Ревность

«Давай встретимся завтра в 9?» «Конечно, любимый» «Этот абонент звонил вам 2 раза. Последний…» Я недовольно бросаю телефон своего сотрудника на стол. После рабочего дня нас с Акиямой оставили вместе разбирать оставшиеся бумаги, которые нужно было к тому же еще и заполнить. Он отошел куда-то минуты две назад, и я не упустил возможность полазить в его телефоне. Нет, я бы никогда не стал так делать. Рыться в чужих телефонах неправильно, особенно в телефонах своих подчиненных, но меня ужасно соблазнила возможность посмотреть, кто же ему звонил десять минут назад. К великому неудивлению это оказался Мисаки. На протяжении всей недели, которая прошла у меня отнюдь не прекрасно, я натыкался на Яту с Акиямой. Они постоянно крутились возле меня, и это не могло не бесить. Нет, не просто раздражать, а именно бесить. Из-за этого я все больше срывался на Химори, отчитывая за каждый неверный шаг, и все больше уставал, то ли физически, то ли морально. Но как бы я не старался, я не мог не обращать на это внимание. Как бы я не срывался, меня не переставало это волновать. И я ничего не мог с этим сделать. За окном падал снег. Сейчас, наверно, уже поздно. Как только Химори вернулся, он покосился на телефон и молча продолжил работать. Какой же он, черт возьми, спокойный. Я запустил пальцы в свои волосы и прикрыл глаза. Я старался сконцентрироваться на работе, но это выходило у меня плохо, потому что в голове застрял до боли знакомый образ Мисаки. Интересно, ему действительно хорошо с Химори? Я покосился на него. Акияма полностью игнорировал мое существование рядом и продолжал разбираться в стопках. Я облокотился на спинку стула и лениво взял ручку. Мне казалось, что между нами летели молнии и разрывалась земля на две части. Атмосфера была настолько угнетающей, что, казалось, меня сейчас разорвет на маленькие кусочки. Через минуту он опустил ручку на стол, и этот звук показался мне самым громким, что я слышал когда-либо. — Сару, — он умеет говорить? — тебе не кажется неправильным следить за моими отношениями? Он покосился на меня всего лишь краем глаза, а я уже почувствовал, насколько его взгляд был строгим. Но почему-то меня это совершенно не пугало. — Я не слежу за твоими отношениями. Я слежу за отношениями Ми-са-ки, — я медленно откинул голову назад. — С каких пор тебя интересует его личная жизнь? — он сложил бумаги в одну стопку и повернулся ко мне лицом. — Мы же в твою не лезем, и ты в нашу не лезь. Меня будто ударило током. Я резко принял прежнее положение и схватил его за грудки, сильно встряхнув. Я буквально рычал от злости. Я чувствовал, что готов убить его прямо сейчас и на месте. Ладони сжимали его ворот, а я впивался в него взглядом. Он даже не вздрогнул, но все же ощутимо испугался. Это был первый раз, когда я настолько потерял контроль над собой. Первые несколько секунд висела абсолютная тишина. Он закрыл глаза, ожидая удара, но его не последовало. Я ослабил хватку и наклонился к самому его уху. — Мисаки мой, и если кто-то лезет в чужую жизнь, то только ты. — Так ты ревнуешь? Тогда все ясно, — он улыбнулся, открыв глаза, и я отпустил его совсем. Я ревную. Я ревную Мисаки к кому-то. Я просто его ревную. В этом вся проблема. Я искренне удивился словам, которые были произнесены им. Меня будто опустошили, вынули все, что можно было. За все эти несколько дней… Да нет, почти за всю неделю в моей голове даже не промелькнула мысль о том, что я всего лишь ревную. Как это глупо с моей стороны. Тихо фыркнув, я отвел взгляд в сторону. — Ты с ним встречаешься? — злость, которая накатывала с новой силой еще пару минут назад, быстро остыла. — Да. А что в этом такого? — он поправил воротник рубашки. — Как вы познакомились? — Полтора месяца назад. Мунаката послал меня расспросить кого-нибудь о Хомре и о произошедшем там, потому что у них была стычка с каким-то стрейном. Ты тогда был занят другими вещами, и поэтому подобную задачу повесили на меня. Когда я случайно заметил Яту, я решил спросить об этом его… Ну, — Акияма слабо пожимает плечами, — а остальное вышло совершенно спонтанно. Я закрываю лицо руками. — Ты, наверное, шутишь, — а ведь на месте Акиямы мог быть я. Как бы странно это не звучало, но я дико ему завидовал. — Сарухико, — он нахмурился, — ты не веришь, только потому что не хочешь. А ничего странного в этом нет. Или ты действительно считаешь, что он не имеет права находиться рядом с кем-то кроме тебя? — ответа не последовало, и он нахмурился: — Отдашь документы Рейши сам. Акияма медленно поднялся и, громко захлопнув дверь, ушел.

***

Я уткнулся носом в шарф. Со временем становилось только холоднее. Чистый снег тонкой шалью лежал на земле, переливаясь от света луны. В этом году зима была долгой. Она началась еще в середине ноября, и почти каждый день землю покрывал снег. Ранние холода не являлись нормой в нашей стране, однако никого это не пугало. Я задумчиво смотрел под ноги, слушая Химори. К тому времени мы подходили к большому дому посередине улицы, а он продолжал мне увлеченно рассказывать про его вчерашний вечер. — Знаешь, мне даже провоцировать его особо не пришлось. Я никогда не видел его таким… таким агрессивным, но в тоже время разочарованным, — я старался внимательно слушать его. — Он дорожит тобой. Я приостановился. Меня смутили эти слова. Акияма всегда мыслил слишком позитивно для меня, и я никогда не понимал его. — Нет. Он просто собственник. Считает, что я его вещь и больше не имею право обращать на кого-то внимание, — я несильно нахмурился. Не особо-то мне верилось в слова Акиямы. Слабо верится, что спустя год Сару начал резко волноваться обо мне. — Ты так позитивно мыслишь, Ята, — он поцеловал меня в щечку. — Акияма, — я укоризненно на него посмотрел и вытер щеку. Мне противно, честно. — Сейчас можно. Если говорить серьезно, то мы стояли под окнами Сару. Он знал, что сегодня мы должны гулять недалеко. Конечно же, я опущу ту мелочь, что его окна находятся на седьмом этаже, но мы были достаточно близко, чтобы он нас заметил. — Ты думаешь, он целый день смотрит в окно в ожидании нас, да? — я тихо усмехнулся. — А что ему еще, по-твоему, делать? — он остановился и улыбнулся. На самом деле он был прав. Мы специально договорились встретиться рядом и в удобное для Сару время, чтобы он не упустил шанс увидеть нас. Мы были уверены, что интерес добьет его и он не станет терять такую возможность. Так было и в других случаях, когда мы намеренно встречались где-то недалеко. Возможно, какое-то время ему удавалось игнорировать наше существование, но жаль, что его выдержки хватило всего лишь на неделю. Видимо, он теряет хватку. Я задумался, и теперь смотрел прямо в глаза своему собеседнику, который молчал уже пять минут. Он наклонился ко мне и нежно поцеловал в губы. Я крепко сжимал его одежду, отвечал на поцелуй. Мне было противно, но в тоже время приятно. Но на его месте должен быть Сару.