Выпуск моего демона

Я жив и мертв, мои ресницы Покрыты инием с дождем Мой милый друг, в руках синица Мечты о сказках с журавлем... -Леша, пошли, я хочу жрать, хватит сидеть, - говорю я другу, тащу его за руку. -Давай минуту посидим, - просит друг. -Ты дурак? Если мы сядем - мы не встанем! Быстро пошли! - ору я другу. -Что мы будем делать - спрашивает Леша. -Аскать, - говорю я Леше. -Но ведь мало людей, - говорит мне Леша. -Скажи, ты хочешь жить?! - ору я Леше. -Да, - мямлит он. -Пошли, твою мать! - кричу я. Мы идем по улицам, просим у каждого второго на проезд, н6ам за час дали гривен десять. Этих денег хватало только на два контика и пол литра воды. Воду мы пьем из под крана. -У вас не будет две гривны на метро? - спрашиваю я у человека. -Пошла нахуй, шлюшка, на наркотики просишь небось?! - орет мне какая-то баба, замахиваясь. Я молча отбегаю, мы быстро уходим. Я слышу ругательства в свой адрес, показываю фак. Эта старая ебаная овца не думает нас догнать, просто орет что по таким как мы тюрьма плачет. Ха, какая же смешная, господи. Какая же смешная шлюха... -Леша, я сейчас сдохну, пошли купим пожрать, - умоляюще прошу я. -Контики? - спрашивает Леша. -Двойные с орехами, - улыбаясь уточняю я. Мы покупаем Контики, идем по улицам. Холодно, людей мало, нет защиты. Сука... Почему бы всем черствым взрослым не сдохнуть в адских мучениях от голода на морозе? Отец небось сейчас в тепле, жрет. Небось у него много сигарет, он сыт. Старый жирный мудак, иди убейся... Как же я ненавижу его, когда я научилась ненавидеть? Мне всего четырнадцать, а я уже умею попрошайничать, сосать и драться. Зачем мне все это знать, господи, зачем? Егор Летов, как бы ты отнесся к Хансу? К тому, что какой-то пидорас волосатый аскает на опиум твоим творчеством? Это стыдно. Мне только не капли уже не стыдно за себя, совсем не капли. Я разучилась чувствовать стыд, я могу быть только замерзшей и голодной. Это страшнее вашего ебучего стыда! Мораль? А что это такое? Я не помню про нее уже ничего. Я пидор, попрошайка, малолетка. Этого достаточно, чтобы сгореть в огненной гиене? Думаю, на три пожизненные хватит. -Привет, - говорит нам Генрих, которого мы случайно увидели. -Привет, - говорю я. -Это кто? - спрашивает Леша. -Это Генрих, знакомься! - представляю я Генриха Леше. -Леша, - представляется мой друг, пожимая руку Генриху. -Девочка, ты мне поможешь? - спрашивает Генрих. -Леша, мы останемся? - спрашиваю я у Леши. -Я не знаю, - говорит друг замявшись. -Да давай останемся, че ты? - спрашиваю я у Леши. -Хуй с тобой, только недолго, - говорит мой друг, улыбается. Мы сели рядом с Генрихом, я закурила, предложила Леше. Он вежливо отказался, сидел молча. Я слушала Гражданскую оборону, мерзла, курила. Все равно замерзнем и сдохнем, а с музыкой и не так страшно умирать, ведь я права? Все равно, при таком количестве людей мы бы нихуя не нааскали, а так хоть посидим компанией. Просидели мы так с пол часа, Генрих предложил сходить к метро поаскать. Я согласилась, Леша тоже неохотно. Мы пошли к метро. -Генрих, сколько ты зарабатываешь за день? - спрашиваю я, пытаясь завязать разговор. -Гривен по сто от силы, - врет мне Генрих, но тогда я поверила. -И давно ты так? - спрашивает Леша. -Уже лет десять, чуть больше, - говорит нам Генрих. -Ого, это сколько тебе лет было? - спрашиваю я. -Да как и тебе, малышка, четырнадцать, - говорит Генрих. -А что тебя толкнуло к такой жизни? - спрашивает Леша. -Я был неуемен, я не хотел жить взаперти. Мои родители были очень влиятельные люди, работали в милиции. Я же все время бегал, жил по проституткам. Они меня ютили, скажем так. Там я и сел на наркотики, там я и стал тем, кто я сейчас, - рассказывал Генрих. -Ого, - сказала я. -Ты счастлива, вот что ты сейчас хочешь больше всего на свете? - спрашивает Генрих. -Сто грамм, - сказала пофигистично я. -Серьезно, девочка? Ты хочешь просто сто грамм? - спрашивает Генрих. -Да, именно, купи мне водки, а? - прошу я. -Мы поаскаем еще, и я тебе куплю, ок? - спрашивает Генрих абсолютно безразлично. -Хорошо, - говорю я. Аскали мы долго, нааскали много. Не смотря на мои возмущения купить больше (или хоть дать немного денег), Генрих нам купил ровно по сто грамм. Мы сидим с Лешей в падике, греемся. -Скажи, ты правда хотела только сто грамм? - спрашивает Леша. -Тот человек, которого я люблю, далеко. И все мои мечты в пизде. Я убитый человек, во мне нет ничего святого. Выпьем? - говорю я Леше. -Давай, - говорит он, и мы выпили по сто грамм.