Смутное время

Жизнь приучила Джиама Ристена относиться к инициативной молодежи со здоровым скепсисом. Молодежь избыточно инициативная и вовсе заслуживала, по его подкрепленному без малого четырьмя десятками лет службы мнению, воспитательной затрещины – крепкой, чтоб в бестолковой голове хоть немного посветлело. Казалось бы, любому идиоту должно быть ясно: если начальство обозначило круг задач именно так, а не иначе, то выполнения именно этих задач оно и ждет. Но нет, мы же самые умные в свои двадцать с щенячьим хвостиком, и все проблемы галактики разрешим мощью юношеского энтузиазма и пробивной силой пустого лба... Имел бы Джиам право советовать начальнику, давно сказал бы, что у специальных агентов многовато вольностей и полномочий. Но кто б слушал старого солдата: ему ж думать не надо, у него другие задачи... а потом случается так, что умненьких мальчиков и девочек, разнюхавших слишком многое, приходится бросать в мусоросжигатель и выставлять температуру на максимум. Грустно – и никогда б не произошло, будь рамки устава для них такими же строгими, как для всех остальных. Он не верил, что когда-нибудь такая судьба могла постичь Санни, конечно. Не настолько старик Айсард бессердечен, что бы там кто ни говорил. Но дорожка, по которой девочка пошла, Джиаму все равно не нравилась. Плохая это привычка – вольно трактовать приказы. Очень плохая. Поморщившись, Джиам пнул под ребра валявшегося мордой в пол убийцу. Не слишком сильно – так, чтоб не расслаблялся и не думал, будто его взглядов на боевой нож Джиама никто не замечает. Боевик был матерый – навскидку около пятидесяти лет, и в деле провел не меньше двадцати из них, – и отряд подобрал себе под стать: их было всего пятеро, и все равно пришлось повозиться, чтобы обезвредить всех. На других директоров, судя по докладам ребят, поймалась рыбка похуже, но тоже недурно натасканная. "Разворошили коликоидское гнездо. А ведь директор простую задачу поставил. Трудно было сделать, как велено?" – Редкая пташка, – хмуро бросил Джиам, дулом винтовки указывая на татуированное предплечье боевика. Герб Конфедерации, заключенный в кольцо человеческих черепов, гордо красовался на дочерна загоревшей коже. – Киллер из "Черных мстителей". Конфедератская элита... штучный товар, между прочим: таких даже в войну хорошо если несколько сотен на галактику набиралось. Не думал, что снова увижу это клеймо. Щеголеватый юстициар обошел пленных кругом, чуть ли не обнюхивая каждого. Джиама раздражал этот мальчишка: слишком самоуверенный, слишком хитрозадый, слишком скользкий... иметь с такими дело – все равно, что денег тойдарианину одолжить: мало того, что не вернет, так еще и кредитора хатту загонит по сходной цене. Джиам был уверен: пообщался бы директор Айсард с этим типом хоть пару минут, мигом пересмотрел бы свое отношение к играм доченьки. Слишком, на взгляд Джиама, снисходительное отношение. – Впечатляет, – присвистнул юстициар, осматривая обезвреженных боевиков с таким самодовольным видом, будто лично руководил их захватом. – Вот только... простите мне нескромный вопрос, коммандер, но откуда у вас привычка рвать одежду на пленных? Джиам осклабился самой дружелюбной из угрожающих улыбок. – Лови. Боевой нож, отобранный у бывшего сепаратиста, со свистом рассек воздух и вонзился в паркет у самых мысков начищенных до блеска юстициарских туфель. Наглый мальчишка изрядно сбледнул и мигом убрал с лица скабрезную ухмылочку, но самообладания, к его чести, не потерял. Нагнувшись, подобрал нож и с немым вопросом посмотрел на Джиама, ожидая объяснений. – Гравировку на лезвии видишь? Я эти черепушки ни с чем не перепутаю – у меня дома с полдесятка трофейных ножей с такими лежит, в память о старых добрых деньках. Вот и захотелось проверить, с коллегой я повстречался или с мелким бандюгой-фетишистом. – Коллегой? – Глаза юстициара хитро заблестели, отчего сходство его узкой и худой физиономии с крысиной мордочкой стало просто феноменальным. Разве что кончики усов не подрагивали. – Интересная же у ИРУ кадровая политика... – Не угадал, умник: я республиканцем родился, а имперцем помру. Биография у меня – загляденье, хоть в рамочку вешай, на умиление особистам. Но своим появлением "Зерек" очень обязан "Мстителям": если бы они не прикончили пару сенаторов, хатта лысого бы полудурки из комитета по надзору за спецслужбами сообразили, что глупо запрещать разводить волкодавов, когда рядом бродят голодные волки. Сложно при Республике было жить, да... Коротая время за болтовней, Джиам уделял ей лишь малую толику своего внимания. Через закрепленную за ухом гарнитуру комлинка ему постоянно поступали сообщения от патрульных; один за другим отчитывались командиры отрядов, доставившие выживших убийц в застенки местного Управления. Расслабляться было рано: директоров у "Инкома" было семеро, но всего три покушения провалились этой ночью. Еще четыре могли произойти в любую минуту, в любой час и в любой день... или не произойти никогда. Чем дольше Джиам думал над этим делом, тем сильнее подозревал, что по-настоящему пристального внимания заслуживали те директора, к которым убийцы так и не явились. Тем больше причин было отвезти их всех в Центр и разбираться уже в уютной и спокойной обстановке столичного штаба, где никто не отвлекает от работы нападениями и прочими глупостями. Из соседней комнаты наконец-то выглянула Исанн. Едва приехав на место, она взяла под локоток пребывавшего в полуобморочном состоянии гендиректора "Инкома" и, уведя того в его собственный кабинет, о чем-то долго беседовала с ним наедине. Огаст Эзнард, уже успевший произвести неизгладимое впечатление человека, которого проще пристрелить, чем отвадить, почему-то не возразил: то ли договоренность у них с Исанн была, то ли ушлый юстициар возомнил, что без присмотра разведчицы он без труда вытянет из Джиама что-нибудь интересное и непредназначенное для любопытных законнических ушей. Самоуверенность этого мальчишки была бы даже забавной, не будь он подлой и пронырливой крысой из Департамента. Рядом с ним приходилось тщательно подбирать каждое слово: законники умели слушать, запоминать и выворачивать информацию наизнанку не хуже особистов из родного ИРУ. – Огаст, – позвала Исанн. – Думаю, вам будет интересно кое-что услышать. Джиам посмотрел на нее с недобрым прищуром. Он бы тоже не отказался услышать, что же так взволновало девчонку: голосом, телом и лицом она владела недурно, но ничего не могла поделать с глазами – слишком живыми и выразительными они у нее были. С такими бы в актрисы идти... а не играться в игры, которые не каждому мужчине по силам и уму. – Наконец-то. Я уж думал, вы совсем обо мне забыли, мадам. – Эзнард лучезарно улыбнулся и панибратски хлопнул Джиама по предплечью (чтобы дотянуться до плеча, ему пришлось бы привстать на цыпочки). – Коммандер, благодарю за приятную беседу. И, пожалуйста, будьте поосторожнее с этими господами: и у меня, и у госпожи Айсард еще будут вопросы к ним. Постарайтесь обойтись без... избыточного применения силы. Он все еще сверкал улыбкой, сделавшей бы честь какому-нибудь киношному красавчику из тех, по которым сходила с ума маленькая племянница Джиама, но во взгляде читалось: "Не пытайся вставлять нам палки в колеса, старик". Именно "нам" – их с Исанн общность этот поганец подчеркивал так рьяно, что кулаки чесались доходчиво объяснить ему: ничего "общего" у мелкого чинуши из провинции и дочери господина Айсарда нет, быть не может и чревато последствиями в случае появления. Особенно если оный чинуша пытается использовать дочь господина Айсарда в своих мелких интрижках и лезет в дела, которые ему не по рангу. Огаст Эзнард был из тех людей, которых Джиам на турболазерный выстрел не подпустил бы ни к расследованию, ни к самой Исанн. Нехорошо, когда одна амбициозная авантюристка встречает другого амбициозного авантюриста – такие тандемы нередко заканчиваются смертью, а то и не одной, уж Джиам знал об этом не понаслышке. Он, может, в интригах разбирался хуже, чем гаммореанец – в высокой моде, но глупцом не был: паршивка уступила юстициару вовсе не потому, что боялась скандала с Роландом Артемиусом. Скандал, ха! С пушком, облепившим лоснящееся рыло местного Департамента, это они должны до дрожи бояться любого скандала и шарахаться от собственного начальства из Центра, как от злого духа. Нет, Исанн не испугалась – просто нашла удобный предлог, чтобы повернуть дело в нужное ее неуемному любопытству русло. Почему директор позволил ей это – вопрос на миллиард, но не бойцовому псу гадать о мотивах хозяина. Может, старик усмотрел в дочкиной авантюре выгоду для себя, с этого ушлого маввора станется. Джиам проводил взглядом скрывшуюся за дверью парочку и вновь обратил внимание на пленников, не смевших даже шелохнуться под прицелами штурмовых винтовок. – Конфедератские недобитки, – процедил он, не отрывая взгляда от татуировки лидера боевиков. Злость, которую он хотел, но не мог сорвать на юстициаре, нашла себе другую мишень. – Мало я вас, выродков, в свое время на фарш пустил. Мало. Боевик с трудом поднял голову. В схватке его крепко потрепали: Джиам лично распорядился брать ублюдков живьем, но не стал отказывать подчиненным в удовольствии хорошенько выпустить пар на обезоруженных противниках. В конце концов, чем больше у пленника сломанных костей, тем меньше вероятность побега, а в неумении контролировать силу и эмоции бойцов "Зерека" не упрекнул бы и злейший недоброжелатель. – Мало, это ты верно сказал, – прошипел боевик, дерзко склабясь. На его разбитых губах пузырилась кровь. – Ты даже не представляешь, как много нас осталось, имперская собака... и как много еще придет под новые знамена. Молодых, сильных, с огнем в глазах. Скоро снова будет война, помяни мое слово. Придется вам – старым, разжиревшим на имперских харчах, – вспомнить молодость. А вот мы ее не забывали... такие, как ты, не дали забыть. Джиам вскинул руку, и боец, уже занесший над боевиком приклад, отошел на шаг. – Отставить! От трупа нам пользы будет мало. А ты... славно чирикаешь, птичка. – Джиам ласково улыбнулся, отлично зная, как омерзительна его улыбка из-за почти неподвижной, обезображенной зарубцевавшимся ожогом левой щеки. – Если продолжишь в том же духе, когда дело дойдет до допроса, мне, возможно, даже не придется ломать тебе кости и отрезать член по кусочкам. Мы с молодой леди очень любим, когда вы говорите без лишних понуканий. * * * У Берна Уиттона был вид человека, находящегося на грани сердечного приступа. От волнения его бледное, болезненно-худое лицо пошло неровными красными пятнами; трясущимися руками он с трудом удерживал стакан с растворенным в нем лекарством. По столешнице из лакированного дерева рассыпались выпавшие из ослабевших пальцев Уиттона гранулы кардиорегулятора. – Я не мог даже предположить, что до такого дойдет, – бормотал он себе под нос, избегая смотреть на Исанн и Огаста. – С самого начала было ясно, что сделка грязная, но... не до такой степени. Я даже не думал... Исанн поморщилась и, едва скользнув взглядом по Уиттону, вернулась к длинным столбцам финансовой отчетности "Инкома" – настоящей отчетности, а не прилизанной версии для официальных инспекций. Этот жалобный скулеж, полный фальшивого потрясения и вполне искреннего ужаса, она выслушивала уже по четвертому кругу. До сих пор ничего не поменялось, разве что речь Уиттона стала чуть более членораздельной с того момента, как он изложил свою историю в первый раз. – Не думали? – Огаст откровенно веселился: в отличие от Исанн, ему неуклюжая ложь Уиттона была в новинку. – Господин Уиттон, вы нас за кого держите? Вы знали, что ваши клиенты нечисты на руку. Вы знали, что ваши многочисленные новые заказчики – суть одна и та же организация, прикрывающаяся ложными именами. Но вас это не остановило: эти заказы озолотили "Инком", и вы справедливо рассудили, что деньги не пахнут. И считали так до тех пор, пока этот загадочный клиент не послал по вашу душу профессиональных убийц. – А что мне следовало делать?! – взвился Уиттон, от возмущения позабыв о своей роли до смерти перепуганной жертвы. Стакан опустился на стол с такой силой, что половина содержимого расплескалась на разбросанные в беспорядке документы. – Отказаться? После того, как концерн Райта Сиенара практически сравнял "Инком" с землей? Вы хоть представляете, каково это – тягаться с корпорацией, способной всю Фрезию купить и даже не заметить потерь в бюджете? Каково противостоять гигантскому монстру, за которым стоит вся государственная машина Империи?! Да, мадам Айсард, я на вас смотрю. Думаете, кому-то здесь неясно, почему ИРУ ополчилось на "Инком" на самом деле?! При такой-то честной конкуренции вас удивляет, что я с радостью ухватился за первую возможность спасти бизнес, который, между прочим, кормит половину Фрезии? Он раздраженно мотнул головой и уронил подбородок на сцепленные в замок руки. Его заметно трясло, седые волосы на висках слиплись от пота. Казалось, вспышка ярости отняла у него последние силы. – Я говорю вам правду: я понятия не имел, что мои клиенты связаны с группировками мятежников. Мне... – он замялся, покосившись на собеседников с видом загнанного зверя, – ...доводилось работать с криминальными картелями, это правда. Всем, кто производит боевую технику, доводилось. Не говорите мне, будто не знали, что "Черное солнце" давно прописалось у Сиенара в постоянных клиентах. Райт и травить-то меня начал после того, как я увел у него пару хаттских кланов. Но снабжать повстанцев? Я не мог даже представить, что они могут позволить себе массовую закупку "Крестокрылов"! Продукт-то, я вам скажу, не из дешевых. – Значит, массовость закупок вас не смутила? – осведомилась Исанн, скользя взглядом по рядам чисел. Суммы и объемы поставок впечатляли. – Или хатты часто заказывают вам оснащение армии приличных размеров? Уиттон страдальчески вздохнул: – Сказал же: меня не смущало ни-че-го. "Инком" был на грани банкротства, а они предложили несколько контрактов, на миллиарды кредитов каждый. Конечно, я согласился. Я был в отчаянном положении, можете вы это понять? Исанн скопировала данные на инфочип и бережно опустила его во внутренний карман куртки. "Отцу интересно будет на это взглянуть... чего бы он ни хотел от "Инкома" на самом деле". – Распечатайте это в двух... – Исанн покосилась на Огаста и поспешно исправилась: – в четырех экземплярах. Каждый снабдите своей подписью и печатью корпорации. С лица Уиттона наконец-то сошли пятна, и теперь оно казалось совершенно бескровным. Исанн хорошо знала это выражение тоскливой обреченности, написанное на нем: так на нее часто смотрели те, у кого даже на страх уже не хватало сил. – Хотите, чтобы я сам себе приговор подписал? Разве недостаточно того, что я показал вам документацию, которую мог бы уничтожить? – Вам бы это не помогло. Вы хорошо понимали это, когда согласились предоставить мне доступ к вашему личному компьютеру. Плечи Уиттона безвольно поникли. Печать немного дрожала у него в руках, когда он прикладывал ее к каждому выползающему из принтера листу. – Что теперь? – бесцветным голосом спросил Уиттон, крутя в пальцах ручку, которой только что расписался в содействии повстанческим группировкам и ворохе преступлений помельче. – Арестуете меня? Или я еще не исчерпал свою пользу как наживка для убийц? Исанн обменялась с Огастом быстрыми взглядами. "У нас уговор, не забыла?" – читалось в его слегка прищуренных глазах. Огасту требовалось некоторое время на игру в лояльность перед начальством: все его честолюбивые планы могли пойти банте под хвост, если он слишком рано сдаст "Инком" Разведке и тем самым распишется в своей ненадежности. Исанн едва заметно кивнула: у нее не было причин ссориться с единственным союзником на Фрезии из-за таких мелочей. Тем более она все равно планировала задержаться здесь еще на какое-то время, и Уиттон вполне мог пригодиться ей чуть позже. – У меня приказ доставить вас в Центр Империи, – сказала Исанн с притворной задумчивостью. – Но вам следует знать, что господин директор – человек практичный и склонен проявлять снисхождение к тем, кто оказался ему полезен. Советую хорошенько подумать, что вы можете предложить ему... – заметив ехидный взгляд Огаста, Исанн послала ему очаровательную улыбку, –...чтобы помочь в борьбе с врагами нашего государства. До тех пор вы останетесь здесь, под защитой "Зерека" и спецподразделений Департамента юстиции. – Защитой... – Уиттон покачал головой, пряча бледную усмешку. – Сказали бы прямо – под охраной. – А вот здесь вы не совсем правы, – вмешался Огаст. – Ваши клиенты наглядно продемонстрировали, каким образом намерены с вами расплатиться. Неужели вы думаете, что они не повторят попытку при первой же возможности? Уиттон залпом допил остатки лекарства. Он явно предпочел бы что покрепче, но опасался смешивать кардиорегулятор с алкоголем. – Уверен, что повторят. Именно поэтому я даже не попытаюсь сбежать из-под вашей навязчивой опеки. * * * Особняк Уиттона располагался на живописной скале над морем. Правда, сегодня вид мало подходил для туристических буклетов: бушевавший где-то вдалеке шторм пригнал к побережью буроватую пену и лохматые темно-синие водоросли, которые с каждой приливной волной все гуще укрывали линию прибоя. Воздух пах горьковатой солью, грозой и совсем немного – рыбой. Стоя у подъездных ворот, Исанн отстраненно наблюдала, как бойцы "Зерека" заталкивают в служебный скиммер вяло огрызающихся убийц. С ними она пообщается завтра: из камер Управления они никуда не денутся. На сегодня с нее было достаточно повстанцев, заговорщиков и прочих паразитов: грязно-синее небо уже прорезали розоватые отблески рассвета, а она еще ни на минуту не смыкала глаз. – Я бы сказал, что сегодня все прошло неплохо. Огаст подошел к ней, поигрывая зажатой между пальцев сигаретой. Исанн, поморщившись, разогнала дым ладонью. По юности она пыталась пристраститься к курению – в пику наставницам из ненавистной женской гимназии и отцу, убежденному, что леди не к лицу вредные привычки. Ничего не вышло: от запаха курительных смол ее воротило. Огаст, заметив ее недовольство, затушил сигарету и швырнул окурок в садовую урну. Некоторое время они стояли молча, наблюдая, как волны разбиваются о скалы, и думая каждый о своем. Не говоря ни слова, Огаст набросил свою куртку Исанн на плечи. Она приняла это как должное, лишь скользнув по нему равнодушным взглядом в ответ. – Еще не оставили надежду затащить меня в постель? – Вы не отказали мне в первый раз, – ухмыльнулся Огаст. – Не думаю, что за эти несколько часов я вам резко опротивел. Исанн пожала плечами. Она все еще была не против. И, наверное, все равно не сможет уснуть сегодня: слишком богатую пищу для размышлений ей подкинул гендиректор "Инкома". – Мне не нравятся эти суммы, – сказала она скорее самой себе, чем обращаясь к Огасту. — На стоимость такой сделки можно пару лет содержать повстанческую организацию секторального масштаба. Кто может позволить себе такие траты? – Это вы мне скажите, мадам. Вы же здесь светило из столицы. – Я уже перебрала все очевидные варианты. "Черное солнце", "Обмен", кланы хаттов... теоретически, у них есть нужные ресурсы. Фактически – единовременные выплаты таких размеров подорвут их операции сразу в нескольких секторах. Уступить конкурентам несколько сфер влияния, чтобы хватило свободных средств на авантюру, у которой есть все шансы не окупиться? Сомневаюсь, что кто-то из боссов на это пойдет. Огаст хмыкнул и устремил взгляд куда-то вдаль, на постепенно разгорающийся рассвет. Одной рукой он развязно приобнял Исанн за талию. Она не стала возражать: в конце концов, так было немного теплее. – Значит, остаются неочевидные варианты. Есть догадки? – Догадки ничего не стоят, Огаст. Уж вы-то должны это понимать. Налетевший порыв ветра окончательно растрепал небрежную прическу Исанн и швырнул ей в лицо высвободившиеся пряди. Она машинально заправила их за ухо, даже не подумав переплести волосы в хвост. Исанн не имела ни малейшего желания обсуждать с Огастом ту назойливую мысль, что неотступно преследовала ее уже несколько часов кряду. "Отец желал, чтобы я разобралась с директоратом "Инкома" как можно быстрее. Разобралась топорно, громко... и уже после того, как "Инком" выполнил все заключенные три года назад контракты, о которых в официальной отчетности не сказано и слова. Если бы Уиттон сам не показал мне документы, я бы никогда не узнала ни реальных сумм, ни спецификации заказов. Скорее всего – не узнал бы никто... кроме тех, кому следует знать, само собой". Исанн не сомневалась: ее отец причислял себя к тем, кому знать следовало. В чем она не была уверена, так это в том, причислял ли он к этой категории кого-либо кроме себя.