтаир держит меня на руках, но вот кто был посторонним? Прозвучало согласие. Короткое «да». Я заснула.

***

Из руки шла слабая прохлада. Пальцы сжимали какой-то камушек, и именно он был приятный. Холодный. Как раз для меня. Вещь в руке вытягивала весь жар. Сначала пальцы, ладонь, локоть. Я даже глаза открыла, чтобы взглянуть на свое спасение. За последние часы или дни температура настолько вымотала меня и сожгла последнюю энергию и запасы воды в теле, что я ни разу не просыпалась полностью. Бывало, перестраивалась на другой бок или на спину. Но не сейчас. Сейчас меня наполняла жизнь. Штука в руке, если не лечила меня, то не знаю, чем это тогда можно было назвать. — Что это? — спросила я, не зная даже, есть тут рядом со мной кто-нибудь или нет. — Это частица. Она поможет тебе. Голос мужа был приятный. Тихо шелестел в тишине. В тишине… В ушах перестал бить пульс. Я, наконец, слышала все отчетливо и ясно. — Все… совсем плохо? — Теперь нет. Все позади. — Ладно. Я покрепче сжала артефакт в руке, но все равно не смогла долго пробыть в сознании.

***

Надо отдать должное артефакту — утром я была как нормальный, здоровый человек. Не побитая, хромающая на ногу зомби, а довольно бодрая и радостная девушка. Буквально за вечер и ночь мое состояние улучшилось со скоростью света. Причины, как оказалось, трехдневной хандры никто объяснить не смог. А про медальон Робер просил не рассказывать. — Это чудо, — изрек лекарь на утреннем осмотре, — не знаю, что это было, но вы здоровы. Он сложил свои вещи в сумку и поспешил удалиться. Свое зелье как обычно оставил на тумбочке у кровати. Я недовольно скривилась, заслышав знакомый запах отвара. Есть перехотелось, хотя соблазнительный кусок мяса с хлебом так и манили. Последнее время мне часто приносят хорошую еду. Не знаю, откуда они ее достают и сколько кур осталось в запасе, однако каждый обед, ужин или завтрак был на высоте после того момента, как на меня напали. «Может они экономили еду на случай осады?» — подумала я. Отставив лекарство на потом, ибо сейчас я была готова прыгать до потолка, я подошла к столу и быстро прикинула, что съем. В животе недовольно буркнуло и болезненно заболело. Не получая ни крохи, мой желудок наверное уже начал потихоньку есть себя. И я поспешила заполнить пустоту едой. Хватило меня на две куриные ножки, ломтик хлеба с зеленью и тарелки нечто похожего на суп. Откинув полотенце, я дотопала к кровати и развалилась на подушках.

***

К полудню меня разбудил муж. Сказал, что я наелась, кое-как доползла до постели, и как только легла — вырубилась. В принципе, это и входило в мои планы и сейчас. Поесть и поспать. Отчего-то артефакт на шее так убаюкивал. Сначала голод, а потом отдых. Прямо больничный режим. Я рассказала об этом Альтаиру, и он поделился информацией о том, что собственно артефакт и делает — лечит. Заставляет человека больше отдыхать, питаться и попутно облегчает боль и сбивает жар. — Интере-есно, — протянула я, — вот почему мне так быстро полегчало. Говоришь, выбора не осталось? Арабу пришлось упомянуть о том, как он не хотел использовать артефакт, несмотря на заверения Робера о том, что ничего плохого не произойдет. Никто не знал о побочных эффектах, которые обычно шли в комплекте с частицами, поэтому Альтаир скрипя зубами согласился, понимая, что, либо я, либо боязнь силы талисмана. И к счастью со мной ничего плохого не произошло. Это была первая удача за последние дни. Альтаир не успел договорить. Все та же служанка уверенно зашла к нам и предложила мне искупаться, раз уж я очнулась. «Ричард быстрее обещания выполняет?» — смекнула я и дала женщине добро. Она поинтересовалась о личных предпочтениях в купании, но я не нашлась с ответом. Главное, чтобы вода была теплая и было чем вымыться, остальное — на усмотрение слуг. После того, как служанка, выслушав меня, ушла, и до момента ее возвращения я маялась со скуки. Только вид чаши с отвратительным зельем наводил на меня грусть. Каждый раз завидев его, я кривилась и переворачивалась на другой бок, продолжая мять подушки и простыни. Альтаир как настоящий отшельник зашился в бумагах. Конечно, сначала он убедился, что я в полном порядке и только потом позволил себе немного поработать. Под немного я имею в виду то, что стоило мне наконец-то добраться до ванны, как за дверью послышался шум. Я решила, что бассейн — именно так выглядела купальня — немного подождет и выглянула в коридор. Суженый ряженый приди ко мне наряженный… Альтаир топтался между служанок. И все бы ничего, но женщины яростно протестовали и преграждали путь мужчине. Толкнуть их араб не мог, но и отступать не собирался. Я хмыкнула и вышла к ним. — Что случилось? — О, госпожа, — служанка мигом метнулась ко мне, — мы только собирались прийти к вам, как он, — женщина понизила голос и украдкой кивнула на Альтаира, — собирался прокрасться. — Я вовсе не крался, — отозвался Альтаир и проскочил через служанок. — Господин, это ванна для женщин, — гордо произнесла моя защитница и встала перед ассасином столбом, — если желаете… — Мне ничего не надо, — перебил араб и, игнорируя все протесты, двинулся напролом. В чем, собственно, преуспел. Женщинам пришлось отступить. Теперь Альтаира ненавидели на пять человек больше, чем обычно. Главная из служанок махнула остальным рукой, и те поплелись назад. — Извините, и спасибо за помощь, — кивнула я оставшееся служанке, — можно, чтобы никто нам не мешал? — Пока этот господин не покинет комнату, сюда никто и не явится. Сказала она и была такова. Я глянула на Альтаира, задели ли его гордость и честь обидчивые слова женщины, но тот и носом не повел. — Ну, мне-то скажешь, зачем пришел? — Сама не догадываешься? — Нет. Я и правда не понимала, для чего муж самолично отважился покинуть свою любимую работу. Но секундой позже меня осенило: — А-а-а, — протянула я и добавила, — все, поняла. Раз ему хочется проторчать у двери, то пусть. Хватило бы и стражи, но раз доверять в этом замке мы никому не можем, то стоит держаться вместе. Я разгадала этот ход Альтаира. Развернувшись на пятках, я прошагала до двери успев размечтаться о теплой ванне. А если туда налить немного мыла и поплескаться, то получится пена для ванны. «М-м-м», — балдея от собственных мыслей, я добралась до воды и, опустив пальцы, проверила теплая она или нет. Температура была просто то, что надо. Горячая вода, но настолько, что ты можешь в ней сидеть. Кожу будет приятно пощипывать, а кости прогревать. — Круть! — Круть? — эхом повторилось у меня за спиной. Я выпрямилась, как солдат при виде капитана, и обернулась назад. — Так, а ты что тут делаешь? — Ты же сказала, что поняла. — Нет-нет, я думала, ты будешь у двери стоять. Охранять меня, — поведение мужа все-таки сбило меня с толку. — Охранять. Тебя, — нагло ухмыльнулся он, а потом лицо у него стало такое довольное-предовольное. Мне, конечно, это не понравилось. Хотя… «Не-не-не», — встряхнула я головой и направилась к мужу, чтобы выпроводить его из ванны. Не хватало ему портить мне всю малину. — Я как-нибудь сама, Альтаир, — открыла дверь и кивнула на нее, — выходи. — Если ты надеешься, что я уйду, — араб подошел ко мне, — то ошибаешься. Он хлопнул дверью, словно поставил точку во всех моих препирательствах. «Выбесить его или позволить поступать как знает?» Опять как в игре появились у меня в голове две реплики для дальнейшего развития событий. И если первый вариант всегда означал одно — ссору или ругань между нами, то второй редко применялся. И я решила уступить на этот раз. Вздохнув, я подошла к скамейке, которая находилась рядом с факелами и уселась на нее. Только теперь мне удалось обратить внимание на все помещение. Небольшая похожая на бассейн ванна под четырьмя столбами. Клянусь, такое точно видела где-то в учебнике по истории. Пол, покрытый коврами, но лишь у бортов ванны, вокруг нее. Много скамеек у стен, факелов над ними. Было даже интересно, как удалось осветить помещение, учитывая то, что оно было без единого окна. «Подземные купальни», — окрестила я комнату и потянулась сапогам. Проклятый шнурок никак не развязывался. А может, все потому, что я делала это одной рукой, так как левая все еще нуждалась в покое. — Зараза, — забурчала на родном языке и откинула занятие — теперь там был узел. Никто бы в жизни не догадался, кто мне помог. Шутка, конечно же. Альтаир ради этого и пришел сюда — помогать. Ну, или это было его отличное прикрытие. Не забыв упомянуть о том, что он оказался опять прав, ассасин развязал узел и снял мои сапоги. Затем пояс и длинную тунику, которая единственная осталась у меня не изрезанная или порванная. К счастью, моя форма ассасина была выстирана и зашита и уже ждала в ванне рядышком со мной на лавочке. Никто и представить не мог, что наша поездка так затянется. А то нападение вообще не предвиделось мной. Да, я знала, что будет опасно, но не настолько. Пока Альтаир скидывал свою одежду, я подошла к ванне и осмотрелась. Судя по дну, а его можно было отчетливо разглядеть в воде, было неглубоко. Максимум по грудь. Это меня порадовало. Больше радости принес выступ в ванне. На него можно было сесть, подложить полотенец под голову и спокойно откисать в воде, как говорила моя мама. — Подними руку, — где-то позади попросил муж и потянул мою рубаху вверх. — Эй! — я и не собиралась тут голышом дефилировать. — Ты полезешь в воду одетой? — Ну, если ты все-таки соизволишь уйти, то нет. — Что тебя так стесняет? — араб наклонил голову на бок и немного отступил назад. Я думала, помру от умиления. Никогда не видела, чтобы муж делал так. У меня собака, когда слушала, что я говорю, точно также головой то на одну, то на другую сторону клонила. Не удержавшись, я все же хихикнула и тут же закрыла рот ладонью. — Я сказал что-то смешное? В этот раз кивка не последовало — ассасин насторожился, а точнее как обычно приготовился получить очередную порцию неадекватной реакции. — Не-а, — улыбнулась я, вспомнив то милое выражение лица. — Тогда что насчет моего предыдущего вопроса? — Эм… Не знаю. Просто мне никогда не приходилось принимать ванну с мужчиной. — А я никогда не делал это с женщиной и что в этом такого? — Для тебя это нормально? — Абсолютно. Ты же моя жена. А вот это был неоспоримый факт. — Эта ситуация напоминает мне дешевый роман. Только не думай, что и я себя буду вести как типичная героиня. — Не знаю, как она себя ведет, потому что понятия не имею, о чем ты говоришь. Но уверен, что это будет непросто. — Почему же? — Твой характер отвратителен. Сначала его слова и правда оскорбили. Вот так просто, стоя напротив меня с таким же мерзким характером мой муж спокойно заявил, что я та еще штучка. Мне ничего не осталось, как защититься: — Кто бы тут говорил. Я хотела уже скрестить руки на груди и стать в позу, но забыв, что левая не двигается как надо, промахнулась и не придумав ничего еще более комичного уперла руку в бок. Имея билет в первом ряду моего маленького спектакля, ассасин отметил мои старания и хмыкнул. — Давай уже начнем, вода стынет. И не спрашивая моего мнения без извинений он потянул свои лапищи ко мне и попытался снять рубашку. Я стояла как вкопанная. — Вика, хватит. «Нет, дружок». — Почему ты не можешь сделать так, как я прошу. Я же просто пытаюсь помочь. Он не спрашивал. Ассасин констатировал факт и почему-то отступил. Не могу точно сказать, что он думал, но на лице было явно разочарование. От этого и мне стало не по себе. «Я же просто пытаюсь помочь…» — Ладно. — Я сделала глубокий вдох и выдохнула. Смотреть на расстроенного араба у меня не хватило сил. И что вообще он тут так расчувствовался. — Когда другие молят хотя бы о взгляде мужчины, ты меня постоянно прогоняешь. Стоит добавить, что так принято в их мире, не в моем. Там женщины научились жить сами. И раз нет, значит нет. Не считая, конечно же, тех, кто велся на деньги или терпеть не мог не быть в центре мужского внимания. Мне же, прожив все свои двадцать три года без одного парня или хотя бы намека, удалось сохранить разум. Может, это все из-за внешности, может, все потому, что я не тусила в клубах и не гуляла в компаниях, кто знает. Однако когда я мечтала о том, что и у меня появится парень, муж и, наконец, можно будет немного открыться, почему же я так отдаляюсь от него. Нехватка опыта, полное его отсутствие? — Может мне и правда оставить все это. Мне не раз говорили, что все зря. И теперь я вижу почему. Альтаир не блефовал. Он был серьезен. Меня это жутко пугало. Стоило что-то немедленно сказать, чтобы окончательно не дать ассасину захлопнуть перед моим носом дверь. — Почему ты слушаешь других, но не говоришь мне? — осторожно начала я. — Если проблема со мной — скажи мне об этом, а не… — Сколько раз мы это делали? — Ну… — У тебя нет ответа, можешь не стараться, — холодно подчеркнул араб, — признай правду. И чего вообще такой приятный момент с купаниями опять превратился в серьезные разговоры. Это и есть взрослая жизнь? Почему никто не сказал, что будет так трудно! Альтаир молчал, как и я. Любое движение резало тишину, только вот ассасин замер. Одна я нервно подергивалась. Это был тупик моих знаний в отношениях. Я была в тупике. Опустив взгляд, я согласно покивала, признавая поражение. Все те иллюзии идеальной жены просто разбились в прах. Слишком большая разница была между нами. Слишком много времени прошло с тех пор, как устои и нравы сформировались в моем мире. Альтаир видел девятку, а я — шестерку. Казалось, между нами горы непонимания, а на самом деле всего лишь ковер, у сторон которого мы находились. — Ладно, — передразнил меня муж. — Я буду здесь на всякий случай. И оставив меня одну, отошел к лавке. Альтаир уселся на нее, оперся о стену и закрыл глаза. Сторож, который решил не смотреть — очень оригинально. Я не уступила. А ему надоело. Вот и весь итог нашей проблемы. О купании я и вовсе позабыла. Нужно было поправить ситуацию или хотя бы смягчить. Подойдя к Альтаиру, я села рядом. — Мы все еще бегаем по кругу. — Да. — Тебе надоело? — Да, — муж даже и глаз не открыл, похоже, это был предел его терпения. — Значит… и я тебе надоела? — все также неотрывно глядя на араба, тихонько спросила я. В этот раз мужчина отреагировал. Альтаир повернулся и, погладив меня по щеке, произнес: — Я устал не потому, что ты такая, а потому что нам не удается понять друг друга, а иногда уступить. Мне нравится твоя решительность и строгость, но не когда это направлено на меня. — Мне делать, так как ты скажешь? — Нет. Как я и говорил, поступай, как знаешь, но думай о последствиях. Смотреть мужу в глаза иногда было непосильным занятием, и в этот раз я не выдержала пристального взгляда. — Вода скоро остынет, — напомнил араб. — Тогда идем. Я встала и потянула Альтаира за руку. Немного поколебавшись, он все-таки уступил и пошел за мной. Это радовало каждый раз. Каждый раз, когда муж злился, но все равно шел на уступки. Этому мне стоило поучиться у него. Что ж, в принципе, сейчас и попробуем: — Поможешь мне? — спросила я, хотя и так знала, что поможет. Альтаир подцепил пальцами края рубашки и осторожно снял ее. Сначала с правой руки, а потом с левой. Откинув вещь на пол, араб развязал шнурок на моих штанах, и те послушно упали. С моей худобой все только на шнурках да поясах и держалось. Теперь на мне оставались лишь бинты и талисман, который отдал на время Робер. Я сняла его и протянула мужу. — Думаю, он мне больше не нужен. — Хорошо. Но обещай мне, если станет плохо, ты скажешь мне. Я согласно кивнула. Альтаир отошел к своей форме, чтобы убрать артефакт, а пока он там возился, я забралась в воду и села на выступе. Находиться по шею в воде было комфортно, и мое тело быстро расслабилось, а настроение улучшилось. Да уж, не думала, что буду так сильно скучать по ванне, в которой можно спокойно отлежаться. В Масиафе совсем нет времени, да и набрать горячей воды тоже не просто для людей из этого периода истории. Понятия не имею, как им это удается. Альтаир опустил ноги в воду по колено, но сам остался на суше. Штаны он предусмотрительно закатал повыше, как и рукава рубахи. Меня смутили перчатки на руках, но раз араб решил их оставить, то это его дело. Может у него фетиш такой. И если бы муж не предложил вымыть волосы, я бы так и не спросила об этом. — Придется их снять, — намекнула я. Ассасин что-то пробурчал насчет того, что и так нормально, и пододвинулся ко мне. Не знаю, что там у него на уме было, но видя небольшие шипы на костяшках перчаток, я повторила свою просьбу, подкрепив тем, что волосы запутаются. Да, они не были длинными, но даже с прической до лопаток мне грозила пара тройка колтунов, если кое-кто не додумается выполнить то, о чем просят. Развернувшись к мужу лицом, я сама решила позаботиться о его перчатках. Араб, казалось, и вовсе не был против. Так смиренно сидел и наблюдал за мной. Ничего не подозревая, я расстегнула маленький ремешок и, аккуратно стащив по пальцу, сняла перчатку. — О боже! Под перчатками оказались разбитые костяшки с только появившейся корочкой на ране. Руки были грубые и жесткие. Я осторожно потрогала это месиво и поспешно стянула вторую перчатку. То же самое. Костяшки и пару фаланг пальцев были просто изничтожены, как будто Альтаир стену дубасил и не один час. Опухшие и израненные руки все еще дрожали. «И он собирался мне голову вымыть?» — Что произошло? — тут же я потребовала объяснений от мужа, но тот был нем как рыба. — Альтаир, откуда это?! Ты дрался? На тебя тоже напали? — Нет, — видя, куда ведет моя логика, перебил муж. — Тогда что? На секунду я вспомнила побитое лицо того убийцы и ахнула. — Это был ты? Ты сделал это? — Не совсем, — уклонился араб, но я уже знала правду. — Не ври. Откуда тогда это? — я подняла его руку и повернула ее тыльной стороной к лицу араба, чтобы тот ее увидел. — Откуда? Да, черт! И так понятно! Зачем ты это сделал? — Сделал что?! — голос у мужа стал холодным, как сталь. — Избил его. Да еще и голыми руками. — Ты что, защищаешь его сейчас? — Нет, конечно! Я понять не могу, зачем ты себя покалечил. — Заживет, — отмахнулся муж, — а вот твои шрамы так и останутся мне напоминанием о том, как я глупо повел себя. И о той ночи, когда чуть не стал молиться, чтобы ты пережила ее и очнулась. Это дорого мне обошлось. Первый урок я запомнил. И чуть не провалил второй. Точнее, провалил. То, что я с ним сделал, лишь капля в море того, чего он заслуживает! Его слова пугали. Я знала Альтаира не так уж и долго, но думала привыкла к его суровому взгляду, хладнокровным убийствам и вот таким вот речам. Но не сейчас. Когда он сидел в паре сантиметров от меня, смотрел пристально и вспоминал прошлое. Огонь плескался в его глазах, а неприкрытая ярость заставила меня поежиться. — Не надо было себя мучить, — тихо добавила я, поглаживая разодранные костяшки. — Женщине не понять поступков мужчины, — хмыкнул араб. — Да все я понимаю. Это было логично. Твой поступок. — Логично, что я его немного побил? — Эй, это было не немного. Я едва его узнала, а если бы не шрам и выбитый глаз, то точно бы не поняла. Не знаю, Альтаир, — задумчиво произнесла я, — наверное, я бы поступила примерно также. Кто на самом деле знает, как поведет себя, если дорогой ему человек будет умирать, а убийца сидеть в подвале. Связанный. — Не будем об этом. Все позади. Оставив разговоры, мы приступили к купаниям, если это можно было так назвать. Альтаир вымыл мои волосы и тело. Заботливо вытер полотенцем и помог одеться. Мне оставалось лишь наслаждаться тем, от чего я совсем недавно хотела отказаться. Это была маленькая победа, хотя и далась она с большим трудом и очередной руганью. Уже покидая ванну я отчего-то задумалась на секунду: был ли он зол на того человека или на себя? Ассасин тихо шел рядом. Раны на руках он опять спрятал за кожаными перчатками.

***

Выпивая очередную порцию гадости перед сном, я надеялась, что быстро отключусь, не учудив ничего. И если первые полчаса я кое-как контролировала себя, то немного позже мне стало довольно легко и весело. Забавно, но лекарство развязывало язык и забирало всю боль и страдания. По логике я должна была на этой блаженной ноте заснуть, но не тут-то было. Задумчивое лицо мужа было слишком близко, и пусть он пилил потолок взглядом, я все равно завалилась на араба, оторвав его от созерцания. — О чем думаешь? — Тебе нужно отдохнуть, — ассасин погладил меня по голове, — засыпай. — Не хочу-у. Совсем не спится. Давай прогуляемся! Тут море рядом! Я успела перекатиться на край кровати и свесить ноги, как муж меня поймал. Ругаясь и одновременно пытаясь образумить, он насильно уложил меня обратно на кровать. После небольшой борьбы я подустала. Пришлось сдаться. — Противный, — сказала я на русском, и Альтаира это тут же задело. — Говори на понятном для меня языке. — А вот не буду, — опять на родном, — гадай теперь, что я говорю! Поняв, что ничего от меня нельзя добиться в таком состоянии, араб попросту улегся рядом и закрыл глаза. — Эй! Эй, Альтаир! Альтаир! — Перестань. — Нет. Я потрясла мужа за плечо и опять назвала его по имени. Ассасин разлепил глаза и недовольно уставился на меня с немым вопросом на лице «что ты хочешь!». Наверное, так меня видит кошка, когда я в очередной раз говорю ей что-то, и она ни черта не понимает и только смотрит большими глазами и молится своему кошачьему богу, чтобы ее оставили в покое. — Альтаир, не спи. Я не сплю, и ты не спи. — Я ничего не понял, кроме имени. — Не спи, говорю, — повторила я, но уже на английском. — Забавная идея, — саркастично произнес муж и опять пристроился спать, — пожалуй, сделаю все в точности наоборот, как ты любишь. — Эй! Но чтобы я не делала дальше, как бы ни тормошила араба, не кричала, пытаясь его разбудить, он не просыпался. Точнее, просто продолжал игнорировать, так как спать с таким шумом нереально даже для ассасина. Вскоре я забросила это дело и принялась петь. А чем еще заняться посреди ночи, как не подвыванием любимых строк, особенно, если тебе грустно. — О-о, отец скажи мне, получаем ли мы то, что заслужили? Мы получаем то, что заслужили. И опускаемся ниже… Текста в песне много не было, и как только я закончила, то переползла на мужа и, положив голову ему на грудь опять начала что-то мурлыкать. Рука мужа погладила мои волосы пару раз и замерла. — Мама всегда говорила мне: не бегай с ножницами, сынок. Ты поранишь кого-нибудь. Мама говорила мне осмотреться, прежде чем прыгнуть. Всегда думать, прежде, чем говорить. И тщательно выбирать друзей. Держись протоптанной дорожки. Но я никогда не слушал ее. Второй куплет я пела неосознанно, потому что засыпала. Выходил просто тихий бубнеж, в котором едва можно было услышать слова, но музыка в голове продолжала играть, а губы двигаться. — У острых углов есть последствия. Но мне… надо было убедиться самому. У острых… каждый шрам — это история, которую я могу рассказать. Мы все падаем. Мы живем как-то. Мы понимаем, то, что нас не убивает делает сильн…

***

Спустя два дня мы, наконец, готовы были отправляться. Вещи были сложены в сумки, еда подготовлена, а дела решены. И пока Альтаир возился с лошадьми, я стояла и наблюдала за ним из окна нашей комнаты. Ассасин проверил седло на своей лошади, похлопал ее по шее и что-то прошептал на ухо. Увы, мне с первого с половиной этажа слышно не было. — Эй, красавчик! — выкрикнула я в тот момент, когда муж уже уходил с конюшни. И тут же спряталась, присев под окном. Сдерживая смех и закрывая рот ладонью, я отчего-то была так счастлива в этот момент, точно довольный своей пакостью ребенок. Тихонько похихикивая, я осторожно высунула нос, чтобы поглядеть на озадаченного мужа и тут же получила в лоб. Секундой позже кто-то влетел в окно, именно влетел, потому что я просто молниеносно рухнула на спину даже не успев понять, что происходит. На меня упала тень. Человек, стоявший надо мной, перекрыл окно, солнце и весь мир. Капюшон скрывал лицо неожиданного гостя, но я видела эту знакомую ухмылку. Альтаир присел на корточки и вежливо протянул мне руку. — Зачем пряталась? — Чтобы ты не нашел. Я воспользовалась помощью и поднялась. Отряхнув форму, я немного покрутилась, проверяя, чистая ли сзади. — Как ты вообще сюда забрался? — По стене, — просто ответил муж и, приблизившись ко мне, нежно шепнул на ухо, — ничто не сможет помешать мне. — О, да, — согласилась я и обхватила шею Альтаира руками, — только вот меня ты чуть не прибил. — Прошу прощения, — араб наклонился и подарил нежный поцелуй. Мне нравился романтичный Альтаир этим утром. Мой муж мне нравился любым, но когда дело доходило до споров у нас ничего не ладилось, и это меня жутко беспокоило. — Мне нравится, — отметила я, как только губы мужчины перестали касаться моих. — Я бы удивился, если бы нет. Альтаир и я рассмеялись одновременно. Кажется, наше предвкушение о возвращении домой заставляло забыть о ссорах и радоваться любой мелочи. — Сходим к морю? Хочу последний раз взглянуть. — Желание моей жены закон. Муж улыбнулся и, подхватив меня за спину и колени, взял на руки. Не ожидая такого, я прижалась к арабу, цепляясь за его плечи. Он на это лишь рассмеялся и заметил, что я побаиваюсь высоты. Пришлось пояснить ему, что вовсе не высоты боюсь, а таких спонтанных выходок, да еще когда твоя жизнь в чужих руках. Альтаир нахмурился, заслышав мое путаное объяснение, и мне пришлось оправдываться, что руки нечужие, и я им доверяю.

***

На море было спокойно. Ни единого облачка. Волны тихо плескались, иногда доставая до носков моих сапог. Я отступила еще на шаг — вымочить обувь не хотелось. Свежий воздух немного успокоил. Переживания от скорой поездки домой отступили, я стояла и дышала, глядя в водный горизонт. Араб топтался рядом, как неспокойный ребенок. Я еще недолго понаблюдала за птицами в небе и предложила вернуться. Мы пошли той же тропой к крепости, которая и привела нас сюда. Дверь у одной из стен была открыта, приглашая нас зайти. Никто и не заметил, как мы выходили, раз ее не заперли. Но это было ошибочным мнением. Я присмотрелась и увидела мужчину у входа. Казалось, он ждал именно нас. Рука мужа напряглась, сжав мое плечо сильнее. Я-то особо не стала паниковать, мало ли нас ищут или еще чего. Да и человек тут один. Когда мы подошли ближе, незнакомец оттолкнулся от стены и зашагал навстречу. Он был прилично одет. Штаны из хорошего материала, заправленные в сапоги. Рубаха, халат, а наверху еще и легкие доспехи. Меч и ножны скрывала накидка, которая была закреплена лишь с одного бока. Этот мужчина был из знатных людей, даже я поняла. Загорелое лицо скрывала ткань, оставляя нам только прищуренные глаза, поэтому даже попытаться узнать, кто перед нами, я не могла. Тем временем араб, а именно им он и был, судя по одежде, остановился в двух шагах от нас. Поклонившись, он убрал свое прикрытие, и теперь мы могли разглядеть серьезное лицо человека. Он представился Аль-Адилем Сайф ад-Дином. «Понятия не имею, как они запоминают свои длиннющие имена. Аль-Адиль он сказал? Что-то знакомое…» — Мой брат — Салах ад-Дин — желает видеться с вами. Я поняла, что он сказал, к несчастью. И пока муж продолжал чирикать с собеседником, мне пришлось отходить от шока. Только мы собирались уехать, как еще одному царю взбрело в голову нас позвать. На кой-черт, спрашивается?! «Он узнал о договоре? Тоже хочет заключить мир с ассасинами? Или… просто прирежет нас, чтобы не мешали!» Мысль за мыслью, и мне стало только хуже. В придачу ко всем проблемам голова разболелась. «А вдруг он один из тех пустынных убийц?» Я посмотрела на араба и не узнала в нем никого из сбежавших воров. Да и не узнала бы, если б и правда он напал на нас тогда, ведь толком не разглядела лиц, кроме того одного. Но взгляд человека напротив, его одежда, аккуратная бородка прямо кричали мне: он точно брат Саладина. Это было плохо, очень плохо. Мужчина перевел взгляд на меня. Он внимательно пригляделся, словно запоминая. В ответ я смотрела ему в глаза не в силах оторваться. Меня окутал страх и беспокойство от того, что я услышала. «Чего он так пялится?» Аль-Адиль кивнул мне, а затем отдал Альтаиру что-то. Я не увидела, что там было, но судя по тому, что вещь уместилась в кулаке, это было что-то маленькое. «Записка, наверное». Всю дорогу до комнаты я так и не смогла начать разговор и расспросить мужа о вещи. Араб выглядел далеко не радостно после встречи с тем мужчиной, поэтому пришлось повременить с вопросами. Но каждый раз, когда я заглядывала в лицо мужу, то видела обеспокоенный и на удивление целеустремленный взгляд. С таким лицом идут людей спасать, переживая, живы они или нет. Понятно, что все желание общаться с Альтаиром тут же испарялось.

***

В нашей комнате как всегда было тихо, а сейчас даже и как-то пусто. Две сумки одиноко стояли в углу, на одной из которых лежал мой клинок, который Альтаир лично почистил и проверил. Остальные вещи подготовят слуги короля. Там будет еда, вода и немного теплой одежды. Как мне сказали, завтра утром лошади будут готовы к отъезду. С нас было только собрать свое. Но сейчас меня не волновала наша большая поклажа. Больше всего я переживала за Альтаира, который сидел на кровати, склонив голову, и вертел в руках кольцо. Оказалось, это была не записка, а кольцо. Подсев к мужу, я мягко начала: — Эй, все хорошо? Араб вздрогнул, когда я коснулась его плеча. — Да. — Расскажешь, что он сказал? — Ты, наверное, и сама поняла, — мужу было тяжело говорить, словно он выдавливал каждое слово из себя, — приглашение, — кольцо положили в мою ладонь, — к Саладину. Это была обычная побрякушка. Без камней. Серебряная. — Он угрожал чем-то? — Нет. Любезно пригласил. — Если пригласил, значит, можем отказаться! Мы и так тут проторчали слишком долго. Я боюсь думать о Дариме. Как он там без меня, хорошо ли ест, заботятся ли о нем. В безопасности ли он. Мы не можем потратить хоть одну минуту на кого-то еще! — Хочешь отклонить приглашение царя? — Да! — Ты не в своем уме. Он был не прав. Я осознавала, что говорю. Только привыкла к своему времени, где «нет» можно сказать спокойно. — А если мы просто уедем ночью? Пока никто не видит, и… — Вика, — перебил меня муж, — это кольцо… самого царя. Он лично позвал нас. — Не лично! — Это не столь важно сейчас, — отмахнулся Альтаир, — пойми, я не могу сказать нет, и не могу просто сбежать. Нас отловят за полдня, и тогда приглашать никто не станет. — А Яблоко? — Яблоко? Думаешь, против армии Саладина поможет Яблоко? — Создадим иллюзию нас самих и убежим! Я настойчиво продолжала искать выход из ситуации, но каждое слово араба опровергало мои идеи в пух и прах. Потихоньку меня начинало злить его принятие проблем как есть. Ассасин заметил это и в очередной раз сказал, что ничего не может сделать. — Я не знаю, зачем он это делает. Но знаю одно: убивать нас не будут. У Саладина и так много проблем, а если к ним добавятся ассасины, он не справится. К тому же, если бы он и правда хотел покончить с братством, то сделал бы это давно. — Давно? — До того, как ассасины заставили его бояться каждой тени, — Альтаир злобно ухмыльнулся, гордясь своими словами, но потом опять вернулся в реальность, — он ничего не сделает. — У нас совсем нет выбора? — Нет. Муж одним словом заставил меня отстать с идеями и мыслями. Его голос был таким сдавленным и приглушенным, что лучшее, что можно было сделать, это оставить его с самим собой. «Ему надо подумать», — поняла я и, перейдя на другую сторону кровати, легла. «Как и мне». До самого вечера мы так и сидели на разных сторонах кровати. Я смотрела в спину мужа, ожидая, что тот хоть немного успокоится и отдохнет от своих тревожных мыслей, полежав со мной. Но, увы, араба съедало… Съедало ожидание и жесткий поворот судьбы. Не выдержав, он вскочил с кровати и принялся расхаживать по комнате. После примерно часа его маленьких крестовых походов из угла в угол я не выдержала. Даже известие от Ричарда он принял гораздо спокойнее. Мужа что-то и правда сильно волновало, раз он метался как лев в клетке. И я решила сама спросить у него. — Что такое, Альтаир? Ассасин даже не отреагировал. — Альтаир! Он повернул голову в мою сторону и замер. — Что случилось? — Я должен еще кое-что тебе рассказать, — помолчав с пару секунд, произнес араб. Альтаир постоял, глядя на меня, и опять принялся бродить. Он места себе не находил. То и дело шатался у кровати, заглядывал в окна и изредка поглядывал на меня. Стоило ему присесть, как араб не знал чем занять себя и опять вскакивал. Эта пантомима жутко бесила. — Все в порядке? — поинтересовалась я, как будто и не помня, что он обещал что-то сообщить. — Я… — Альтаир замялся, — я должен тебе в кое-чем признаться. Дело, наконец, двинулось с мертвой точки. — Ну, так говори. Хватит тут пыль гонять. Альтаир замер. — Никакого приказа в письме не было. Я соврал тебе, — его голос не выдержал и перешел на хрип в конце. — Прости. Ассасин поспешил выпить воды. И как только это сделал опять вернулся к окну. Глядя на его спину, я недоуменно сказала: — Что? О чем ты говоришь? Вся история с соглашением придумана? — Нет. Это правда, — муж отвел свой взор от окна и развернулся ко мне, — король действительно хотел этого. Насчет тебя в письме не было и слова. До меня начало потихоньку доходить, что имел в виду Альтаир. Сначала я была в ступоре, не зная, как мне и ответить на это признание, но потом… Потом словно кровь во мне закипела, руки стали тяжелые, а кулаки сжались — ярость била прямо из груди, перебивая дыхание. — Хочешь сказать, — мой голос охрип, — ты обманом притащил меня сюда? — Да, — коротко и без увиливаний подтвердил Альтаир. — Я честно не хотел этого, но была нужна твоя помощь. — Помощь? — скривилась я, — в чем? Неужели это все из-за артефактов? На это ты рассчитывал? Что я помогу вам с вашими игрушками! Или все дело в Саладине?! — Вика, это далеко не игрушки, — араб приблизился к кровати, на которой я сидела, и тут же поспешно отступил на шаг, завидев мое состояние, — только ты смогла понять их силу. А с Саладином я ничего общего не имею. Это неожиданность даже для меня. — Это! — я вскочила на ноги, игнорируя боль, пробежавшую по всему телу, — во-первых, это было эгоистично! Ты мог просто рассказать мне все заранее! Во-вторых! Что ты там сказал?! Неожиданно?! — Тогда ты бы не согласилась? — перебил мой монолог муж. — Конечно, нет! Ты видел, что творится в Масиафе. Знаешь, что меня чуть не отравили. И после этого ты, Великий Мастер, ничего лучше не смог придумать, как увезти меня и сына. Причем по раздельности! А теперь твой идеальный план не сработал! И что?! Мы в большей заднице, чем ты мог предусмотреть! — Дарим и правда в безопасности, я… — Да ты не можешь обеспечить свою безопасность! — со злости крикнула я и зашагала к двери. Мне нужно было остыть, лишь поэтому я покинула комнату. И все же, пока мои дрожащие ноги несли меня в неизвестном направлении, я не могла осознать того, что услышала от мужа. Что как обычно меня не предупредили, как обычно все сделалось тайно, и как обычно я пострадала. Казалось, этот мир хочет свести меня с ума, если не убить. А постоянные неудачи и повороты судьбы и вовсе говорили о том, что мое пребывание быстро закончится, стоит тому, кто закинул меня сюда захотеть. Была ли это прихоть Бога или дурацкой стены. Холодный вечерний ветер ударил в лицо и заставил притормозить. На мне была одежда далеко не для прогулок, поэтому я зарулила назад, вернувшись в крепость. Как я вообще успела выйти на улицу? Дойдя до комнаты, где были наши маленькие эксперименты с артефактами, я закрыла дверь и осмотрелась. Вокруг было тихо и пусто. — Черт! — выкрикнула я и, развернувшись, что есть сил ударила ногой о дверь, — черт! Черт! Еще два громких стука и обеспокоенный стражник заголосил за окном. — Что происходит?! Я не ответила ему. Он немного потоптался, оглядываясь по сторонам, и ушел, почесывая голову под шлемом. Отойдя от окна, я выдохнула: объясняться страже, что тут делаю в неположенном месте, совсем не хотелось. Переживая, что возможно сюда кто-нибудь да заглянет, заслышав шум, я заперла двери на засов. Хотя единственное, что могло ко мне прийти, это пару мух или тараканов. Похоже, тут и правда никто не жил, а Робер, зная об этом, воспользовался случаем. Прислушиваясь, я не решалась двинуться с места, пока глаза не привыкли к темноте. Заметив кровать, я перестала топтаться на пороге и прошла к ней. — Идиот! И я упала на пыльную и твердую постель, не в силах больше стоять, думать и смотреть. — Почему все идет вкривь и вкось? — простонала я и подтянула ноги, — когда мы найдем общий язык? Когда же будем нормально общаться, доверять друг другу? Когда все эти неудачи прекратятся… Я даже не думала над ответами. Просто лежала. Дышала пылью, которая осела на меня. Правой рукой сжимала голову, словно пыталась решить сложную задачу. И ждала.

***

Проснулась я от того, что стало холодно. Открыв глаза, сразу поняла, где я и почему. Однако желания оставаться в убежище не было. Я села в кровати, отряхнулась и мысленно вернулась к проблеме. «Он опять использовал меня. Да причем наврал! «Прости, я соврал тебе», — перекривляла я мужа, — соврал он!» Хорошо, что признание араба хоть ненадолго заставило меня забыть о Саладине. Всего лишь ненадолго… Я опять вспомнила о приглашении. Надо было вернуться к мужу. Ему и так непросто сейчас. — Кто тут кого еще за нос водит, — тихо добавила я и поднялась. Правая лодыжка заныла, напоминая о тех трех пинках. Однако это было лишь незначительная проблема на данный момент. Настолько незначительная, что я, забыв про боль, направилась на выход, уже точно зная, что хочу сделать.

***

Когда я открыла дверь, то мгновенно столкнулась со взглядом Альтаира. Тот терпеливо ждал, сидя на кровати, впившись взглядом на вход, где собственно и появилась я. Араб только поднял голову, стоило мне к нему подойти, и продолжил хранить молчание. Чего он ждал? Моего решения? Ярости или понимания? Я посмотрела на мужа, на его избитые руки, которые ассасин опустил пониже, скрывая дрожь. Думаю, это был всего лишь эффект от перенапряжения, а не переживание. Я потянулась к запястью мужа и подняла его. «Надел перчатки». Даже в них, пальцы опухли и казались неестественными. В темноте ногти почернели — Альтаир сбил их на допросе или же это вовсе был не допрос. Я сняла перчатку и погладила пальцем грубую кожу. Она потрескалась от ударов, стерлась, сползла. Помню, когда заметила, что у мужа трясутся пальцы и увидела это месиво, пришла в ужас. Даже сейчас мне было плохо только от одного вида раздробленных ногтей. «Он совсем о себе не подумал». — Я устала. Тяжелый вздох и, отпустив руку Альтаира, присела около него. — Я просто устала. Закрыв глаза, я потянулась к мужу, и тот обнял меня, осторожно и поудобнее. Араб несильно сжал меня в объятиях и, поцеловав в затылок, сказал, что мы скоро вернемся домой. Лучше бы он пообещал больше не делать глупостей, однако это не так уж и просто. Отпустив всю ложь, я кое о чем попросила: — Отвези меня домой. Сказала я, но араб никогда не узнает, куда на самом деле я хотела вернуться. И, конечно же, он поклялся выполнить мою просьбу, однако все было не так легко, как он думал. Или же мой новый дом теперь был здесь? Альтаир предложил лечь спать, и мы устроили на кровати. Я забралась под одеяло, а муж обнял меня со спины. Стало так спокойно. Наверное, потому что я вымоталась, мы оба вымотались. Не физически, но морально, а это бьет по тебе в два раза сильнее. Я коснулась руки мужа, чтобы переложить ее немного выше и замерла. Опять сбитые костяшки и запекшиеся корочки крови взволновали меня. Как можно было так изуродовать руки. Я гладила пальцы араба до тех пор, пока он не убрал руку, заставив меня таким образом перестать тревожить раны. — Больно? — Нет, — сонно шепнул он. — Просто не думай об этом. — Не могу. — Тогда спой что-нибудь. — Петь? Сейчас? — Прошлой ночью я тебя даже не заставлял. — Что? — я слабо помнила, что было вчера, а все из-за этого лекарства. — Спой для меня, — Альтаир прижался ко мне сильнее и засопел. Он уже почти заснул, но я все равно начала: — Я всегда готов к войне. Готов идти этой дорогой опять. Она всегда одна и та же. Я всегда готов забирать жизни. Ты знаешь, что я в пути. Все одно и то же. Скажи мне, кто спасет меня от самого себя, когда эта жизнь все, что я знаю. Скажи мне, кто вытащит меня из этого ада. Без тебя, я так одинок, — я замолчала на пару секунд, а затем продолжила, но шепотом, — кто помолится за меня? Разделит мою боль со мной? Спасет мою душу для меня? Потому что я одинок, ты же видишь. И если я не умру ради тебя, если не убью ради тебя, тогда пролью эту кровь ради тебя. Альтаир? Спал. Даже не дослушав. Я взяла его за руку и тоже заснула.

***

Когда я открыла глаза, вокруг было темно. Альтаира рядом не оказалось и я, обеспокоенная его отсутствием, вскочила с кровати. Но и шагу ступить не смогла, так как ничего не видела. Полный мрак. Липкий и холодный. Затягивающий тебя в себя, пробираясь под кожу и вселяя панику. — Альтаир? Мой голос был беззвучен. Сознанием я произнесла имя, а губы лишь пошевелились, не выпустив звука. Сзади послышался шорох, и я обернулась. Ничего, все та же пустота и чернота. Опять шорох. Уже ближе. Смех. Я ворочала головой, но ничего не видела. Внезапно боль пронзила плечо, и я вскрикнула, хватаясь за руку. Что-то тонкое и длинное торчало из сустава. Стрела? Дротик? Не успела я разобраться, как ноги подкосились… Кто-то поймал меня. И все бы ничего, если бы горло не сдавливали пальцы. Чтобы не задохнуться, я немного отклонилась назад. Этого было мало для полноценного дыхания, но достаточно для маленьких вдохов. — Чужая, — захрипел голос. — Чужая! За моей спиной посветлело. Краем глаза я видела землю, стену рядом. Только вот дна под ногами не было. Я висела над пропастью, дырой в земле, и все мое существование зависело от человека, который держал меня за горло. — Как долго ты будешь притворяться? Убирайся отсюда. Убирайся из нашего мира! Его голос гремел громче грома. Рука сжалась сильнее, а потом… Он отпустил меня. Я падала, падала вниз. Тело кружилось в воздухе, меня затошнило и… … рывком вытянуло из сна. Тошнота не прошла. Тело трясло, я обливалась потом. Шатаясь, мне удалось добраться до окна и открыть его. От прохладного воздуха полегчало. Я рухнула на пол, прямо под окном и попыталась успокоиться. Давно мои сны так не пугали. Сегодня я без настоя, наверное, воображение дорвалось. Хорошо, что Альтаира не разбудила своими брыканиями. В кои-то веки он выспится, и так настрадался из-за меня. Ноги все еще дрожали, но я смогла подняться. Закрыла ставни и вернулась в кровать. Уже снова закрывая глаза, я вдруг вспомнила лицо человека из сна. Это был брат Саладина.