***
После того печального опыта ассасин будил меня как мог и так долго, пока я не стояла одетая и умытая перед ним. Конечно же, я не каждый раз так ленилась, но иногда позволяла себе отдохнуть, особенно после кошмаров, тяжелых дней или травм. — Поднимайся, — в очередной раз повторил Альтаир. Видя, что я ни в какую не просыпаюсь, он решил пустить в ход тяжелую артиллерию. Ассасин убрал мои волосы и нежно поцеловал шею. Его горячие губы сначала касались плеча, медленно поднимаясь выше, и вскоре добрались до щеки. Этакая извращенная прелюдия, пока губы мужа не коснулись уха. Я вздрогнула и закрутилась в объятиях араба. — Ладно-ладно. Ты победил, я встаю. Ему и правда удалось меня разбудить, но Альтаир не спешил отпускать свою жертву и приставания продолжились. Все бы было хорошо, если бы мы, к примеру, были дома, или же кое-кто мне не врал. — Альтаир, — я попыталась отпихнуть его голову от себя, и в итоге муж обнял сильнее, — ай, черт! Больно же! Хватит! Поцелуй. — Эй! Еще один. — Ну, нет! В третий раз Альтаиру не удалось поцеловать меня, потому что я закрыла рот рукой. Против лома нет приема, как говорится. — Вижу, что уже не спишь, — отметил муж. — Наблюдательность явно не твой навык, — пошутила я, — и вообще, кто сказал, что я тебя простила? Альтаир удивился. Наверное, не ожидал, что я припомню о его грешках в такой неподходящий момент. И пока араб соображал, я приложила палец к его губам и покачала головой, как мама, запрещающая ребенку конфеты, пока тот не доест овощи. — Так как кое-кто поступил совершенно эгоистично, заманив меня сюда обманом, я лишаю его права целовать меня. Хотя я и говорила серьезно, но все это было лишь притворством на самом деле. — Я верила тебе. Но теперь… теперь тебе, мастер-ассасин, придется постараться, чтобы получить мое доверие обратно и… Эй? — Альтаир никак не реагировал на мои слова, и я насторожилась, — все в порядке? Ты над чем так задумался? Я погладила мужа по щеке и почесала его бородатый подбородок, который он почему-то не побрил. — Я становлюсь как он. Араб выглядел так, будто его осенило. — О чем ты? — Аль-Муалим. Он тоже использовал людей в своих целях. Использовал меня, чтобы я находил ему эти проклятые частицы! — Ты не… — Неужели это проклятие. Я знал, что Яблоко следовало уничтожить еще тогда, но не смог. Ассасин вскочил с кровати и подлетел к своей сумке. Быстро порывшись в ней, он вытащил свою записную книгу, чернила и перо. — Значит, я уничтожу его сейчас, — пообещал Альтаир, садясь за стол и приступая к записям, — когда мы вернемся, я избавлюсь от всего. Ошарашенная внезапным изменением мужа, я медленно села в кровати, подтянув одеяло. Альтаир быстро записывал свои мысли на бумагу. Я следила за тем, как баночка с чернилами каждый раз почти падала, после того, как в нее макали перо. Только я собиралась спросить, что ассасин задумал, как он поднялся из-за стола и, прихватив книгу, подошел ко мне. — Я построю библиотеку. Много библиотек по всему миру. И спрячу там все знания и частицы. Яблоку не так просто навредить, но укрыть его силу можно. Вот, — Альтаир протянул мне свои записи и, как оказалось, наброски помещений, — если эти вещи совратили меня, то, попав в не те руки, они станут оружием страшнее меча или стрелы. Он замолчал, ожидая моего ответа. — Ну, я ничего против них не имею, — задумалась я о частицах, — просто не увлекайся так. Ты бы мог сказать мне, что нужна помощь. Мог бы просто меньше исследовать Яблоко и проводить больше времени со мной и Даримом. Совсем не обязательно избавляться от того, что можно использовать не во вред. — Их могут украсть в любой момент, — настаивал муж. — Тогда запрячь все подальше и стань параноиком. — Параноиком? — Как Аль-Муалим, который выдрессировал вас, как собак, а потом чуть не убил, потому что не хотел делиться знаниями и частицами. Он, возможно, боялся потерять Яблоко. Думал о нем. Клал под подушку, когда ложился спать. Это и есть паранойя. Бредовые переживания, которые ты получишь, оставив артефакты спрятанными. А что если их найдут? А что если тайник обрушится? И так далее. Я об этом. — Думаешь, мне следует оставить их себе? — А почему нет? К тому же, я всегда рядом, ты же знаешь. Я захлопнула книгу и протянула ее мужу. Тот взял ее, посмотрел и отложил на кровать, а затем присел рядом со мной. Видя его расстроенный и подавленный взгляд, я ободрила Альтаира новостью, что он отлично справляется. Я никогда не видела его обезумевшим от силы частицы или жадным к власти. Это и было прекрасно, ассасин стойко держался все время. — Подумай над этим, — подытожила я, — и может мы, наконец, начнем собираться? — Еще есть время. Я разбудил тебя пораньше, зная, что ты любишь поваляться до последнего. — Ах ты, умник! Я выхватила подушку из-за спины и врезала ею в лицо мужу. Ассасин отшатнулся назад, но смог выпрямиться. Подушка шлепнулась ему на колени и перевалилась на пол. Муж медленно повернул ко мне голову. Волосы у него растрепались, нос покраснел от удара и взгляд… Такой холодный и расчетливый, будто перед убийцей цель в тупике. — Что это было? — Месть. — Месть, — как попугай повторил араб. Он не сводил с меня глаз. Смотрел в упор. Нагло и устрашающе. Поначалу я ждала, что же Альтаир предпримет, но он только и делал, что глядел очень неприятно. Я отодвинулась влево, подальше от недовольного мужчины. Он едва заметно прищурился, но следить не перестал. «Чего это он? Сломался?» Перерывами я могла посматривать на мужа, но ненадолго, потому что меня сбивали с толку его глаза, неотрывно заглядывающие в тебя, добираясь до зачатков паники и страха, и разжигающие из них пламя ужаса. Только Альтаир умел так делать. И молоко бы скисло от его взгляда. Я отвернулась, не в силах терпеть этого чудика и заприметила подушку. — Да хватит на меня так пялиться, — возмутилась я и выхватила мягкое «оружие» целясь в ассасина. — А ну, не смей! — прогремел араб. Молниеносно он перехватил мою руку на полпути, отобрал подушку и навалился сверху. — И что ты собиралась сделать? — нахально произнес Альтаир. — Это ты что делал? Взглядом меня убить хотел? Выглядело жутко, знаешь ли. — О, я старался. — Старался он. — Полагаю, теперь мы квиты. Альтаир отпустил меня. — Это как? — Я тебя обманул, ты меня ударила, кстати, не в первый раз. — Да ты еще раз пять заслужил… Воспользовавшись тем, что я сама приблизилась, Альтаир наклонился поближе и поцеловал. В этот раз так долго и нежно, что у меня дыхание перехватило. — Что это с тобой с утра? — когда он остановился, спросила я. — Ничего. Я и правда не понимала, отчего муж себя так вел. Не скажу, что мне не нравилось, просто было неожиданно. Правда, этой неожиданности надолго не хватило. Альтаир посмотрел на меня с нежностью и любовью и, сказав «собирайся», поднялся с кровати.***
Провожать нас никто не вышел. Спасибо и на том, что лошади были накормлены, собраны. Мешки с едой и водой, плюс теплая одежда. Вот и все, что мы получили в благодарность. Альтаир, забрав все вещи, ушел грузить лошадей. Я хотела проследовать за ним, но меня окликнули. Робер выходил из домов напротив и, наверное, заметив, что мы уезжаем, решил поговорить. — Альтаир в конюшне, — доложила я мужчине. — Если честно, я не к нему, — признался Робер, — хочу поговорить с тобой. — Я слушаю. Голос мой звучал спокойно, однако внутри все было совершенно наоборот. Я нервничала и не могла предположить, чего хочет рыцарь. — С тех пор, как я встретил этого мальчишку, он возмужал, — начал тамплиер издалека, — теперь он настоящий мужчина. А рядом с ним необычная девушка. Я хотела оправдаться, но Робер запретил мне жестом. — Дослушай. Он верит тебе, вот что я вижу. И поэтому хочу попросить тебя. Эти артефакты довольно опасны. И я не хочу, чтобы ученика сгубила сила частиц, как его учителя. На тебя, похоже, они вообще не влияют. Именно по этой причине и по той, что вы теперь вместе, я прошу присматривать за ним. Не смейся. Это соблазн. И если он не устоит… «Я-то знаю, что будет». — С чего такая забота? — Мне бы хотелось видеть в ассасинах не только союзников, но и партнеров. Возможно, с Альтаиром что-то и выйдет. «Неожиданный поворот в истории. Мое ли это влияние или просто обман, с целью большей добычи?» — Ты не доверяешь мне, я это вижу, — отметил Робер, — и он тоже. Однако я хочу попробовать еще раз. У меня больше не осталось людей. Про частицы знаем только мы трое в этой крепости. Почему бы не попытаться объединить силы? — Это решать не мне. Я присмотрю за ним, Робер, обещаю. Тамплиер кивнул, и я, не дожидаясь продолжения беседы, направилась в конюшню. Лошади были готовы. Ворота нам открыл сонный стражник. Однако только половину ворот, потому что на остальную у него не хватило сил. Мужчина выругался, жалуясь на тяжесть работы, и как только мы перешагнули порог, принялся поспешно толкать дверь на место. Робера не было. Я надеялась, что всем и правда было все равно.***
Я видела, как муж прекрасно ориентировался на местности, продолжая вести нас в выбранном направлении. Примерно два часа Альтаир вел лошадь в спокойном темпе. На галоп мы не переходили, потому что одна рука у меня была подвязана, а голова все еще иногда кружилась. После каких-то развалин мы поменяли курс ровно на девяносто градусов и опять продолжили брести по бесконечному пустынному простору. Я решила не задавать вопросы мужу и молча следовала за ним. Время шло к обеду. Солнце пекло, а лошади фыркали. Они прекрасно переносили жару, долгие переезды и тяжесть. Это была специально выведенная порода. Однако что-то им не нравилось. Я предложила Альтаиру отдохнуть. — Устала? — Жарко. Мне не очень хорошо. Муж остановил лошадь и спрыгнул с седла. Затем помог спуститься мне. Он проявлял много заботы и сильно переживал с тех пор, как на меня напали. Все то время в сознании я помнила его обеспокоенный взгляд. Это радовало и печалило одновременно. Ужасно, когда родной человек страдает. И я видела это в глазах Альтаира. — Мы уже давно в пути, — заговорила я, когда мы присели на мешки с одеждой, — ты знаешь куда идти? Я имею в виду Саладина. — Его брат сказал следовать этой дорогой. Они сами нас найдут. — Вот как. — Все пройдет хорошо, — муж обнял меня, — мы им не нужны. И если что-то пойдет не так, у тебя есть Яблоко. Еще утром, когда мы собирались, Альтаир настоял, чтобы я взяла его с собой. Спорить не хотелось, поэтому частица перекочевала в мой карман. Не знаю как, но я умудрилась уколоться обо что-то, когда прятала Яблоко, и теперь небольшой порез на пальце болью напоминал, что артефакт у меня. Похлопав по карману, я убедилась, что частица там. Мы еще немного посидели, перекусили и опять двинулись в путь, так и не дождавшись посланников. Больше о Яблоке я не вспоминала и все гадала, когда и как нас найдут, как сказал Альтаир. Крепость, стены, башни уже давно были позади. Их не было видно. Все растворилось в песке, и чем дальше мы уходили, тем больше его становилось под ногами. Мелкие камни пропали, а клочки травы, которые еще иногда попадались в начале пути, редели. Вскоре нас полностью окружила пустыня. Жара стала давить еще сильнее. Размышляя о Саладине, его кольце и брате, я подумала, что никто нас так и не встретит. Возможно, они просто забыли, ведь есть дела поважнее: договор с Ричардом, восстановление сил армии и прочие царские дела. Однако мои мечты об этом остались мечтами. Альтаир остановил лошадь. Всадники еще не показались, но ассасин уже знал, что кто-то рядом. Я следила за тем, как трое мужчин подъехали к нам, перекинулись словами с моим мужем и махнули рукой прямо. Собственно, мы и так двигались туда.***
Ехали недолго. Еще с час. Песок с каждым метром отступал. Появились камни, высохшие кусты, развалины. Вскоре я увидела шалаши. У каждого из них рядом был часовой, а вокруг территории то и дело проходило два-три вооруженных солдата. Место напоминало деревню, правда, вымершую. Из нее и сделали себе лагерь люди Саладина. А вот ему самому достался уцелевший домик. Нас беспрепятственно провели к зданию. Такое начало понравилось мне. Ободрило. Пока я не глянула на дом, а точнее на то, что было за ним. Тот самый обрыв из сна. Каменный склон посреди пустыни и обрыв. Навстречу вышел брат Саладина и закрыл мне обзор. Я не смогла проконтролировать свои эмоции и занервничала. Джеки зафыркала, заплясала, цокая копытами о камни, почувствовав мой настрой. Лошадь перестала слушать команды и начала отступать назад. Альтаир был далеко и не успел мне помочь, а вот Аль-Адиль успел. Он перехватил поводья Джеки и легонько потянул к себе. Кобыла успокоилась, по крайней мере, перестала пятиться. — Лошади всегда меня любили, — мужчина улыбался и гладил Джеки по шее. Он выглядел таким добродушным в этот момент, что я почти поверила. Дурацкий сон не давал мне расслабиться, поэтому я поспешила слезть с лошади. Во второй раз Аль-Адиль не успел прийти на помощь, потому что я ловко спрыгнула и отшатнулась от его руки. Это стоило мне головной боли и темноты в глазах, но помощи я не приняла. Мужчина сменил добрую улыбку. Он ухмыльнулся и опять погладил Джеки. Я видела, как брат Саладина скрывает неодобрение моего поступка и одновременно думает о том, что «она такая, как мне ее и описывали». С этим выражением лица я уже сталкивалась, и Аль-Адиль меня ничем не удивил. — Мы прибыли по приглашению. Это был Альтаир. Он протянул кольцо в знак подтверждения своих слов. Брат Саладина принял вещь и провел нас в дом. Наших лошадей повели к поилке, и они, похоже, были рады, даже не подозревая о той опасности, которая грозила их хозяевам. Аль-Адиль отвел нас в небольшую комнату. Там было довольно чисто и обжито, учитывая, что дом заброшен. На полу лежало много ковров в два или три слоя. В углу были подушки, стол в центре. У небольшого окна еще сохранились деревянные ставни, которые были открыты и подвязаны шнурками к крюкам на стене. Кровать отсутствовала, а может это была комната для гостей. Ждать Саладина не пришлось. Стоило нам прийти и осмотреться, как явился и он. Одет мужчина был просто, но с явным вкусом. Побогаче брата, конечно же. Салах ад-Дин посмотрел на нас, погладил бороду и улыбнулся. Заговорил он с Альтаиром, но я чувствовала, что его внимание сосредоточено на мне. И это пугало. Их арабский я не понимала вообще, поэтому и не знала, о чем беседа. Саладин перекинулся парой слов и кивнул. Альтаир просто кивнул, молча. — Он хочет поговорить и с тобой, — сказал мне муж на английском, — попросил меня подождать снаружи. — Что? В смысле? Ты, — я перешла на шепот, — ты меня тут одну оставишь? С ума сошел! — Тебя никто не тронет. — Да причем тут это! Я зачем ему сдалась? — Он сказал, что просто хочет поговорить. «Я ему что, братан какой-то?! О жизни, о том, о сем поговорить! Дарова, Саладин, сто лет не виделись. Помню, видела тебя где-то в учебнике по истории… Так что ли?!» — Ну ахренеть не встать просто, — выругалась я на русском. Альтаир строго посмотрел на меня. Муж не любил, когда я говорила на своем языке, потому что в большинстве случаев это были ругательства. — Я обещаю, что кроме обычного разговора, ничего не потребую, — вмешался Саладин. «Серьезно? И он английский знает?» Либо это было правдой, либо я попала не совсем в нормальное прошлое, а достаточно удобное, так как большинство вокруг знали два языка. Обещанию я, конечно, не поверила. Смирилась, что все же придется побеседовать, и чем быстрее начнем, тем быстрее закончим. — Хорошо, — вздохнула я. Муж ушел. Я осталась наедине с Саладином. В прошлом. Посреди пустыни. Перед царем или кем он там был. «Мой препод по истории мне не поверит. Пипец просто». Я и понятия не имела, как вести себя в таких ситуациях. Еще секунду назад думала, что справлюсь как-нибудь, но теперь засомневалась. — Пойдем. Саладин не переставал улыбаться. Он указал на подушки в углу и пригласил сесть, успев отметить, что я ранена и что женщины не должны так выглядеть. Я смолчала, потому что знала, чем кончится, если начну возражать. Десяток ссор с Альтаиром так начинались, потому что я слишком самостоятельна и независима для этого мира. — Могу ли я узнать имя? — заговорил Саладин, как только мы уселись в подушках. — Мое вы наверняка знаете. — Виктория. — Вам оно подходит, — мужчина улыбнулся, — не удивительно, что Храброе Сердце отстоял крепость, когда у него была «победа» на стороне. — Не думаю, что мое присутствие как-то повлияло на это. — Как знать. Саладин следил за мной, как тигр за жертвой. Следил и улыбался. Я уже сто раз пожалела о том, что согласилась остаться. — Оставим эту тему на потом, — мужчина встал, что-то взял со стола и вернулся ко мне, — я хочу сделать подарок тебе, Виктория. «Отказаться? Будет грубо. Принять что ли?» Не успела я решить, как Саладин протянул мне идеально ровный шар. Сфера была прозрачной, и как удалось сделать ее в этом времени, я не смогла даже предположить. Определенно это было не стекло. Больше походило на кристально чистый камень, отполированный и приведенный в форму сферы. Это напомнило мне Яблоко, только прозрачное настолько, что можно было смотреть насквозь. Сфера была у меня в руках. Тяжелая и прохладная. — Вижу, ты удивлена. — Частично, да. «У вас нет таких технологий, но если вспомнить артефакты… Не стоит об этом говорить». И я прикинулась незнайкой. — Если это камень, то я видела такую породу. Если нет, то это неизвестное мне чудо. — Это камень, верно. Единственный в своем роде, — Саладин присел и притронулся к сфере, — но я хочу сказать больше, эта вещь обладает необычными свойствами. Чудом не назовешь, но кое-что я с помощью нее вижу. К примеру, сейчас. Увы, но я изменений не видела, и если это артефакт, то только Саладин знал, как его активировать. Мужчина не заставил меня долго ждать и все рассказал, точнее показал. — Возьми сферу в руки и посмотри сквозь нее. Я взглянула в артефакт и чуть не ослепла от яркого света. Пришлось зажмуриться и закрыть глаза предплечьем. Однако спустя пару секунд свет пропал. — Теперь ты увидишь, — сказал Саладин, — посмотри сначала на меня. Поморгав, я перевела взгляд на Салах ад-Дина. Теперь отличия невозможно было не заметить. Человек, сидевший напротив меня, отдавал красноватым свечением, словно был покрыт слоем света. Это было неожиданным эффектом, но не настолько шокирующим, как от Яблока. — Видишь свет, — утвердил Саладин, — это отношение, так я описываю свойства сферы. У всех есть цвет. Желтый, красный, синий, белый. Я провел много испытаний и понял, что в зависимости от того, кто передо мной, как он ко мне относится и чего хочет, сфера дает подсказку, окрашивая человека. Так мне удалось убрать многих врагов и разглядеть хороших друзей. Однако, — мужчина горько ухмыльнулся, — есть один человек, который остался загадкой. Саладин протянул руку ко мне, положив ладонь на сферу, и добавил: — Посмотри на себя. Я не поняла, к чему он это, но голову опустила. Все было черным, как смола: ноги, руки, тело. Абсолютно темным, как будто меня краской закрасили. — Я видел города, рабов, женщин, мужчин, себя. Никогда и никто не был такого цвета. Удивительно, верно. Загадка, казалось бы. Идем, — мужчина первым поднялся и подошел к окну, — сюда. Посмотри на моих людей. И я смотрела. Все были разными, преобладал желтый цвет, но разнотонный. Где-то оранжевый, где-то почти белый. Брат Саладина был красный. Я перевела взгляд на мужа и ахнула. Его яркий желтый цвет был запятнан черным. Ноги и руки были будто в смоле, а тело как у далматинца. «Неужели это из-за меня?!» — Увидела, — заговорил Саладин, — и это не только у него. У моего брата тоже. На левой руке, указательный палец. Даже на мне. Я глянула на мужчину и увидела, что его ладонь была не красной, а черной. — Как объяснить это, Виктория? Никто еще не менял цвет. Все были либо друзьями, либо врагами для меня, а потом я заметил черноту у солдат Ричарда. Брат вернулся тоже с отметинами. Что скажешь? А что я могла сказать? Я молчала и смотрела на свою черную руку, в которой была сфера. «Я влияю на людей. Другого объяснения не вижу. Мой цвет цепляется к тем, с кем я контактирую. Но почему черный? Потому что я не из этого мира? Что будет, если Альтаир станет таким же, как я?!» — Вижу, ты задумалась. Это хорошо. Сфера останется у тебя, как и предсказали, чтобы всегда помнила, кто ты. — Предсказали? — Позже. А теперь посмотри через нее еще раз, чтобы снова видеть нормально. Так я и сделала. В этот раз вспышки не было. Просто посмотрела сквозь камень и опять все стали обычными людьми. Мы вернулись на подушки. Саладин подкинул себе побольше и разместился точно на троне. Он вытащил кольцо из мешочка, что висел на поясе, и, поиграв украшением в руках, протянул мне. — Надень. Это было то кольцо, которые мы предъявили как пропуск. Обычное серебристое. Я без задней мысли надела его на палец. Украшение было немного великовато, но не спадало. — А теперь хочу спросить тебя кое о чем. Я знаю, что лазейку невозможно было не заметить. Я про разваленную стену, — пояснил Салах ад-Дин, видя мое непонимание, — так вот, любой дурак бы позаботился о том, чтобы эту брешь закрыть. Однако до самого начала нападения Ричард не предпринимал никаких мер. Пока не прибыли вы. Возвращаясь к старой теме, это ваша идея? «Ваша? Да нет, Альтаир вообще был против». — Нет. — Хм. А болтливые стражи твердили о незнакомцах, которые спасли их тыл. Я занервничала. Это вообще нормально, что рыцари напились и принялись болтать направо и налево, да в придачу врагу?! Или у Ричарда шпионы в полку. Хорошо, что только Робер и еще пару человек знали, кто мы. — Так это вы причастны к тому, что произошло? Я, конечно же, имею в виду то пламя высотой в стену. — Нг… По голове словно молотом ударили. Я схватилась здоровой рукой за лоб и согнулась. Только сейчас не хватало боли, головокружения или обморока. — Что такое? — Саладин вовсе не беспокоился, он ухмылялся. — Просто голова разболелась. Я не полностью оправилась. — Тогда твой ответ? Только я подняла язык к небу, собираясь произнести первый звук «н», как боль опять пробудилась. Я перетерпела и снова попробовала ответить. Ничего не вышло, только сильнее кружилось все вокруг. — Давай я тебе помогу. Это кольцо, что на тебе надето, не даст соврать на вопросы, которые задаются от кого угодно. И, видимо, ты уже познакомилась с наказанием за ложь, Виктория. Он рассмеялся, в то время мне хотелось только плакать. Не собираясь дальше мучиться, я попыталась снять кольцо, но Саладин схватил меня за руку. Он прошипел, что еще не закончил, еще не все спросил, и, схватив мои пальцы, сжал сильнее. Резко рванул на себя, и я ударилась головой о ковер. — Это были вы! Чей был план?! От его ора мне становилось только хуже, и я сдалась. — Мой. — Наконец-то. Не вежливо мне отказывать, девчонка! Затем вопросы посыпались как из рога изобилия. Они были простые, не ценные. Я решила отвечать, пока Саладин не коснулся другой темы. С Ричарда он вдруг перепрыгнул на меня: — Ты не местная? — Да. — Откуда ты? — Далеко отсюда. — Говори точно! И что я могла ему сказать? Я из страны, которую еще не создали. Сочтет это ложью и в принципе будет прав. А страдать мне. «Точно! Могу же на русском ответить! Надо попробовать». — Отвечай! — Я из Беларуси, сукин ты сын! Саладин замолк. Ослабил хватку, и я воспользовалась моментом, чтобы вырваться и сдернуть это чертово кольцо. Мужчина быстро отреагировал, несмотря на то, что я уже почти сняла артефакт. Салах ад-Дин выхватил мою левую дрожащую руку и дернул к себе. Это было невыносимо больно. Плечо только стало заживать и успокаиваться после вывиха. Я взвыла и уже не могла сопротивляться. Кольцо опять было на моем пальце. Саладин сдавил руку железной хваткой. — Неплохо, но недостаточно умно. А теперь ты ответишь так, чтобы я все понял. Кто ты такая? Откуда? Он был прав, второй раз на русском я не смогла и слова связать: голова разрывалась, потому что я не только пыталась соврать, но и думала о лжи. Стало настолько плохо, что об ответах и речи быть не могло. Тело трясло, я скрючилась, падая почти в колени Саладину, и едва могла дышать. Мужчина плевал на все это, продолжал травить вопросами. На поясницу что-то давило. Теплело. Я вспомнила, что брала Яблоко с собой, но как его активировать, если единственную дееспособную руку держал Саладин. «Черт! Черт, Альтаир! Вот поэтому оно бесполезно. Я сглупила, Альтаир! Где ты! Альтаир!» Я сосредоточенно кричала в голове. Это не помогало, частица была далеко. — Я же приказал никого не впускать! Саладин в долю секунды взорвался и заревел как тигр. Он отпустил меня и вскочил на ноги, продолжая громко разговаривать с кем-то. Сил у меня было очень мало, но я все же смогла поднять голову. В комнате стоял Альтаир. «Он пришел». Не успела я обрадоваться, как Салах ад-Дин выхватил оружие и перерубил ассасина пополам. Альтаир растворился в воздухе. — Это ты сделала? — мужчина тут же подлетел ко мне и схватил за запястье. — Нет. Не я, — я и правда не поняла, что произошло. — Ты! Я никогда такого не видел. Говори, как?! Он продолжил наезжать на меня, а я все отнекивалась, что не имею понятия, что только что было. И отнекивалась бы дальше, если бы была менее догадливой. «Неужели это Яблоко. Я попросила и… Но как оно активировалось?» Саладин увидел, что ответ я нашла и начал давить сильнее. Головная боль вернулась. Я терпела столько, сколько могла. О Яблоке ему не стоило знать вообще. Я не могла представить последствия того, что будет, если он заберет у меня артефакт. Голова стала тяжелой, словно наполнилась водой. Она болела. Ее сдавливало как металлический шарик в глубинах океана, который не в силах справиться и прогибается, превращаясь из ровной сферы в мятую кучу железа. Я застонала — это было невыносимо терпеть. Еще немного и из носа хлынула кровь. Мои глаза были закрыты, но я чувствовала, как кровь стекает по губам, подбородку. — Хватит. Пожалуйста. Если я не могла рассказать, оставалось только молить о пощаде. В тот момент отчаяния желание скрыть Яблоко настолько охватило меня, что была готова умереть за артефакт. «Кто-нибудь… Остановите это…» Я молила о спасении, шептала просьбы, но Саладин не успокаивался. Казалось, его ничего не заставит остановиться. Он спонтанно заговорил на неизвестном языке и боль отступила. Мужчина повторял одну и ту же фразу, смотря куда-то в сторону. Я его больше не волновала. Свинцовую голову мне едва удалось оторвать от пола и выпрямиться. В паре метрах от подушек кто-то стоял. Все плыло перед глазами, и я не смогла рассмотреть, кто это был. Но явно мужчина. Он стоял, а потом исчез. Это опять была иллюзия Яблока. — Как ты это делаешь?! Похоже, Саладин был далеко не рад моим фокусам. Как назло я не проронила ни словечка. — Этот человек… Этот мираж. Он давно умер! Как ты это сделала, девчонка?! Салах ад-Дин схватил меня за плети и затряс. Плечо тут же заныло, а про вернувшуюся головную боль я даже и не говорю. Я закашляла, зажмурилась и готова была потерять сознание, потому что физически чувствовала, что силы уходят. — Похоже, я быстрее истязаю тебя, чем добьюсь ответа, девчонка! Но хочу сказать тебе кое-что, прежде чем отпустить. Я бы с радостью обсудил с тобой многое, что увидел и твои секреты, но не могу. Ради себя и народа, которого спасаю. И раз уж мне посоветовали одарить тебя волшебными вещами и отпустить живой, пусть так и будет. Помни, в чью партию ты вмешалась, и помни, чего тебе это стоило. А это, — Саладин поднял мою руку, намекая на кольцо, — это твой второй подарок. Расскажи о нем ассасину, что приехал с тобой. Боль затухала, но все еще напоминала о себе. Злость и ненасытность Саладина затихли. Он стал спокойным и рассудительным. Дал мне платок, чтобы я вытерла кровь, предложил воды, но я отказалась. Когда мне стало легче, я поднялась, спрятала сферу в карман к Яблоку, а кольцо так и оставила, желая просто побыстрее убраться из этого проклятого места. — Больше не смею задерживать вас, Виктория. Гордо добавил Саладин и, не дожидаясь, пока я сама выйду, покинул комнату. — Урод, — шепнула я и покачнулась. Сил даже ругаться не было. Кое-как я добралась до двери, потом спустилась к Альтаиру на первый этаж и, клянусь богом, если бы там не было стены, я бы рухнула прямо на лестницу. Муж поймал меня, когда ноги заплелись, и я чуть было не упала. Он сразу понял, что это не неуклюжесть, что мне плохо. В добавок к его «ты в порядке?» я просто закрыла глаза и провалилась во тьму.***
В этот раз Аль-Адиль был у края обрыва. Запястья его были связаны, а лицо не выражало никаких эмоций, пока шея не крутанулась вокруг тела. Резко и мощно. Было только удивление и ни капли страха. Я проснулась и сразу села. Как только страх отошел, оглядела комнату. Она была пустой — стены да отверстия для окон. Я сидела на ковре в подушках. Рядом был Альтаир, и как только я его заметила, то, не говоря ни слова, прижалась к нему и расплакалась. — Снова кошмар? Муж и не подозревал какой. И рассказывать ему я не собиралась. Иногда и правда — меньше знаешь, крепче спишь. В довесок ко всему с Саладином мы точно больше не планировали видеться, поэтому и смысла делиться сном я не видела. Когда мне стало легче, мы оставили комнату и направились к лошадям. Одного моего «уедем отсюда» хватило, чтобы муж понял, как сильно я хочу домой. Мы влезли на лошадей и готовы были уезжать, как появился Аль-Адиль. Он сказал, что проведет нас до пути, на котором через два дня появится караван. Объяснил, куда нам нужно добраться и где подождать. Альтаир поблагодарил его за помощь, и втроем мы медленно поехали. Всю дорогу мужчины общались. Они неплохо сдружились, решила я, видя, как муж внимательно слушал Аль-Адиля, а тот в свою очередь одобрительно кивал на комментарии ассасина. Это была восхитительная картина, жаль, что они являлись врагами, как и любой человек в этом мире. Было сложно существовать без четкого правительства и тех моральных рамок, которые были в моем времени. Помимо переговоров я заметила, как на меня кидают взгляд. Как бы невзначай, будто бы поправляя упряжь или усаживаясь в седле, Аль-Адиль поглядывал в мою сторону сквозь Альтаира. Мы ехали шеренгой: я, Альтаир и Аль-Адиль. И каждый раз, словно смотря в даль, он встречался с моим взглядом и не отводил глаза, пока муж не спрашивал что-нибудь. Их разговор я не слушала, но уверена, он был не обо мне. Расстались мы посреди пустыни. Аль-Адиль указал направление и пожелал, чтобы караван пришел в срок. Мне же он шепнул следующее, когда проезжал мимо: — Утомительная беседа с братом стоила того, верно? Не знаю отчего, но я взбесилась. Цыкнула лошади и грубо рванула за поводья. Джеки затопала копытами, но развернулась на девяносто градусов. Теперь Аль-Адиль располагался боком своей лошади ко мне. Я посмотрела на мужчину строго и озлобленно. — Хочешь, скажу тебе кое-что. Раз уж ты знаешь о нашей беседе. Раз тебе известно, чем заинтересован был Саладин. Всего одна фраза, которую я слышала в песне и которая укажет тебе судьбу. Аль-Адиль молчал и, похоже, немного не понимал, почему я злюсь. Мне казалось, что все он прекрасно знал. Саладин не отправил бы брата, не объяснив ситуацию. Это же не простой солдат, а родня. Однако все это было не важно. Мужчина напротив по-прежнему молчал. — И я смотрела. Как твоя голова. Делает полный оборот*, — проговорила я с остановками. Не дожидаясь реакции Аль-Адиля, я несильно ударила Джеки пятками по бокам, заставив подбежать вперед, а затем перейти на шаг. Альтаир провел меня взглядом и, ничего не сказав, затрусил рядом. — Я не мой брат. Я верю тому, что вижу. Это были последние слова Аль-Адиля. После них раздалось топанье — мужчина поспешил назад. Всю дорогу до привала я с мужем молчали. Хотя у него возможно и были вопросы. Хорошо, что он не спрашивал, потому что я не была готова снова погрузиться в кошмар произошедшего.***
Ехали мы до самой ночи, пока яркая пустыня не стала серой и холодной. Муж сказал, что к указанному месту мы добрались, и остается только ждать караван. Устроившись в развалинах деревни, мы поставили нашу средневековую палатку и отправились спать. Альтаир быстро уснул. Не успела я найти удобное положение, как муж уже сопел. Вокруг была сплошная тишина. Ни ветерка. Это угнетало. Я начала ворочаться и в итоге так и не заснула. Тихонько встала, выругалась, пока вытаскивала свое шерстяное одеяло из-под Альтаира, и вышла наружу. Яблоко было у меня в кармане. О нем, правда, я забыла, стоило взглянуть в чистое звездное небо. Полная луна давала достаточно света, так что все вокруг прекрасно просматривалось. Позади меня была пустыня, ровная и однотонная. Впереди остатки стен, камни, деревянные хижины. Я была словно в нарисованной картине. Лошади зафыркали на секунду и притихли. Я вернулась в реальность. Залезла в карман и достала Яблоко. Оставаться рядом с палаткой не хотелось, поэтому я направилась к камню в метрах десяти от меня и устроилась там. Села на песок, завернулась в одеяло и оперлась спиной о камень. — Так. Артефакт блек под светом луны. Я ворочала его и так и этак, но так ничего нового и не заметила. Как же он тогда сработал сам по себе, или же это было не Яблоко. Я активировала частицу обычным способом, затем отложила ее на песок. Она светилась, ожидая действий, но как только пропал контакт с рукой — погасла. — Ладно. А если попробовать с расстояния. Я задумалась. Сначала о Яблоке, пытаясь его мысленно активировать, затем об Альтаире. Притвориться, что угрожает опасность, и посылать сигналы в таком русле не удалось, или артефакт срабатывал не по такой причине. Я потерла палец, который уколола, и продолжила думать. «До этого был контакт. Потом я спрятала его в карман. А когда позвала Альтаира… Эта иллюзия была от артефакта. Несомненно. Тогда как же он включился?» Мысли сыпались как песок в песочных часах, а ответов не было. Я вздохнула и откинула голову, опустилась ниже и уже полулежала на камне, наблюдая за луной. Пустыня замерла, а вместе с ней и время. Я вспомнила времена, когда в зимний период солнце садилось раньше. Тогда, гуляя вечером с собакой, звезды для меня были ярче, а небо темнее. Частенько рядом никого не было, и я пела всю прогулку, засматриваясь на созвездия. И сейчас эта ночь напомнила мне одну песню: — Волки спят среди деревьев в лесу. Я выдержала паузу, как в оригинале, хотя мне не нравился такой перерыв между строками. — Летучие мыши дрожат на ветру. — Пауза. — Но одна душа все не спит, навострив ухо… Боясь всего: гулей, ведьм и духов. Два куплета и припев, повторившийся два раза, тянулись долго. Я специально замолкала на пару секунд после каждой строчки, а когда допевала и вправду услышала что-то. — Но ведьмак, храбрый и смелый. Оплатой золотую монету имея. Шум усилился. Кто-то приближался. Я обернулась на словах: — Кусочками порежет тебя. Сожрет тебя… целиком. Целиком**. Альтаир стоял напротив. Сапоги он не надел, поэтому я и услышала его только в последнюю секунду. Муж выглядел сонным, на нем были рубашка и штаны для сна, — он никогда не мерз, в отличие от меня — и смотрелся мужчина в тот момент как-то по-домашнему, будто мы и не в пустыне вовсе. И внезапно мне стало так грустно и одиноко. Я подскочила, обежала камень и кинулась к Альтаиру, обнимая и пряча лицо. — Что случилось? Голос был мягкий, спокойный. Альтаир не настаивал на ответе, но обратил внимание на мое поведение, поэтому и спрашивал. — Я должна рассказать тебе кое-что, но давай постоим так еще немного. Мне не хотелось вспоминать те ужасные минуты, проведенные с Саладином, но только это осталось в память от кольца. Я покрутила его и сняла. Мне нужно было показать мужу силу артефакта, ведь Альтаир наверняка заметил, что украшение красуется на моем пальце. Начала я с того момента, когда Саладин отдал кольцо. Про сферу я и слова не проронила, боялась, что Альтаир, увидев мой цвет, сделает неправильные выводы. А больше всего боялась, что, воспользовавшись сферой, он увидит себя и всю ту тьму, что я ему «подарила». Поэтому, протянув кольцо мужу, я рассказала о его свойствах. — Значит, не даст соврать? — ассасин посмотрел на кольцо и надел на мизинец. Внутри у меня похолодело. Я сглотнула, поперхнулась, раскашлялась и ввела мужа в еще большее беспокойство. — Вика? — Нормально. Я в порядке. — Ты странно себя ведешь. — Сейчас поймешь почему, — я кивнула на артефакт, — соври мне. Скажи что-нибудь. Неправду. К примеру, что я толстая. — Это смешно. — Скажи. Я худая? Альтаир раскрыл рот, но звука так и не выдал. Он нахмурился, поднял руку с кольцом и снова попытался соврать. Я видела по его лицу, что это безуспешные попытки, причем очень болезненные. — Видишь. Даже такая мелочь. К тому же, если надоедать с вопросами и долго молчать эффект наказания начинает работать даже от мыслей. Хорошенькая вещь для допросов. Альтаиру моя идея не понравилась. Он сказал, что не для того их собирает, чтобы личную выгоду себе принести. Хотя я всего лишь имела в виду облегчить правление, муж все равно настоял на своем. Кольцо будет спрятано навсегда. Про Яблоко я не упомянула. Возник бы вопрос, почему он активировался. Даже неважно как, а почему. И здесь соврать я бы не смогла. Поэтому решив, что сначала сама разберусь с Яблоком, а потом уже и мужу покажу. Мы немного посидели у камня и отправились спать. Как назло, сон так и не пришел. И если Альтаир уже почти засыпал, то я ворочалась и тряслась. В пустыне было жутко холодно. Я просмотрела сумки в поисках чего-нибудь потеплее, но даже шерстяное одеяло не спасло. Из носа потекли сопли. — Блин. Я закуталась еще сильнее. Однако из-за соплей заснуть стало практически нереально. Я то и дело шмыгала носом либо вытирала его платком. — Да что ж такое? Успела возмутиться перед тем, как чихнуть, а после пришлось опять высморкаться. В мою голову уже закрадывались подозрения, что я заболела. Хотя чувствовала себя нормально. «Если чихну еще пару раз, все, точно простуда». И раз заснуть не удалось, я принялась думать о том, как лечить себя и чем, пока мы в пути. «Меда или варенья с кипятком хватило бы. Если сразу начну пить, то пронесет. Только бы без температуры в такую жару! Блин». — Вика, что случилось? — встревоженный голос Альтаира отвлек меня. — О чем ты? Ничего не случилось. — Я подумал, ты плачешь. Муж наклонился ко мне и пристально посмотрел. — Все нормально, наверно. Мне просто холодно. — Иди сюда, — с этими словами араб лег рядом со мной и прижался посильнее. — Ты и правда замерзла, пальцы ледяные! — Зато ты горячий. А ну-ка! Я развернулась к мужу лицом и просунула руки ему под рубашку. Альтаир вздрогнул, но руки не стал убирать. Подождав немного, я поняла, что он будет терпеть без возмущений. Надо было не под рубаху, а в штаны. Вот тогда бы он реально прочувствовал как мне холодно. «Спит себе. Жаркий как печка! Я одна тут страдаю», — подумала я и провела руками по спине мужчины. — Даже не думай! — прогремел Альтаир. На этом все и закончилось. Я уткнулась носом в грудь мужа и сама не заметила, как заснула.***
Утром Альтаира не оказалось рядом. Я воспользовалась случаем и улеглась на два спальных места, потягиваясь, что есть сил. Солнце уже начало прогревать пустыню, и в палатке стало жарко, особенно под двумя одеялами. Я откинула их в сторону и перевернулась на бок. Раз мы никуда не собирались, то почему бы не поваляться еще немного. Но мое желание прервал странный топот. Сначала заржали лошади. Послышался мужской крик, а уже потом лай. Я выскочила из палатки и замерла на месте. Альтаира и лошадей окружили странные собаки. Их было шестеро, и все как один смотрели и двигались к своей цели. В этой жуткой какофонии звуков, поднятой пыли и палящего солнца я поняла, что дела совсем плохи. Муж был без оружия, а лошади сзади подгоняли его вперед, постоянно брыкаясь или поднимаясь на дыбы. «Яблоко!» Я метнулась к вещам и, отыскав артефакт, бросилась на помощь. — Вика, нет! — закричал муж, увидев меня. Однако слушать его я не собиралась. Активировала Яблоко и рядом со мной появилась стая львов. Думать времени не было, а царя зверей все боятся. Здоровые кошки издали рык и кинулись на собак. Когда я подбежала к лошадям, в пустыне никого кроме нас с мужем не было. — Тебя не укусили? — спросила я. Тот отрицательно покачал головой и обнял меня. Сердце у него в груди колотилось так, что заглушало мое собственное. — Спасибо. Впервые ассасин меня не отругал, а сначала поблагодарил. Хотя потом и были попытки намекнуть, что железо лучше иллюзий, но я быстро приструнила араба. — Лучше скажи, что делать будем? Вдруг они вернутся. — Караван прибудет к вечеру в лучшем случае, если не успеют, останутся ночевать в пути. Нам осталось переждать день, предлагаю остаться пока тут. Переночуем в тех развалинах для безопасности. Лучше три стены, чем ни одной. Вечером разведем огонь. Я буду на страже, если караван не успеет. Хотя я очень надеюсь, что твоя иллюзия сработала, и шакалы не вернутся. — Я тоже на это надеюсь. Значит, просто ждем. Альтаир отправился переносить вещи. Я проследовала за ним, но особо не помогала. А когда все свое перенесла, то уселась в теньке от развалин и задумалась, чем бы заняться. В голову ничего не пришло, и оставался один верный вариант — поспать. Муж как раз заканчивал с нашим новым убежищем. Как только он закрепил одеяло над дверью, я проскочила внутрь. Кинула свое теплое покрывало на песок, еще одно достала из сумки Альтаира и использовала как подушку. В хижине было душно. Набирающее силу солнце разогревало не только воздух, но и песок. Хотя мне, как вечно мерзнущей, было достаточно комфортно. Я скинула сапоги, две рубахи, которые надела, чтобы не замерзнуть ночью, и штаны. Еще задолго до поездки, когда жаркая погода в Масиафе меня достала, я обратилась к женщинам, что занимались одеждой, с личным заказом. И кто же знал, что не зря я прихватила его с собой. Из сумки я вытащила майку на подобии той, в которой я попала в этот мир, и шорты. Вот это были лица, когда я пришла к портным со своей современной одеждой и попросила их сделать похожее, но штаны сделать очень короткими. Справились они со своей задачей на ура. Шорты и майка сидели прекрасно. Ткань была легкая и мягкая белого цвета с вышитым орнаментом. Вообще я планировала надевать подобное дома, но раз в пустыне был только муж, решила не упустить возможность покрасоваться. «Вот бы еще ран и синяков не было», — подумала я и легла. Теперь были идеальные условия для сна. Однако всю идиллию нарушил Альтаир, который, видимо, разобрался со всеми делами и был свободен как ветер. — Вика, ты не хочешь… — начал он и замолк. Ассасин был обескуражен — о, да. Муж замер в проходе и уставился на меня так, будто я голой была. — Ну, как тебе? — я поднялась и покрутилась из стороны в сторону, — никого нет, и я подумала, что могу надеть что-то полегче. — Ты называешь это полегче, — муж подошел и принялся рассматривать. — Что это вообще такое? Похоже на нижнее белье. Ты уверена, что все правильно носишь. — Это шорты! — возмутилась я. — Как короткие штаны. — Слишком короткие. Как… как ты вообще это придумала? Короткие штаны, — ассасин хмыкнул и присел, — ходить в таком будешь только дома и при мне. «О, боги, видел бы ты, как носят шорты в моем времени», — подумала я и промолчала. По крайней мере, Альтаир остался доволен, и больше не будет требовать от меня надевать эти короткие полупрозрачные ночнушки. Шелк там или не шелк, а мне было некомфортно спать в таком, да и неудобно. «С шортами я отлично придумала. Надо будет еще что-нибудь заказать». — Кстати, — осенило меня, — хочешь и тебе такие сделаем. — Люди подумают, что я сошел с ума, надевая это и расхаживая по Масиафу. Будет лучше, если это изобретение ты оставишь при себе. И так, у нас целый свободный день. Чем хочешь заняться? — Хм, я планировала поспать, но если у тебя есть предложения — говори. Альтаир снял рубашку, отбросил ее в сторону и начал стаскивать сапоги. — Тогда, — начал муж, — раз тебе совсем нечего делать, кроме как спать, уделишь немного своего внимания? — Чему? Ассасин поднялся, отставил сапоги в сторону и подошел ко мне вплотную. — Мне, конечно же, — добавил он и поцеловал. Я ответила на поцелуй, обняла мужа здоровой рукой за талию и прижалась сильнее. Стало критически неудобно целоваться, и мы оба остановились. Альтаир был выше меня, и если он мог спокойно наклониться, то моя рана на спине все еще не позволяла свободно двигаться. — Без сопротивлений? — удивился Альтаир. — Когда это я сопротивлялась?! — Да постоянно. — Эй! — возмутилась я и сама поцеловала Альтаира, — вот тебе твое сопротивление! И выскочив из объятий мужа, я выбежала из хижины. Солнце начинало припекать, а на жгучий песок невозможно было и ступить. Я перебежала на участок с тенью и обернулась. Альтаир подхватил меня и поднял на руки. Я вскрикнула, испугавшись, но затем рассмеялась. — Не думала, что ты побежишь за мной. — Сегодня можно отдохнуть, так что… Альтаир не договорил и сразу перешел в наступление. Он аккуратно положил меня на песок, поцеловал живот, поднялся выше и его губы коснулись груди. Идти дальше не позволяла майка, поэтому ассасин вернулся к моим губам. Я закрыла глаза от удовольствия и яркого, слепящего солнца. За считанные секунды стало чертовски жарко не только снаружи, но и внутри. Муж оторвался от моих губ и переключился на шею. Его тяжелое и жаркое дыхание почти обжигало кожу. — Альтаир, ты же не собираешься сделать это здесь? — спросила я. — Ха, — выдохнул он над ухом, — нет. Не люблю песок под одеждой. — Но мы уже в песке. — Пока что только ты, — хитро добавил он и поднялся. — Пошли, становится слишком жарко. Я поднялась вслед за Альтаиром и приготовилась к перебежке к нашей хижине. На горизонте замаячило пятно, и я отвлеклась от своего забега, переключив внимание на точку, которая становилась все больше. Судя по силуэту, это был человек, который двигался точно в моем направлении. Человек словно расплывался. Солнце жарило так сильно, что я видела, как воздух плывет передо мной. Похоже, это была женщина, предположила я, разглядев тонкие ноги и очертания, напоминающие женскую фигуру. «Караван? Так быстро». Стоя в нерешительности, я не знала, помахать женщине или позвать Альтаира, который исчез в нашей хижине и вероятно стелил покрывала для удобства. Силуэт первым вышел на контакт. Мне приветственно помахали. Красивая женщина была легко одета. Ее руки и шею украшали золотые кольца, которые блестели так же ярко, как и солнце. Женщина вновь помахала мне, когда подошла ближе, но теперь призывая подойти. Теперь я могла полностью ее рассмотреть, и как только мой взгляд упал на ноги, идти к незнакомке перехотелось. — Альтаир! — крикнула я и отступила назад. Побежать к хижине я не могла, слишком близко ко мне было это нечто. Женщина продолжала улыбаться и идти в мою сторону. Не в силах поверить увиденному, я зажмурилась что есть сил, выждала пару секунд и опять открыла глаза. Ничего не изменилось. Нечто приблизилось еще на несколько метров. — Альтаир! — в отчаянии крикнула я и схватила камень. Время словно замерло. Только женщина с телом человека и копытами животного медленно двигалась и улыбалась. Я замахнулась и бросила в нее камень, но он просто пролетел насквозь и плюхнулся в песок. «Иллюзия?» — предположила я, однако после моего броска женщина перестала улыбаться. Она сгорбилась, скривилась, содрала с себя одежду и прямо на моих глазах превратилась в уродливого, жуткого мужчину все с теми же копытами вместо ног. Существо открыло рот, словно кричало, а затем побежало ко мне. Не раздумывая ни секунды, я, что есть сил, побежала в противоположную сторону. Мужчина нагнал меня быстро, стоило мне только пару шагов сделать по песку, который тормозил каждое движение. Я обернулась назад, ожидая, что существо уже рядом, но никого не увидела. А затем кто-то схватил меня и поднял в воздух. — Нет! — испуганно закричала я. Но это был всего лишь Альтаир, который схватил меня, взял на руки и отнес в хижину. Уже там он отпустил меня на прохладный песок — так мне показалось после того пекла под открытым солнцем. — Я звала тебя, д-дважды, — заикаясь, пробормотала я. Меня начало трясти, ноги не хотели держать, поэтому пришлось сесть прямо там, где и стояла. — Я не слышал ничего. Ты долго не возвращалась, поэтому… Эй, Вика, — Альтаир присел рядом и погладил меня по щеке, — что произошло? Куда ты бежала? — Не куда, а от кого. Я не знаю, что это за хрень была. Сначала женщина, потом мужчина. А еще эти копыта… Черт, я еще никогда так не пугалась. — Копыта? — Да, вместо ног. Ты разве не видел? — Нет. Когда я вышел, была только ты, больше никого. — Странно… — я задумалась, — как будто призрак какой-то. И исчез он, наверное, тогда, когда ты вышел. — Единственное существо, которое очень похоже на то, что ты описываешь, это гуль. Мы недалеко от дороги каравана и одни. Скорее всего это и был он. Он что-нибудь делал? Я пересказала мужу все в мельчайших подробностях. И моя история только подтвердила его предположение. — Он заманивал тебя, — сказал Альтаир, — так они и поступают. — И что теперь? Он вернется? — Не думаю. Однако тебе стоит оставаться здесь. Они чувствуют слабость, и играют на этом. Держи клинок при себе — это, согласно легендам, может убить гуля. — Звучит как урок мифологии. Не могу поверить, что видела это существо, и что ты мне рассказываешь как победить гуля. Звучит как бред. — Это лишь истории, — попытался успокоить меня Альтаир, — возможно, ты долго была на солнце и поэтому увидела что-то. Последние дни ты мало отдыхала, да и не восстановилась полностью, неудивительно, что твое сознание сыграло шутку. — Прав ты в одном, надо отдохнуть. — Я перебралась к спальному месту и легла, свернувшись в позе эмбриона. — Полежу немного. Муж оставил меня наедине с мыслями. Он занимался Яблоком и своими записями, пока я дремала. Иногда я просыпалась, проверяла на месте ли араб и снова засыпала. Возобновить утраченный момент удалось лишь ближе к вечеру. Когда жара начала спадать, Альтаир сам разбудил меня, и в этот раз ничто нам не помешало насладиться друг другом.***
Ближе к ночи мы услышали странные звуки. Альтаир поднялся с одеяла, накинул одежду и, прихватив оружие, выглянул наружу. Я не осталась в стороне и проследовала за мужем. Пустыню покинул солнечный свет, и мир за нашей хижиной погрузился во мрак. Только вдалеке мелькали яркие точки, которые постепенно превратились в огоньки. Караван быстро приближался, а с ним и шум, разговоры, лай собак и скрип повозок. Альтаир отложил оружие. — Поздно они, — сказал он, — схожу, найду главного. — Я с тобой. — Хорошо, — согласился муж, но как только обернулся, быстро передумал, — не в таком виде. Переоденься, холодает. Произнес он и был таков. Я осталась одна в нашей хижине. Печально вздохнув, я пошла искать одежду. Спешить не было смысла: найти Альтаира я бы не смогла — наверное, на это он и рассчитывал, когда быстро сматывался, не надев сапоги. Оставалось только утеплиться и подготовиться ко сну. Я почти заснула, когда вернулся муж. Он тихонько позвал меня, но ответа не получил — мне хотелось спать. Ассасин прошуршал одеждой, потоптался немного и улегся рядом со мной. Пару секунд спустя он накрыл меня своим одеялом и обнял. «Заботливый такой», — подумала я и заснула.***
Самый лучший будильник — толпа людей, которые выясняют отношения под окнами. Недовольная, не выспавшаяся, я открыла глаза и сразу нахмурилась. — Да что там такое?! Альтаира в хижине не было. Зато рядом с сумками лежало пару пирожков, фрукты и фляга с водой. Мои сапоги и верхняя одежда были аккуратно сложены. «Похоже, кому-то было совсем нечем заняться с самого утра». Все мое недовольство после такого милого ухаживания пропало. Я потянулась, размяла шею, плечи и окончательно проснулась. Из утренних заданий оставалось только поесть и умыться, чем собственно я и занялась. Шум снаружи не утих к моменту, когда я полностью собралась. Люди за окном спорили, какая-то женщина кричала и плакала. Вся эта возня в итоге вызвала у меня интерес, и я выглянула в окно, пытаясь по звуку определить, где происходят события. Оказалось, вся шумиха была в хижине напротив, где я вчера замерла, увидев гуля. Одним жутким случаем не обошлось, и сегодня на том месте кричали женщины, причем одна билась в истерике, да так, что двое мужчин ее не могли удержать. Из-за этой активной борьбы вокруг начала собираться толпа, которая добавила еще больше шума своими рассуждениями, вероятно о том, что происходит. Альтаира не было, поэтому я тоже присоединилась к представлению. Когда я подошла, женщина успокоилась и перестала орать во все горло. Теперь она сидела на песке, плакала и что-то бормотала, переходя то на крик, то на шепот. Язык был мне не знаком. Я не понимала, от чего ей плохо, но поведение остальных разгадала. Мужчина подсовывал плачущей женщине флягу и гладил ее по спине в попытке уговорить выпить. Еда была разбросана у ног — видно поесть они не договорились. — Вика! — услышала я голос мужа и обернулась. Альтаир стоял у входа в хижину и пытался найти меня. Я помахала ему рукой и позвала к себе. — Ты понимаешь что они говорят? — спросила я, когда араб подошел. — Он говорит ей успокоиться и выпить воды, — сказал Альтаир, — в такую жару надо больше пить. — Хм, тогда в чем же дело, — пробормотала я и присмотрелась к женщине. Ничего необычного так и не заметила, кроме повязки на руке, которая была похоже на повязку для ран. Я уже собиралась уходить, как человек снова попытался напоить женщину, и та взбрыкнула так, словно в ней сидел бес. Она выбила флягу из руки и испуганно поползла прочь. Толпа мгновенно расступилась, давая женщине проход, но та остановилась и снова заплакала. — Странно, — я немного подумала и обратилась к мужу. — Можешь спросить, рана ли это на руке и от чего она? — Зачем? — Потому что у меня плохое предчувствие. Просто спроси. Ассасин перекинулся парой слов с мужчиной и передал мне его ответы: женщину укусил шакал несколько дней назад. Караван был в пути, и оказать полноценную помощь ей не смогли. Рану обработали, чтобы та не начала гноиться. Все было хорошо до сегодняшнего утра: женщина отказалась есть и пить. — Пойдем, — добавил Альтаир, — нужно готовиться к отъезду. — Скажи мужчине, что у него осталось пару дней, — попросила я, — его жена умирает. — Не стоит в это ввязываться, — серьезно предупредил муж, — с чего ты это решила — раз? И почему он станет в это верить — два? В любом случае, Вика, прошу, не говори лишнего. — Да я на их языке не говорю, ты и передай. — Вика! — Что! У него осталось пару дней, он должен знать. Хотя бы он. Те шакалы, помнишь? — ассасин кивнул, — тебе чертовски повезло, что тебя не тронули. Одна царапина и тебя ждала бы такая же участь, ты понимаешь?! Я говорила с таким отчаянием, что Альтаир вывел меня из толпы и попытался успокоить. — У нее бешенство, — затараторила я, — ее укусил шакал, зараженный бешенством. Ее не вылечить сейчас, раньше можно… Если бы ее лечили сразу после укуса еще можно было успеть! «В моем времени». — Почему ты решила, что у нее именно эта болезнь? — насторожился муж. — Вода! Она ее боится. Вирус сделал свое дело, та женщина на последней стадии. — Я не понимаю, о чем ты говоришь. Что за вирус? — Когда ее укусили, в кровь через слюну зараженного животного попали эм… элементы, как при заражении или отравлением ядом. Эти элементы называют вирусом — научное название, — коряво пояснила я, видя, что Альтаир понял значение слова, но смысла в нем не увидел. Углубляться в биологию и разъяснять царства живых организмов, почему все именно так поделили, мне не хотелось. Это был слишком большой материал, да и без Яблока мало что вышло бы. Я просто еще раз попросила мужа передать мои слова тому человеку. Альтаир посмотрел на женщину, на мужчину и отказался. — Не стоит. — Почему?! — Иногда некоторые вещи лучше не знать. К тому же, тебе не поверят, ты ведь не лекарь. — Но… — Пойдем.***
Мы выдвинулись в путь только днем. Всю дорогу назад, все ночи и дни, проведенные в пустыне, я думала о том, как мне порой везет. Как везет Альтаиру. Нам всем повезло, если честно: ни бурь, ни воров или шакалов мы больше не встретили. Только вот до города дошли все, кроме одной женщины.***
Ночевка в Дамаске и дорога до Масиафа прошла быстро и без особых приключений. Я с Альтаиром спокойно добрались до дома, и каждый занялся своими делами. Пока Альтаир и Малик разбирались с накопившимися задачами братства, я переключила все свое внимание на сына, который уже ждал нас в городе, когда мы приехали. Дарим подрос, первое, что я поняла, когда его увидела. Ему было уже почти пять месяцев, исходя из моих заметок. С тех пор как я вернулась, кое-что поменялось. Может долгое отсутствие сказалось на этом, ведь до поездки я все время проводила с малышом. Однако теперь я стала отмечать мелочи, которые раньше и не видела. К примеру, Дарим начал с любопытством все рассматривать. Стоило ему начать плакать, как я показывала ему какую-нибудь яркую вещь, расшитую узорами ткань и малыш тут же затихал. Он заворожено следил за предметом, тянул ручки, хватал и долго-долго возился с вещью иногда пытаясь засунуть в рот и попробовать. Физически он тоже подрос. Теперь я только и успевала следить за шустриком: он ловко перекатывался со спины на животик и пытался уползти, пока я отвлекалась. Голос окреп, и теперь Дарим радовал маму и папу удивленными ауканьями, как днем, так и ночью. Словно знал, что мы уехали и вернулись, а теперь ему нужно показать все, что он умеет. Практически неделю я провела с Даримом, не отходила от него ни на шаг. Да и Альтаир меня не беспокоил, как и мои подопечные ученики, которым, как оказалось, уже выдали распределение на новых учителей. Я осталась без работы, но мне было все равно. Просто невероятно насколько сильно я соскучилась по моему маленькому комочку жизни, и поняла я это даже не в пути, а когда вернулась домой. За неделю мы освоили гимнастику: пару упражнений нам показала женщина, которая уже сидела с Даримом и другими детьми. Дарим хохотал при этом так звонко, что приходилось сначала успокаивать его, а потом заниматься. А еще он смеялся, когда видел свои новые игрушки: пару тощих кроликов с длинными ушами и лапами я специально попросила сшить еще до поездки, а теперь обе игрушки неотрывно присутствовали с малышом, который влюбился в них и обслюнявив, посвятил в свою собственность. Я много болтала с Даримом, пела ему, учила сказать слово «папа». Мне так хотелось, чтобы Альтаир услышал, как его сын в первую очередь позовет его. Я неустанно «папкала», пока мужа не было дома, а прислуга только смеялась и говорила, что еще очень рано для малыша выговаривать что-либо помимо звуков. Неделю спустя мое расписание мамы сменилось. Малик уезжал обратно в свое пыльное бюро, Альтаир попросил помочь разобраться с бумагами и иногда подменять тренировки. В принципе режим, который предложил муж, меня устроил. Особо не загружена и заняться есть чем, пока Дарим спит.***
Сегодня я пришла с отчетом по новичкам. Мальчика, что говорил на нескольких языках, забрали. Остальные детишки были на миссиях по доставке и маскировке. Я опросила учителей об успехах парней и, собрав записи, направилась в кабинет мужа. Его, кстати, там и не застала. Только Малик собирал свои свитки и некоторые книги, которые ему нужны в Иерусалиме. — Как самочувствие? — вместо приветствия спросил Малик. — Хорошо. — Альтаир рассказал мне. То, что произошло и… — Все в прошлом. Я в порядке, — перебила я мужчину и отнесла записи к столу. — Скажи лучше, как тут обстоят дела. — Хорошо. Без происшествий. Ответ Малика был сухой и явно намекающий на то, что говорить он об этом не хочет. Возможно, скучная работа братства не пришлась ему по душе. — Понятно, — ответила я. — Ты не передумал? — О чем ты? — араб продолжал складывать книги в сумку. — О моем предложении. Малик замер на секунду, а затем добавил: — Не помню такого, — и принялся перебирать свитки. — Малик, я хочу помочь. Тебе ничего не надо, кроме как сказать «да», и я… — Что, ты! — вспылил даи, но заставил себя успокоиться. — Не предлагай мне нереальных вещей, повторяю еще раз. — Ага, а Яблоко и другие артефакты просто вписываются как надо. — О них почти никто не знает и не должен, — сквозь зубы процедил араб, — оставь меня в покое. Твоя помощь мне не нужна. Недовольный и определенной злой Малик подхватил сумку, закинул ее на плечо и, подобрав свитки, направился на выход. — Малик! — Я еще раз повторяю — нет! — Я буду спрашивать это постоянно, когда буду видеть тебя. — Значит, мне всего лишь нужно снизить твои шансы увидеть меня к минимуму, — бросил он напоследок и открыл дверь. — Ты заслуживаешь этого, заслуживаешь лучшей жизни! — Не тебе судить мою жизнь и ее качество. Малик почти вышел из кабинета, как внезапно на пути появился Альтаир, который частично пояснил, где он пропадал. Уже через пару минут мы стояли в комнате для раненых, где на столе лежал ассасин. Мертвый. Муж сказал, что его тело нашли недавно, но умер он дня три-четыре назад. А точнее сказать — убит. Это была тонкая работа — ни крови, ни ран. Кто-то отравил мужчину, так сказал лекарь. Пока Малик и Альтаир разговаривали с ним, я сбегала домой и нашла сферу. Активировав ее, я спрятала артефакт в карман и поспешила назад. Убитый ассасин был красного цвета. Черные пятна тоже облепили его, как и Малика, когда я взглянула на араба. Почти все ассасины и люди были в таких пятнах, все, с кем я контактировала. Но больше всего «очернился» Альтаир. «Красный значит враги. Мог ли он быть тем, кто отравил меня. Или же… — я вспомнила, — как в игре. Тот красный ассасин. Один единственный в толпе». Я думала, что это Аббас или кто-то из его дружков. Возможно, сразу все они красными и будут, но оказалось, что кроме них в братстве есть другие, которые тоже опасны. Передо мной в этот момент появилась дилемма: я хотела отдать сферу Альтаиру и разобраться с предателями. Но с другой стороны — как мне объяснить эту черноту на себе и на всех, кто меня окружает. Я проспала с эти мыслями две ночи, а на третью спрятала сферу и понадеялась, что Альтаир ее никогда не найдет.***
Об убитом ассасине знали только пару человек, поэтому на братство данное событие практически не повлияло. Альтаир проводил небольшое расследование на эту тему, но в итоге никаких зацепок не нашлось, и муж вернулся к основной работе. И все в принципе налаживалось, однако меня беспокоил Аббас, который после нашего возвращения слишком часто находился рядом с Альтаиром. Еще больше тревожили его беседы с ним и то, как он смотрел на меня, когда замечал. Мужа окружение Аббаса, похоже, и вовсе не волновало. Я понервничала пару дней, но все-таки успокоилась. Альтаир вел себя обычно, а значит, все было хорошо. Перестав реагировать на Аббаса, я переключилась на тренировки и заботу о сыне. И если с малышом все шло хорошо, то с занятиями не совсем. В моей группе, которую назначил Альтаир, был один абсолютно бестолковый ассасин. Это был уже взрослый мужчина, но навыки его были очень низкие. Драться он еще мог кое-как, но с оружием не дружил. Будь то лук, меч, сабля или скрытый клинок. Уж скрытым клинком ассасины должны уметь пользоваться! А тот новичок то и дело, что не мог его активировать или вообще умудрялся порезать себя. После пары тренировок я поняла, почему этот старпер до сих пор не получил ни одного задания. — Эй, Салих, у тебя там что, ноги трясутся! Стань нормально! — кричала я тому недотепе. И только он занялся стойкой, как пропустил атаку. От силы удара противника меч вылетел у него из рук и упал аж за ограждением тренировочной площадки. — Победа, — засчитала я, — все, хватит на сегодня. Всем пока. Это мне иногда и нравилось в ассасинах. Они отлично воспринимали команды. Мне не нужно было что-то пояснять, добавлять или спрашивать. Парни понимали все с полуслова, но только в том, что касалось тренировок и заданий. — Госпожа, подождите! — окликнули меня сзади и я обернулась. Это был Салих. Весь пыльный, побитый и подавленный. Он подошел ко мне, как нашкодивший щенок, и принялся бубнить извинения. — Госпожа, — мужчина взял мою руку, — я буду стараться, прошу, не говорите мастеру! Я опешила от его выходки. Обычно он перебрасывался со мной парой фраз, но чтобы умолять меня, да еще и прикасаться. Зная характер Альтаира, я бы на его месте даже в запертой комнате побоялась дотрагиваться. — Послушай, — я отдернула руку и подняла накидку со скамейки, — мне все равно. Занимайся сколько хочешь и как хочешь, но когда у меня попросят отчет, врать я не стану. И больше не делай ничего подобного, пожалуйста. — Хорошо, простите, — грустно пролепетал он и ушел. Мне стало не по себе. Я уже было начала винить себя за то, что так грубо говорила с Салихом, но потом передумала. Я не могу врать мужу. Однако я могу получше обучить этого недотепу. «Этим и займусь завтра».***
Терпения и криков мне хватило на неделю. Я гоняла Салиха каждый день, ставила его с разными противниками, советовала, подсказывала. У него получалось, но только тогда, когда я говорила. Стоило мне молчать, и Салих словно не знал, как пользоваться мечом. Тогда я психовала и отправляла его к мелким ученикам отрабатывать базовые атаки. Кроме Салиха мое терпение трепал и муж. Альтаир последние дни стал совсем раздражительным. Вечно хмурый взгляд, строгость в голосе. Я спрашивала у него миллион раз, что не так. Но он молчал. И на седьмой день, когда Салих опять сглупил, взорвались мы оба. Сначала я, а потом Альтаир, когда вечером пришло время отчетов. — Это все? — голос мастера был спокойный, но я чувствовала отстраненность. — Да, все. Так что насчет Салиха. Что он вообще делает на занятиях? — Это я должен спросить, что вы делаете на занятиях! — громко произнес муж, — столько тренировок, а у него нет прогресса. Вы только и делаете, что болтаете, я посмотрю. — Что? Я говорю с ним… — Я видел. И мне докладывали, — Альтаир с каждой секундой становился все злее и злее. Он поднялся из-за стола и подошел ко мне. — Тебе не кажется, что ты позволяешь ему слишком многое? — Я ему вообще ничего не позволяю! — теперь и я была на взводе. — Ты с ума сошел. Я выполняю работу, которую ты мне дал. Ты определил его в мою группу, а теперь ругаешь меня за то, что я его учу! По твоей же воле! — Тогда где результат? — Да нет его! Я не знаю, что с ним не так. Его как будто взяли с улицы, надели форму и отправили тренироваться. Я работаю с ним, и прогресс есть, но мы начали с самого начала, чего же ты ждешь?! Чтобы он за пару дней из бродяги в ассасина переродился? Я не мастер! — Зато вы отлично поладили. — Альтаир, да что ты… Я запнулась. Муж смотрел на меня таким взглядом, словно я предатель. Это его состояние: выпрямленная спина, руки, скрещенные на груди, сжатая челюсть, сдвинутые к переносице брови. Альтаир терпел. Я попробовала начать помягче: — Хорошо. Я перестану с ним говорить. Только по делу, — я взяла мужа за руки и приложила его ладони к своим щекам, — обещаю. Пожалуйста, не злись. Альтаир закрыл глаза и вздохнул. — Как твое плечо? — уже спокойно спросил он, переводя тему. — Сегодня сняли повязку. Раны хорошо заживают. Делаю упражнения всякие. Еще немного и мы сможем опять вернуться к нашим занятиям. И что-то мне подсказывает, пока ты сидишь тут со своими бумажками, а я тренируюсь, мне будет гораздо проще тебя победить. — Ну, посмотрим, — улыбнулся Альтаир. Мы продолжили мирно беседовать, но недолго. Только я с Альтаиром все спокойно решила и пришла к компромиссу, как в кабинет зашел Аббас. Он не постучал, не извинился, зашел, будто к себе домой. А потом так посмотрел на меня, словно я причина всех его проблем. — Мне нужно с тобой поговорить, брат, — сказал Аббас, игнорируя мое нахождение в комнате. И к моему удивлению, нет, скорее даже шоку, Альтаир кивнул этому наглецу и спровадил меня. Как заявил мой любимый муж «поговорим позже» и закрыл за мной дверь. Я так и осталась стоять, не понимая, что чувствую: злость или обиду. Меня переполняли эмоции настолько, что все они застряли внутри, переплелись и не могли вырваться. Я была не в силах их выплеснуть, я не знала с чего начать. Я просто замерла, ожидая, что вырвется первым, но ничего не произошло. В тот момент я была и переполнена, и опустошена одновременно. — Ты все еще доверяешь ей? — голос Аббаса пробудил меня. Подслушивать не вышло. Два ассасина на посту и так на меня косились, поэтому, собравшись с силами, я ушла. «Похоже, вот кто нашептывает Альтаиру песенки. Вот урод».***
Свое обещание я исполнила. Даже смотреть в мою сторону Салиху не разрешала. Только он пытался заговорить не по теме, я давала отворот-поворот, мол, иди, тренируйся. Я игнорировала его всеми способами и отстранилась насколько могла, однако Альтаир все равно вернулся к состоянию недотроги через пару дней и каждый раз, когда я приходила с отчетом, напоминал мне о моем «друге». В один день я не выдержала и спросила, почему бы тогда не перевести его или отстранить меня. На что муж ответил, что на данный момент все останется так, как есть. О причине недовольства он тоже толком ничего не сказал. Просто надулся и все, как маленький ребенок. Я тогда сдуру сказала: «Приходи на занятия и посмотришь. А еще лучше тайно смотри, чтобы я не знала, тогда и сам все увидишь». У меня просто не осталось никаких способов защитить себя и свою честь. Что ж, это и сыграло со мной злую шутку, которая началась сегодня днем. Салих как обычно жутко тупил. Я не могла поверить, что за столько времени занятий он все еще так плох. Хуже меня в сто раз, если не больше. Да ему навалять любой новичок может. Похоже, это было просто не его. Я смирилась и ничего не сказала, когда мужчина пропустил очередной удар по ноге и упал. Салих встал, потер побитую ногу и повернулся ко мне. — Госпожа, можно я отдохну? — Иди к снаряду и бей его до тех пор, пока он не закричит. «Хотя если и закричит, то только от смеха». — Эй, парни, заканчивайте тоже. Сегодня покажу вам интересный прием. Ассасины оживились. Последние три боя так дрались, что казалось искры полетят из деревянных мечей. Любят они мои хитрые приемы, хотя и не все предпочитают пользоваться такими уловками. А некоторые и вовсе презирают. «Ну и пусть, — думала я, — мне выжить надо, а не играть по правилам». Когда ассасины закончили и отдохнули, на мое удивление подтянулся и Салих. Он попросил поучаствовать в обучении и сказал, что постарается. Я проигнорировала его лепет, только кивнула и сказала стать в строй. — Так, вы все умеете парировать атаки, верно? — парни закивали головой. — Отлично. А что вы делаете после? Что вообще делать, если парирование привело к тому, что вы оказались слишком близко для длинного меча или же для атаки рукой. Знаю-знаю, вы осторожны и обычно блокируете, стараясь сохранить дистанцию, однако в близком контакте есть свои преимущества. Оставляйте свои мечи, начнем с теории и базы. Для демонстрации я выбрала самого мелкого ассасина в своей группе. Это был парень с меня ростом, худощавый и еще достаточно молодой для убийств. Он подходил для меня лишь тем, что для отработки бросков стал идеальным снарядом. — Смотрим, — я стала напротив ассасина, — проходит удар, вы не блокируете его, а парируете. Движетесь навстречу и плавно отводите руку соперника в сторону. От того, нырнете вы под руку, которая бьет или уклонитесь от нее, зависит ваш бросок. Если ныряете, — я дала сигнал ассасину, и тот небыстро ударил правой рукой, — выходит вот что, — я ступила вперед и влево — оказалась под рукой ассасина, — отсюда можно уйти и толкнуть соперника в спину, плюс, можно подцепить ногу, вот. Я снова попросила повторить удар, и когда нырнула под руку, то быстро прокрутилась вокруг парня за его спину, легко толкнула его и правой стопой, как крючком, подцепила ногу. Вышло неплохо, а точнее, прием удался: ассасин, спотыкаясь, полетел вперед. Впрочем, он быстро восстановился. — Теперь вернемся назад, — я приняла исходное положение после парирования атаки, — из этой позиции проще сделать заднюю подножку. Правая рука давит на плечо и шею, правая нога заступает за одну или две ноги противника и вы просто толкаете его на спину. Еще можно подхватить его левую ногу, подбить правую и противник тоже упадет. Ассасины меня удивили. Пусть с этой группой я была не знакома и работала совсем немного, однако все как один впитывали каждое слово. И пока я перед ними распиналась Ахмед заметил, что я делюсь своими знаниями, и тоже примостился рядом с моей группой. Теперь на меня глазело вдвое больше людей. — Ладно, — скрывая смущение, сказала я, — пробуйте это. — А как же другая ситуация, Виктория? Вы не порадуете меня и мое любопытство? — Ахмед как всегда говорил со мной мягко и полушутя. Похоже, из всех тренеров он больше всех симпатизировал мне. — Там еще больше вариантов. Лучше идеально выучить два приема, чем опробовать сотню. Всему свое время, — попыталась отбиться я, но ассасин настаивал на своем. — Я знаю, у вас есть хотя бы один прием, который удивит меня. Прошу, порадуйте старого ассасина, мне будет чем заинтересовать своих учеников. — Хорошо, — я потерла свое больное плечо и размялась немного, — если ничего не выйдет — не моя вина. Рука еще не восстановилась, поэтому я буду действовать лишь в пол силы. — Возьмите одного из моих. Вот, Имир, он немного ниже вас. Думаю, отлично подойдет в такой ситуации. Имир и вправду был ниже меня. Совсем мальчик. Мне стало неловко от того, что я тут приемами хвастаюсь, да только на детях. «Не бери в голову, твоя задача показать и обучить, а дальше пусть сами тягают. Ассасины все-таки они ли кто?!» — Пошли, Имир. Будешь первым летчиком-испытателем. — Кем? — переспросил Ахмед. — Не бери в голову. Лучше принесите мне мою воду, сегодня ужасная жара. Салих первым среагировал и протянул флягу. Я поблагодарила его, попила и приступила к демонстрации. — По просьбе вашего любимого мастера Ахмеда, — я указала на него, и он заулыбался, потрепав своих учеников по голове, — покажу вам еще один бросок, если вы парировали удар и ушли при этом не под руку, а вперед. Скажу сразу, действовать нужно быстро, потому что вам придется сменить стойку и, естественно, противник либо не даст вам этого сделать, либо обрадуется. Обрадуется вот почему, — Имир произвел удар, и я, отбив его, подскочила вплотную, — видите, я держу его руку, чтобы он не отошел. А теперь, — я развернулась к ассасину спиной, присела, подставив левое бедро и ногу под противника. Потянула его за руку себе на спину, при этом бедром и ногой за счет вставания подняла парня в воздух, крутанула ногой, пока бедолага находился в состоянии полета, и перекинула его через спину. Вышло настолько эффектно, что Имир не успел понять, что произошло, как лежал передо мной на земле. Я не рассчитала, что он окажется таким легким и переборщила, поэтому, когда мальчик встал, ему сначала пришлось отдышаться, отойти от испуга, а потом посидеть немного, пока бок и нога не перестанут болеть. Все же падать на голую землю гораздо больнее, чем на татами*** в зале. — Как-то так, — сказала я, когда убедилась что Имир в порядке. — Главное в этом броске — поднимайте за счет ног. Не тяните спиной, иначе сорвете, и будете как старики ходить и ныть, что наклониться сложно. В любом случае, не повторяйте его. Покажу снова, когда освоите другие броски. Толку что я им говорила, было ноль. Уже видела, как загорелись глаза у ассасинов, особенно у Ахмеда. «Черт». — Увижу, что практикуете, больше ничего не покажу. И вообще, Ахмед, тебе пора заниматься со своими, — мои угрозы мало на них подействовали, конечно. Ахмед шутливо откланялся и ушел, за ним его группа и Имир, который немного прихрамывал и скорее всего получил травму детства. — А вы чего стоите, вперед работать. Попробуем без мечей, а потом скомбинируем и посмотрим, как побесится Аббас, когда вы провернете подобное у него на занятиях. Парни посмеялись. В чем мы и сходились, так это в ненависти к Аббасу. Броски на мое удивление задались. Все в моей группе были физически сильны и при правильном исполнении с легкостью освоили приемы. Даже Салих справился. Однако стоило нам вернуться к мечам, и началась катастрофа. Поначалу все выглядело странно и глупо. Броски и мечи. Но мы потратили весь день, раздумывая как соединить приемы, и все-таки нашли хорошие варианты. Выглядело все равно странно, зато нетипичная атака обескураживала противника и давала возможность сделать бросок, правда, чтобы не пораниться о меч, пришлось откидывать свой и следить за траекторией меча противника. В целом, и эту проблему решили. Подкорректировали бросок, и оружие противника перестало быть проблемой. Некоторые даже приспособились с мечом в руках выполнять броски. Выглядело это дико, но ассасинам нравилось, и я решила, пусть практикуют, никогда не угадаешь, как пойдет бой. И лучше знать, что делать, чем погибнуть. — Госпожа, — позвал меня Салих, когда я подошла к их паре, — могу я с вами проработать атаки перед приемом. Вы понятно объясняете, так я заучу быстрее. — Ладно. Я взяла деревянный меч и стала напротив Салиха. Мы пару раз попрактиковали атаку мечом, потом уловку, чтобы открылась возможность для броска. У Салиха на самом деле получилось лучше. Я мысленно извинилась перед ним, считая его абсолютным слабаком. Даже почти похвалила его, как он умудрился споткнуться о свой меч, когда делал переход к этапу с броском и полетел на меня. Ассасин без стеснения схватился за мой капюшон и рукав и силой веса повалил на землю. Своей рукой, что держала меня за капюшон, он настолько сильно давил, что когда моя голова ударилась о песок и камни, у меня потемнело в глазах. Еще сильнее — я бы просто потеряла сознание. Я застонала, не в силах пошевелиться. Во рту появился вкус крови, похоже, я прикусила губу или язык. Это было бы лучше, чем выбитый зуб. Я быстро провела языком по зубам, проверив, нет ли дыр или сколов. Все были на месте, хотя челюсть жутко болела. Кроме боли я страдала от недостатка воздуха. Когда Салих упал, я прочувствовала, как дыхание сбилось. Теперь легкие горели. Я не могла дышать, не могла видеть, не могла нормально соображать. Чуть позже я поняла, что и слышу плоховато, потому что кроме шума и писка ничего не доносилось. Мою голову словно со всей силы ударили о старый, квадратный телевизор и оставили там. Кто-то развернул мое лицо прямо, но перед глазами по-прежнему было темно, и кроме слабых бликов солнца я ничего не увидела. А секундой позже чужие губы коснулись моих, и я стала задыхаться. Сил на сопротивление вообще не было, но я оттягивала человека от себя как могла. Меня крепко держали и столь же упорно целовали. — Мнх, м-м-м… Звук стал возвращаться первым. Я услышала шум вокруг себя, топот ног. — Что происходит?! Остановите все это! — кричал кто-то. Но человека не сразу оттащили от меня, видимо он не собирался так легко отпускать жертву. Хотела бы я иметь силы в тот момент, чтобы самой скинуть с себя этого мерзавца, но смогла только сесть, и то с большим трудом. Народ вокруг меня шумел. Кто-то орал так, что голова у меня еще сильнее разболелась. Вскоре зрение вернулось, как и силы, и я поднялась посмотреть, что за шум. — Я говорил тебе, говорил, брат, — это был Аббас, который указывал на меня, — она предаст тебя. Ты сам все видел. Она не из наших мест, как ты можешь ей доверять. Посмотри, что она вытворяет на занятиях. Первый ли это случай? О чем еще ты не знаешь?! За твоей спиной она крутит всеми, кем захочет. Какие еще нужны доказательства?! Все, вы все видели это отвратительное поведение! Эту женщину нужно раздеть и с позором выгнать из Масиафа! «Вот это он разошелся», — подумала я, но как только посмотрела на мужа, ради которого Аббас развел тут такие речи, кажется, сердце мое перестало биться. — Альтаир, позволь… — начала я. — Молчать! Невольно я замолкла. Сейчас муж был в самом опасном расположение духа по отношению ко мне. И я это настолько прочувствовала, что даже отступила назад. — У тебя нет права голоса, предательница! Стань на колени и моли о прощении! — тявкал Аббас, и Альтаир похоже прислушивался к его советам. — Ты, вшивая псина, закрой свой рот! — успела рявкнуть я в ответ перед тем, как Альтаир снова пригрозил мне. Я побоялась, что он ударит меня, настолько зол был муж. Чтобы не нарваться на еще большие неприятности во второй раз я замолчала… на чуть дольше. — Значит, это правда?! Все эти слухи о тебе, о том, как ты ведешь себя! Ты помнишь, что обещала мне совсем недавно? И вот что я увидел! — Альтаир подошел ко мне и продолжил, — вот так ты выражаешь преданность и пользуешься моим доверием. Так принято на твоей родине?! Стоило мне отвернуться, как ты показала себя. Сейчас ты позоришь не только себя, но и меня! Альтаир говорил четко и громко. Кидал все это мне в лицо без суда и следствия. У меня слезы на глазах выступили от обиды. Мне было плохо, больно, а вдобавок и отвратно. Самый родной человек в этом мире только что вытер об меня ноги перед толпой. Я даже оправдываться перехотела. Я устала, устала отстаивать себя, доказывать мужу, что я готова ради него на все. Мне всего-то нужна была уверенность в отношениях, уверенность в том, что хоть кто-то в этом проклятом мире на моей стороне. А точнее, что Альтаир со мной. Всегда и несмотря ни на что. В этот момент я была морально уничтожена. Медленно я сняла свой скрытый клинок и бросила его под ноги мастеру, пока он продолжал говорить. Стоило оружию упасть, и араб замолчал. — Как ты мог за пару дней перечеркнуть все, что я тебе подарила. Как ты мог довериться своему бывшему врагу, а не жене, которая подарила тебе сына. Как ты можешь винить меня и оскорблять, когда сам все видел, — я не смотрела ассасину в глаза, мне было достаточно того, что он не затыкает мне рот, а слушает, слушает мои последние слова. — Прости, что опозорила тебя. Пожалуй, с меня на сегодня хватит. Я глядела себе под ноги, и те начали расплываться и кружиться передо мной. — Это конец, Альтаир. Ты облажался. Я развернулась и, обойдя толпу ассасинов, направилась на выход из крепости. На мою удачу никто не остановил меня. Только Аббас продолжал голосить что-то мне вслед.***
Дорога плыла под ногами. Мое тело горело. Уши так жарили, будто все жители деревни знали о произошедшем и проклинали меня. Я брела, а точнее, ноги несли тело. Не было сил думать. Как я добралась до дома — и не помню. Только из-за смены температуры — в доме было очень прохладно из-за того, что он стоял в тени — я поняла, что дошла куда нужно. Стоя посреди комнаты, совсем одна, я закрыла лицо руками и, пошатнувшись назад, чуть не упала. — Нет, нет, нет, нет, — шептала я и плакала. Слезы и кровь стекали по моим губам. Ладони были в крови, когда я отняла их от лица. «Из носа». Красное смешалось с белым, с черным, со всеми цветами, которые я видела перед собой. Они крутились, плясали в бешеном танце. Меня крутило как в стиральной машине: только блики и масса оттенков перед глазами. Вдобавок к этому живот сдавило, и я не в силах стоять упала на колени. Меня вырвало одной лишь водой. Я поднялась, переступила лужу и хотела схватиться за ручку двери, но ее не было. Была лишь чернота и боль, которая вспыхнула, а потом все затихло — я потеряла сознание.