Порно

«Драко», — слышит он взволнованный голос Паркинсон. Она стоит близко, в паре шагов от него, Драко оглядывается и на автомате кивает. Ощущает под пальцами холод мраморного пола, крупинки песка, небольшую трещинку. Телефон лежит в паре десятков сантиметров, экран уже погас. Драко закрывает глаза, медленно вдыхая и выдыхая, пытается заставить себя успокоиться. Ничего не получается: сердце бешено бьется, голова гудит, а по спине между лопатками стекает холодный липкий пот. Малфой как наяву видит ухмылку гребаного Соммерса, поигрывающего бровями, и обреченно выдыхает: — Твою мать. Панси облизывает губы, поворачивается к женщине на ресепшене, а затем через пару секунд переводит взгляд на Рона. Тот замер с не читаемым выражением на лице. На его памяти Малфой никогда ни из-за чего так не дергался. Драко подносит руку к лицу и проводит большим пальцем по нижней губе. "Кристиан Паркер, надо полагать?" Кристиан? Кристиан Паркер? Идиот. Малфой вспоминает, как смеялся, выбирая псевдоним для ролика. Чарли сказал: "Можно все". Можно забыть Дрейка Метмана. Можно стать кем-то иным. Перечеркнуть прошлое, не думать о будущем. Быть Кристианом, мать его, Паркером — парнем в растянутых джинсах, сланцах и футболке с забавным принтом... Забыться. Забыть. Хотелось чего-то этакого — пусть и эфемерного, но все же риска. Безумия, способного перебить не спадающее напряжение, заглушить тоску и горечь, обгладывающие его вот уже несколько лет. И чтобы был только этот момент, это мгновение, только здесь и сейчас. И чтобы никакой войны. Никакой войны и никаких проблем, кроме "как бы не кончить в первые пару минут секса". Драко думал все будет легко. Он был уверен, что все пройдет гладко. А теперь об этом знает Поттер, Соммерс... Кто следующий? Может Джеймс уже растрепал всем? Может у входа в его квартиру дежурят голодные до сенсации папарацци? Связать Дрейка Метмана с империей Малфоев не так уж сложно. Любая маггловская ищейка справится с этим. И тут же в голове раздается строгий возглас отца "Драко!" и тихое разочарованное матери "Что ты наделал?". Если они узнают, если до них дойдет информация о том, что он натворил, находясь в Штатах, то... Сердце все еще гулко бьется в груди, руки вспотели, на секунду становится панически страшно. Мерлин, как все исправить? Есть ли вообще выход? Оступился, допустил ошибку, не можешь схитрить — отвечай. Так всегда говорил отец, прибавляя: "Если конечно тебя схватили за руку, сын". Схватили. И не за руку — за яйца схватили. Крепко, сильно. По хорошему стоит позвонить Джеймсу, узнать его требования, но Драко никак не может себя заставить поднять мобильник и набрать последний входящий номер. Страшно услышать что-то еще. Страшно... Просто страшно. Мерлин. Сотня тысяч мыслей сменяют друг друга на бешеной скорости, лезут в голову, мечутся, отскакивая от черепной коробки. Бум. Бум. Бум. Бум... Как чертовы бильярдные шары. От безысходности хочется биться головой о стены или о ту же стойку ресепшена. На каком-то уровне он всегда чувствовал, что этот день наступит. Драко пытался предсказывать будущее, моделировал дальнейшее развитие событий, но каждая вариация вела к этому моменту — кто-то узнает, все рушится. Каждая. Беспомощность — наверное, самое жуткое чувство, какое только можно себе представить. Уязвимость, слабость... Он не может смириться и признать, что не в силах ничего изменить, как и не может повлиять на дальнейшее развитие событий. Драко неосознанно касается языком кровоточащей ранки на внутренней стороне щеки. Опускает взгляд на зеркальный мраморный пол, смотрит на пятно крови, на свое отражение... Когда-то давно он стоя в заброшенном туалете для девочек, также внимательно рассматривал себя. Он смотрел и все никак не мог поверить, в то, что испуганный мальчик, взирающий на него из зазеркалья, — это он сам. Наступает время, когда больше всего хочется проснуться и осознать, что все страшное тебе только приснилось. Что пусть ты и весь в холодном поту, а сердце никак не хочет замедлять свой ритм, на самом деле твой страх нереален, он — выдумка твоего разума, иллюзия, сон. Он порождение твоего бессознательного. И только. Иногда по ночам, лежа рядом с мерно сопящим Чарли, Драко задумывался об этом. Казалось, это было идеальным выходом из его положения: проснуться, накрыться одеялом с головой и на всякий случай не вылезать из-под него как можно дольше. Сейчас Драко отчаянно нуждается в одеяле. В теплом одеяле и любящем мужчине под боком. Он хочет проснуться. Уже пять лет хочет, только впервые за все это время причина не в войне. — Молодой человек, прошу вас покинуть отель, или мы будем вынуждены... — Малфой медленно на автомате кивает, затем нервно подносит ладонь ко рту. — Молодой человек? Мы вынуждены выпроводить вас из здания... Он нас вообще слышит? И снова в голове проносится: "Кристиан Паркер, надо полагать?" Драко медленно встает, бессмысленно смотрит на руки, затем — в потолок, пытается сконцентрироваться на звуках, доносящихся с улицы. Каких-то голосах, рокоте мотора проезжающего мимо автомобиля, визгах и шорохах. Порно. Гребаное порно. Гей-порно и... Черт. Джеймс. Как он узнал? Как, блять, он смог найти это чертово видео? Как в этой гигантской виртуальной помойке он смог отыскать этот порноролик. Низкосортный, низкорейтинговый, никому не известный. Паршивое видео, снятое на допотопную камеру любителем, постоянно дергающаяся картинка, громкое шуршание, голоса и смех на фоне. Как, блять, чертов натурал наткнулся на это видео? Каккакакакакакакакакаккакакакак... Его разум сейчас словно желе. Он пытается отыскать ответ на поставленный вопрос, но вот только... Никак не выходит. За эти месяцы он не раз пытался убрать ролик. Без толку. Драгоценные дни уходили, а он всё также оставался в отправной точке. Смотрел на сайт, следил за комментариями. Он должен был придумать, как все исправить, найти способ прибрать за собой. Он многое должен был сделать. И ведь делал, но... Не вышло. Не смог он как герои маггловских фильмов придумать гениальный ход конем. Маггловский мир оказался сложнее, нежели когда-то в школе он себе навоображал. Без помощи родителей, семейных средств, сделать что-то своими силами, не привлекая излишнего внимания, практически невозможно. Да и едва ли возможно что-то полностью удалить из сети. Виртуальные следы останутся, приличный хакер способен будет восстановить данные. Драко своими глазами видел, на что способны некоторые программисты. Чарли в основном дружит с парнями IT-шниками, они время от времени приглашают их на свои батлы по проганию. Если бы Малфой хоть что-то понимал во всем этом, то наверное смог бы оценить красоту кода на экранах мониторов. Но судя по блеску в глазах Чарли, происходящее было действительно крутым турниром. Любой из этих хакеров способен восстановить удаленный ролик. Любой. Что бы он ни сделал. Драко понадеялся на удачу, на то что ему повезет, что все само как-то образуется. А проблема со временем рассосется. Не вышло. Черт. Ну почему не вышло? Видимо, вся его удача досталась Поттеру. Драко опускает взгляд на пол и видит в отражении силуэт золотого мальчика Гриффиндора. На секунду накатывает злость, а потом он снова вспоминает о Соммерсе. Гарри зло смотрит на Малфоя и недовольно хмурится. "Хочешь потрахаться?" Да, блять, хочу. Может это все упростит? Стоит выдрать пару волосков у Малфоя и натрахаться в свое удовольствие на все оставшееся время с какой-нибудь шлюхой. Гарри морщится. Даже он сам не верит в то, что способен на такое. Да и потом, дело же не в сексе. Не в сексе! Гарри громко втягивает ноздрями воздух, запускает ладони в волосы и силой тянет захваченные пряди в разные стороны. А-а-а. Черт. Сука ты, Малфой. Неблагодарная эгоистичная сука. Он к нему с открытой душой, а в ответ... такое. "Хочешь потрахаться?" Скула болит, Поттер легонько дотрагивается до больного места, кривится и вздрагивает. Мерлин, для чистокровного засранца у Малфоя приличный удар. Кто бы мог подумать, что он вообще умеет драться. В Хогвартсе Малфой практически никогда не вступал в рукопашные бои, предпочитая решать все проблемы с помощью магии. Хотя с ним, с Гарри, он позволил себе пару раз сделать исключения. Поломанный нос Поттер до сих пор помнит. Кровищи тогда было... Она заливалась в глотку, обволакивала гортань, вызывала приступы тошноты... Казалось, он никогда не сможет забыть этот мерзкий металлический привкус. Поттер шумно вздыхает, качает головой и снова смотрит на Драко. Никак не может понять, какого черта он ведет себя так... так... странно, что ли. Мерлин, такое ощущение, что он сейчас окочурится. Прямо здесь, в холле этого дорогого пафосного отеля. Поттер смотрит на телефон, все еще лежащий в ногах у Малфоя, трет переносицу. Он немного пьян, и думать сейчас так сложно. Он словно карабкается по камням горной реки, против течения воды, пытаясь забраться наверх. Сложно заставить себя собраться. А еще и этот чертов Малфой всем своим видом... бесит. Сука, как же он бесит. Ухмылочками своими бесит, сраным флиртом с чертовым барменом и всеми этими его словами о Чарли. Нахрен Чарли! Чарли, Чарли, Чарли... Один только Чарли на уме. Что, блять, такого особенного в этом гребаном Чарли? — Драко? — снова обращается к Драко Паркинсон. Тот не мигая, смотрит на нее. Гарри никогда не видел у него такого взгляда. Какого черта происходит? Единственное, что могло вызвать такую реакцию — это... — Кто-то узнал? — еле слышно спрашивает он. Драко поворачивает голову, и Гарри выдыхает: "Черт". Блеск в глазах подобен блеску стали, ослепительный, холодный, пригвождающий к полу. Взгляд непродолжительный, пронзительный, тяжелый, не оставляет никаких сомнений. Кто-то узнал. Еще пару секунд Малфой не сводит глаз с его лица, затем он вновь сосредотачивается на Панси. — О, Мерлин...— выдыхает Паркинсон, прикрыв рот ладонью. Малфой с нажимом проводит ладонью по лицу и смотрит на брошенный на пол телефон. — Что происходит? Я не... — начинает недоумевать Рон. Он неловко чешет голову, примирительно вытягивает руки и обращается к парням из охраны: — Все хорошо, ребят, мы уходим. Никаких проблем. — Прошу вас, сэр. — К Драко вплотную подходит один из секьюрити, хватает его чуть выше локтя и уже насильственно тянет к выходу. Драко шумно втягивает воздух ноздрями. Его всего начинает колотить. "Метман? Метман, ты меня слышишь?" — Драко! — зовет его Панси. Рон недовольно вздыхает и поворачивается к другу. — Твою мать, Гарри, что происходит? Парень "скала" с силой сжимает руку, тащит его за собой. Драко пытается вырваться, качает головой, оглядывается. Такое ощущение, словно стены вокруг него все давят, давят, давят... Люди давят, сама ситуация давит. Мерлин. Ему нужно исчезнуть, оказаться подальше от всего этого... Свободной рукой Драко тянется за палочкой и... "Скала" одергивает руку, обжегжись. Он недоуменно смотрит на простую хэбэшную черную футболку, на руку Драко, которую еще пару секунд назад держал. Смотрит и не понимает, каким образом у него теперь ладонь красная, а кожа на ней горит, пылает и жжется. По его растерянному лицу можно сделать вывод, что он в тупике. Драко, воспользовавшись моментом, призывает телефон и... — Нет, Малфой! Не смей! — разносится по холлу отеля громогласный голос Рона вслед исчезнувшему секундой ранее бывшему сокурснику. — Сука! Гарри сжимает кулаки и пытается размеренно дышать, успокаиваясь. Твою мать. Аппарация на глазах у трех магглов да в присутствии двух почти авроров... двух выпивших почти авроров. Да их с Роном за такое по головке не погладят. И насрать будет Уильямсу на то, что Гарри герой, Избранный и второй на курсе — в порошок сотрет. Мало того, что Гарри несколько дней не посещал обязательные для всех занятия, так еще и умудрился засветиться с бывшим Пожирателем в центре маггловского Лондона, который наплевав на Статус, аппарировал в неизвестном направлении. Поттер оглядывается. Женщина администратор, прикрыв рот обеими ладонями, неподвижно стоит в двух шагах от стойки, и глупо часто моргает. Охранники недоуменно смотрят на то место, где еще пару секунд назад стоял Драко. Все они в глубоком шоке, и пока они не успели прийти в себя, до конца осознать произошедшее, и усложнить все еще больше, Гарри одновременно с Роном и Панси достает палочку. — Гарри, да "кэп" нас за такое... — Знаю, — резко обрывает друга Поттер, и уже под нос себе шепчет: — Как же ты нас подставил, Малфой... Черт. * * * Драко открывает глаза и выдыхает. Запоздало в голову приходит мысль: "Мерлин, Статус!", а следом за ней — другая: "А что с Поттером?" Он вроде как без пяти минут аврор. Наверное, он или Уизли должны... Драко встряхивает головой и с силой жмурит глаза до цветных точек перед веками. Не скажут, в их же интересах не болтать лишнего. Два аврора, текилла, виски, Пожиратель и Сочувствующая. Если нарушен Статус, то это и их вина. "А что с меня взять?" — думает Малфой. — "Я Пожиратель. Уизли и Поттер были со мной. Не смогли остановить". Они прикроют если не меня, то свои задницы. Драко осматривается и довольно кивает. Он стоит посреди маленькой площади, со всех сторон его окружают высокие обветшалые дома знакомой магической деревеньки, расположенной неподалеку от Уилтшира. Раньше он часто бывал здесь. Драко преодолевает несколько метров до лавочки, накладывает Очищающее и садится на самый край. Пальцы нащупывают сигаретную пачку, он на автомате достает ее, выбивая сигарету. Прикуривает. Глубоко затягивается и выпускает сизый дым в прозрачный воздух. Дым лениво клубится, неспешно растворяясь в темноте ночи. Мыслей нет. Голова пустая. Он опускает голову и опирается локтем о коленку, держа сигарету в вытянутой руке. Как он мог так облажаться? Драко несильно ударяет по сигарете, и с кончика начинают сыпаться мерцающие веселые искры. Он опускает взгляд под ноги и в метре от себя видит дохлого голубя, очевидно разодранного чьим-то книззлом. — Мерлин, — шепчет, испепеляя останки. Закрывает глаза, делая очередную затяжку. Перед мысленным взором предстает все тот же дохлый голубь. Секунда — голубь медленно трансформируется в бездыханное тело пожилого маггла. Он лежит в неестественной позе, раскинув руки, шея повернута под неестественным углом, глаза пусты, из раскроенного черепа стекает струйка крови. Еще пара секунд — и вот уже перед ним Джеймс, лежащий в той же неестественной позе на полу темницы Малфой-мэнора. Драко вздрагивает и изо всех сил сжимает ладонью край лавки. Мерлин. Нужно отвлечься. Драко смотрит на стоящее перед ним перекошенное здание, и на ум первым делом приходит Крис... Забавный, щупленький парень, с широко оттопыренными ушами. Мальчик-шлюха, услугами которого он пользовался какое-то время сразу после Победы. Причина, по которой он каждый раз аппарировал в этот клоповник. Перед глазами все плывет, в ушах стоит тонкий тихий звон... Драко трет глаза кулаком и невольно вспоминает колокольчики на двери обшарпанной квартиры Кристиана. Маленькие, звонкие, серебряные колокольчики. Крис не испытывал ненависти по отношению к нему. Ни ненависти, ни презрения, ни какого бы то ни было негатива. Драко помнит, как тот стоял напротив, прижимал свою руку к его обнаженной груди и загадочно улыбался. Сердце билось под ладонью мальчишки, Малфой все никак не мог отвести взгляда от него. Кристиан мог бы быть красивым, если бы не его болезненная худоба, черные синяки под небесно-голубыми глазами и вечно отсутствующее выражение в них. А Драко мог бы его любить. Он мог бы. Если бы Крис не умер, Малфой мог бы... Наверное. Он так отчаянно нуждался в тепле, что, не задумываясь, принял бы его даже от шлюхи. От кого угодно. Сложно было назвать Кристиана заботливым, чаще всего он равнодушно смотрел на Драко, пока тот его трахал, он также не был верным и, без сомнения, трахался со всеми, кто давал деньги. Но по какой-то немыслимой причине Драко снова и снова возвращался к нему. Одиночество тянется к одиночеству. Пожиратель тянулся к никому не нужному наркоману-полукровке, который ко всему прочему и давал всем, кто платил. Да и тем, кто не платил, он тоже давал. Никто не любит шлюх, никто не любит Пожирателей. У них с Кристианом было много общего. — Черт, — выдыхает Малфой. Трясет головой и достает мобильный телефон. Нажимает на кнопку быстрого дозвона и напряженно вслушивается в гудки. — Блять, возьми трубку. Гудки нервируют. Усиливают беспокойство. Драко начинает постукивать по коленке. Кусает губы и сводит брови. Точно Соммерс всем растрепал. Теперь Чарли приходится в одиночку справляться с журналистами, а может еще и с... — Да? — раздается сонный голос Темсона. — Какого черта ты трубку не брал? — говорит Драко вместо стандартного "привет". — Дрей? Ты... — Почему трубку не брал? — вновь рявкает Малфой. — Спал, — слышится через пару секунд. Голос гораздо более осмысленный. — В чем дело? — Что-то необычное произошло за последние пару часов? — затаив дыхание, спрашивает Драко. — Нет. А что должно было прои... — Соммерс знает о порно, — перебивает Драко. Он ждет, что Чарли что-то скажет. Хоть что-то! Проходит около минуты и Малфой, не дождавшись ответа, нарушает молчание. — Ты там что, мать твою, заснул нахрен? — Нет. — И снова тишина. А через пару секунд раздается тихое. — Прости меня. — И все? Я блять всю жизнь свою похерил из-за... я... ты хоть знаешь, какие у меня родители? — Дрейк... — Я послушал тебя! Я доверился тебе. Я блять ничего не знал о вашем гребаном мире, как ты мог меня сподвигнуть на подобное? Как ты... как ты.. — Что значит "мой мир"? Я не... — Я доверился тебе! — повторяет Драко, вскакивая. — Ты сказал, что все будет хорошо. А теперь все рушится. — Драко понимает, что Чарли не виноват. Что решение снять свое домашнее видео, опробовав на себе роль актера, принял он сам. Самостоятельно. И никто его не принуждал. Но сейчас ему нужно это — нужно найти крайнего. Нужно хоть немного, хотя бы совсем чуть-чуть расслабить удавку на горле. — Ты хочешь сказать, что... По-твоему я имею какое-то отношение к тому, что ролик в интернете? — обида в голосе режет. Драко кривится, взмахивает свободной рукой с сигаретой и отвечает: — Я хочу, чтобы его удалили! Я хочу, чтобы... Я хочу, чтобы Соммерс не держал меня за яйца! Хочу свою жизнь. Хочу свою стажировку! — Прости меня, — шепчет Темсон. Малфой делает глубокую затяжку и со всей силой ударяет правой ногой по ножке лавки с криком: "Твою мать!" Больно. Он еле сдерживает стон, надувает щеки, медленно выпускает воздух. На глаза наворачиваются слезы. Он слышит взволнованное "Дрейк?" и разъединяет связь, пока не успел сказать что-то, о чем будет утром жалеть. Он и так уже жалеет, что вел себя как последний придурок. В который раз. Черт. Палец на ноге все так же ноет, пульсируя. Он снова смотрит на старый полуразвалившийся дом, представляет лицо Чарли. Трет переносицу, набирая знакомый номер. — Да? — Извини. Ты не виноват. Я просто... Идиот. Я сорвался. Мне очень жаль. Мне страшно, и я не знаю, что мне делать. — Он хочет твое место? Хочет. И не только это, наверняка. — Не знаю. Я... не знаю. Чарли, мне нужно побыть одному. — Хорошо. Драко кивает и нажимает на сброс. Смотрит на свои руки, на окурок в сжатых пальцах на тлеющую бумагу сигареты. Где-то поблизости раздается лай собак, Малфой оглядывается и всматривается в темноту. Поднимается и медленно переходит площадь, останавливаясь у того самого дома, в котором снимал квартиру Крис. Это было так давно. До глупой влюбленности в Поттера. До суда и окончательного приговора. Драко приходил сюда каждую неделю. Иногда чаще. Трахал свою личную шлюху, уткнув лицом в заляпанную черт знает чем свалявшуюся подушку, удерживая за запястья. Трахал грубо, не жалея, так что кровать билась спинкой о стену. Трахал и пытался не думать о будущем, о возможном заключении на долгие-долгие годы, о проебаной молодости. О многом. Надежды на оправдательный приговор не было, Драко чувствовал дыхание Азкабана на своей коже. Страх словно монстр из сказок, которые ему читала бабушка, неотступно следовал за ним. Отчего-то сейчас он хочет быть именно тут. Возле дома Кристиана. Драко заводит руки за спину, сцепляет их в замок. "Кристиан Паркер, надо полагать?" Не совсем. Малфой поднимает голову и смотрит на небо. Извлекает из пачки еще одну сигарету и зажигает ее. Странно, что после стольких лет он все еще помнит какого-то проститута. Не так уж хорош был их секс. Ирония судьбы. Когда-то он до трясучки боялся, что об их встречах кто-нибудь узнает и соблюдал все меры предосторожности, дергаясь от каждого случайно брошенного взгляда, а сейчас по маггловской сети блуждает ролик порнографического содержания. Ролик с участием Кристиана Паркера. Что ни говори, но когда Крис не был обдолбан, то он был простым, забавным и, главное, — терпимым. Сочувствия от него не дождешься, скорее грубое "не ной — трахай!", но это все равно было лучше обычной реакции магов на Драко. Криса даже не смущала метка. Ему было настолько на все похуй, что метка Пожирателя не могла вырвать его из этого состояния. Да и потом... У Малфоя был череп со змеей, у него — не сходящие засосы, оставленные другими парнями. Внезапно начинает играть дурацкая мелодия, Драко, не глядя, принимает вызов и говорит: — Чарли, я же сказал, что... — Это Поттер, — рявкает Гарри. Назвать голос раздраженным — ничего не сказать. Малфой переминается с ноги на ногу и морщит лоб. — Поттер? — Все, что он может выдавить. Он смотрит на стену старого обветшалого дома, прижимает телефон к уху и почему-то не может выговорить ни слова. Просто молча слушает раздраженное дыхание Поттера в трубке. — Мы только закончили разгребать за тобой дерьмо. Если бы я знал, куда ты аппарировал, Малфой, то, клянусь, я бы уже избивал тебя огромным томом Кодекса. Ты меня так бесишь, Малфой, так бесишь, что... Рон собирается использовать поисковые чары. Он сейчас ищет способ найти твою тощую, лживую, бессовестную задницу и... — Остынь, Поттер. Мне жаль. — Мне мало твоего «жаль»! Если мой руководитель узнает... Это месть? За то, что было два-три года назад? Это потому что... Драко тяжело вздыхает, отключает телефон и достает батарею. А затем раскладными частями засовывает телефон обратно в карман джинс. Поттер справится. В конце концов, он может все скинуть на него. Драко прикрывает глаза и извлекает из памяти давно забытый звук — перезвон серебряных колокольчиков на двери Кристиана. А после он против воли вспоминает сильный защитный артефакт, подаренный ему матерью. Маленький, незаметный, выполненный в виде ее любимых цветов — колокольчиков, в раннем детстве его всегда прикрепляли ко всем его мантиям. Колокольчики всегда ассоциировались с чем-то надежным, с защитой, с силой, уверенностью. Глупо, но именно поэтому он и подарил такие же своему умирающему мальчику-наркоману. Драко вновь запускает руку в коротко остриженные волосы и смотрит на тлеющую, все еще не тронутую сигарету. "Мама, — проносится в голове, — как же я накосячил..." * * * — Это потому что я тогда тупанул? Да? Это по... Малфой? Малфой, ты меня?.. — Гарри прислушивается к громким раздражающим гудкам и рычит. — Черт! Повесил трубку! Рон уже надел свою спортивную мантию. Он сидит перед камином, засунув голову в пламя, и разговаривает с Джессикой. Она как ни странно еще не легла. Рон консультируется с ней о действии некоторых поисковых ритуалов. Джесс живет вместе со Старшим аврором, возможно он сможет чем-то помочь. Помочь найти Малфоя. Найти и научить его уважать магический закон. Чертов юрист! Гарри сейчас так зол, так зол... что почти забыл о том, как Малфой ему нравится. Зато вспомнил, как тот его бесит. Всегда бесил. Всю школу бесил. Сильно, черт, очень сильно бесил. Поттер со всей силой ударяет кулаком по каменной кладке камина Паркинсон, ойкает и с силой трясет ушибленной рукой в воздухе. Панси молча сидит в кресле неподалеку от них с Роном и наблюдает за разворачивающимися действиями. Странно, что она не бегает и не причитает, указывая, что они с Роном должны делать. Просто сидит и отрешенно смотрит перед собой. Гермиона бы точно начала нотации читать, призывая их к здравому смыслу. "Многое она понимает... Здравомыслие вообще вырубается, если дело доходит до Малфоя". Малфой. — Черт! Черт! Ну почему я вообще смотрю это чертово порно? — спрашивает он сам себя. "Потому что ты идиот, Гарри. Разочарованный в людях одинокий гей, который никому не доверяет, но умудрился влюбиться в самого... самого... невыносимого, придурошного, эгоистичного, жестокого... черт, в Малфоя, дери его за ногу!" — Все, кажется понял, как мы его отыщем, — довольно произносит Уизли, высунув голову из камина. — Отлично. — Ты смотришь порно? — внезапно интересуется Рон. Гарри зло смотрит на него, невольно отмечая сажу в нескольких местах на мантии, затем, прищурившись, отвечает: — Да, Рон, смотрю. Вместо того чтобы самому трахаться с кем-нибудь, я дрочу на трах каких-то незнакомых мне мужиков и их счастливые довольные жизнью физиономии. А теперь ко всему прочему я еще и окончательно поехал на почве гребаной влюбленности в Хорька, словно у меня и без этого... — Тише, Гарри, тише. — Блять, это же Малфой! — продолжает говорить Поттер, никак не реагируя на реплику друга. — Как это произошло? А? Я просто... Я Поттер, а он Малфой. Как я вообще могу находить его... — Он правда тебе нравится? — вдруг спрашивает Панси. Рон поворачивается и замирает. Такой он Панси никогда не видел. Она может быть разной, разгневанной, жаждущей, скучающей или жестоко равнодушной, но такой она ни разу не была. Гарри молчит, не желая отвечать. Паркинсон его отчего-то раздражает. Ее чертова квартира раздражает, даже счастливые лица на колдографиях раздражают. У него-то в жизни вообще болото. А Малфой... Не стоило его приглашать. Нужно было просто продолжить переписку и понадеяться, что со временем все странные чувства пройдут. Нужно было остановить себя. Все равно ничего эта встреча не изменила. Малфою, судя по всему, вообще похрен на него. Если два года назад он и был влюблен, то сейчас наверняка уже нет. Он просто издевается. Он видит, что Гарри чувствует и издевается. И тут же всплывают в памяти слова Гермионы: "Незнание не освобождает от ответственности. Если я хоть немного понимаю этого человека, то он еще отплатит тебе за все. Хотя бы из вредности. Он тебя шесть лет терпеть не мог из-за какой-то детской обиды". Эгоистичный обидчивый засранец. — Помоги ему, Поттер, — шепчет Панси. Теперь уже Гарри поворачивает голову. В ее интонации отчетливо слышатся слезы, но... Это же Панси. Панси Паркинсон. Гарри раньше вообще не был уверен, что она способна не то чтобы плакать, а в принципе на какие-то человеческие эмоции. — Пожалуйста, помоги. — С чем? — уточняет Гарри. — Он ведь не знал, чем... чем все это обернется, — теперь она едва ли не плачет, ее голос дрожит, она хватает Поттера за плечо и сжимает пальцами футболку. Гарри прикрывает глаза, выдыхая. Порно. Порно, о котором кто-то узнал. Кто? — Что происходит? — внезапно громко задает вопрос Рон. Он не сводит глаз со своей бледной испуганной девушки, которая впервые о чем-то просит Гарри. Рон знает о ее неприязни к его лучшему другу, и оттого действия Панси сейчас вызывают в нем странное глубинное волнение, усиливающееся с каждой секундой. Гарри шепчет: "Извини". Накладывает заглушку, отрезая Уизли от настолько нужных ему сейчас ответов. Рон кричит: — Какого Мерлина?! Но при этом остается стоять на месте, терпеливо дожидаясь, когда его посветят в суть дела. — Я не знаю, что делать, Панси. Если что-то хммм... если компромат попадает в газеты или в нашем случае в сеть, остановить распространение, изъять материалы... Я в свое время не смог это сделать. Но может у Малфоев получится. — Мистера Малфоя не могут освободить уже месяц. — Да, но в маггловском мире... ну там же никто не знает о Волдеморте. О ваших... — Гарри замолкает, качает головой и отходит на пару шагов. Говорить о войне с человеком, который придерживался другой стороны, сложно. До сих пор сложно. — О ваших магглоненавистнических взглядах тоже. — Осуждаешь? — глядя в глаза, спрашивает Панси. Потом бросает короткий взгляд на Рона, который в данный момент покачивается на носках. — Это имеет какое-то значение? — В нем снова поднимается раздражение. Гарри засовывает руки в карманы и хмуро смотрит на Панси. Та уже успела прийти в себя, и перед ним стоит типичная до боли знакомая стерва Паркинсон. — Нет, Поттер, не имеет... Гарри с неожиданной злостью выговаривает: — Осуждаю. Не понимаю. Не хочу понимать. Пожиратели — злобные алчные ублюдки, готовые идти по головам. Им насрать, кто пострадает, им всем... Плевать на цену, плевать на последствия. — Гарри? Видимо заглушку сняла Паркинсон, решив закончить предыдущий разговор. Судя по разочарованию в ее глазах, помощи от него она больше не ждет. — В каждой войне есть две стороны, — горячо возражает Панси. — И у каждого свои причины поступать так или иначе. Не тебе, Поттер, судить людей, которые во многом тебя превосходят. — Ты о своем отце Пожирателе, Паркинсон? — Не приплетай сюда моего отца. Он могущественный волшебник в отличие от тебя, недоноска, который выучил одно лишь Обезоруживающее. Ты что-то кроме "Экспелиармуса" знаешь? А, Поттер? А отец мой... — Гребаный сукин сын, которому нравилось причинять боль и убивать! Какие нахрен... какие причины? — Гарри чувствует злость каждой своей клеткой, он яростно до боли сжимает кулаки. Только вот... Плевать ему на мистера Паркинсона. Перед глазами Малфой. Сегодня он смеялся. Он так смеялся... Мерлин, как же заразительно он смеется! И глаз не отвести от его улыбки, от немного кривого переднего зуба, от сияющих глаз. От метки на руке тоже не отвести взгляда. А от мыслей, что Малфой сделал, пребывая на службе Лорда, никуда не деться. Раньше было проще, раньше ему было плевать. И на Малфоя, и на его преступления. — Гарри, помолчи, — вдруг произносит Рон, ласково обнимая Панси, защищая ее. Защищая? — Рон? — Гарри оступает. Уверенность во взгляде друга обескураживает. Он ведь и сам с пеной у рта доказывал Кингсли, когда тот нанес визит вежливости в Нору, что все Пожиратели — дикие звери, которым место в клетках. Он кричал, что никакой другой приговор, кроме Поцелуя не должен звучать в стенах Визенгамота. Пожиратели должны заплатить. Свободой, деньгами, достоинством. Всем. — Просто остынь. Хорошо? Гарри кивает. Черт. — Панси, что случилось в холле отеля? — снова слышит он голос Рона. Сосредоточенный, властный, не оставляющий путей к отступлению. Паркинсон неуверенно пожимает плечами и качает головой. — Я дам Непреложный, если только в этом дело. Она удивленно смотрит на Рона и говорит: — У Драко проблемы. — Отворачивается, нервно проводит рукой по волосам и как-то потеряно смотрит на Уизли. Затем нерешительно подходит и обнимает его. — С головой у него проблемы... — выдыхает Рон, поджимает и трет переносицу. — Сильные? — Не знаю. Думаю, да, — шепчет куда-то в шею. — Честное слово, Гарри, порой, я и сам начинаю считать вас идеальной горемычной парочкой. Хотя страшно представить, что случится с миром в случае вашего союза. У вас же у обоих вечно какое-то... ну какое-то дерьмо случается. — Очень смешно, Рон, — бурчит Поттер, но все же немного улыбается. Малфой и Поттер... Мир точно содрогнется. * * * — Сука! Черт! Ненавижу... — шипит Малфой. Мимо проходит какая-то парочка магов, они как-то странно косятся на него, затем замечают метку на неприкрытой рукавом коже предплечья и сразу же аппарируют, взявшись за руки. — Отлично, бегите! Драко в бешенстве бьет кулаком по стене. Еще и еще раз. До тех пор, пока не понимает, что не чувствует в сбитых до крови костяшках боли от этих ударов. — Нечестно! Как же... Неправильно. Не должно быть так! Не с ним! В опущенной руке все еще тлеет очередная сигарета. Драко выдыхает и затягивается. "Мне нужна помощь" — внезапно приходит озарение. Довольно логичная мысль. Помощь — это... Да, это хорошо. Драко смотрит на оставшиеся три сигареты в пачке и прикрывает глаза. Стоит ли звонить Джеймсу, узнавать его требования или... Может, подождать, обдумать все? Посоветоваться с кем-нибудь? С кем? На ум приходит только один человек. Человек, к которому он до сих пор испытывает двоякое чувство. Человек, которого и любит, и простить не может. Мама. Мама всегда давала ему дельные советы. Да и потом... Во всем этом теперь и она замешана, знает она или нет. Они семья, и отвечать будут все вместе. Они с отцом все равно узнают. Боги, как же не хочется рассказывать! Стыдно, мерзко как-то. Как вообще можно сказать такое матери? Не просто матери — Нарциссе Малфой? Что, если... что если она отречется от него? Ведь и так уже много причин сделать это? От Андромеды Блэк за меньшее отреклись. Может, имя Драко уже выжжено с гобелена? Или если нет, то порно станет последним гвоздем в его гроб? — Я снялся в порно, мама, — произносит Драко неестественно бодро. Потом откашливается, поднимает голову вверх и делает затяжку. А выдыхая дым, повторяет: — Порно. Я снялся в порно... Черт, не так. А как? Как нужно? Сказать сразу? Или... может чай выпить, поспрашивать об отце, это ее отвлечет, а потом... — Я снялся в порно. Малфой делает глубокий вдох, бросает последний взгляд на небольшую площадь, на лавочку, на которой недавно сидел, и аппарирует на поле, расположенное вблизи мэнора. Осматривается и стонет. Мерлин. Он аппарировал в немного другое место. Но в последнюю секунду мелькнула в голове картинка этого поля. Драко прикрывает глаза, вспоминая главную причину его конфликта с матерью. Когда-то он сказал: "Никогда не прощу". Тогда он был уверен в этом. Сейчас стало сложнее соблюдать дистанцию. Может это и неправильно, но... Он любит свою маму, пусть даже она и настояла на убийстве коня. Все же убил его он, Драко. И хоть он до сих пор винит себя в этом, большую часть ответственности он малодушно сбросил на мать. "У меня не было выбора!" — всегда проще сказать, нежели: — "Я виноват. Только я и никто больше." Драко медленно открывает глаза и смотрит вдаль. Он так любит верховую езду. До сих пор любит. Он почти улыбается нахлынувшим ощущениям: запах смятой копытами травы, рокот подков по грунтовой дороге, одурманивающее чувство свободы. Восторг. Малфой помнит, как он оглаживал рукой коня, наслаждаясь ощущением живого тепла лоснящейся шкуры вороного красавца. Как он ласково гладил бока, а встречаясь взглядом с повернувшейся к нему лошадиной мордой, улыбался. Проверял, хорошо ли затянута подпруга, а затем легким толчком, почти не касаясь стремени, взлетал в седло. Драко неуверенно шагает по направлению к воротам поместья. Минут через пять останавливается, оказываясь на загородной аллее. Долго разглядывает чугунные ворота, а за ними гравиевую дорожку. Переводит дух, затем резко разворачивается и делает несколько шагов назад, отступая. Нет. С Поттером сегодня было проще. С Поттером можно притвориться, что... что всего этого не было, что он в совсем другом месте. Сможешь. Просто... Заставь себя. Драко! Ты должен хотеть этого, Драко. Ты должен по-настоящему хотеть этого, иначе ничего не получится. Еще раз, Драко. Ты должен освоить Круциатус. Еще раз. Не сможешь убить коня, не сможешь убить грязнокровку. Не сможешь убить грязнокровку — погибнешь. Мы все погибнем, Драко. Убить человека значительно сложнее, Драко. Значительно. Он дышит, живет, надеется и жаждет чуда. Он будет смотреть на тебя и умолять. А на тебя будут устремлены десятки зорких глаз тех, кто только и ждет — твоей неудачи. Нашей неудачи. Нет смысла тянуть, Драко. Сделай это сейчас. Драко начинает отстукивать ногой ритм забавной маггловской песенки, чтобы успокоиться. Чарли любит эту песенку. Он так любит... Черт. Малфой оборачивается и снова смотрит на ворота. Вспоминает свой седьмой курс и первые послевоенные месяцы. Он был уверен, что он сам себе дементор, демон, тьма, пожирающая мысли. Драко вспоминает то чувство, которое он испытывал, находясь дома, в мэноре. Даже в маггловском мире, до Чарли, все было настолько уныло, что лишь занимаясь с кем-то любовью он ненадолго мог отключиться. В остальное время — мысли, мысли, мысли... И сейчас тоже... слишком много мыслей. Малфой как-то внезапно вспоминает смех оператора, когда они снимали порно. Он знал? С самого начала знал, что замышляют его дружки? Конечно, знал. Не мог не знать. И многих они так развели? Гонорар за съемку, деньги с самого ролика... Мерлин. Драко опускает голову и смотрит себе под ноги. Затем вздрагивает, почувствовав на себе чей-то взгляд, и смотрит на мать. Она стоит в одном лишь домашнем халате, сонная, растрепанная и невероятно... счастливая? Она счастлива? Драко выдыхает, сжимает кулаки, не двигается, молчит. Нарцисса бегло осматривает его и невольно делает шаг назад. Что не так? Он невольно осматривает себя и лишь через пару секунд понимает причину ее недовольства. Одежда. На нем маггловская одежда. Что будет, когда она узнает о маггловском порно? Страшно представить. Он виновато улыбается и неловко переступает с ноги на ногу. Мама подходит ближе, не спрашивая, дотрагивается до его лица и вынуждает Драко немного повернуть голову. — Драка? — он проводит языком по ранке на губе и кивает. — Поттер? — и снова кивок. Он уже и забыл об этой потасовке. Глупость по сравнению с тем, что навалилось. Своим взглядом мама пронзает его насквозь, желание позорно сбежать усиливается с каждым проведенным с ней мгновением. Решимость сказать ей правду тает на глазах. Нарцисса недовольно на него смотрит, и он, не выдержав, произносит: — Я совершил ошибку, мама. Я... Я не знаю, как все исправить. — Драко часто моргает, он никак не может взять себя в руки, сжимает палочку так, что из нее начинают сыпаться искры. — Что ты сделал? Она сглатывает комок в горле, негромко кашляет. "Нервничает, — догадывается Малфой. — И правильно, есть о чем беспокоиться". Драко отводит глаза, сжимает руками грубую ткань джинс и через секунду, решившись, выпаливает на одном дыхании: — Снялся в порно. — Порно? — Нарцисса отходит назад на шаг, открывает рот и замирает. Драко и сам задерживает дыхание, виновато смотрит на нее, понимая, насколько сильно разочаровал ее, и выдыхает: — Порно. Уж лучше бы он снова пытал своего коня. Да что угодно, лишь бы не смотреть ей в глаза. Этот взгляд он никогда у нее не видел. Так она никогда не смотрела.