Смутное время

Джиам Ристен ожидал Исанн в коридоре, дымя сигаретой. Шлем командир "Зерека" держал под мышкой, и выглядел настолько мирно, насколько это вообще возможно для здоровяка в полном комплекте боевой брони и при штурмовой винтовке, для удобства перекинутой на грудь. Огаста Эзнарда он проводил блеклым и совершенно невыразительным взглядом, с которым обычно принимал пищу, отдавал приказы бойцам и сворачивал противникам шеи. Исанн он был искренне симпатичен. Хороший человек – исполнительный, надежный. От такого всегда знаешь, чего ожидать. "Скажешь ему защищать бестолковую девицу, чтобы первое в жизни задание не стало для нее последним? Можешь быть уверен, что с головы девицы не упадет и волоска. Скажешь докладывать о каждом шаге той же девицы, ставшей старше и непослушнее? И слово, сказанное ею, не пройдет мимо твоих ушей". – И что же о ситуации думает господин директор? Ристен пожал плечами. – Поинтересуйтесь сами, мэм. Я не задаю вопросов, которые меня не касаются, а господин директор – не большой любитель поговорить по душам. Исанн прохладно улыбнулась. Цену честности и преданности она знала – пусть даже преданность эта принадлежала не ей. У отца всегда был хороший нюх на кадры. – У вас на редкость правильный взгляд на вещи, коммандер. Полагаю, вам уже известно, что возвращение в Центр временно откладывается? Ухмылка у Ристена была одна на все случаи жизни. С ней он учил двенадцатилетнюю Исанн попадать из пистолета в мишень, а не в любую сторону, куда дернется слабая ручонка; с ней же объяснял несговорчивым пленным, в какой последовательности будет отрезать им части тела. – То есть жучок вы все-таки нашли. Вместо ответа Исанн протянула коммандеру подслушивающее устройство. Ристен, затушив сигарету и метко швырнув ее в урну, сгреб жучок в горсть. Много лет назад он бы одобрительно потрепал Исанн по плечу и похвалил за разгаданную хитрость – теперь лишь приглушенно хмыкнул, то ли тоже вспомнив о тех временах, то ли думая о чем-то своем. – На вашем месте я бы оставил его при себе и не выключал. Вреда от этого не будет, зато доверия между вами и отцом прибавится. Вам же нечего скрывать от него, не так ли? Ристен был сама доброжелательность – ни дать ни взять, любящий дядюшка, поучающий бестолковую племянницу. Вот и голос Исанн источал мед: негоже было бы ответить на такую заботу резкостью. – Верно. Но жучок вы все-таки заберите, коммандер. Должность у вас завидная, а шпионаж за оперативным сотрудником при исполнении – статья тяжелая. Как и несанкционированный доступ к материалам дела, находящегося в разработке. Вы же не хотите, чтобы рапорт с такой формулировкой затерялся в нашей бездонной и ничего не забывающей канцелярии? Исанн мягко согнула пальцы Ристена вокруг жучка, который все еще исправно передавал звук на принимающие устройства: одно – в шлеме коммандера, а другое – за много сотен световых лет, в Центре Империи. Лицо Ристена окаменело, посуровело. Неожиданно он сам отключил приборчик и засунул его в одну из поясных сумок. – Поступай как знаешь, госпожа специальный агент. Но позволь дать тебе совет. Добрый и от всей души, потому что и ты, и твой отец мне чисто по-человечески дороги. Он доверительно склонился к Исанн и положил ладонь ей на плечо – по-отечески, покровительственно. Как ветеринар, ласково придерживающий котенка за шею перед тем, как усыпить. – Я не знаю, что произошло между тобой и господином Айсардом, и знать не желаю. Об одном прошу: никогда больше его так не зли. Скажу прямо, доверия тебе сейчас нет. Если начнешь проворачивать какие-то делишки за спиной директора, он вряд ли поймет и простит. – Насчет этого можете не беспокоиться, коммандер, – спокойно произнесла Исанн. – Я хорошо знаю, чем чреваты инициативы, не согласованные с начальством. – Умница. Никогда об этом не забывай... госпожа специальный агент. Коммандер напоследок сильно сжал ее плечо и отпустил. Огонек, затеплившийся было в его неживых глазах, потух: Ристен исчерпал запас эмоций на ближайшие дни и вновь перешел в "рабочий" режим. Исанн нравился этот человек. Он даже был ей по-своему дорог. Но она ни на минуту не сомневалась, что одного приказа отца будет достаточно, чтобы Ристен быстро и безболезненно свернул ей шею. Хороший профессионал – профессионал во всем. * * * Было в этом что-то невыразимо приятное – надеяться, что успеешь убежать, дернув ранкора за хвост. Странное, правда, это удовольствие, отдающее мазохизмом, но не зря же Огасту так часто говорили, что он редкостный извращенец. Любой нормальный человек на его месте развернулся бы, едва заметив крепких ребяток в черной броне, и со спокойной душой поехал писать рапорт об отставке. Само наличие бойцов "Зерека" дурным голосом вопило: "Не твоего провинциального умишка дело!". Для непонятливых господин Айсард отрядил на дело не кого-то, а собственную дочь – наверное, чтобы даже самому тупому регионалу стало ясно, что дело "Инкома" надлежит обходить десятой дорогой, заткнув уши, зажмурив глаза и преувеличенно бодро насвистывая веселенький мотивчик. Вместо этого Огаст сорвал одному из самых зубастых и крупных придворных хищников откровенную акцию устрашения (знать бы еще, кто адресат!), нахамил его дочери и посмел ставить ей условия. После такого не рапорт о досрочной отставке – завещание писать впору. "Все-таки насчет извращенца ты, приличная девушка Мэрил, оказалась права. Как еще объяснить, что мне так это нравится?" – Вам еще никто не говорил, что вы вряд ли доживете до старости? Огаст ослепительно улыбнулся. – Чаще, чем вы думаете. Служебное рвение, алкоголь и лучшие бордели во всех Центральных мирах – что-нибудь из этого меня точно погубит. Айсард презрительно поджала ярко-алые губы, будто одно лишь упоминание о шлюхах оскорбляло ее нежный слух, и надавила ножом на лапку перламутрового вирва чуть сильнее, чем следовало. Серебро звонко звякнуло о фарфоровую тарелку; тушка маленькой земноводной ящерки слегка подпрыгнула в лужице винного соуса, словно возмущенная таким бесцеремонным отношением. – Все шутите, Эзнард. Любопытно, будете ли вы так же веселы, когда поймете, во что ввязались. – Я ослышался, или вы хотите сказать, что от ругани и перетягивания одеяла друг на друга мы переходим к тесному и плодотворному сотрудничеству? К досаде Огаста, двусмысленность фразы и улыбочки (пробегавшая мимо тви'лекка-официантка хихикнула и опустила глаза) Айсард совершенно не смутили. А жаль: злилась она очень эстетично. – Как и написано в нашей самой справедливой и совершенной имперской конституции. Рассмеявшись, Огаст отсалютовал женщине бокалом вина. Та – Огаст едва не поперхнулся от такого чуда, – ответила кривоватой, мимолетной, но все же улыбкой. – Если вы скажете, что наше общение одобрено господином директором, я клятвенно обещаю подавиться этим великолепным белым полусухим. – Похлопать вас по спине? Огаст демонстративно постучал по груди, зашедшись притворным кашлем, но в ту же минуту нарочитую веселость как рукой сняло. Выветрилась вместе с алкогольными парами, которых с бокала вина и так было до обидного мало. – Даже не знаю, радоваться мне теперь или писать завещание вдвое быстрей. Признаться, мне поначалу казалось, что мы имеем дело с отголоском какой-то интриги в верхах. Акцией устрашения, так сказать, от которой голова болит не только у адресата, но и всех, кто окажется поблизости. Айсард следовало возмутиться – и возмущение это она демонстрировала всем видом, от приподнятых в наигранном изумлении бровей до презрительно поджатых губ. Выглядело это все откровенно, даже подчеркнуто фальшиво. – Что заставило вас так думать? – Демонстративность. Знаете, мне ваша операция напомнила разборки местных мафиозных кланов лет пять назад: вырезать именитых авторитетов вместе с семьями, подбросить тела к дому покровителя и на каждом расписаться. Не знаю, чем "Инком" так насолил господину Айсарду, но этот массовый арест силами очень приметного "Зерека" и не менее приметной вас явно должен был кого-то сильно напугать. Айсард отпилила вирву кончик хвоста и отправила в рот. Очень, надо сказать, аппетитно она это делала: мысли Огаста на миг свернули в менее деловую, но куда более приятную плоскость. – Аналогия, без сомнений, меткая. Но направлено это устрашение против тех, кто покровительствует врагам Империи и императора... в число которых входит и директорат "Инкома". Огаст скривился. – Вот вы сейчас так правильно все сказали, что у меня зубы разболелись. Может, порадуете скучного провинциального юстициара откровениями от госбезопасности? – Сначала вы. Мои коллеги из местного Управления рассказали, что часто и плодотворно взаимодействовали с вами по линии "Инкома". Скажите, вы не заметили ничего странного, пока разрабатывали корпорацию? Огаст задумался, как бы поточнее собрать в одно предложение все странности, связанные с "Инкомом". Разветвленные и запутанные деловые связи, сомнительная (подчас откровенно криминальная) клиентская база, подскочившие в несколько раз доходы, "Крестокрылы", то ли никогда не существовавшие, то ли собиравшиеся на левых верфях... – Небывалый расцвет частного военно-охранного бизнеса и скрытый рост преступности. – Скрытый? – Черный рынок завален оружием и техникой, а на улицах все еще не стреляют. Как сильно я ошибусь, если предположу, что вы знаете, почему не стреляют и когда начнут? Айсард некоторое время молчала, глядя на прибрежный пейзаж за окном. Посмотреть было на что: лазурные волны, без преувеличения светящиеся в закатном свете, своей живописностью могли посоперничать с хвалеными океанами Пантоломина. Если забыть о химическом составе воды, к которой местные старались притрагиваться как можно реже. – Какой все-таки необычный цвет у вашего моря... а ошибетесь вы не слишком. Есть данные, что назревает масштабный мятеж. "Несуществующие" истребители "Инкома", о которых вы упоминали, были обнаружены на нескольких подпольных военных базах, а вооружение разошлось и того шире. Большая часть и того, и другого произведена нелегально, отсюда и такая чехарда в документации. На сей раз Огаст едва не подавился по-настоящему. Смысл сказанного дошел до него сразу, а вот эмоциональная реакция – с небольшим запозданием, как боль при переломе. "Масштабное восстание". В голове не укладывалось, но слишком многое объясняло. – И вы так просто говорите мне об этом за бокалом вина? – Мне нужно ваше содействие, майор. А статьи за разглашение секретной информации для сотрудников Департамента столь же строги, как и для нас. – Снова забываем о межведомственных склоках и вспоминаем об имперских законах? – Удивлены? – Поражен. Настолько, что меня так и подмывает отдать вам директоров "Инкома", перевязав их красивой ленточкой, и все-таки написать прошение об отставке. Айсард улыбнулась. Уникальная женщина: Огаст не припоминал, кому бы еще так шла специфическая профессиональная ухмылка, обычно придающая чужой физиономии крайне омерзительный вид. – Теперь вы так просто не отделаетесь. Из-за вашего наглого вмешательства мне пришлось выслушать о себе много нелицеприятного от господина директора и тратить нервы, выбивая разрешение на эту кооперацию. За вами должок. Огаст плотоядно осклабился. Попытаться соскочить? Спрятаться в кустах, передав дело выше по инстанциям, к самому Центру? Вот уж нет. Отобрать конфетку у ребенка и то было бы милосерднее, чем лишить Огаста Эзнарда такой дозы адреналина. – Госпожа Айсард, ни один долг я еще не возвращал с такой радостью. Женщина предупреждающе подняла ладонь и прижала пальцем скрытую за ухом гарнитуру. – Минуту... да, слушаю. Разговор продолжался недолго – едва ли пару минут, но за это время на лицо Айсард успело вернуться "рабочее" выражение. Напряглись мышцы, изменился взгляд – стал жестче и холоднее. – Свяжитесь с местным Управлением, пусть пробьют машину и установят наблюдение. Дайте знать, если еще что-то произойдет. – Проблемы? – осведомился Огаст, когда Айсард отключила связь. – Потенциальные. Около здания "Инкома" крутился спидер, но близко не подлетал. Кто-то явно оценивал обстановку. – Плохо. – Но ожидаемо. Кстати, это напомнило мне кое о чем. Раз планы так радикально изменились, директорат "Инкома" мы отпустим... временно. Но без присмотра не оставим. Сможете организовать его со своей стороны? За Управление я могу ручаться. – Без проблем. Думаете, их клиенты поспешат заглянуть на огонек? Из открытого окна потянуло свежим бризом. Айсард прикрыла глаза и, расстегнув пару пуговиц на вороте, подставила ветерку обнажившуюся шею. Огаст не мог понять, то ли госпожа специальный агент постоянно на что-то намекает, то ли это с ним что-то... в полном порядке. Вот если бы он, глядя на эту женщину, думал лишь о работе, тогда был бы у него повод для беспокойства. – Очень на это рассчитываю. Насколько я знаю такой тип "клиентов", они не удержатся. * * * Из ресторана они вышли уже после заката, на удивление плодотворно обсудив рабочие вопросы. Эзнард, вызвавший поначалу отторжение, оказался толковым специалистом, и пока что полностью соответствовал своему досье: компетентный, инициативный (порой сверх меры), благонадежный (с известными поправками на общую фрезийскую коррумпированность)... склонен к рискованным предприятиям. Читай, удачливый авантюрист. Именно такой Исанн и требовался, чтобы подпалить повстанцам хвост. Благодушный настрой несколько подпортила грязь, размокшая после недавнего дождя. Часть мостовой, которая вела к обширной платной парковке, отчаянно нуждалась даже не в ремонте, а в полной замене: кое-где в ее прорехах трава не только проросла, но и отлично прижилась, окончательно выворотив расшатанные узорчатые плиты. Эзнард сверкнул белозубой улыбкой и пижонским жестом подкрутил ус. – Один момент, мадам. Придержав Исанн за локоть перед особенно непотребным участком мостовой, он стянул свой щегольской пиджак и картинно швырнул ей под ноги. Исанн осторожно придавила пиджак ногой, наблюдая, как дорогая ткань пропитывается жидкой грязью. Улыбнулась отработанной на десятках столичных кавалеров улыбкой – едкой, с оттенком снисходительного одобрения. – Дешево, майор. – Не знаю, как по столичным меркам, но у нас восемьсот кредитов – сумма немалая, так что посмею с вами не согласиться. Позвольте вашу руку? Исанн позволила, потому что не видела причин не позволить.