Так сложилась судьба, к сожалению

— Архипова, ты меня шлюхой назвала, — холодный тон Романова. — Но я этого не сказала. Я сказала, что под тебя все стелются, а ты ко мне прилип. Грудь не десятого размера, губы, не накаченные силиконом, не хожу на метровых каблуках, не одеваюсь, как они. Я простая! — последнее слово я протянула. — Вот именно, что простая! Они думают, что если я с ними переспал, то обязан жениться. А мне они нужны? Нет конечно! Мне главное получить разрядку, всё, — хмыкнул он. — Тем более, с тобой легко общаться, я с девушками вообще редко общаюсь, так сложно найти с ними общий язык. — Вот и женись! Будешь получать разрядку хоть каждый день и не по разу, — как-то слишком обиженно произнесла я. — Это типа ревность? — Это типа ты козел! Девка, может, любит тебя, а ты её поимел и кинул, как ненужную вещь! — Любит? Архипова, если я трахал её, это не значит, что она меня любит, или я её, некоторые, просто, сами этого хотят, — спокойно ответил он. — Пфф, — фыркнула я. — Что? Я тебе правду сказал, между прочим. У меня есть "девушка", — на слове девушка он сделал кавычки руками. — О да, Олеся? — Да, а что, тебе не нравится? Нормальная девушка, которая, между прочим, тоже желает получить разрядку, — он улыбнулся, а меня чуть не стошнило прямо в машине. — Фу, давай больше не будем разговаривать на эту тему.       Остальное время в машине была тишина. И вот, мы около больницы, я открываю дверь, чтобы выйти, но меня удерживают за локоть. — Ань, позвони мне, если понадобиться моя помощь, — это, скорее всего, было утверждение, а не просьба. — Хорошо, — ответила я, и вышла из машины, захлопнув дверцу.       Я зашла в больницу и прошла к регистратуре. — В какой палате лежит Игнатьева Алёна Ивановна? — так звали мою бабушку. — А вы ей кем приходитесь? — Я её внучка. — Четвёртый этаж, палата четыреста тридцать первая, — улыбнулась девушка.       Когда я направлялась к лестнице, меня перехватила медсестра. — Архипова Анна Романовна? — Да. — Ваши родители просили передать, чтобы вы уезжали домой, ваша бабушка на операции, а родители у операционной, — проговорила медсестра. — Ам... — запнулась я, — Хорошо, а... Бабушка давно на операции?       Она взглянула на часы и тут же ответила. — Десять минут назад у неё случился приступ, её сразу же повезли в операционную, то есть девять минут, как идёт операция.       Вот это точность. — Хорошо, спасибо, я пойду, — через силу я выдавила улыбку, чтобы быть вежливой.       Сдав халат, я вышла из больницы. Погода резко изменилась. Сейчас лил дождь, как из ведра. Я медленно шагала по мокрому асфальту, смотря под ноги. — Архипова, мать твою, садись давай, — я услышала знакомый голос. — Романов, оставь меня в покое. — Ань, ты заболеешь, — сказал он и вышел из машины. — Мне плевать, — шёпот. — Дуреха ты, Аня, — он обнял меня за плечи, прижимая к себе. — Как ты здесь оказался? — а действительно, как он здесь оказался? Я точно помню, что он уезжал. — Я не уехал, просто переставил машину в другое место, а потом увидел, что ты вышла, и поехал за тобой, — улыбка. — Ден, спасибо, — проговорила я и заплакала.        Он усадил меня в машину и мы отправились к нему домой. Он сказал, что напоит меня чаем, я согреюсь, буду выглядеть бодро и свежо, и только тогда смогу появиться дома. И вот, спустя пятнадцать минут поездки, мы остановились около белого двадцатиэтажного здания. Выйдя из машины, он подхватил меня под локоть и поволок в подъезд, не дав даже оглядеть местность. Ну да, Архипова, на улице идёт дождь, а ты собралась оглядеться. Совсем уже мозги свои потеряла.       Зайдя в квартиру, которая находилась на двадцатом этаже, я ахнула. Квартира была в светлых тонах. Никогда бы не подумала, что такой человек, как Денис Романов, живёт в светлой квартире. После того, как я сняла кофту и кроссовки, он дал мне указания: сходить в душ и расслабиться. Я же, по началу, начала отказывать. С незнакомым парнем, в незнакомой квартире, да ещё и должна расслабиться. Я отпиралась, как могла, но он просто запихнул меня в ванную, подавая полотенце и свою футболку. Я смерила его грозным взглядом. — Я что, буду разгуливать по квартире голая? — Почему сразу голая? В футболке! Она огромная, будет тебе по колено, всё, давай, я пошёл ставить чайник, — он улыбнулся и закрыл дверь.       Сняв с себя мокрую одежду, которая прилипла к коже, создавая дискомфорт, я повесила её на батарею. Встав под горячие струи воды, почувствовала, как появились мурашки.       Выйдя из душа, я насухо вытерла мокрое тело, и, надев сухое нижнее белье, а поверх его футболку, пошла из комнаты. Ну, и чего он сказал, что она мне будет по колено? Она доходит до середины бедра. Как я не старалась натягивать эту чёртову футболку, она всё равно была мне по бедро. Чёрт. Ну ладно. Думаю, я недолго здесь буду находиться, мне не придётся долго блуждать в этой одежде.       Я уже собралась выходить, предварительно посмотревшись в зеркало, но тут услышала стук и голос. — Милый, привет, — чёрт. Кто бы это мог быть? Олеся? Та девушка? Только у неё такой голос. Что она здесь забыла? — Олеся?! Ты что здесь делаешь? — А что, я не могу прийти к своему любимому котёночку? — рассмеялась она. — Мы расстались, ты забыла? — грубо ответил Денис. — Ну и что? Удовлетвориться же в любой момент можно.       А вот тут мне стало не по себе. В груди что-то кольнуло, а глаза стали наполняться слезами. Что это со мной? Не уж-то я его приревновала? Быстро смахнув слёзы с глаз и умывшись, я вышла из ванны, встречаясь с взглядом Романова. Тот лишь ухмыльнулся, обнажая белоснежные зубы. Олеся повернулась на сто восемьдесят градусов, на своих высоченных каблуках, и смерила меня взглядом.       Ну да, мне ровнятся с ней никак нельзя. Она высокая, ухоженная, красавица, никогда не волнуется, стоя перед противоположным полом, не то что я. Обо мне такого сказать нельзя. Я невысокая, не красавица, волнуюсь, когда разговариваю с парнями. — Я, наверное, не вовремя вышла. — Нет-нет, — улыбка с лица Романова не сходила. — Олеся уже уходит. — В смысле? Я никуда не пойду, пока не увижу, как из квартиры выметается вот эта мелкая сучка! — Олесь, давай без скандалов. Ты уйдешь и побыстрее, — холодность в голосе Романова немного пугала.       Я, передернув плечами, облокотилась на косяк и стала наблюдать за реакцией Олеси. — Что? Да ты... Да я... — она повернулась к Романову, приблизилась и впилась в его губы поцелуем. Он опешил, но дальше я ничего не видела. Глаза наполнились слезами, и я, забежав в ванную, закрылась там и уселась на пол. Нельзя так... Что я наделала? Когда успела в него влюбиться? И ревную уже в который раз.. Господи, ну чем я думала, когда влюблялась в него? Естественно, что ничем. Дура.       Послышался удар и звук захлопывающейся двери. — Ань, я не специально, это всё она.. — шёпот.       И что мне ответить? Ничего. Промолчу. Буду сидеть и рыдать, как последняя, никому ненужная идиотка. — Ань, ответь мне... Прошло минуты три. И вновь реплика. — Архипова, не молчи...       Прошло около пяти минут с того момнета, как он говорил в последний раз. — Если ты сейчас оттуда не выйдешь, я сломаю эту чёртову дверь, Аня! — он воскликнул и тут же ударил по поверхности двери.       Я вздрогнула, и, встав с пола, открыла дверь. — Ты опять ревела? — Нет. — Да! Не ври мне. И из-за чего? — Я не ревела, — твёрдо произнесла я. — Ревела, ревела. — И вообще. Мне домой пора, я, пожалуй, пойду, — ответила я, пытаясь выйти из ванной, но..       Путь мне перегородили, и дали понять, что сейчас я никуда не пойду. Он начал надвигаться на меня, словно туча. Брови сместились к переносице, и он явно был зол на то, что я не сказала правду. Через несколько шагов я уперлась спиной в стену. — Ой, — ойкнула я, после того, как врезалась в стену. — Что ты хочешь от меня услышать? — проговорила я еле слышным голосом. — Правду, — голос холоден, как лёд. — Я тебе сказала правду. Что ты хочешь ещё? Он опёрся руками о стену по обе стороны от моей головы. Я, чисто инстинктивно, опёрлась руками о его грудь, давая понять, что ближе не надо. Но, видимо, ему было всё равно, он подошёл ещё ближе, настолько, насколько это было возможным. — Настоящую правду. Ты ревела из-за того, что она меня поцеловала, а я не смог её оттолкнуть? И я замолчала.. Опустила голову. Глаза вновь стали неприятно влажными. Что мне ему ответить? Правду, или же соврать? Но будет ли ложь эта во благо?